Читать книгу Синий мопс счастья - Дарья Донцова - Страница 5

Я в задумчивости вышла на лестницу и выключила лежавший в кармане диктофон. Костин многократно ругал меня за желание самостоятельно распутывать детективные истории. Вообще-то я пропускаю его слова мимо ушей, но одно замечание приняла к сведению.

– Ты вечно совершаешь глупости, – шипел майор, – забываешь то, о чем тебе рассказывали люди, занимаешься не своим делом.

По поводу не своего дела еще можно поспорить, а вот насчет моей забывчивости все чистая правда. Поэтому, сделав правильный вывод из услышанного, я теперь постоянно прихватываю «на дело» диктофон, включаю его незаметно в кармане, а потом дома по нескольку раз прослушиваю запись.

Значит, Галя наврала, она просто использовала имена Маши, Марийки и Павла, чтобы беспрепятственно проникнуть в нашу квартиру. И ведь справилась с задачей, я поверила ей, разрешила пройти в ванную, а потом на кухню.

Следовательно… Ох, похоже, дело плохо. Галя серьезно подготовилась к преступлению, узнала имена наших соседей и безошибочно выбрала тех, чьей родственницей могла прикинуться без всякого труда.

Смуглая Марийка и цыганка похожи, во всяком случае, цвет кожи и волос у них один, глаза у обеих карие, огромные. Странно, однако, что у младенца они были ярко-голубые.

Я дошла до своей квартиры и присвистнула. Вот оно что! Малышка вовсе не дочь Гали, она взяла ее напрокат. Поэтому молодая мать так неловко управлялась с памперсом, небось увидела непромокаемые штанишки впервые в жизни. И о чем это говорит? Да о том, что Галя тщательно, прямо как агент ФСБ, выстроила свою легенду. Она стремилась во что бы то ни стало попасть в квартиру, чтобы отравить Аду и Кирюшу.

Быстроглазая девица, уходя, начала мне «гадать» и сообщила про смерть пучеглазой собачки. Что она там несла? Вот черт, не помню дословно. Вроде умрут все: собаки, люди. Спасти нас может лишь появление ангела, который придет сам в результате какой-то неприятности.

И что мы имеем на сегодняшний день? Ада, Кирюша и Лиза оказались под капельницами.

В полном ужасе я схватила телефон и принялась обзванивать своих.

– Юля, не езди в метро, не ешь обед, не пей воды! Нигде, кроме дома.

– Ага, – хихикнула та, – классно придумано.

– Пообещай, что и Сережка поступит так же!

– Лампа, ты упала и ударилась головой?

– Дело очень серьезное! Поверь. Ничего не берите в рот, ни при каких обстоятельствах. Только дома ешьте, из моих рук.

– Да мы умрем от истощения!

– Не глупи! Подумаешь, до вечера не поесть! Да человек способен голодать без ущерба для здоровья целый месяц.

– Лампа, мы же с Сережкой сейчас улетаем во Владивосток. Или ты забыла? Столько про командировку рассказывали! Вернемся через три недели. Уж не знаю, что ты задумала, но нам придется все-таки хоть один разок за двадцать дней покушать. Извини, если нарушила твои планы. Кстати, мы только что в Домодедово кофейку с пирожными схомякали, и ничего, классно пошло. Все, заканчиваю, нас на посадку зовут. Прилетим, позвоню. Чао.

Действительно, совершенно вылетело из головы! Сережка и Юля несколько дней талдычили о страшно выгодном заказе, который удалось получить их новорожденному рекламному агентству во Владивостоке. Все-таки дети правы, я бываю крайне к ним невнимательна.

Следующий звонок я сделала Вовке.

– Костин, – сурово ответил приятель.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Не сейчас.

– Дело очень срочное.

– Вечером, – сухо отреагировал майор.

– Речь идет о жизни и смерти.

– В прошлый раз, когда ты сделала подобное заявление, – сердито ответил Вовка, – я, как дурак, попался на удочку, примчался на твой зов, и что оказалось? Тебе понадобился человек, способный взглянуть со стороны на пальто. Приволокла меня в магазин, нацепила на себя хламиду и стала вертеться перед моим носом, приговаривая: «Ну как? Спина не морщит?»

– Но пальто невозможно покупать одной, – возмутилась я, – от продавцов правды не услышишь, им хочется побыстрей вещь сбыть с рук. Сейчас речь не об одежде идет!

– Значит, о сапогах или губной помаде. Вечером поговорим.

– Меня хотят отравить!

– Знаешь, иногда подобные мысли посещают и мою голову!

– Катю тоже. Впрочем, и Сережу, и Юлю, и Рейчел, и Рамика, и Мулю. Может, и тебя. Спасут же нас ангелы, они будут нас хранить, понимаешь?

– Ага, – буркнул майор, – шиза накатила. Ты грибы галлюциногенные не ела? Клей не нюхала?

– Вовка! Дело слишком серьезное. На днях ко мне явилась цыганка с голубоглазым младенцем. Она отравила Аду, подсунула Кирюше сок с ядом.

– Лампудель, – перебил меня Костин, – сколько раз я предостерегал тебя от неумеренного просмотра телесериалов и чтения детективов, которые строчит обожаемая народом госпожа Татьяна Устинова. Впрочем, до цыганки, пришедшей с голубоглазым младенцем в квартиру, дабы отравить мопсиху, даже Устиновой не додуматься, все-таки ей до такой степени чувство меры не отказывает. Значит, так, ангел мой, если в стенах видишь люки, не волнуйся, это глюки. Выпей успокоительное и ложись отдыхать.

– Володя! Сконцентрируйся! Аду отравили, Кирюшу и Лизавету тоже!

– Мопсиха, любительница хватать всякую дрянь, подобрала у бачков отраву, Кирюхе впарили в ларьке стухший сок, а Лизавета совершенно случайно выпила второй пакет! – рявкнул майор.

– Сок был свежим, я проверила дату.

– Даже самый качественный продукт испортится, если сначала его подержать в ящике, на холодной улице, а потом пристроить у раскаленного обогревателя, – сердито возразил Костин, – а именно так очень часто поступают продавцы в тонарах.

– Но цыганка! С младенцем!

– Осеннее обострение у тебя скоро пройдет, – заявил Вовка, – ласковый дядя психиатр вылечит. Кстати, Славка классный анекдот рассказал: «Сидит под деревом доктор Айболит и говорит зайчику: «Сейчас пришью тебе новые ножки, и ты снова побежишь по дорожке».

«Может, не надо? – молит косой. – Это уже сороковые ножки, мне, ей-богу, трудно скакать по дорожке!» Правда, смешно?

– Вовсе нет, – обозлилась я, – глупо очень!

– Совсем ты плохая, – пожалел меня Вовка, – эх, что с людьми шиза делает! Юмор понимать перестают.

– Дурак! – буркнула я и отсоединилась.

Вот и имей дело с таким. Вместо того чтобы насторожиться и принять экстренные меры, Костин идиотничает. Ладно, с ним разберусь потом, теперь же надо предупредить Катюшу.

– Да, – устало ответила подруга, – что у нас еще стряслось?

– Все нормально.

– Это удивительно.

– Ничего не ешь и не пей и вообще питайся только дома, нас хотят отравить, цыганка…

Выслушав мой обстоятельный рассказ, Катя осторожно спросила:

– Лампуша, ты витамины принимаешь?

– Нет, – удивилась я, – а при чем тут они?

– Есть совершенно замечательные средства, – вдохновенно завела подруга, – дают удивительные результаты, просто волшебные. Люди на глазах меняются, память укрепляется. Вот, допустим, средство, содержащее гинкго, ты купи. Правда, дорого, одна баночка под тысячу рублей тянет, но, во-первых, там сто восемьдесят капсул, а во-вторых, какой эффект!

– Намекаешь, что я сумасшедшая!

– Никогда в жизни, – затараторила Катюша, – с чего тебе в голову такая дурацкая идея влетела? Просто осень на дворе, идет перестройка организма. Многие люди ошибочно полагают, будто поддерживать себя надо весной, дескать, к марту у нас иммунитет ослабляется. Оно и верно, только ближе к зиме дело обстоит еще хуже…

– Катя, – прервала я подругу, – очень тебя прошу…

Но закончить фразу мне не удалось. Из телефона послышался еще чей-то чужой голос:

– Екатерина Андреевна, у Федоськина опять началось.

– Потом, Лампуша, поговорим, – скороговоркой бросила подруга и отсоединилась.

Я топнула ногой. Ну что за люди меня окружают! Просто слепоглухонемые! Никто из домашних не видит подкрадывающейся опасности и не верит в рассказ о цыганке. И как теперь поступить?

Злясь на своих, я оделась и порулила в ветеринарную лечебницу. Роман встретил меня с таким мрачным лицом, что мои ноги внезапно подломились в коленях. На каталке лежало нечто, целиком, с головой, прикрытое одеялом.

– Уже пришли? – рявкнул ветеринар. – Ну-ну.

– Да, – прошептала я, – говорите.

– Что?

– Все. Не волнуйтесь, я не истеричка. Ада?..

– Ее Лена повела на нашу кухню, – спокойно сообщил Роман. – Собаку следовало чуть-чуть покормить диетической едой.

Ледяная рука, сжимавшая желудок, разжалась. Я опять уставилась на страшное НЕЧТО, укутанное одеялом, и внезапно поняла, что вижу тюк грязного белья, приготовленный, очевидно, для прачечной.

– Сколько я вам должна?

– Счет на кассе, за капельницу.

– А лично вам?

– Ничего.

– Но как же?

– Евлампия Андреевна, ступайте.

– Ваша жена сидела весь день с Адой!

– Это ее работа.

– Но вы сказали, что у супруги сегодня выходной!

– Лена всегда проводит его со мной, в клинике.

– Не могу же я просто так уйти!

Роман снял очки, устало вытер глаза носовым платком, близоруко поморгал, посадил вновь оправу на нос и ледяным тоном заявил:

– Забирайте Аду и уезжайте. Привезете мопсиху через три дня, возьмем для порядка анализы, но, надеюсь, все будет благополучно. Сейчас придет Лена, вы ступайте в двенадцатый кабинет, Аду туда приведут. Жена детально расскажет о диете, вам придется некоторое время готовить мопсихе особую еду.

– Но… – Я попыталась вновь завести песню о гонораре.

– Ступайте, Евлампия Андреевна, – измученным голосом велел Роман, – оставьте меня с крайне неприятным делом наедине.

– С каким делом? – не поняла я.

Ветеринар ткнул рукой в угол:

– Да вон, спят, несчастные, ничего, конечно, не понимают, а у меня рука не поднимается. Но куда деваться, с утра собираюсь, собираюсь, до конца рабочего дня дотянул. Даже передать не могу, до чего мерзко на душе.

Я присмотрелась. В картонной коробке, похоже, упаковке из-под бананов, на рваной простынке, прижавшись друг к другу, лежали два мопсенка, совсем еще крошки. Нежно-бежевые шубки украшала темная полоска, бегущая от головы к хвосту, большие ушки свешивались вдоль умильно-складчатых черных мордочек, бублики хвостиков раскрутились. Щеночки мирно спали.

– Какие хорошенькие! – умилилась я. – Лапочки! Ой, миленькие! Смотрите, один зевает!

– Это девочки, – совсем помрачнел Роман, – Феня и Капа, им по три месяца.

– Такие маленькие тоже болеют? А что с ними?

– Ничего.

– Их на прививку принесли?

– На усыпление.

Я заморгала. В этот момент одна мопсишка села, потрясла башкой и, недолго думая, кинулась на мирно сопящую сестру, та, моментально проснувшись, принялась кусать озорницу. В ящике началась веселая возня. Мы с Романом молча наблюдали за потасовкой. Внезапно ветеринар встал и забегал по кабинету.

– Да, – забормотал он, – я усыплял животных, и не раз, по жизненным показаниям. Вон, сегодня утром овчарку принесли, восемнадцать лет, запущенная онкология, парализованные ноги. Собака страдает, и потом, она прожила весь свой век, а эти? Ну чем они виноваты? Только тем, что к придуркам попали? Здоровые, веселые, им бы жить да жить. Так нет, давай, Роман, убивай. Не могу! Не хочу!

– А за что их? – пробормотала я, наблюдая, как мопсята пытаются выбраться из короба.

– В общем, ничего экстраординарного, – пожал плечами Роман. – Девочка Олеся давно просила собачку, только мама была против, дескать, животное все порвет, испортит и обои съест, а у них в квартире евроремонт. Мама уехала в командировку, а папа взял да и купил ребенку двух мопсят, Феню и Капу. Естественно, щенки везде писают, еще они ножки у стола сгрызли. Мама вернулась, пришла в ужас, устроила мужу вселенский скандал, вот он нам собачат сюда и приволок на усыпление. Еще порядочный человек оказался. Другой бы просто вынес к помойке, а этот «пожалел». Убивал бы таких «собачников». Знает ведь, на какой ведьме женат, слышал не раз от своей супруги фразу: «Терпеть не могу собак», и принес домой мопсят, кретин, недоумок, урод!

– Бедная девочка, – вырвалось у меня, – представляю, что испытывает ребенок.

– Ей сказали, что они потерялись во время прогулки, – вздохнул Роман. – Ладно, идите, Евлампия Андреевна.

Он подошел к шкафчику, распахнул стеклянные дверцы, вытащил ампулу, взял пилку…

– Стойте! – крикнула я.

Роман вздрогнул.

– Что?

– Они никому не нужны? Феня и Капа?

– Да.

– Вы их сейчас убьете?!

Роман положил ампулу в эмалированный лоток и зло спросил:

– А у меня есть альтернатива?

– Предложите кому-нибудь взять щенят.

– Весь день только этим и занимался, никто не хочет.

На мои глаза навернулись слезы. В этот момент Феня и Капа, словно поняв, что их ждет, притихли, прижались друг к другу и затряслись. Одна мопсишка посмотрела на меня умоляющим взором, вторая тихонько заскулила. Я ринулась к ящику и схватила собачат. От щенков пахло чем-то приятным, нежная шерстка на ощупь напоминала шелк. Мягкие язычки быстро-быстро облизали мои руки.

– Я забираю их!!!

Роман вытаращил глаза.

– Извините…

– Беру себе Феню и Капу.

– Но…

– Нельзя? Вы же только что сказали: они никому не нужны.

– Насколько я понял, у вас, кроме Ады, еще три собаки.

– Ну и что? Квартира большая, и вообще мы планировали строить дом в Подмосковье и переезжать туда на постоянное жительство.

– Ваши родственники могут быть против.

– В нашей семье уродов нет, – сообщила я, заматывая отчаянно вертящихся мопсят в остатки рваной простыни, – как-нибудь прокормим. Если совсем оголодаем, станем вместе пшенку есть. Впрочем, такое нам не грозит, все в семье работают, вертимся, никто не ноет и не стонет. Только помогите мне Аду до машины донести, а то рук не хватает.