Читать книгу Горизонты ада - Даррен Шэн - Страница 5

Утро вторника. Пора на работу.

Я на велосипеде поехал завтракать в «Шанкар». Один из бонусов работы на Кардинала – бесплатная кормежка в «Шанкаре». Регулярно я в этот крутой ресторан не ходил. По большей части перекусывал рогаликом, купленным у Али, или бутербродом на работе, но мне нравилось туда заглядывать несколько раз в неделю.

Остановился с задней стороны. Перемещался я исключительно на велосипеде. Вне работы. Я приохотился к велосипеду после того, как у меня отобрали права за вождение в пьяном виде несколько лет назад. Мне настолько понравилось ездить на велосипеде, что я продолжал крутить педали даже после того, как мне вернули права.

Ресторан «Шанкар» располагался в просторном двухэтажном помещении (пол верхнего этажа – стеклянный), но отличался аскетичностью обстановки: никаких ковров и дорожек. Леонора Шанкар славилась своим пристрастием к стеклу, мрамору и стали.

Я заметил гвардейцев, рассевшихся за столом около двери, и присоединился к ним. Из моей смены там были только Джерри и Майк, но я знал и остальных. Большинство бойцов личной армии Кардинала хорошо узнавали друг друга за годы совместной работы. Нас было не так уж много, все мы были привязаны к городу и, таким образом, составляли сплоченную группу.

– Вернулся из отпуска, – сказал Джерри, приветствуя меня поднятой кружкой.

Вслед за этим начались расспросы, и я приятно провел четверть часа, описывая прошедшую рыбалку.

– Мне бы тоже хотелось побывать на реке, – заметил Ойсин, парень с печальными глазами. – Я с Нового года работаю по выходным. А ехать среди недели – не то же самое.

– Поменяйся сменами, – посоветовал кто-то.

– Бессмысленно. Жена тоже работает по выходным. Если возьму выходные без нее, она решит, что я задумал сходить налево.

– Женщины ни хрена не понимают в рыбалке, – заявил Майк. – Я ездил на рыбалку, когда был моложе. И каждый раз, когда возвращался, моя подружка обшаривала все мои вещи – искала улики. В конце концов мне это осточертело, и я отказался от рыбалки. А надо было отказаться от подружки.

Мы все согласились и несколько секунд помолчали, раздумывая над странным поведением женщин. Принесли мой заказ: тосты и кофе, – и я быстро покончил с завтраком. Предпочитаю начинать день налегке.

– Что-нибудь случилось, пока меня не было? – поинтересовался я, стряхивая крошки с губ.

– Парочка новых ребят поступила, – сообщил Джерри. – Учим их уму-разуму.

– Тассо и Вельд опять сцепились, – прибавил Майк.

Форд Тассо, правая рука Кардинала, когда-то возглавлял гвардию. Несколько лет назад, когда он занялся более масштабными вещами, его заменил Франк Вельд, но Тассо продолжал считать гвардию «своими людьми» и постоянно критиковал методы руководства Вельда. Я симпатизировал Вельду, но мне нравился Тассо, и еще я считал, что жизнь шла куда интересней, когда Тассо был боссом.

– Что на этот раз? – спросил я.

– В прошлую пятницу в «Скайлайте» убили какую-то девку, – сказал мне Джерри. – Без соответствующего разрешения. Кардинал вышел из себя. Он грыз Тассо, а Тассо грыз Франка. Они вопили друг на друга все выходные. Тассо орал, что никто не мог проскользнуть мимо гвардейцев, когда он был начальником. А Франк снова ругал систему безопасности в «Скайлайте».

Франк хотел улучшить систему безопасности в отеле с тех времен, как принял дела у Тассо. В «Скайлайте», одном из столпов империи Кардинала, проживали многие из его работников и останавливались клиенты извне, когда бывали в городе. Но в сравнении с Дворцом, где работал Кардинал, сердцем его империи, по сути, представлявшем собой неприступную крепость, отель охранялся не столь тщательно. Кардиналу это нравилось, так его гости не чувствовали постоянного надзора и расслаблялись, но Франк, которому попадало всегда, когда что-то случалось, ненавидел эту систему.

– Похоже, он будет доставать нас всю неделю, – вздохнул я.

– Мы уже один день пережили, – заметил Джерри. – Вчерашний день войдет в историю как один из самых омерзительных понедельников. Тебе повезло, что ты его пропустил.

– Ага, – поддержал его Майк, глядя на часы и допивая свой кофе, – но будет совсем плохо, если мы сегодня опоздаем. Малейший повод, и Франк на нас навалится. Давайте расходиться.

– Но у нас еще полчаса, – возразил я.

– Думаешь, Франку есть до этого дело? – ответил Майк. – Я вчера пришел на десять минут раньше, так он меня чуть не уволил.

– Приятно вернуться к работе, – проворчал я, вставая. – Ничего, если я суну свой велик в багажник фургона и поеду с вами, ребята?

Джерри испытывал особую нежность к своему фургону и, как правило, мне отказывал. Но на этот раз сжалился и даже помог мне погрузить велосипед, чтобы я не поцарапал краску.

Франк при нашем появлении в раздевалке гвардейцев демонстративно уставился на часы. Мы пришли на восемнадцать минут раньше начала смены!

– Еще раз в такое время придете, – проворчал он, – будете собирать свои манатки.

Пока Франк распространялся насчет опаздывающих, мы переодевались в форму. Темно-синие брюки, пиджак такого же цвета, светло-синяя рубашка (в холодную погоду полагался голубой джемпер). Зелено-синий берет. Черные ботинки до щиколоток. Никакого галстука, слава богу. У меня имелись три комплекта формы, всегда идеально чистые, ни пятнышка. Форд Тассо большого внимания на внешний вид не обращал, но Франк постоянно придирался. И был прав. В старые времена, когда гвардия представляла собой нелегальную шайку бандитов, было трудновато. Но Кардинал обрел могущество, и мы стали официально признанной армией, а значит, обзавелись всеми прибамбасами респектабельности. Нам во Дворце иногда даже устраивали проверки. Разумеется, мы работали на гангстера, но представляли общественное лицо его организации и, следовательно, должны были выглядеть аккуратно и профессионально.

Джерри присмотрелся к своим ботинкам, покачал головой и начал собирать во рту слюну. Мои ботинки блестели, поэтому я направился по лестнице в один из многочисленных конференц-залов, где мы узнавали задания на текущий день.

В помещении уже находилось много гвардейцев, некоторые только собирались заступать в смену, как я, у других был перерыв. Я нашел свою фамилию на доске объявлений и перевел взгляд направо. Парадная дверь до ланча, патрулирование двора днем. Это подразумевало автомат. Черт! Я ненавидел любое оружие, с которым требовалось обращаться двумя руками.

Я расписался за «калашников» – воспоминание о временах Тассо, – и Анна, хорошенькая девушка, выдала мне автомат.

– Скучала по тебе вчера, – сказала она.

– Отгул, – пояснил я.

– Что-нибудь интересное?

– Рыбачил на реке.

– Ты на этой неделе хочешь поработать сверхурочно? – спросила она.

– Обязательно.

– Сегодня и завтра. О дальнейшем поговорим потом.

Сверхурочная работа никогда не была проблемой в гвардии. Я в последний год наработал много часов сверхурочно. Больше нечего было делать. Кроме того, когда занят, проще держаться подальше от бутылки. Когда мы с Эллен разошлись, я здорово пристрастился. Меня едва из гвардии не вышвырнули. Увяз так глубоко, как только можно, не захлебнувшись. Из этого состояния меня выдернул Билл.

Первую половину дня я провел у парадного входа Дворца с еще несколькими гвардейцами и парой привратников в красной униформе. Мы составляли первую линию охраны. Выглядели вполне обыденно в глазах множества людей, входящих внутрь и выходящих наружу, как неотъемлемые элементы антуража, но на самом деле мы постоянно изучали всех, кто входит, и были готовы открыть огонь при малейших намеках на угрозу. Оружие мы не искали – для его обнаружения служили металлоискатели внутри здания, – но высматривали особое выражение лица или нервный тик. В нашу задачу входило выявление людей, которых здесь быть не должно.

Каждый из нас потратил годы на изучение языка тела. Нас не просто приняли в гвардию и отправили охранять Дворец. Полгода мы занимались на подготовительных курсах, затем пять лет работали в различных филиалах и на разных должностях. Только по истечении этого срока мы считались достойными ознакомиться с системой безопасности Дворца. Затем следовали два месяца патрулирования средних этажей здания, где мы не могли сильно напортачить, и постепенное продвижение к нижнему этажу. После этого – несколько месяцев службы охранниками на заднем дворе, затем постепенное продвижение ближе к ограде. И наконец, парадный вход и вестибюль, но сюда попадали только лучшие из лучших.

Неофициально требовалось, чтобы гвардейцы первой линии обагрили руки кровью во время своей подготовки. Так что каждый из десяти гвардейцев-охранников хотя бы раз совершил убийство во имя Кардинала.

Я убил трижды. Первой жертвой оказался мясник, это произошло всего после одиннадцати месяцев службы. Меня отправили в его магазин с парой более опытных гвардейцев: требовалось стрясти с него деньги за крышевание. Упрямый глупый старик, он слетел с катушек, начал размахивать длиннющим ножом. Мои помощники отпрянули, я выхватил пистолет, прицелился и, когда мясник высоко занес руку с ножом и заревел, как бык, выстрелил ему в лоб, точно по центру.

Только через месяц мне позволили снова надеть форму. Месяц психологического анализа. Я не считал, что это необходимо, о чем и твердил постоянно. Мне не нравилось убивать, хотя я этого не боялся, но это случилось в то время, когда Кардинал боролся за легализацию гвардии. Мы находились в центре общественного внимания, насчет нас велись горячие споры, находились люди, которые утверждали, что мы ничуть не лучше наемных убийц. Тассо и его распорядителям приходилось действовать осторожно. Отсюда такое деликатное обращение.

Второй раз я убил спустя четыре года, во время жестокой стычки с русской мафией, покусившейся на территорию Кардинала. Наша сотня против тридцати иванов. Схватка завязалась в жилом квартале, который русские прибрали к рукам. Я состоял в третьей фаланге гвардейцев, и нас послали прочесывать здания. В темном коридоре я наткнулся на подростка. В руке он держал носок, набитый камнями и монетами. Я сжимал в руке кинжал, которым можно было вспороть брюхо медведю.

Спустя пару недель после этого я начал работать во Дворце.

Третий раз я убил три года назад. Прикончил зарвавшегося копа. Тогда мне первый раз приказали убить. Я забрался в дом копа в его отсутствие. Связал его ребенка и жену, засунул ей кляп в рот. Когда услышал, что он открывает дверь внизу, встал за дверь в его спальне. Когда коп вошел, я сделал шаг вперед и приставил дуло пистолета к его голове.

Бум.

Я едва не уволился из гвардии после этого. Меня пробрало не само убийство, а мысль о том, что тот парень вполне мог быть честным копом. Он мог быть Биллом. Когда ты гвардеец, у тебя нет выбора. Ты идешь, куда посылают, стреляешь, когда приказывают. Я всегда знал: может наступить день, когда меня заставят схлестнуться с Биллом, но всерьез начал об этом думать только после того, как застрелил копа.

Я почти что ушел. Если бы тогда уволился, жизнь пошла бы совсем по-другому. Вполне возможно, я помирился бы с Эллен. Не хочу сказать, что нашим отношениям помешала моя работа, но она явно им не способствовала. Если бы я нашел легальную работу и проводил больше времени с Эллен, чем за чисткой своих пистолетов…

Но прошлое есть прошлое. Его не изменить. Я колебался, пил, расстался с Эллен, опять пил. Наконец Билл оторвал меня от бутылки своим собственным неподражаемым способом: одной запойной ночью он выволок меня из моей квартиры и сунул мне в рот дуло пистолета. Сказал, что его папаша упился до смерти. Сказал, что не допустит, чтобы то же самое случилось со мной. Лучше он сам меня пристрелит. Так будет быстрее. Я посмотрел ему в глаза, понял, что он не шутит, и со следующего дня полностью завязал.

Когда я окончательно протрезвел, состоялся долгий разговор с Тассо. Я ему сказал, что раздумывал об уходе из гвардии. Поведал о своих страхах. Он слушал молча. Можно было не сомневаться: Тассо слышал подобное раньше. Когда я закончил, он пожал широченными плечами:

– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Пообещал не посылать тебя убивать своих друзей? Я этого не могу. Тебя обучали убивать. Ушло много времени на то, чтобы сделать из тебя гвардейца, Алджерс. Если хочешь уйти, валяй уходи. Но если останешься, работать будешь так же, как раньше. Выбирать цели самому тебе не позволят. Ты будешь убивать того, кого прикажут убить, а если не выполнишь приказ, пришьют тебя самого.

Тассо всегда называл вещи своими именами.

Я подумал, взвесил варианты и решил: мне лучше там, где я есть, чем где-либо еще. По крайней мере, я знал, что к чему в гвардии. И продолжил работать, как будто ничего не случилось, и молился, чтобы мне никогда не пришлось встретиться лицом к лицу с Биллом или кем-нибудь из моих друзей.

Время ланча я провел в столовой под землей, смотрел по телику спортивную передачу. Одну из тех международных программ, которые охватывают все, от пляжных гонок на багги до прыжков в воду со скал. Эта программа шла чуть ли ни каждый день в это время, так что за неимением телевизора дома я ее смотрел регулярно.

Франк явился к концу перерыва. Три четверти присутствующих вскочили со стульев, намереваясь бежать на свои посты, но он махнул рукой и печально улыбнулся:

– Все нормально. Я уже остыл. Не стоит убегать раньше времени.

Послышались радостные возгласы, и все снова расселись. Франк обладал одной положительной чертой: он был отходчив.

– Хорошо провел выходные, Ал? – спросил он, усаживаясь рядом со мной.

– Так себе.

– Как Билл?

– Нормально.

Билла знали многие. Он занимался довольно прибыльным побочным бизнесом, связанным с фейерверками, и неоднократно устраивал оригинальные пиротехнические шоу для друзей и помощников Кардинала. Билл был честен и в то же время прагматичен. Коп в этом городе может быть честным, но не дураком. Ссориться с Кардиналом было себе дороже.

– Насчет лестницы слышал? – спросил Франк.

– А что именно?

– Ночью мы должны держаться от нее подальше до следующей команды.

– Что так?

Франк пожал плечами:

– Приказ сверху. Никакого патрулирования. Никакой охраны у дверей. – Он выглядел явно недовольным. – Ты ведь часто пользуешься лестницей, верно?

– Угу. Помогает держаться в форме.

Он оглянулся, желая убедиться, что никто не подслушивает.

– Ты на этой неделе работаешь сверхурочно?

– Скорее всего, три или четыре ночи.

– Не возражаешь, если отправлю тебя на верхние этажи?

Я улыбнулся:

– Иду, куда пошлют.

– Отлично. И еще: в течение ночи я могу несколько раз отправить наверх распоряжение, что ты мне нужен внизу, и…

– Мне следует спускаться по лестнице?

– Точно, – ухмыльнулся он. – Разумеется, это не официальный приказ. Просто воспользуешься возможностью немного потренироваться. – Франк встал, взглянул на телевизионный экран – обнаженные по пояс гиганты с помощью зубов и каната тянули за собой грузовики, соревновались, кто быстрее достигнет финишной черты, – и покачал головой. – Не хочу оставлять лестницу без охраны. Приказ поступил от Кардинала, но только попробуй на это сослаться, если что-нибудь пойдет наперекосяк…

Все еще качая головой и что-то бормоча, он хлопнул меня по спине и отправился на обход.

Такие шпионские хитрости были не в новинку для нас. Поступки Кардинала порой не поддавались пониманию. Мы часто встречали в коридорах служащих высокого ранга, высокопоставленных мужчин и женщин, которые бродили по коридорам, сжимая руками голову от отчаяния. Те, кто посмелее, например Тассо и Франк, брали ситуацию в свои руки, сговаривались за спиной Кардинала и делали все возможное, чтобы защитить его от последствий его же собственных прихотей. Все было нормально, если он об этом не знал, но если узнавал…

Мне не хотелось стоять в охране на верхних этажах – там ночью практически ничего не происходило, – но никогда не помешает сделать одолжение такому человеку как Франк. Ведь однажды может понадобиться ответное одолжение с его стороны.

Я провел весь день на огромном заднем дворе Дворца. Это мое любимое место. Там всегда есть чем заняться, и время – недруг всех охранников мира – проходит незаметно. Надо проверять и перепроверять машины. Каждый час следует осматривать ограду. Команды доставщиков грузов, шоферы и экспедиторы подвергались тщательной проверке, и если на чей-либо счет возникали хотя бы малейшие подозрения, эти люди тут же оказывались под замком во внутренних помещениях. Двор мог стать ахиллесовой пятой Дворца, если бы не охранялся так тщательно. При действующей системе безопасности было больше шансов силой прорваться через парадную дверь, чем проникнуть во Дворец с заднего двора.

Незадолго до конца смены я смотался за пиццей. Когда вернулся, угостил пару ребят в столовой. Одним из них оказался Джерри.

– Франк говорил тебе про лестницу? – спросил он, пока мы ели.

– Угу.

Джерри скривился:

– Ненавижу это шпионское дерьмо. Если Кардинал велел не соваться на лестницу, значит, мы не должны там показываться. Может, он вздумал на всю ночь пустить бегать вверх и вниз по лестнице чертовых каннибалов-ниндзя, откуда нам знать.

«Чертовы каннибалы-ниндзя». Я невольно улыбнулся.

– Ну, отказался бы.

– Отказать Франку? Это все равно что сказать ему: вставь мне в зад динамитную шашку и разнеси меня на куски. С Тассо было иначе. Он не дулся, если ты ему отказывал. Но Франк…

Я кивнул. Франк действительно имел привычку принимать все как личное оскорбление.

– Не хочешь куда-нибудь завалиться попозже? – спросил Джерри. – Я встречаюсь с парой ребят в клубе.

– Я пас, – ответил я. – День выдался длинным.

Покончив с пиццей, мы поднялись на лифте наверх. Джерри – на шестнадцатый этаж, я – двумя этажами выше. Офисов здесь немного, между ними большие расстояния. Офисы заканчивались четырнадцатым этажом, Кардинал размещался на пятнадцатом. Выше располагался легендарный архив, занимавший восемь этажей: множество помещений, забитых газетами, отчетами, результатами переписи населения, документами, свидетельствами о рождении и смерти, томами по истории города, планами градостроительства, налоговыми документами. По слухам, архив содержал досье на каждого горожанина. Разумеется, это не могло быть правдой, в городе проживало несколько миллионов человек, но досье на большинство местных жителей у Кардинала имелись.

Я совершил обход, проверив большинство безлюдных комнат, при этом отвлекся два или три раза, чтобы спуститься по лестнице и снова подняться. Пару раз я сталкивался там с другими гвардейцами, занятыми тем же делом, но мы упорно делали вид, что не замечаем друг друга.

Примерно в половине десятого, когда я поднимался, минуя четвертый этаж, сверху скатился Франк с перекошенным от ярости лицом.

– Джири! – заорал он. – Что ты делаешь на лестнице? Ты что, не знаешь, что она под запретом?

Я остановился, раздумывая, шутит он или проверяет меня.

– Вы хотите, чтобы я убрался с лестницы? – осторожно спросил я.

– Разумеется, я хочу, чтобы ты убрался с лестницы! – прогрохотал он. Потом криво ухмыльнулся и спокойно прибавил: – Я помню, что говорил раньше, но те указания отменяются, усек?

– Усек, – ответил я.

Франк всматривался в мою физиономию, ожидая вопросов. Я воздержался, и он расслабился и протяжно выдохнул:

– Знаешь, что теперь сделал этот сумасшедший урод? Убрал три четверти охранников с заднего двора. Сказал мне, что это тренировочные занятия.

– Как вы думаете, что он задумал? – поинтересовался я.

– Чего не знаю, того не знаю, – ответил Франк. – Такое впечатление, что он расчищает путь для вторжения. Сзади теперь дыра, через которую можно прогнать целую кучу танков. Но мне-то откуда знать? Я всего лишь командую его треклятой личной армией. Я никто. – Он пыхтел еще несколько секунд, затем поморщился: – Я это к тому, что теперь мы вполне можем забыть про лестницу.

– Это точно, – кивнул я.

– И передай всем, ладно?

– Вы босс, Франк.

– Ха!

Я доработал смену, затем спустился на лифте в раздевалку и направился к своему шкафчику. Хотелось поскорее переодеться и отправиться домой. Когда я открыл дверцу шкафчика, что-то выпало из него и покатилось по полу. Сначала я решил, что это мелкая монета, хотел плюнуть на нее, но потом заметил темный блеск катящегося предмета, догнал его и остановил ногой. Наклонился, поднял и удивился.

Это оказался маленький черный шарик, который я обнаружил в глотке форели. Только теперь золотистые изогнутые линии на его боках больше не напоминали червяков. Они стали шире и ярче. Теперь они были похожи на змей.