Читать книгу Тринадцатый свиток. Том 3 - Данимира То - Страница 4

– Бабушка, почему ты показала мне Миловидную? – спросила Туся, устраиваясь в сети.

– Я думала, что ты уже догадалась, – ответила та, и подложив руку под щёку, посмотрела на внучку.

– Она – это я. Ты это хотела сказать?

– Ну, допустим это тоже, а что ещё?

– Я… не знаю.

– Покажи-ка мне свою работу, – бабушка протянула Тусе пластинку и та, с затаённой гордостью и трепетом развернула перед взором своего строгого учителя комнату спящей в постели Миловидной.

Опять она попадала с бабушкой на ту же сцену! Туся достала альбом и взглянула на последний рисунок девочки. Там была нарисована какая-то плюшевая собачка с бантиком.

Туся покинула визи, когда вошла мама Миловидной, вернувшаяся из аптеки.

– Молодчина! Ты сумела сделать это сама! Я тобой горжусь, – бабушка крепко поцеловала Тусю в щёку.

– Не совсем сама, мне Ёська помогала, а потом уж я сама. Только я не понимаю, зачем ты дала мне это задание. И что я должна буду узнать ещё?

– Я не могу тебе этого сказать, ты должна будешь додуматься до всего своей головой, и не раньше, чем будешь к этому готова. А теперь – спать!

На следующий день Туся предприняла попытку просмотреть жизнь Миловидной, с целью отыскать там ответы на мучившие её вопросы. «Зачем бабушка заставила её сконцентрировать внимание на Миловидной и что она должна будет сделать с линией спирали, на которой стояла, и будучи Миловидной и до неё и теперь?»

Туся знала, что человек проходит множество воплощений, за которые открывает в себе заложенные Богом способности. Здесь была некая лотерея, в которой ты не должен был стереть один защитный слой раньше другого, иначе будет трудно адаптироваться к жизни.

Представим себе, что первые люди, носящие шкуры и копающие землю палками-копалками, заимеют новейший звёздный корабль. Они им просто не смогут воспользоваться, разве что оторвут какую-нибудь деталь, чтобы копать было удобнее. Или, в средние века, получили бы в руки оружие, способное уничтожить целые города и страны.

Наверно в живых бы на Земле уже никого не осталось.

Как наука и техника развивается постепенно, с открытием ранее неизвестных законов мира, которые учёные не создали сами, но открыли, так и человек открывает в себе новые и новые грани, которые в нём были, но оставались втуне, до поры до времени. А когда человек засияет, как бриллиант, то наступит время воспользоваться всеми своими свойствами. И как бриллиант, подвергается насильственной обработке, чтобы из невзрачного и бесформенного куска стать драгоценностью, так и человека шлифует жизнь. Беспощадно шлифует. Безжалостно.

Конечно, жизнь знает, что за всеми этими слезами, неприятностями, ударами судьбы, трагедиями и болезнями, последует появление нового человека, который совсем не похож на того, что первый раз появился на лице земли.

Но…

Иногда давление настолько велико, что даже алмаз рассыпается в прах.

Иногда начинающая свой путь душа получает такие удары, что, сжавшись в комок от страха, перед безжалостным миром, так и продолжает воплощаться, строя свою жизнь на фундаменте того же страха, а куда может привести страх – мы уже знаем.

Так недолго и душу загубить. Или бесконечно замедлить её движение вверх.

Разумеется, у творческих сил вселенной хватает материала на новые попытки, но только уникальный рисунок души никогда не повторяется и смерть одной такой частицы подобна смерти целой вселенной. Погибшему же потенциалу от этого не легче.

А те, кто выжили и выстояли под ударами судьбы, стали похожи на кривые деревца, у которых обрублены ветви или макушка. Они немного выправляются со временем, но так навсегда и остаются кривыми, неся на себе память, изуродовавшую их стволы. А люди, потерявшие своих любимых, детей, умершие от страшных болезней или пыток, так и несут искажения в энергоматрице, до самой Белой Звезды, если они сумеют туда добраться.

На самой вершине спирали, чистый свет Белой Звезды «отирает каждую слезу с лица» того, кто достиг всего, что только доступно человеческому существу из плоти.

Но куда деваются моря слёз и крови, оставшиеся на этом пути к Белой Звезде? Путь, который должен пройти каждый из нас, каждый, когда-либо рождённый на земле. «Колесо Сансары», как говорят на Востоке.

Если, «Praeterita futūraque ex praesentibus colligere»? Если прошлое и будущее в настоящем?

«Я поняла!» – сказала сама себе Туся, увидев, как Миловидная, жестоко переживающая оплёванную первую любовь, и не в силах подняться над ситуацией, как это сделала бы сейчас Туся, берёт в руки лезвие, чтобы вскрыть вены. Она увидела, как Миловидная, с младенцем на руках, оплакивает любимого, вырванного этим безжалостным гранильщиком алмазов из жизни. Слёзы струились по её щекам, когда она почувствовала, что это – она, та, которая плачет сейчас у гроба синеглазого, которого уже не вернуть.

Не в этой жизни…

Туся стала молчаливой и замкнутой. Ни с кем не разговаривала, даже с Ёськой, которая и транслировала ей бесконечные шутки и вопросы, и прилетала на флайке. Родители, чувствуя в ней перемену, не трогали Тусю, бабушка ни о чём не спрашивала, давая идти всему своим чередом.

Туся днями сидела на дереве и ничего не ела, питаясь «святым духом», как это обычно делают все дети или одержимые идеей. Она просмотрела жизнь Миловидной и увидела, что, хотя она в конце концов стала мудрой и избавилась от лишнего груза, отягощающего жизнь обыкновенного человека, да и здорово продвинулась по спирали вверх, но несколько «заноз», сидели очень глубоко, и не в силах самой Миловидной было избавиться от них. Её энергоматрица была изрядно поцарапана и искажена уже до того, как она пришла в жизнь, и более того, после.

Если бы Миловидную могли научить родители, тому, чему с младенчества был обучен каждый накр и емок, и разумеется сама Туся!

Но родители девочки сами были с большими проблемами, и мало что знали тогда из того, что знают сейчас.

«Эх, если бы я могла поделиться с нею частью того, что знаю сама! Ещё до того, как она начнёт страдать!» – думала Туся. – «Тогда бы она смогла прожить совсем другую жизнь, счастливую, и ещё другим бы помогла! Если бы я, сегодняшняя, могла быть на её месте!»

Уступив настойчивости Туси, память души на секунду открыла наглухо закрытые двери, за которыми Тусю ждала вся боль, пережитая ею когда-то. От этого охватившего её невыносимого чувства она сразу отпрянула в настоящее, всё же успев увидеть весь ужас души, забывшей кто она и откуда, и вынужденной самостоятельно искать выход из этой «амнезии», набивая шишки на каждом повороте.

И когда Туся сумела просмотреть весь свой путь, с самого начала, до сегодняшнего дня, её переполнили ярость и азарт!

Она разозлилась по-настоящему!!!

Это было несправедливо, заставлять людей страдать, чтобы положить ещё один бриллиант в копилку мироздания!

И она вспомнила, что всегда думала об этом, и много тысяч лет назад, и в каждой из своих жизней.

Но может быть, только сейчас она созрела для того, чтобы что-то реально изменить.

И в одну секунду Туся получила озарение свыше!

Она увидела путь, по которому вытащит Миловидную на самую вершину спирали.

Она собиралась изменить всю свою спираль, чтобы самой достичь большего. Чтобы стать первым бриллиантом, ограненным собственной волей, а не волей кого-то свыше, или кого-то снизу.

Минуя бесцельное топтание на месте и отбрасывающие назад ситуации.

Она собралась помочь самой себе в прошлом.

Она собиралась осушить море никому не нужных слёз.

Туся ясно видела, что убивающие сердце ситуации никого не делают сильнее.

Человеку совсем не обязательно испытывать катарсис, закрывая глаза умершему от голода ребёнку, которого не сумел спасти, или крепко держась за руки, под дулами автоматов идти с сёстрами к газовой камере.

Достаточно просто ярко представить это, чтобы никогда с этим не встречаться в реальности.

Психологи и религии могут говорить всё, что угодно жертвам, попавшим между жерновами мельницы, и прохладой речей или при помощи транквилизаторов слегка остужать бушующую лаву непонимания – «За что?! Почему?!».

Под тем пеплом – боль.

Туся видела, как маленькая Миловидная рыдала над бедняжкой Евангелиной, когда читала «Хижину дяди Тома». Этого было вполне достаточно, чтобы открыть в себе способность сопереживать и сочувствовать.

Но одно дело читать, а другое дело терять в физической реальности. Тем более, что люди прошлого не умели видеть ушедших и того, чем они занимаются, не могли с ними общаться, чтобы притупить боль сердца. А увидеть и услышать они не могли оттого, что было рано.

Оттого, что они ещё не прошли каждый своего гранильщика алмазов.

Туся спрыгнула с дерева и с просветлённым лицом пошла в дом, трогая по пути пальчиками бархатную листву деревьев, которые улавливали и понимали каждую мысль.

Дожидавшаяся её Ёська, спала в Тусиной сети и видела во сне Звёздочку и пирожки. Включив и направив подружке прямо в нос ветерок, Туся дождалась, пока Ёська открыла глаза и обвела комнату непонимающим взглядом, потом предложила:

– Ёська, айда к маме на пирожки и на Звёздочке покатаемся?!

– Ура! – рыжая коса взметнулась вверх и босые ноги шлёпнули о пол, – у тебя такой слабый будильник, Туська, дует потихоньку, не то, что у меня дома сетка, подкидывает чуть не до потолка, только тогда я могу нормально проснуться!

– Я могу так сеть настроить, что тебя вообще в окно сдует, и будешь лететь до самой маминой грядки – засмеялась Туся.

Ёська с удовольствием смотрела на вернувшуюся к жизни подружку. Она была текром, поэтому была лишена некоторых свойств, присущих натуральным людям. Но всё же она здорово отличалась от остальных текров, хотя бы тем, что ясно видела линию своей спирали.

Туся задумалась о том, чтобы научить подругу некоторым приёмам, чтобы та научилась пользоваться своим ментальным транслятором. Но Ёська отмахивалась от таких предложений, утверждая, что техника обо всём позаботится.

Уже сверху, летя на флайке-рыцаре и глядя на землю, Туся почувствовала, что всё изменилась. Что-то произошло неуловимое и вместе с тем вполне определённое, а что именно Туся затруднялась сказать. Жаль, что с Ёськой нельзя обмениваться образами, как с мамой или бабушкой.

– Нам надо поговорить, – сказала подруге Туся и увидела давно горевшие ожиданием бирюзовые глаза.