Читать книгу Ледяной ноктюрн - Дарья Кадышева - Страница 4

Глава 2
Убийца дракона

Оглавление

Ласковые лучики солнца ползли по постели, нагревая ткань простыней своим теплом. Есения приоткрыла глаза, почувствовав на своём лице мягкость утреннего солнца. Она сладко потянулась всем телом, зевнула. За окном слышался шум Велиграда – беспокойный, суетливый, насыщенный голосами людей, ржанием лошадей, пением на площадях и стуком и дребезжанием в мастерских. Этот город бурлил и жил с самого утра.

Есения выпростала ногу из одеяла и ощутила холод. Несмотря на все еще яркое и согревающее солнце, осень всё больше и больше вступала в свои права, накатывая золотом, ночными морозами, увяданием и грустью. Княгиня со вздохом села на постели и посмотрела на лежавшего рядом мужчину. Его серьезное лицо с волевым подбородком и глубокими морщинами на лбу скрывали пряди каштановых волос. Есения протянула руку и убрала их. Мужчина засопел, но не проснулся от её прикосновения, лишь только перевернулся на другой бок. Княгиня пару минут смотрела на его широкую спину, потом поднялась с кровати, ступив босыми ногами на каменный пол.

Она впервые за несколько лет делила ложе со своим мужем. Радовало её это или нет, она пока не знала.

Есения подняла с пола халат и закутала в него свое обнажённое тело. Подойдя к зеркалу, она взлохматила копну рыжеватых волос и пощипала себя за щёки, чтобы на них появился румянец. Она похорошела за эти месяцы, чего уж тут лукавить.

Перед тем, как покинуть палату, Есения бросила взгляд на мирно спящего в её постели Твердолика. После побега чародея Катэля много проблем обрушилось на Лутарийские княжества, и князь уже почти не справлялся с ними. Он стал спать крепко, иногда помногу часов, потому что государственные дела занимали всё его время. Впрочем, он находил во всём этом место для своей жены.

Много средств потратили княжества на вооружение своих воинов во время похода на Скалистые острова, и экономика державы стремительно ухудшилась. Ардейнард разорвал партнерство с Лутарией, так как последней просто стало нечем платить за ресурсы с рудников герцога Дилроя. Стали поговаривать, что и Реслания начала сомневаться в своем союзе с княжествами.

Что до других проблем, то Твердолик оказался выбит из колеи убийством Милована Свартруда. Есению же эта весть наоборот обрадовала, ибо командующий был настоящим выродком и получил по заслугам. Князь сетовал на судьбу, на свои прошлые ошибки, проклинал царя илиаров и его дочь. Всё валилось у него из рук. И он до сих пор не решил вопрос с преемником Милована. Потери, которые понесли княжества этим летом на Скалистых островах, оказались колоссальными, и доблестных и умелых воинов, годившихся для звания командующего, осталось совсем немного. Поредела не только Княжеская дружина, но и вся армия. Отныне одной Матери Света было известно, как восстановить войско, если прибудут новые опасности и угрозы.

Есению если и заботили все эти трудности, то самую малость. Её мысли были заняты совершенно другим.

Она бесшумно выскользнула из палаты. Охрана на посту прикорнула. Тем лучше. Миновав коридор, она направилась к лестнице, где на её середине встретилась с молодым человеком, облачённым в плащ с капюшоном. Он схватил её за руку и потащил вниз по ступенькам. Оказавшись внизу, он завёл её в маленький узкий коридор, ведущий к кладовым.

Он сжал её тело, запустив ледяные руки под халат. Есения ойкнула от холода. Она стянула с него капюшон и приникла губами к его губам, чувствуя, как его жадные пальцы хватают её бедра.

Архип остановился на мгновение, судорожно вздохнув.

– Я весь замерз, пока ждал тебя.

– Я проспала, – шепнула Есения, вновь набрасываясь на него.

– Нас могут увидеть, – произнес Архип в перерыве между жаркими ласками. – Ты понимаешь это?

Он поцеловал её в шею.

– Всё равно ещё все спят.

– Нет. Не все, – Архип отстранил от себя женщину, впившись в её лицо колючим взглядом темно-зеленых глаз. – Он остался у тебя вчера?

– Да.

– Хорошо, – выдохнул он. – Он доверится тебе и не будет ждать удара в спину.

– Он никогда его не ждал.

Архип схватил её за плечи и развернул спиной к себе, вжимая её в холодную стену коридора.

– Надеюсь, ты не отступишь в последний момент, моя дорогая княгиня, – прошептал он. – Когда всё закончится, ты недолго пробудешь вдовой. Твой новый муж установит новый порядок в этой стране, нынешний правитель которой раздулся от собственной гордости и мании величия.

Есения сдержала стон.

– Его правление приведет Лутарию к гибели, – промурлыкал Архип на её ухо. – Мое же – к расцвету. К возрождению Эпохи королей… Ты веришь мне?

– Да…

Архип снова повернул её к себе лицом.

– Тогда наберись храбрости, моя княгиня. Ведь мы затеваем цареубийство.


***


Под рукой ласкалась жёсткая лошадиная грива. Лёгкий ветер обдувал лицо, что казалось истинным блаженством после ночной бури. За Буском темнел лес, его мрак был тревожным и таинственным. Запахи травы, лошадей, парного молока и влажной грязи смешивались между собой, составляя особую смесь. Эта смесь всегда сопровождала сельскую местность.

Когда Лета и Марк проехали деревянные ворота, солнце поднялось из-за верхушек деревьев, но скрылось наполовину пеленой облаков. Немногим позже путники оказались в оживлённом центре – скоплении маленьких избушек и деловитых жителей деревни. Люди здесь вставали с первыми лучами и начинали работу. Женщины полоскали бельё в больших ведрах и управлялись с хозяйством, мужчины возводили новые строения и ремонтировали старые, земледельцы отправлялись в поле, рыбаки уходили на реку, в кузнях и пекарнях зажигался огонь.

Лета, никогда не испытывавшая очарования деревнями, поморщилась. Здесь воняло рыбой, навозом и грязной плотью. Преследовавшие прежде путников запахи внушали куда больше воодушевления.

Они выбрались на рынок Буска, где царил чуть сонный, но уверенный хаос. Старухи перебегали дорогу, пугая коней. От забегаловок несло жаренным мясом и пивом. Странствующие купцы завлекали покупателей, громко рассказывая о своих товарах. На постамент с памятником неизвестному человеку, основавшему деревню, забрался бард из местных и принялся настраивать лютню с недостающей струной, дабы вскоре порадовать общественность своими вокальными данными. Какой-то старик пытался загнать домой внуков, разыгравшихся возле конюшни и тыкавших в спящего конюха тонкими прутиками.

Они проехали мимо двухэтажного сруба, украшенного лепниной на окнах, с широким навесом над входными дверями, поддерживаемым вырезанными из дерева столбами, изображавшими вставших на дыбы коней. Двери здания были заперты, а по бокам от них постились два молодца в кольчуге и шеломах с вмятинами на боках. В руках они держали пики с толстыми наконечниками.

– Должно быть, жилище бургомистра, – проговорил Марк, залюбовавшись столбами. – Вот где обитает самый богатый человек в Вольных поселениях.

– Будь он так богат, – протянула Лета. – Он бы не жил в этом смраду.

– Всё же его участь во много раз лучше, чем участь бездомных бродяг.

Лета едва слышно выругалась, когда стайка гусей чуть не попала под копыта Хагны. Вдруг неподалеку от красивого сруба она увидела приземистое строение с вывеской над входом, на которой был нарисован желтый серп. Лета указала рукой на здание Марку, и тот обрадованно кивнул. Обоим не терпелось оказаться наконец в тёплых постелях. К таверне примыкала и небольшая конюшня.

– Жаль, что Лутария не обратила свой взор на Старолесье, – пожаловалась Лета. – Прогресс этой дыре не помешал бы. Не удивлюсь, что в этой таверне, в центре Буска, в кроватях водятся блохи.

– Да ладно тебе, не ворчи. После такой гонки нам нужен отдых. Лишь бы было тепло.

Девушка хотела что-то возразить, но внезапно смолкла. Она извернулась в седле и посмотрела назад, в чернеющую глубь леса. Ее губы взволнованно задрожали.

– Что такое? – Марк дернул на себя поводья, остановив коня.

– Разве ты не чувствуешь?

– Что?

– Давай слезем. Тут рядом можно оставить лошадей.

Марк с удовольствием покинул седло, размял ноги и обошёл коней. Лета слезла с лошади и повернула головой из стороны в сторону.

– Эй, дева! – Марк слегка встряхнул Лету за плечи. – Ты меня напугала.

– Ты о чем? Ааа… Ты действительно не почувствовал?

– Чего?

– Боли.

– Я – нет. Может быть, ты что-то съела, или…

– Мы ели с тобой одно и то же. Нет, это другая боль. Не моя.

Марк кинул на нее обеспокоенный взгляд.

– Как – не твоя?

– Ну, чужая. Где-то здесь есть тот, кто страдает, – Лета обвела взглядом пространство, но среди сонных жителей деревни, таскавшихся вокруг колодца, и загонов для скота, ничего страдающего не обнаружила. – И кому никто не поможет.

Марк смотрел на Лету, обдумывая сказанное. Нет, она была в здравом уме. Но слова её были не совсем нормальными.

– Пойдем. Мы ехали двое суток, ты устала. Может, поэтому тебе мерещится всякая мура.

Лета не стала спорить, послушно взяла поводья и повела Хагну в сторону конюшен. Договорившись и заплатив конюху всего несколько медных монет, они оставили коней и направились в сторону таверны. С собой Марк взял только небольшую сумку. Старое здание таверны приглашало внутрь запахами свежеиспеченных пирогов.

Бард у памятника наконец завёл песню, оглушив площадь своим сильным голосом, но полным отсутствием слуха. Старик с внуками отобрал у одного чада прутик и швырнул в сторону певца, сердито что-то пробасив и пригрозив кулаком. Бард не обратил на него никакого внимания, и тогда старик стал обыскивать своих внуков-сорванцов на наличие чего-нибудь потяжелее веток. Лета краем уха уловила в простецкой песне барда что-то незнакомое. Мелодия была медленна и слегка протяжна, а рифмы – острые, обрывистые. Девушка быстро выбросила это из головы.

«Золотой серп» оказался на удивление чистым и уютным заведением. Внутри он был прекрасно обставлен, полон красивой мебели и росписей на стенах. Им сразу же отвели комнату на втором этаже с низким потолком и двумя твёрдыми кроватями, но с вымытыми полами. Денег взяли немного, учитывая, что люди в Буске неплохо зарабатывали на путешественниках, поднимая цены на ночлег и еду до небес. Тем ни менее «Золотой серп» показался путникам одним из лучших постоялых дворов, в которых они бывали.

О качестве постельного белья, и живут ли в нем блохи, Лета даже не задумалась, когда упала на кровать и закрыла глаза. Она мгновенно уснула. Марк тоже сразу лег в кровать, однако его до самого пробуждения терзали тревожные сны, наполненные злобой и голодом.

Проснувшись, они отобедали на первом этаже местными харчами, состоявшими из традиционной ухи, ароматного пирога с брусникой, печеного в углях картофеля и горькой рябиновой наливки, сумевшей согреть и пробудить от сонливости. Потом Марк договорился с хозяином таверны о покупке снеди в дорогу, вроде хлеба и сушёной рыбы, так как запасы друзей истощились, а завтра же утром они должны были продолжить путь.

Слегка сбив цену на свои покупки и пожав руку хозяину таверны, Марк вернулся за столик, где сидела Лета. Она, укутавшись в плащ и шарф, смотрела на улицу через запотевшее от тепла внутри окно, где уже стемнело. Кроме них в таверне практически не было гостей, если не считать нескольких купцов из княжеств, проживавших обычно в Буске по две-три недели.

– Ты все еще чуешь след? – тихо спросила Лета, не отрываясь от окна.

– Слабо, – произнес Марк. – Но тот, кого мы ищем, был здесь.

Она кивнула, будто услышала то, что хотела.

Хозяин таверны зажег свечи на стойке, в свете которых Марк наконец увидал обеспокоенное лицо Леты. Она набрала немного веса; распущенные волосы выглядели более густыми и блестящими, а лицо светилось жизнью. В ней почти ничего не осталось от той тощей бледной девицы, какой она была летом. Если душевное состояние девушки вызывало сомнение, то физическое было уже в норме, что безусловно радовало.

Марк боролся с желанием закурить самокрутку. Их у него осталось мало, а покупать их на местном рынке он не хотел – они могли оказаться скверного качества, да и стоимость была бы немаленькой. Чем дальше они отдалялись от центральной части княжеств, тем меньше был распространен табак, становясь с каждой деревней и с каждым городом всё дороже.

– Может, пройдёмся по деревне? – предложила вдруг Лета. – Всё равно делать больше нечего, а обратно в кровать не тянет.

Марк согласился с её предложением.

Они выбрались на улицу, где жители Буска уже готовились ко сну. Бард затих в кои-то веки. То ли дед раздобыл предмет для метания потяжелее, то ли исполнитель незамысловатых куплетов о рыбаках и лесных чудовищах сам утомился своему пению. С полей и леса возвращался народ. Наступление недавнего Мэхфира означало конец уборки урожая и приход скорой зимы. В Буске о празднике напоминали только оставшиеся на некоторых избах гирлянды, да тыквы, разбросанные то тут, то там. Мэхфир праздновался быстро, со страхом и тревогой. Лете было от этого грустно. Люди начали забывать истинную печальную красоту этого события и его древнюю магию.

К вечеру стало очень холодно. Лета взяла под руку Марка, и они вместе пошли к рынку на площади. Селяне спешили укрыться в отапливаемых избах и корчмах. У колодца образовалась толпа желающих набрать воды на ночь. Купцы торопливо сворачивали свои лавочки, трясясь от морозного ветерка. Одной только детворе было весело шлепать по грязи, догоняя возмущённых гусей, подшучивать над особо нерасторопными взрослыми и делать вид, что не был услышан материнский приказ возвращаться домой. Марк подумал, что было забавно пронаблюдать только начало дня и его в конец в Буске, не застав середины.

В красивом срубе, принадлежавшем бургомистру, зажёгся свет. Лета кинула мимолетный взгляд на здание. Двери сруба были распахнуты, а молодцев с пиками не было на посту.

«Бургомистр вышел в народ или только собирается?» – мысленно спросила девушка сама себя.

Внезапно перед путниками возникла закутанная в шаль старуха. Марк непроизвольно отшатнулся, а Лета замерла. Старуха наклонила черепушку, впившись в неё глазами. Её сморщенное лицо было таким уродливым, что хотелось поскорее отвернуться. Чего стоил только крючковатый нос и черные недобрые глаза. Она была похожа на ведьму из тех сказок, которые Лете иногда рассказывали на ночь. В этих сказках ведьмы варили непослушных детишек в больших котлах.

Старуха освободила голову от шали, и Лета увидела редкие белые волосы на пятнистом голом черепе. Ей стало противно. Старуха, не смущаясь, приблизилась к ней.

– Полукровка, – шепнула она, моргая глазами разного цвета. – Хочешь узнать свою судьбу?

– Нет, – с опаской ответила Лета.

Конечно, старуха не могла, подчиняясь интуиции, используя какую-нибудь примитивную магию, или же просто так угадать, кем была Лета. Она заметила глаза девушки, чей цвет был даже без свечения слишком необычен, и которые она даже не пыталась прятать.

Лета не верила деревенским знахаркам и гадалкам. Однажды ей пришлось обратиться к какой-то бабке где-то под Стронницей. Земли пана Анисима вообще славились всякими лекарями и знахарями, а Лета так загибалась от какой-то кишечной заразы, что решилась пойти к известной колдунье. Эту историю она хотела стереть из памяти. Бабка ей не только не помогла, но и сделала хуже, а ещё выкрала кошель с деньгами у Марка, хотя изначально она предлагала свои услуги бесплатно. С тех пор ко всем знахаркам и, особенно, гадалкам Лета относилась настороженно.

А эта старушка и вовсе напоминала какую-нибудь дряхлую ведьму, которую попёрли из Великого Ковена.

– От тебя пахнет жизнью, молодостью, – она обошла вокруг Леты, заставив девушку положить руку на кинжал, висевший на поясе. – Но я чувствую шлейф крови, тянущийся за тобой. Чужой крови, которой ты обагрила свои руки.

– В этом нет ничего удивительного, – отозвалась Лета, пожав плечами. – Меня этому учили.

– Я знаю, – прошипела старуха, озабоченно оглядывая её лицо. – Но ты другая. Тебя привела к неживодникам сама судьба. И она же разлучила тебя с твоим родным отцом. Как и с тем, кто воспитал тебя, заменив его.

Лета приоткрыла рот.

– Так, всё, – Марк схватил её за руку. – Мы уходим.

Его слегка напугало поведение Леты утром у таверны, а теперь эта старуха, взявшаяся из ниоткуда, вздумала пророчествовать.

– Откуда она знает? – Лета подняла на него вопросительный взгляд.

Марк потащил её прочь от старухи.

– То была кровь знатных людей. Виновных в твоих мучениях, – донёсся до них скрипучий голос старухи.

Они обернулись.

Гадалка накрыла голову шалью и вперила свой неприятный взгляд в лицо Леты.

– Так ты хочешь узнать, что тебя ждёт?

Лета посмотрела на Марка. Тот неуверенно дёрнул головой.

– Не боишься, что она слишком много узнает про тебя? – тихо спросил он. – Или вообще получится, как в прошлый раз.

– И кому она расскажет про то, что узнает? А если попытается во время своего сеанса прозрения стащить у нас что-нибудь, я отрублю ей руки, – сказала Лета и улыбнулась. – Пойдем. Мне интересно.

Они поплелись вслед за старухой по деревенской площади. Идти пришлось недолго. Гадалка вела их в сторону от рынка, к палатке, пристроившейся между двумя избами. Остановившись возле нее, она жестом пригласила их войти первыми. Марк подумал, что вряд ли рассыпающаяся от возраста старушка сможет навредить им, но отчего-то ему стало не по себе. Лета первой бесстрашно вошла в шатер.

Внутри не оказалось засушенных куриных лап, крысиных костей, собачьих черепов, флаконов с гадкими ведьмовскими зельями и веников вонючей травы, висящих под потолком на веревочках. В палатке был всего лишь низкий шкаф с книгами и круглый стол с несколькими стульями. И ничего больше, кроме зловещего полумрака. Только воск зажженных свечей был красного, почти багрового цвета. Старуха вошла в палатку вслед за Марком и Летой и рукой попросила их сесть. Вытащив из складок своих лохмотьев пучок каких-то трав, гадалка подожгла его и медленно стала ходить по палатке, окуривая все вокруг. Лета вздрогнула, когда старуха провела пучком у неё над головой. Она переглянулась с Марком.

Закончив, гадалка уселась перед Летой.

– Протяни руку, – попросила она.

Лета послушалась.

– Ах, дитя, – старуха накрыла когтистой лапой её ладонь. – Тебя ждёт долгий и опасный путь. Ты захлебнешься в крови, которую сама пустишь.

– Про кровь я уже слышала, – язвительно ответила Лета. – Что-нибудь новенькое будет?

Марк с усмешкой откинулся на деревянном стуле и стал искать самокрутки. Он решил, что сегодня было можно себе одну позволить. Но только одну.

Лета начинала жалеть, что последовала за старухой, но какой-то непонятный интерес до сих пор заставлял её неотрывно смотреть в уродливое лицо гадалки.

«Что ты ещё мне наплетёшь», – подумала девушка.

Старуха закрыла глаза и стала крутить головой, не отпуская её руку. В какой-то момент Лета устала наблюдать эти кривлянья и собралась встать, но тут старуха заговорила.

– Я вижу мужчин.

Марк поперхнулся табачным дымом.

– Двух мужчин, которые будут следовать за тобой, – проговорила старуха самым загадочным, хорошо поставленным голосом.

На Лету это не произвело впечатления. Она была уверена, что это всё – просто дешёвые фокусы. Но всё-таки внимательно следила за сморщенным лицом старухи.

– Возможно, ты уже встречала одного, – продолжила гадалка, сжимая ладонь Леты. – Один из них даст тебе то, чего не сможет дать второй. Оба они будут любить тебя, но только один будет способен пройти через многие испытания, чтобы быть с тобой. С первым тебя ждет долгая сытая жизнь, однако ты все равно будешь одинока. Второй навек войдет в твоё сердце, но за ним придет смерть. Одному из них ты подаришь сыновей…

Старуха открыла разные глаза.

– Только одного ты сможешь полюбить. Если ты ищешь покоя, какой бывает у моря в безветренную погоду, ты найдёшь того, кто станет твоей гаванью. Если ты ищешь страсть подобно пламени, ты встретишь того, кто зажжёт ее в тебе. Но пламя потухнет, а море будет колыхаться вечно, – с этими словами старуха отпустила ее руку.

– Что это значит? – спросила её Лета.

Старуха закуталась в шаль. Казалось, что она устала, что эти гадания лишили её сил.

– Только то, что ты сама понимаешь. Люди на твоем пути расставлены твоим же предназначением, но что касается любви, здесь тебе выпадет выбор. Или ты – мятежный огонь, или – тихие морские волны. Тебе решать, – ответила старуха.

Лета долго смотрела на старуху. Марк не мог понять, о чём она думает. Он видел лишь, как напряжённо блестели её глаза и поднималась грудь от сбившегося дыхания. Он затушил самокрутку.

– Доброй ночи, – произнесла наконец Лета и, поднявшись со стула, высыпала на стол приличную горсть монет.

Старуха почему-то даже не взглянула на них, лишь беспокойно посмотрела Лете в глаза.

– Тебя ждут ещё смерти. Много смертей. Твоих врагов, но и твоих друзей тоже. И когда они придут, ты будешь к ним готова. Тебе предначертано стать кем-то большим, нежели Стражем Маарну, – сказала старуха. – Но думаю, ты и сама знаешь об этом.

Когда они покинули палатку, Марк перевёл дух

– Жуткая бабуля, – подметил он. – Лета?

Девушка в последний раз кинула обеспокоенный взгляд на палатку и пошла вперёд.

– С тобой все хорошо? – спросил Марк, догоняя её.

– Да.

Ответ Марку не понравился.

– Ты что, поверила ей? Она выдала наверняка стандартный набор фраз, покривлялась, изобразила великую колдунью и получила твои деньги за это. Вот и все.

– Она каким-то образом узнала про Стражей. Хотя у меня нет клейма. И она рассказала про то, что было. Нам осталось только подождать, пока два каких-то таинственных кавалера появятся в моей жизни, – отозвалась Лета. – Тогда и узнаем, правду ли она говорила.

– Она сказала, что одного ты уже могла знать.

– Лиам, что ли? Мятежный огонь или тихая гавань? Даже не знаю, – хмыкнула Лета.

– Он перестал искать нас.

– И что?

– Ты поэтому такая нервная?

Она резко развернулась и ткнула Марка пальцем в грудь.

– У меня нет больше ничего общего с этим остроухим, – выпалила Лета. – Он помог нам. И все. Нас ничего не связывает.

– Ладно, ладно. Только не заводись.

Забыв про старуху, они поплелись обратно к рынку. У памятника Лета вдруг остановилась. Застыла, как в ступоре.

– Погоди, – она быстро осмотрелась, резко двигаясь. – Нам нужно сделать кое-что.

– Что?

Неопределённо махнув рукой, Лета помчалась назад, к домам. Марку ничего не оставалось, кроме как последовать за подругой.

Лета скользнула за длинную избу, туда, где начинался лес. Там были сломаны брёвна частокола, окружавшего Буск. Через эту дыру Лета и проскочила, скрывшись в чаще. Марк удивился тому, как она смогла найти это место в частоколе, и ускорил темп, чтобы не потерять девушку из виду. Оказавшись под кронами густых деревьев, он догнал Лету.

– Слушай, куда мы идём? – спросил он, едва поспевая за её быстрым шагом.

– На зов, – отозвалась Лета.

– Какой зов?

Она не ответила и ускорила ходьбу. Рассеянный Марк выставил вперёд руки, чтобы ветки не хлестали его по лицу. Лета же легко уклонялась от веток и ступала так бесшумно, что Марк подавлял желание вцепиться в её плечо, чтобы совсем не потерять в кромешной тьме.

«Волком было бы проще».

– Лета, я не понимаю…

– Тихо, – она внезапно замерла.

Марк споткнулся о толстую корягу и едва удержался на ногах.

– Да что проис…

Лета зажала ему шершавой ладонью рот. Марк привык к этому, однако всё равно всякий раз ожидал, что кожа на её руках будет бархатной и нежной на ощупь. Но многолетнее общение с мечами и другими орудиями оставило на ладонях девушки твёрдые следы мозолей. Марк забывал, что нежные ручки бывали только у девиц, никогда не державших в руках что-нибудь тяжелее веера и книг.

– Молчи. А то спугнёшь, – шепнула Лета и убрала руку.

– Кого?

Она сделала несколько коротких шагов и присела возле раскидистого дуба. Марк услышал какой-то шорох и испуганный писк.

– Тише, тише… Марк, не подходи близко.

Марк послушался. К этому времени глаза немного привыкли к темноте, и он смог увидеть, что сидело под деревом. Лета склонилась над маленьким существом с горящими глазами и светлой шерстью по всему телу. У него была густая белая борода с усами, сооружение из жесткой соломы на голове, напоминавшее шляпу, и белая льняная рубаха не по размеру. Существо ростом едва могло достать Марку до пояса. Когда оно обратило на Марка рассеянный взгляд светящихся глаз, тот увидел нос, напоминавший большой клубень картофеля. Заметив керника, существо заверещало. Этот звук напоминал одновременный громкий писк десятка мышей.

– Тише, – Лета дотронулась до головы существа. – Уже все хорошо.

Она прижала руку к его туловищу, и Марк заметил кровь, сочившуюся из существа. Он недоуменно сощурился. Девушка заметила это.

– Полевик… Люди считают их духами, насылающими болезни на постящийся в поле скот, – сказала Лета, осматривая рану существа, которое совершенно её не боялось. – А они из плоти и крови. И всего лишь стерегут свои поля. Сам знаешь, что к болезням и смертям скота, а также к полуденной жаре они никакого отношения не имеют.

Марк не мог оторвать глаз от чудного существа.

– Это сделали люди, – произнесла Лета минуту спустя. – Жители этой деревни. Они давно на него охотились. С того времени, как в полях рядом начали погибать коровы от какой-то болячки.

– Как ты об этом узнала?

– Он мне сказал.

Марк нахмурился. Существо за всё это время не произнесло ни слова, и вряд ли оно вообще умело говорить.

– Но не он же был причиной гибели скота? – спросил он.

– Нет. Полевики этого не умеют. Люди чем-то ранили его. Чем-то большим и острым. Ему удалось скрыться в чаще. Из-за раны он не смог исчезнуть.

– Исчезнуть?

– Он может прятаться в поле, сливаясь с травой и землей. Это его стихия, – Лета нежно погладила бороду полевика. Существо закрыло глаза, перестав попискивать от боли. – Ты что, не читал о них?

– Видимо, пропустил эту лекцию. Мы можем ему помочь? – спросил Марк.

Лета покачала головой.

– Можно только облегчить его страдания.

Она все гладила полевика по длинной бороде, и это успокаивало существо. Оно дышало уже ровно и спокойно, засыпало.

– Его вид почти вымер. Не думала, что когда-нибудь встречу полевика, – сказала Лета. – Дай мне свой нож.

Поколебавшись одно мгновение, Марк наклонился и вынул из сапога короткий острый нож и вложил его в вытянутую руку Леты. Она сжала рукоять.

– Прости, – шепнула она, обращаясь к существу. – Прости, что мы не уберегли вас.

Лета перестала гладить полевика. Марк отвернулся, когда она сделала быстрое движение ножом в руке. Послышался тихий треск. Но писка не было. Существо ничего не почувствовало.

Когда Марк решился посмотреть, полевика уже не было. Лета сидела на коленях, оперившись на дерево.

– Где он?

– Земля забрала своё творение, – ответила Лета приглушённо. – Есть небольшой шанс, что его дух сможет переродиться в новое молодое создание.

Она поднялась на ноги и повернулась к Марку. В её глазах блестели слезы, она смахнула их.

– Смотри, – Лета протянула нож. – Кровь. Как человеческая.

Марк понимал, какие чувства испытывала Лета. Все существа были больным местом для всех, кто обучался в Кривом Роге секретам ремесла Стражей Маарну. Керники ненавидели людей, но не были головорезами, как наемные убийцы. Они всегда отказывались, когда дело касалось детей, стариков, женщин и просто слабых людей, неспособных сражаться. Они приходили только за теми, кто мог дать отпор. Но то, что они с особым рвением и жестокостью убивали тех, кто как-то мог бы быть причастен к уничтожению младшего народа, было правдой.

Марк забрал у Леты нож и обнял её за плечи.

– Ты помогла ему. Избавила от страданий. Мы бы больше ничего не смогли сделать, – сказал он.

Лета наклонила голову, будто хотела заплакать, но потом поглядела на Марка.

– Да. Ты прав. Идём.

Они направились обратно, в сторону деревни. Зашли они не очень далеко, поэтому Марк мог различить вдали расплывчатые огоньки. По пути он сорвал с дерева широкий листок и вытер кровь на ноже. Лета молчала. Марк знал, что сейчас было не самое лучшее время для разговоров, но вопрос не переставал вертеться на языке.

– Как ты узнала?

– Я… – Лета запнулась. – Я почувствовала, как ему больно. Как жизнь оставляет его. И чем ближе я была, тем сильнее чувствовала.

– Чертовщина какая-то… Слушай, меня это пугает.

– Это нормально. Некоторые из Стражей умеют это делать. «Слышать».

– Я знаю, но я не думал, что кто-то из нас с тобой так может. А ещё эта старуха… Ладно, вернёмся в деревню. Странно у нас вечер проходит. И… Ещё кое-что.

– Да?

Марк остановился, глубоко дыша.

– Ну? – нетерпеливо буркнула Лета. – Теперь и ты что-то чуешь?

– Угу.

– Что?

– Убийцу дракона, – проговорил он. – Пошли.

Они выбрались обратно в Буск через дыру в частоколе, и Марк резко свернул налево, в сторону от площади. Они прошли несколько домов. Постепенно деревня замирала, входя в ночной ритм: гас свет в грязных окнах, исчезали прохожие, переставали лаять собаки, наступала тишина. Они шли долго, через всю деревню, пока не услышали отзвуки музыки, доносившейся из маленькой избы.

Они подошли ближе. То была самая окраина деревни – безлюдная, тёмная и отталкивавшая своим зловонием. Музыка доносилась из корчмы, изображение на вывеске которой уже давно стёрлось. Из окон лился красноватый зловещий свет.

Марк молча направился прямо к корчме. Лета последовала за ним, ощутив спинным мозгом беду. Что-то было здесь не так.

Когда они вошли в корчму, музыка не стихла, а только, казалось, стала громче. И никто не обратил на них внимания. Здесь было душно и жарко. Странный свет исходил от настольных ламп, накрытых красной тканью. Стены были расписаны черными символами, напоминавшими гномьи руны. В корчме было много народу. Кто-то сидел за столом, кому-то места не досталось, и он стоял; а кто-то внимал опьяняющей и первобытной музыке, воспроизводимой несколькими людьми на маленьких барабанах и фиддлах на небольшом возвышении в углу корчмы. Когда Марк закрыл за собой и Летой дверь, один из музыкантов, облачённый в одеяние из волчьей шкуры, вышел вперёд и затянул глубоким грудным голосом песню на каком-то непонятном языке.

Лета и Марк замерли в проходе, обозревая происходящее. Вслед за певцом поднялись некоторые посетители корчмы и начали подпевать. По маленьким тыквам и свечам на стойке, Лета предположила, что здесь всё ещё праздновался Мэхфир. Как и было положено. За день до и два дня после.

Но люди в корчме были непохожи на жителей деревни Буска и всех других поселений в Старолесье. У большинства из них было оружие – боевые топоры, секиры, широкие мечи. Под толстыми верхними слоями одежды сверкал металл брони. Они пили из жбанов и глиняных кружек, смотрели на музыкантов с выражением благоговения и почитания.

Вдруг стройная девушка в простецком синем платье и с распущенными светлыми волосами отделилась от общей толпы и забралась с ногами на стол. Она пустилась в пляс под грубый ритм музыки, и посетители корчмы поддержали её свистом и рукоплесканиями. Её танец был прекрасен, её тело извивалось, будто девушка находилась в гипнотическом трансе, а её движения завораживали резкостью и грацией.

Если тут и праздновался Мэхфир, который прошел, судя по случайно подслушанным разговорам в деревне, без единой жертвы в этом году, то для этих людей он был совершенно иным. Не временем для скорби и страха, а мгновением истончения грани между этим миром и другим, миром духов.

От происходящего в корчме веяло магией. Таинственной, разрушительной, незнакомой путникам.

Тогда Лета все поняла.

Люди в корчме не были жителями Буска. В них чувствовался холодок и дикость Севера.

– Давай уйдём, – шепнула она Марку.

– Нет. Он среди них, – ответил тот.

Лета попятилась назад, но неожиданно застыла, встретив во множестве незнакомых взглядов один, отозвавшийся острым уколом в груди. Цвет глаз, глядевших в её глаза, – металл в языках пламени, только начинающий раскаляться.


Она мелькнула в багровом свете, влившись в возбуждённый фон чернотой волос. Красива, как летняя звездная ночь. Бледна, как застрявший между двумя мирами призрак.

Кто знал, что он увидит ее так скоро. И так близко.

Должно быть, ей думалось, что она выслеживает того, кто погубил дракона. Но это он следил за ней.

Он увидел её глаза – золото яркое и искрящееся – и страстно пожелал, чтобы она поймала его взгляд.

И когда их взоры пересеклись, он вспомнил, что по одной старой легенде не все звёзды умирают, падая с небес. Одна из них возрождается, обретая кровь, плоть и девичью прелесть.

Ледяной ноктюрн

Подняться наверх