Читать книгу Сумасшедший Вампир - Дарья Фэйр - Страница 6

Утро наступило рано, просыпалась я тяжело. Открыв глаза на миг, вновь засыпала, не успев даже повернуться на другой бок. Вчера я пролежала, плача под одеялом, около часа, но потом усталость всё же взяла своё, и я забылась тяжёлым и беспокойным сном.

Окончательно очнулась уже, когда солнце встало и начало припекать. Я лежала, глядя в никуда, и пыталась вспомнить, как меня зовут, и где я, кто я? Мысли собирались с трудом, но с ними пришло какое-то странное ощущение, которое становилось все навязчивее. Мне казалось, что на меня кто-то неотрывно смотрит.

Я приподнялась, и обшарила взглядом ближайшие кусты, но никого не увидела. Нехотя поднявшись, размяла затёкшие конечности и вновь огляделась. Я не видела никого, но ощущение было настолько сильным, что я решилась поддаться:

– Я не знаю, кто вы, но я знаю, что вы здесь. Пожалуйста, покажитесь! Я уже три дня не разговаривала с человеком! Я не причиню вам никакого вреда, правда! Пожалуйста, покажитесь!

За кустами что-то зашевелилось, но так никого и не показалось. Я перепугалась, что, может, это и не человек вовсе, а хищный зверь и заорала:

– Пожалуйста, не молчите, мне страшно!

Кусты опять зашевелились, и из-за них выглянула румяная мордашка, принадлежавшая на вид мальчишке лет десяти. Я облегчённо вздохнула:

– Слава богу, вы человек! Я уже три дня брожу по лесу, у меня совсем не осталось еды, и я не знаю, куда мне идти! Мне очень нужна ваша помощь!

Мальчишка исчез, но зато через несколько секунд, вышел сам с другой стороны поляны, неся с собой какой-то узелок. Он подошёл на безопасное расстояние, и я смогла получше его разглядеть.

Это, и правда, был мальчишка, но какой-то странный. Даже для ребёнка он был слишком мелковат, а вот глаза у него были уже не детские. Он походил на карлика, но был настолько ладненьким, что я отбросила эту мысль. Одет он был в рубашечку простого покроя, и тёмные льняные штанишки. Простой-простой сельский стиль. Ноги босые, но то ли грязные, то ли в шерстяных носках – я не могла разглядеть. Казалось, что они покрыты густой русой шёрсткой.

Я зажмурила глаза, а опять открыв их, убедилась, что ноги у него действительно были на удивление волосатыми. Нервно хихикнула, вспомнив незабвенное творение Джона Толкиена, и сглотнула, надеясь, что мальчик не галлюцинация. Он в это время подошёл чуть ближе и положил узелок на землю, а затем по-заячьи отпрыгнул и опять скрылся за ближайшими кустами, правда, оставив в этот раз выглядывать свою мордашку.

Я проводила его взглядом, а потом посмотрела на узелок. Из кустов раздался низковатый для мальчика, но приятный голосок:

– Там бутерброды с сыром и два яблока – угощайся.

Я не поверила своему счастью и подхватила узелок. В нём действительно оказались чудеснейшие, благоухающие булочки, намазанные толстым слоем восхитительного маслица и накрытые божественнейшим свежайшим сыром. Я вспомнила, где я и что происходит, только когда хвостик последнего яблока заставил меня поперхнуться. Оказывается, проглотила яблоки вместе с огрызками и даже этого не заметила. Никогда раньше так не делала.

Подняла взгляд: мальчик всё так же выглядывал из-за кустов, но теперь он улыбался. Я тоже улыбнулась и искренне поблагодарила его и чуть опять не заплакала на радостях. Протяжно шмыгнула носом.

Мой благодетель осторожно выбрался из-за куста и подошёл:

– Теперь я вижу, что ты, и правда, голодная. Значит, не врёшь. Как ты тут оказалась? С этой стороны к нам люди уже лет пять не приходили, там и тракта-то нет. Да и говоришь ты как-то чудно, и одежда тоже… Ты не блаженная случайно? – парнишка опять насторожился.

– Нет, – улыбаясь, помотала головой и вытерла вновь мокрый нос. – Хотя я теперь уже не уверена на сто процентов. Я ушла из дома, мне пришлось убегать в лес. Я шла три дня, всё думала, что наткнусь на какое-то село, но до сих пор не встретила ни одной живой души! Я уже думала, что умру здесь! Я так рада, что вы меня нашли! – у меня опять навернулись слёзы на глаза.

– Как странно ты говоришь, я тут один, разве не видишь? – развёл руками пацан. – А ты говоришь «вы». Ну да ладно, раз такая беда, то идём, я отведу тебя к нам в гости, накормим тебя да одёжку тебе попытаемся найти, а то в этой тебя и впрямь за блаженную примут. Хотя кто их знает, этих людей, какая у них нынче мода в столице?..

Последнюю фразу он говорил, уже развернувшись и направляясь к тем самым кустам, где прятался в самом начале. Я спешно похватала свои вещи и поспешила за ним.

За кустами обнаружилась узенькая тропинка, мальчишка подхватил валяющуюся на обочине удочку и другой узелок, в котором, по всей видимости, трепыхалась свежепойманная рыбёшка. Двигался он так проворно, что я еле поспевала за ним.

– Постой! – пропыхтела я, взваливая в очередной раз на плечо свою неудобную и уже потрёпанную сумку, перевешенную курткой и еле запиханным одеялом. – Как хоть зовут тебя?

Парень остановился так резко, что я чуть не налетела на него. Он хлопнул себя по лбу, и широко улыбнувшись, поклонился:

– Меня зовут Элниниум Брин, я представитель древнего рода Бринов, жившего ещё до основания нашего города! Но можешь называть меня просто – Элни.

Я оторопела, от такого напыщенного представления, но вежливость требовала ответа в таком же тоне:

– Дарья Сергеевна Линова, эээ… представитель… никакого рода… я не знаю своих настоящих родителей. Ээ, можешь называть меня – Даша.

И я, совсем смутившись, уставилась на свои ноги. Почему-то с этим мальчишкой я совершенно не чувствовала себя взрослой, будто он был мне ровесником, а не молокососом на десять лет младше.

Всё же странный, не могу понять, в чём дело? Ну, ведь, правда, на хоббита похож! Ну, вылитый! Просто берёшь его и на съёмочную площадку без грима. Но не скажешь ведь ему об этом? Кто его знает, может, обидится… Может, его вообще тут за это дразнят, а я – на больную мозоль? И всё же озорные мысли плясали и плясали в голове: ну идеально же вписывается! Элайджа Вуд бы обзавидовался!

«Хоббит» точно так же недоумевающее посмотрел на меня, но ответ его, видимо, устроил, и он, улыбнувшись, зашагал дальше. Я хотела было спросить, что за город, куда мы направляемся, но он строго сказал мне, что сначала меня надо накормить да отмыть, а только потом разговорами баловать, а то рассопливилась. Я не стала спорить, этот подход был идеален сейчас!

Шли мы минут десять. Я недоумевала, как я вчера не заметила поселения? Городок, больше походивший на большое село, располагался совсем рядом, в спускающейся долине, которая хорошо просматривалась с холма, где я ночевала. Запах дыма долетал даже сюда, и мычание коров да блеяние овечек доносилось вполне отчётливо для того, чтобы я могла их услышать, не будь так поглощена мыслями о своей скорой безвестной кончине.

Городок выглядел уютно-уютно! Куча домиков со светлыми белёными стенами, зелёные крыши, как в глухой северно-европейской деревеньке – почти сказочный. Не подозревала, что здесь что-то такое может быть. Загаженные бутылками улицы и покосившиеся гаражи из профлиста, огороженные рабицей ожидала, а такое точно нет! Домишки были маленькие-маленькие, будто игрушечные, кровля покрыта мхом, уютные палисадники, и всюду цветы! Красивее только на картинках видела! Но чем ближе мы подходили, тем больше я понимала, что здесь действительно всё очень маленькое. Я нервничала.

Внизу, когда мы уже ступили на широкую улочку, выбивая пыль из-под ног, я обратила внимание, что взрослых в городе нет. Огляделась направо, налево и села на землю, где стояла.

Прямо напротив, возле калитки, опираясь на плетень, курил трубку самый натуральный хоббит! Иначе никак не назвать! Низенький, полноватый и опрятный мужичок с русыми кудрями, крупноватыми круглыми ушами, румяным лицом и здоровыми ступнями с лоснящейся седеющей шёрсткой на голых пятках. Он очень неодобрительно смерил меня взглядом и повернулся к супруге в чепчике. Да, это был взрослый, солидный, полноценный хоббит! Кажется, я до сих пор не проснулась. Или я просто умерла и смотрю светлый предсмертный бред, и скоро засияет свет в конце туннеля? О да, а вот и он… Аккуратно прилегла на локоток, глядя на растущее неодобрение в глазах мужичка, криво улыбнулась и начала проваливаться в какую-то успокаивающую слабость.

Элни подбежал и стал махать ладошками, обдувая моё лицо.

– Вот беда-то какая! Голодный обморок! Даша, очнись! Я же тебя не донесу!

К нам подошли любопытные селяне, все как один самые настоящие хоббиты. Лица неприветливые, подозрительные. Я ошалело глянула на них, а затем осипшим голосом спросила мальчишку:

– Элни… ты не человек, да?

Он оценивающе посмотрел мне в глаза, ожидая нового припадка, но поскольку его не последовало, а взгляд мой был полон мольбы, как-то неуверенно ответил:

– Ну, это крепко приложиться надо, чтобы фиря с человеком спутать… Я – фирь, мы называемся так, а ты что подумала?

Чем эти фири отличаются от хоббитов, я не знала, но, кажется, это оказалось последней каплей, и я таки потеряла сознание. А когда очнулась, отфыркиваясь от вылитой мне на голову ледяной воды, начала истерически смеяться, и не могла успокоиться, пока Элни не надавал мне пощёчин.

Зрителей прибавилось, а с их количеством прибавилось и неодобрительности во взглядах. Мне здесь явно были не рады, хотя выставлять отсюда никто пока не собирался, по-видимому. Хоть это радовало. Я попыталась неуклюже извиниться, поднялась, и шаркающей походкой пошла за Элни. Он шёл теперь намного медленнее, и постоянно оглядываясь – не случится ли со мной ещё чего-нибудь внезапного.

Как я дошла до маленького белёного домика с зелёной крышей – не знаю. Следующие несколько часов прошли для меня, будто я была вдрызг пьяна. Я даже почти ничего не могла вспомнить, лишь отрывочные картины: маленькая банька, румяное личико девочки с русыми кудряшками, полотенце вафельное, стол с белой скатертью, суп в маленькой тарелочке с ломтями белого хлеба, спаленка с крошечными кроватками, и уже подходящая лежанка на полу.

Как сказал мне Элни, я проспала семнадцать часов. Охотно в это верю, потому что проснулась я наконец-то отдохнувшей. Самым большим счастьем было убедиться, что это всё не приснилось! Хоть хоббиты, хоть фири, хоть бесы лысые! Я была счастлива, наконец, проснуться в тёплой, мягкой постели, пахнущей соломой и лавандой, среди разумных существ, а не в лесу у потухшего костра в обществе комаров и мошек! Я живая! Господи-боже, кто ты там есть? Спасибо!!!

Из-за двери доносился восхитительный запах свежесваренного борща и булочек с корицей. Я поднялась на ещё нетвёрдо стоящих ногах и поковыляла, ведомая этим дивным ароматом. Он раздавался из кухоньки сразу за дверью. Там суетилась миниатюрная барышня, со спины похожая на фарфоровую куклу своим платьицем в оборочках и длинными русыми кудряшками под жёлтеньким чепчиком. Та самая, которую я помнила. Она обернулась на моё шарканье и радостно закричала:

– Элни! Элни, иди сюда, твоя людина проснулась! – а затем уже мне: – Я так рада, что ты, наконец, встала, – она вытерла руки о передник и улыбнулась, – а то мы уже начали волноваться, что ты разболелась – так долго спала.

Я промычала из себя воображаемое «спасибо» и пошарила глазами по сторонам. В животе забурчало, но утренняя надобность формировала необходимую целеустремлённость. Пришлось срочно выяснять, куда бежать.

На дворе стоял миниатюрный деревенский сортир. Весёленький, нежно-жёлтенького цвета, с окошком в виде сердечка. Не проломить бы тонкие доски! И в дыру попасть. Но я справилась кое-как. Ещё бы зубы почистить, или хоть умыться… Вон бочка с водой у стены и ковш. А выплёвывать куда? На траву? А если ночнушку хозяйскую забрызгаю? Разве что подол подобрать повыше? В общем, как смогла, так и умылась.

Вернувшись на кухню, застала там Элниниума, уплетающего за столом свежую булочку. Он подскочил ко мне и бесцеремонно усадил на своё место. Стол был такой маленький, что мне пришлось широко раздвинуть ноги, чтобы колени не упирались в столешницу. Они бесстыдно выглядывали из-под кружевного подола, являя подживающие синяки и ссадины. Но это не имело никакого значения, потому что передо мной уже стояла миска того самого вожделенного супа, так похожего на борщ, с хлебом и стакан компота. Божественно! Если я померла, то я в раю!

Но нет, я была живее всех живых. И борщ был настоящий, и ложка деревянная, и ситцевые занавесочки на окнах. Стены белые, деревянный потолок, такой же пол – чистый-чистый, аж блестит! Миниатюрная мебель, простая, но такая добротная, даже лаком каким-то вскрытая. На подоконнике кадка с цветами и блюдо с черешней. Или вишней?

Уплетая дивное угощение, я думала о том, как же это так получилось, что я, и у этих непонятных хоббитов? Откуда в Крыму хоббиты? И откуда вообще на свете хоббиты, они же выдумка? Может, Толкиен их и не придумал? Угодил, как и я, а потом выдал за фантазию?

Нет, бред, конечно… Элни сказал, что они какие-то фири, но я ясно видела – как есть хоббиты! В это было так сложно поверить, что если бы не стоящие передо мной два ярких доказательства, я бы до сих пор считала это галлюцинацией. Но чувствую себя хорошо, сознание ясное, я даже выздоровела, кажется, – жара нет. Так что придётся верить.

И когда я смирилась с реальностью происходившего, стало так радостно и тепло на душе, что я засмеялась прямо с полным ртом, вызвав при этом настороженные и недоумённые взгляды хозяев. Дочиталась.

На улице было ещё светло, но дело шло к вечеру. Через приоткрытое окошко залетал тёплый весенний ветерок и голоса прохожих. Майри, как звали сестру Элниниума, и которая была, как это уже ясно, совсем не девочкой, а вполне молодой девушкой, весьма привлекательной по фирьским, да и по человеческим меркам, забрала у меня тарелку. Кажется, это даже не тарелка, а тазик. Ну, и я, как бы, не маленькая…

Майри села рядом с Элни, напротив меня:

– Расскажи теперь, кто ты, откуда, и как к нам в Дубы забрела?

– Дубы – это наш город так называется, – уточнил Элни.

Вопрос был логичен, но всё равно поставил меня в тупик. Я даже не знала, с чего начинать? С поезда? Или с побега? А они вообще знают про людей и всякое такое? Как вообще им рассказывать и что? Ладно, попробую в общих чертах. Всё равно уже вечереет, иначе просто не успею. Ну и рассказала. Сначала несвязно, но затем всё увереннее поведала свою историю, начиная с обстоятельств своего побега, бегло объяснив причины, заканчивая приключениями в лесу. Фири слушали меня с открытыми ртами, но старались не перебивать вопросами и уточнениями. Удивительно дисциплинированные слушатели!

Но на рассказе, о лесе, где я встретила странного деда, Элни всё же нетерпеливо подскочил со стула, и забегал по комнате, бормоча про себя: «Блуждающий лес! Блуждающий лес, точно!». А когда перешла к рассказу о странной каштановой роще, оба приуныли, а у Майри вообще на глазах появились слёзы, но меня не стали перебивать и в этот раз, лишь когда я рассказала, как я вышла оттуда, Майри прошептала: «хвала Алете!».

Рассказ мой был долгим, хоть я и не вдавалась в подробности, старалась отделаться общими фразами. Я бы с радостью готова была объяснить и больше, но мы же тогда вообще спать не ляжем! А фири устали. Сколько вон ухаживали за мной и по хозяйству суетились.

Но всё равно, когда я кончила, было уже за полночь. Ребята сидели притихшие, переваривая информацию. Наконец Майри встала, зажгла ещё одну свечу, и сказала, что пора спать, а об остальном поговорим завтра. Я тут же почувствовала, что глаза у меня слипаются, и охотно вернулась на свою лежанку. Заснула моментально! Как же хорошо в мягкой постельке…