Читать книгу Дисгардиум 13. Последняя битва. Том 2 - Данияр Сугралинов - Страница 2

Деспот все не отпускал меня, и от жара его пасти становилось трудно дышать, но я молча терпел: Эреб’Нахар вернул мне не просто сильного соратника, сына Диабло. Зелье возвращения памяти вернуло мне друга.

Генералы удивленно переглянулись, явно не понимая странного поведения Деспота. В их памяти нашей с ним дружбы не существовало, лишь недолгие узы товарищества, поэтому я решил объяснить, что происходит:

– Похоже, Деспот выпил Эреб’Нахар – один флакон оставался у Сильвы. – Я повернулся к сыну Диабло. – Ну что, жаровня, вспомнил наши приключения?

– Грог-х-р! – взревел мой соратник. – Еще как вспомнил!

– И что такого ты вспомнил? – поинтересовался Агварес.

– О, много всего! Например, верите или нет, но мы с ним, оказывается, побывали в Пекле! И тамошние твари такие сильные, что Скифу пришлось летать над ними, таская меня за рог по воздуху, чтобы уберечь!

– Эреб’Нахар… – проговорил Молох, задумчиво глядя на Деспота. – Без великих князей некому вернуть нам память, а для зелья требуются души смертных и травы Преисподней. Что ж, поручим снабженцам добыть их… любым способом.

– В Преисподней добудете, – сказал я. – Не вздумайте убивать здесь…

– Не жалей подлецов, – отрезал Аваддон. – Для Эреб’Нахара души хороших смертных не годятся. – Он смерил меня взглядом и покачал головой, протянув: – Теперь я тебе верю, ты и вправду смертный… Значит, ты тот самый Скиф… Тот самый, что сначала опозорил мое имя, одолев на прошлых Играх, а потом в облике тифлинга Хаккара помог вернуть статус генерала. Основатель и лидер Летучего отряда и тот, кто раскрыл заговор хаоситов-переступников! Я помню эти события, но в моей памяти твой образ смазан. Сложно поверить. – Хмыкнув, он покачал головой. – В это я тоже… поверю, но условно. Дождусь Эреб’Нахара, ты уж извини.

– А ведь он, если верить моим воспоминаниям с таким же смазанным образом, еще и тот самый отрекшийся демоноборец, призвавший нас на войну с Чумным мором, – добавил Агварес. – Забавно, что тот, из-за кого мы проиграли в рядовых Играх, принес победу в самых важных со времен Демонического пакта. – Сдвинув Деспота, бывший генерал Азмодана притянул меня к себе, прижал и резко отстранился. – Я, Агварес, в вечном перед тобой долгу. Как и все мы.

– Демоны этого не забудут, Скиф, – согласился с ним Аваддон. – И правильно сделал, что признался в том, кто ты есть, только нам. Если рядовые демоны узнают, кто на самом деле Яростный дьявол, это станет ударом. У них и без того было много потрясений. Дай время, и мы сами им все объясним.

– Момент тоже выбран правильно, – добавил Молох. – Случись это позже, при иных обстоятельствах, мы бы не смогли поверить тебе до конца. Сейчас же, пока свежи в памяти события Окаянной бреши… – Он осклабился, хитро ухмыльнулся. – Как насчет союза, смертный?

– Разве это нужно обсуждать? – рокотнул Агварес. – Мы же столько уже прошли вместе!

– Да, – сказал я, положив руку ему на плечо. – И уверен, что мы еще не раз будем сражаться по одну сторону.

– Это точно, – проскрипел Молох. – Люций, Бездна и еще эльф знает кто – весь Дисгардиум ополчится против нас. Каковы твои планы, Ааз… Скиф? Может, останешься пока с нами, поможешь?

– Сначала мне нужно вернуться к своим, – ответил я. – Я очень долго отсутствовал. Непонятно, что произошло за это время со Спящими, чьим инициалом я являюсь.

Генералы удивились, но кивнули. Они могли не помнить всего, но инстинктивно чувствовали, что могут мне доверять. Лишь Аваддон недоверчиво перевел взгляд на Деспота.

– Подтверждаю, – сказал Деспот. – Скиф на самом деле инициал Спящих богов. А вообще… сварите поскорее Эреб’Нахар, чтобы все вспомнить. А до тех пор просто доверьтесь нам.

– Еще мне нужно выяснить судьбу тех, кто мне доверился и за кого я в ответе, – продолжил я. – Я пока спокоен за вас, потому что почти все смертные намного слабее демонов. Есть исключение: друидка Пайпер, – и на тот случай, если она появится, мы оставим вам амулеты связи и зеркала дальновидения.

– Думаешь, Ларион мертв и больше не вернется? – скептически спросил Молох.

– Не он был верховным жрецом Бездны, – ответил я. – Если она его воскресит и все-таки сделает им, у нее будут большие проблемы.

– Что ты хочешь сказать? – удивился он.

– Вы знаете, что я своего рода проводник Хаоса в Дисгардиуме. Упорядоченное тоже меня не чурается. Я знаю, что Бездна уже столько раз нарушила баланс мироздания, что идет по тонкому льду. Если она нарушит свои же слова о том, что развоплощенные на Играх погибнут окончательной смертью… Мироздание этого так не оставит. Для баланса Сверхновую богиню либо ослабят, либо пропорционально усилят ее противников. Например, нас.

– Надеюсь, ты прав, – вздохнул Деспот. – Вспомнить все, конечно, здорово, но часть воспоминаний я бы с радостью оставил в небытии.

– Чистилище?

– Грог-х-р! – выругался он. – Клянусь задницей Белиала, я эту тварь ненавижу больше Люция, как и ее Глашатаев.

– Глашатаи, точно! – вспомнил я. – Молох, будьте осторожны! Вы не можете одолеть их, даже если навалитесь всеми легионами! Как увидите одного, немедленно призывайте меня!

– Может, все-таки побудешь с нами? – с надеждой спросил он. – Как мы объясним демонам, куда ты делся?

Я мотнул головой.

– Не могу. Нужно восстановить истинный облик, и дело не в том, что мне не нравится выглядеть демоном. Мироздание Дисгардиума словно не узнает меня, а потому я лишен базовых возможностей любого неумирающего. Даже не могу открыть карту, чтобы понять, куда нас выбросило…

– В Мертвые пустоши, так было сказано, – напомнил Молох. – Однако я не помню таких земель во времена Андары.

Поломав голову, я вспомнил. Об этих землях я слышал дважды. Сначала, когда Краулер рассказывал мне о маршруте Айлин, которым легат Чумного мора вела на Кхаринзу орду нежити из Лахарийской пустыни.

Еще раз – незадолго до второго попадания в бета-мир, когда мы всем кланом обсуждали, где скрывается Рой, Патрик рассказал, что во Второй войне с Роем, в которой он участвовал безусым юнцом, на этих землях состоялась битва, и здесь все вымерло. А значит, мы находимся…

– Это самый юг континента Латтерия, – объяснил я генералам. – На востоке отсюда – Лахарийская пустыня и… дайте вспомнить… город Калдей, да. На северо-западе… хм… какой-то то ли форт, то ли бастион степных орков. Кажется, он называется Улт-Бахур. Только вы это… не убивайте там никого. Да, я помог вам, но завоевать этот мир только для демонов не позволю.

Генералы кивнули. Я видел в их глазах понимание: первые шаги в новом мире должны быть осторожными. Не запугивать, не давить, не брать силой, зарождая вековечный конфликт, а постепенно завоевывать доверие и развивать добрососедские отношения.

– Отправим в оба места разведчиков, – сказал Молох. – Нужно выделить всех демонов, способных принимать облик смертных. На них ляжет большая нагрузка по инфильтрации в местное сообщество. Нужно будет наладить поставки базовых ресурсов, заложить бастион…

Они начали обсуждать множество дел: от обороны до продовольствия, – а я увидел иронию разработчиков: демоны Преисподней обрели свой первый дом в Дисгардиуме на земле, опустошенной другими чужаками для этого мира, Роем…

Поняв, что генералам стало не до меня, я напомнил о себе. Они замолчали.

– Мне и моим друзьям пора выдвигаться, но прежде… Давайте проводим Лерру и Ридика, как договорились. Нужно организовать погребальный костер.

– Все еще настаиваешь? – проворчал Агварес.

– Они погибли, сражаясь за право демонов вернуться в Дисгардиум. Будет справедливо, если их сущности сольются с этим миром.

– Отец мог бы гордиться таким решением, – твердо произнес Деспот, и что-то в его голосе, какая-то властная нота напомнила мне Диабло. – Они заслужили достойных проводов.

Молох склонил голову, признавая вес слов истинного сына великого князя.

– Что ж, если такова воля наследника великого князя… Где организуем прощание?

Я на мгновение прикрыл глаза, думая о Лерре и Ридике – теперь мои воспоминания о них были намного полнее. «Свежее мясо» в тринадцатом легионе Белиала, совместные битвы, последние мгновения… Горло перехватило, но я заставил себя собраться.

– Давайте у океана. Лерра мечтала его увидеть… Соберем всех, кто сражался с ними бок о бок. Главное – без пафоса и официоза. Они этого не любили…

– Я проведу церемонию прощания, – неожиданно сказал Аваддон.

– Спасибо, – тихо сказал я. – Думаю, они были бы рады, что их генерал остался с ними до последнего.

– Тогда идем готовиться, – сказал он и развеял купол тьмы.

Солнечный свет, такой непривычный после сумрака Преисподней, снова ударил по глазам. Вокруг кипела жизнь: демоны обустраивали лагерь, разведчики готовились к вылазкам в сторону ближайших городов.

Молох и Аваддон соорудили незримые носилки для Лерры и Ридика. Их тела с умиротворенными лицами плыли за нами по воздуху, когда мы неспешно шли через лагерь. Весть о церемонии разнеслась быстро. Демоны, узнавая, куда и зачем мы идем, присоединялись, отложив дела.

Постепенно процессия, включающая моих друзей, достигла океана.

– Где проведем церемонию? – спросил у меня Аваддон.

Я окинул взглядом побережье. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая океан в красно-золотые тона. Там, где скалы нависали над водой, виднелся небольшой мыс.

– Видишь тот выступ? – Я указал рукой. – Оттуда будет виден весь горизонт. Пусть соберут плавник для погребального костра.

Демоны стащили к мысу куски дерева, выброшенные океаном. Никто не роптал – даже те, что считали сожжение тел пустой тратой ресурсов, уважали волю Нар’зарата.

Мои друзья держались чуть в стороне. Я видел, как Ирита то и дело бросает в мою сторону обеспокоенные взгляды, а Краулер стучит по воображаемым часам на запястье, но сейчас было не время для объяснений. Сначала требовалось попрощаться с павшими – как Ааз, демон, который вел их через все испытания.

В это время Молох напомнил мне еще об одной проблеме, с которой столкнутся все демоны.

– Все наше хао преобразовано в ману, – очень тихо сказал он, видимо, не желая поднимать панику раньше времени. – Пока она есть, использовать магические навыки не проблема.

– Проблема в том, что вы не можете восполнить ману. Так, Молох?

Тот хмуро кивнул.

– Это из-за Бездны. С ее воцарением мана стала доступна только ее последователям. Хуже того, в публичных местах демонам лучше быть все время начеку, потому что, если ее жрецы зафиксируют несанкционированное использование маны, они тут же появятся рядом, чтобы задержать.

– Но как нам жить без маны? Как защищаться? – возмущенно прогудел Молох.

– Способ один, – сказал я, – преклонить перед Бездной колено. – Это было не предложение, мне следовало знать, как демоны устоят перед искушением.

– Скорее, я вырву себе сердце, – сплюнул шипящей слюной демон.

– Тогда выторгуйте у местных и запасите кристаллы-накопители маны, я наполню их доверху…

Когда солнце коснулось горизонта, мы собрались у погребального помоста. Лерра и Ридик, омытые и укрытые плащами, казались просто спящими. Ветер трепал огненные волосы суккубы, а бубенцы и колокольчики на цветных рогах Шутника слегка позвякивали на ветру, словно их хозяин вот-вот проснется и отпустит очередную остроту.

Аваддон выступил вперед. В его голосе, усиленном демонической мощью, слышалась непривычная мягкость:

– Мы пришли проводить в последний путь суккубу Лерру и демона Ридика – храбрых воинов, верных друзей, погибших не за славу доминиона, но за то, чтобы мы могли вернуться домой…

Я слушал, как бывший генерал Белиала говорит о доблести и верности, о жертве и долге, но мысли уносились в прошлое.

Первая встреча с Леррой в казармах, ее насмешливое «вонючка-тифлинг»… Загадочные намеки Ридика, его странное чувство юмора…

Они стали первыми демонами, которые доверились мне и пошли за мной. Именно благодаря им я изменил свое отношение к народу Преисподней, осознав, что демоны могут быть человечнее людей, а судить нужно не по расе, внешности или чуждым традициям, а по поступкам. А теперь они, мои первые настоящие друзья-демоны, лежат здесь, такие неподвижные, такие чужие. И весь мой опыт, все способности и хитрости, все мое везение и, как говорил Бомбовоз, «читерство» не смогли их уберечь.

Аваддон закончил речь древними словами погребального обряда, но в его устах они звучали иначе. Не призывом вернуть живым силу павших Преисподней, а просьбой к новому миру принять их и возродить в будущих поколениях.

Когда пламя охватило помост, я шагнул вперед и прошептал:

– Прощайте, друзья. Надеюсь, там, куда вы ушли, вам будет легче, чем здесь…

Языки пламени взвились к темнеющему небу. Я смотрел, как огонь пожирает тела, и внутри растекалась странная пустота – не та острая боль утраты, что терзала меня в Преисподней, а что-то более глубокое. Финальное, необратимое прощание.

Демоны молча стояли вокруг костра. В их глазах отражались отблески пламени, и я видел, как меняются их лица: суровые воины, привыкшие забирать силу павших товарищей, впервые учились просто скорбеть.

Краем глаза я заметил движение – мои друзья потихоньку отходили от места церемонии. Пора было прощаться и мне.

Здесь, у этого костра, заканчивалась история Ааза, сына Азмодана и безвестной эльфийки.

Переглянувшись с Агваресом, я показал глазами на свою когорту, и он одобрительно кивнул.

– Ты все еще их центурион, – сказал он. – Тебе решать.

Кивнув, я подозвал своих бойцов и объявил:

– Я покидаю лагерь и не знаю, когда вернусь, но сердце подсказывает, что в следующий раз, когда мы увидимся, вы меня не узнаете. – Предупреждая вопросы, поднял руку. – Подробности узнаете у своего генерала. Пока же… Слушай мою команду! Славикус, принимай командование когортой!

Демон, уже раздобывший где-то фляжку, немедленно ее отбросил.

– Есть, центу… Нар’зарат!

– Горвал, оставайся тем же мудрым опционом и помогай Славикусу.

Седовласый демон кивнул, и в его взгляде я прочел понимание. Для лидерства он староват, но опыт не пропьешь.

– Остальные… – Я окинул их взглядом, улыбнулся. – Когда когорта пополнится новыми бойцами до полного комплекта, не посрамите ее честь!

– Ау-у! – отозвались они.

На мгновение я ощутил грусть, как в свое первое пришествие в Преисподнюю. Тогда мне даже не удалось попрощаться с Летучим отрядом, да и они так и не поняли, что я их покинул, считая меня Хаккаром. Сейчас же… Надеюсь, они признают во мне Яростного дьявола и в облике Скифа.

Аваддон, Агварес и Молох ждали чуть поодаль. Попрощавшись и с ними, я не удержался и напомнил:

– Помните: никакой агрессии. Демоны вернулись домой как равные, не как захватчики.

– Не беспокойся, – проворчал Молох. – Справимся. Начнем работу по переправке гражданских из Преисподней. Займемся лагерем, укреплениями, наладим контакты…

– Наварим Эреб’Нахара, – добавил Аваддон с хитрой усмешкой. – А то мало ли, что ты нам наговорил. Может, и умолчал о чем-то?

– Умолчал, – признался я, ухмыляясь. – Было время, когда вы все считали меня Врагом Преисподней!

– Забавно… – усмехнулся Агварес.

Тяжело было прощаться с Тарзаком и Сильвой. Я не рассказал им, кто я, а без этого объяснить, почему нам надо расстаться, было сложно. Впрочем, Сильва догадалась, что со мной что-то не так, еще в день открытия Игр, а после моей просьбы отдать Эреб’Нахар Деспоту и вовсе многое поняла, а потому обняла меня и поцеловала в губы, словно прощалась навсегда. Впрочем, так оно и было.

Последним я обнял Деспота. Сын Диабло стиснул меня так, что затрещали кости.

– Грог-х-р, соратник! Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Я-то, может быть, и хочу, но ты уверен, что это будет верное решение?

Рогатый вздохнул, почесал массивную голову и печально проговорил:

– Да уж… Мне многие намекали, что пора бы мне остепениться и унаследовать право отца на трон. Сильва, говорят, девчонка, да и ей интереснее возиться в саду. Тарзак… тот власть видит только в кошмарах, ему лишь бы никто от магоинженерного дела не отвлекал… Мне тоже больше хочется другого! Бродить по свету, сражаться, шуметь и веселиться, знакомиться и узнавать новые души! Но во мне видят лидера. – Он тоскливо взглянул на небо. – Вот и генералы говорят… Раз уж ты, сын Азмодана, оказался вовсе не демоном, остаюсь только я… А почему не Молох? Не Аваддон?

– В тебе, соратник, течет божественная кровь, – напомнил я. – И ты, как ни один другой демон, знаешь этот мир. Так что…

– Вот именно, – сказал Деспот, обреченно взмахнув руками-алебардами.

Отойдя к друзьям, я в последний раз окинул взглядом лагерь. Где-то в глубине души шевельнулась тревога, но я подавил это чувство.

– На Кхаринзу? – тихо спросила Ирита.

Я кивнул, но внезапно осознал проблему:

– Только вам придется прыгать без меня. Я же не могу войти в вашу группу без интерфейса… Хотя…

Вспомнив, как мысленно практиковал создание группы в Бездне и Пекле, я пожелал пригласить Ириту, Тиссу, Краулера, Бомбовоза и Гироса.

– Хм… Демон Ааз непонятного уровня приглашает вас присоединиться… – пробормотал Краулер и принял приглашение. – Так, все шестеро в группе. У тебя точно нет интерфейса, Скиф?

– Не-а. Лишился его еще в бета-мире, с тех пор научился использовать способности без него. Сейчас попробую отправить нас на Кхаринзу, а если что-то пойдет не так…

– …я отправлю нас в замок «Пробужденных», – нетерпеливо проговорил гном. – Все, прыгай!

– Пры-ы-ыж-ж-жок! – воскликнул я.

Глубинная телепортация выбросила нас на крышу замка. Ветер растрепал мои демонические волосы, принося запахи дома: соленого океана, сладких тропических цветов, прелой земли…

Кхаринза. Я жадно вдыхал этот коктейль, чувствуя, как внутри растет какая-то тревога.

И тут меня будто ударило: что-то было не так.

Ладно, замок словно вымер, это ожидаемо. Но…

– Черт, храм пропал! – Я рванул к парапету, чуть не запнувшись о неровную черепицу. – Вы видите? Храма Бегемота больше нет!

Сердце колотилось где-то в горле. Все остальное вроде на месте: башни, стены, внутренние постройки, лавки вендоров…

Но там, где должен был возвышаться храм, построенный Дьюлой с использованием Инертного камня укрепления, – пустота. Как вырванная страница из любимой книги.

– Ты чего несешь? – В голосе Бомбовоза звучало искреннее недоумение. – Какой пропал? Вон же он!

– Храм на месте, – выдохнул Краулер. Глаза его сияли, и лицо было таким, словно он видел что-то невероятное. Что-то, недоступное моим глазам. – Обалдеть можно, Скиф! Зацените, как они поставили свои храмы… Еще бы один, и получится звезда.

– Или пентаграмма, – хмыкнул Бомбовоз.

– А я почему не вижу? – рявкнул я. – Инициал я или кто? Что там вообще?

– Короче, там все четыре храма Спящих! – воскликнула Тисса. Она встала позади меня и, осторожно взяв мою голову, показала, куда смотреть. – Похоже, пока нас не было, Тиамат, Кингу и Левиафан перетащили свои храмы сюда. Может, им так проще защищать их.

– Или скрываться, – предположил Краулер. – Кстати, то пустое место сто пудов для храма Абзу.

Я снова уставился туда, щурясь до рези в глазах. Самих храмов я так и не увидел, но в центре между ними, где должны были сходиться все лучи звезды, земля казалась живой. Она словно дышала, подергивалась рябью, как поверхность пруда в безветренный день. Какая-то трясина, затягивающая взгляд в бесконечную пустоту. В великое ничто.

И тут меня осенило. Наверняка все дело в том, что Спящие дополнили защиту тем, что их храмы видят только последователи. Ну конечно! Значит, пока я торчу в шкуре демона Ааза, мне не дано увидеть истинную картину. Да и вообще повидаться со Спящими. «Надо же, даже их провел своим обликом!» – удивился я. Пора было заканчивать этот маскарад и снять маску.

– Ладно, народ, помолчите, – сказал я. – Попробую снова стать Скифом.

– Да просто отмени Имитацию, – удивился Бомбовоз, – чего тут пробовать?

– Не все так просто…

Зажмурившись, я сосредоточился на своей настоящей сущности. Внутри все еще бурлила сила великого демона – дикая, необузданная. Но сейчас нужно было не использовать ее, а отпустить, чтобы вернуться к себе настоящему.

Первая попытка ни к чему не привела. Сущность Ааза стала по-настоящему моей, и теперь каждая клетка тела отчаянно цеплялась за демоническую природу.

Вторая и третья – так же бесплодно.

Я ругался, мысленно командовал, кричал, приказывал себе – все было тщетно.

Я взывал к Хаосу и Упорядоченному, но они не слышали или просто не отзывались.

Тогда я перестал злиться, сел и успокоился. Моя трансформация была сделана в Преисподней, пронизанной хао. Здесь в моей сущности хао заменено мирозданием маной, но использовать ману я не имею права. По крайней мере, по мнению богини этого мира.

Значит…

Мысленным усилием я превратил всю имеющуюся ману в хао и, пока оно не аннигилировалось, запустил процесс обратной трансформации. Вернее, отменил ту, что обратила меня в демона.

Боль пришла внезапно – острая, выворачивающая наизнанку.

Я поморщился, слыша, как хрустит череп, возвращаясь к человеческой форме, как стягивается позвоночник и исчезают лишние ребра.

Следом растаял хвост, оставив странное чувство потери равновесия, я будто забыл, как ходить на двух ногах. Кожа горела огнем – чешуйчатый покров таял, открывая розовую человеческую плоть. Все внутренние органы перестраивались, уменьшались или вовсе рассасывались, меняли свое местоположение в теле. Частокол клыков перетекал в обычные человеческие челюсти.

Последней пришла волна холода – демоническая кровь остывала, преобразовываясь в человеческую.

Сердце пропустило удар, другой… но продолжило биться.

И когда я окончательно стал человеком, предвестником-горевестником Скифом, что-то пошло не так.

– Э… – Бомбовоз явно пытался сдержать смех. – Скиф, ты бы себя видел…

Я распахнул глаза. В оконном отражении на меня уставился… я сам. Почти человек, только с небольшими витыми рогами и – член Азмодана автору этого перка в глотку! – козлиными копытами вместо ступней.

– Вылитый Флейгрей в юности! – хохотнул Краулер.

– Вам идет, Скиф-сан, – поклонившись, вежливо сказал Гирос. – С возвращением!

– Ну зашибись! – вырвалось у меня, когда я вспомнил описание перки «Рога и копыта»: «По желанию вы можете отрастить рога и копыта, но убрать их, к сожалению, будет не так просто».

– Да ладно, это же круто! – Бомбовоз уже откровенно ржал. – Первый в Дисгардиуме человек-козел! Прикинь, какой эксклюзив! «Дисгардиум Дейли» за твои голограммы и интервью отсыплет миллионы!

– Возвращение топовой угрозы! – продекламировал Краулер. – Смена потенциала на класс «ПР»!

– Что еще за «ПР»? – смеясь, уточнила Тисса.

– Парнокопытная и рогатая «угроза»!

– А-ха-ха!

Гогот парней разнесся над всей Кхаринзой. Где-то вдалеке со скалы пика Арно вспорхнул грифон.

Я скрипнул зубами, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. И тут же одернул себя: сколько всего мы пережили, чтобы вернуться домой, а я психую из-за каких-то рожек?

Веселье быстро стихло, когда Краулер перестал смеяться, заткнул остальных и озабоченно обратился ко мне:

– Скиф… Что-то не то… Ты все еще Ааз.

Я уже и сам это понял, учитывая, что интерфейс так и не вернулся, но откуда-то была уверенность – фигня. Я есть воплощение не подчиняющегося ничьим законам первородного Хаоса! Что для меня ограничение какого-то перка, выдуманного идиотским ИскИном тогда, когда я проник в Преисподнюю?

Я призвал силу Хаоса – ту самую дикую мощь, что впитал в Пекле.

Сейчас или никогда!

В ткани мироздания что-то щелкнуло. Рога и копыта растаяли утренним туманом, а перед глазами вспыхнул долгожданный поток системных сообщений.

Система наконец-то признала блудного сына. Я вернулся.