Читать книгу Код Шредингера - Данияр Каримов - Страница 9

Звуковая запись ххх. Участники беседы: ххх, ххх. Тема (условная) – декодировка.

Первый голос (сухой, дребезжащий, сомневающийся, принадлежит пожилому джентльмену): – Если бы я, хм-м, был не в себе, то… Впрочем, нет! Забудьте. Бред!

(Глубокий выдох, смешок, покашливание).

Второй голос (хриплый, с ленцой, принадлежит курильщику со стажем): – Бредовые идеи, порой, самые верные, уважамый ххх. От вас готов выслушать любую версию!

Первый (задумчиво): – Это будет антинаучно, мой друг. Я не могу себе позволить…

Второй (весело): – Нет, черт возьми, позвольте! Представим, что вы не светило науки, а студент. Да-да, студент, не отмахивайтесь! Прыщавый студент, которому еще не страшно ошибаться. Ему не возбраняется ошибаться! Более того, от него требуют предположений, гипотез, версий! Что бы вы сказали, будь на его месте?

(Смех, звон бокалов, стук твердых предметов о такую же поверхность).

Первый (интригующе): – Тогда я бы предположил, что имею дело со знаковой системой древнее существующих. С праязыком.

Второй (недоуменно): – И что все это значит?

(Глубокий вдох, шипение тлеющих листьев, выдох).

Первый (доверительно и размеренно): – Это значит, что записи сделаны на очень древнем языке. Очень-очень древнем, на основе которого потом появились языки современные, все их многообразие. Понимаете? Нет? Мой друг! Какой же вы, однако, солдафон!

(Постукивание неким мягким предметом по твердой поверхности, журчание жидкости).

Первый (задумчиво): – Носители этого языка, образно говоря, наши предки. Вижу, не понимаете… Язык – живая система. Он меняется со средой обитания, с течением жизни и социальных процессов. Это постоянный и непрерывный процесс деградации или обогащения. Наши прапрадеды мой друг, даже разговаривали иначе, а праправнукам наша речь покажется чудной, архаичной. Но если течение, о котором я упоминал, остановится, тоже самое случится с языком. Вы, наверняка, слышали о мертвых языках. А о статичных? Представьте, есть примеры! Один из моих коллег занимался изучением языка закрытой кочевой культуры.

Второй (со смешком): Счастливые люди! Они, наверняка, не читали газет!

Первый: О да! В некоторой степени так и было. Люди идеально вписались в природный ландшафт. Их культура и, соответственно, язык, застыли в развитии. Речь, словарный запас не менялись на протяжении нескольких столетий, пока в тех краях не нашли богатое рудное месторождение и появились цивилизаторы, которые, несомненно из добрых побуждений, принялись раскачивать устои, подкапывать под гармоничную архаику, менять ландшафт.

Второй (с напускной печалью): Язык изменился…

Первый: Не меняется только мертвый язык. А мертвый язык принадлежит мертвым.

Второй (задумчиво): Так может и эти, носители вашего праязыка – из закрытой группы? Оттяпали себе где-то на отшибе приемлемый ландшафт, носа не высовывали тысячелетия.

Первый (с иронией): Охотились на мамонтов и били в бубен. До сих пор. Вы так полагаете?

Второй (весело): Бредить, так бредить! Может они и не люди?

Первый: Увольте! Это человеческий язык.

Второй: А-ха! Но вы же сами только что уверяли, что язык меняется постоянно. Как может носитель праязыка оказаться в настоящем? Он должен быть мертв несколько тысячелетий!

Первый (смеясь): Если не изобрел машину времени! Или не обратился в зомби.

Второй (с удивлением): – А ведь действительно бред!

(Смех).

Первый (утвердительно): – Поэтому я никогда не подпишусь под подобными выводами или версиями.

Второй (Оптимистично): – Аналогично, уважаемый ххх! За ваше и наше здоровье!

(Звон бокалов).