Читать книгу Остров перевертышей. Рождение Мары - Дарья Кулыгина - Страница 7

Завтрак произвел на Тому неизгладимое впечатление. Давали вкуснейший омлет, булочки, разные джемы, а уж какао… Она осушила три кружки и не могла остановиться. Никакого сравнения с серо-коричневой жижицей, которую она пила всю свою жалкую жизнь. Да можно ли это было назвать жизнью, если в ней не было таких йогуртов, фруктов, пиццы с маленькими копчеными колбасками?

Глаза разбегались, руки накладывали на поднос все подряд без разбора. Соседки по столу удивленно воззрились на гору еды и даже поспорили, что Томе не под силу будет это съесть. Ха! Да любой интернатовец сказал бы, что она поскромничала и слишком мало взяла. Когда она покончила с пиццей, омлетом и третьей булочкой, заглатывая добычу огромными кусками, вокруг стола летних первокурсников столпились ребята. Кто-то даже принялся болеть за новенькую русскую девочку.

Последняя крошка была заботливо отправлена в рот, и просторный зал столовой огласился ликующим улюлюканьем. Тома чувствовала, что она в ударе. Ее дружески похлопывали по плечу, со всех сторон сыпались приветствия и незнакомые имена. Китайские, испанские, немецкие, индийские… Да каких только не было.

– Ты чемпион! – воскликнул худощавый смуглый паренек с серьгой в ухе и творческим беспорядком на черных волосах, напоминающим Томе ее собственную прическу. – Я Фернанду Торду из Бразилии. Для друзей просто Нанду. Слушай, ты съела даже больше, чем мой сосед Джо, а я всегда думал, что у него бездонный желудок!

Нанду кивнул на парня в дальнем углу стола, который не участвовал во всеобщей движухе. Джо был поистине огромным: окружающая мебель казалась фотомонтажом рядом с ним. И ростом около двух метров, и весом как две Томы, не меньше. У него были широкие скулы и застывшее безразличной маской лицо. Он равнодушно ел, не обращая никакого внимания на звучное щебетание Нанду. А тот продолжал заливаться, игриво вскинув бровь и сверкая пиратской улыбкой:

– Разве ты еще не знакома с Джозефом из гордого племени оджибве? О, он местная знаменитость. Иногда я просыпаюсь в холодном поту от страха, что он переманит всех девчонок.

– Я – Джо, – угрюмо пробасил индеец, не отрываясь от тарелки.

– Ну, что я говорил? – Нанду щелкнул языком. – Сама любезность и флиртует как бог. Но ты держись, не поддавайся его мощным флюидам… Как, говоришь, тебя зовут?

– Та… – От неожиданности и внезапно воцарившейся тишины Тома поперхнулась, закашлялась и договаривала уже хрипло и прерывисто: – …мара.

– Как? – Нанду сдвинул брови. – Мара?

Она замерла: вот оно! И не надо мучиться, придумывая уменьшительное имя, как советовала мисс Вукович.

– Да. Мара. Полное имя – Тамара, а для друзей – Мара, – она смаковала это слово, и ей нравилось, как лаконично и гордо оно звучит.

– Супер! – Нанду смачно шлепнул ее по спине. – Я бы поболтал еще, но мне на тренировку. Ты идешь?

– Она наказана, – мстительно встряла Брин.

– О, круто! – восхитился Нанду. – За что?

– Разбила кружку, – пожала плечами Тома.

– И все?

– И Фриксдоттир нажаловалась учительнице, – сообщила Зури, и все рассмеялись.

– Не надо… – Тамара попыталась одернуть африканскую девочку, но никто не слышал ее протеста.

– Ничего смешного, – громкий низкий голос заставил всех замолчать и повернуть головы: это говорил Джо.

Он встал, скрежетнув ножкой стула по кафелю, взял свой поднос и пошел, переваливаясь, к кухне. Ребята последовали примеру Джо и отправились на тренировку.

В столовой остались только Тома и несколько зимних девочек. Не все были воспитаны как монументальный индеец: кое-где валялись забытые подносы с грязной посудой, крошками и объедками. После битвы виноградом, устроенной мальчишками, один из столов был сплошь усыпан раздавленными липкими ягодами.

Кроме Тамары, наказанных не было. Видимо, только она со своим талантом умудрилась провиниться так рано. Повариха, синьора Коломбо, невысокая говорливая итальянка, сплошь состоящая из округлостей, как свежая выпечка, выдала ей тряпки и бутылочку с распылителем.

Тома принялась за уборку.

– Ты не стесняйся, можешь все доедать, – крикнула одна из зимних.

Ее стайка противно захихикала. Тамара стиснула зубы и решила промолчать.

– Или возьми вон тот кусок пиццы, – продолжала обидчица, указывая на пол. – На него почти никто не наступал.

Тома окинула взглядом не в меру остроумную девицу: худая, русая, с конским хвостом. Явно богатая – одета с иголочки, одна бровь брезгливо изогнута вверх. Такая вся из себя аристократичная: темно-синяя кофточка с эмблемой, застегнутая на все пуговицы, плиссированная юбка-шотландка. Ни дать ни взять Барби в королевской школе. И две подхалимки. Нет, лучше не ввязываться. Не в первый же день.

И Тамара вернулась к уборке, не произнеся ни слова. Но блондинка не унималась.

– А вы видели, как она запихивала в себя булки? – нарочито громко говорила она своим подружкам. – Не удивлюсь, если она скоро будет как тот жирный парень из Канады.

– Ну не знаю, – поморщилась рыжая девочка. – Я слышала, она – русская. Там их, наверное, ничем, кроме картошки, не кормят.

– Точно, Шейла! – кивнула Барби. – А еще такой аппетит бывает от глистов. Лучше держаться подальше.

– Эй, оставьте ее! – Синьора Коломбо выглянула из кухни. – Нормальный здоровый аппетит!

Повариха махнула полной рукой, заворчала по-итальянски и удалилась обратно.

– Завела себе защитницу? – презрительно прошипела блондинка. – Конечно, вы с ней похожи. Скоро будете. Наверняка она как раз пошла доедать остатки. Слушай, ты бы проверила, вдруг – она твоя родственница? А мама у тебя такая же толстая?

Терпеливостью Тома и раньше не страдала. Но так сильно ее от гнева не колотило никогда. Она подскочила к наглой девице и изо всех сил вцепилась в край стола, чтобы не расцарапать ей лицо.

– Слушай меня, крыса, – процедила она. – С этого дня не смей попадаться мне на глаза или я за себя не ручаюсь!

– Да что ты можешь сделать? – ухмыльнулась Барби.

– Знаешь, кто мой тотем? – Тома импровизировала: в голову пришла картинка, которую она утром увидела в атласе. – Змея. Черная мамба. Поищи в своем красивом телефоне. Смерть наступает через час. Не думаю, что на остров так быстро привезут противоядие.

– Тебя выгонят! И посадят в тюрьму!

– Я похожа на человека, который соблюдает правила? – И Тамара нагнулась к уху обидчицы. – Я бы на твоем месте тщательно закрывала дверь в спальню. И лучше не ходи босиком.

– Сара, пойдем отсюда, – одна из подружек, судя по всему, уроженка Индии, тронула блондинку за рукав.

– Пойдем, Рашми, – с деланым безразличием отозвалась Сара. – Она явно сумасшедшая.

Но Тома не без удовольствия отметила, что Барби побледнела. Конечно, это ненадолго. Вранье рано или поздно раскроется. Но триумф был приятным. Даже лучше, чем просто врезать. К тому же за драку ее могли бы исключить, а ей тут понравилось. Уютно, красиво, вкусно. И плевать, что кругом – странные существа.

Тамара нарочно затянула уборку: ей хотелось не просто опоздать на тренировку, а пропустить ее совсем. Чтобы не разочаровывать ребят: Зури, Ханну и даже этого шумного Нанду. Столько друзей у нее сроду не было.

Она не спеша вытерла до блеска каждый столик, собрала посуду, подмела пол и прошлась по нему шваброй. Синьора Коломбо от восторга всплеснула руками.

– Benissimo![5] – воскликнула она. – А я ведь просто просила тебя убрать посуду! Как обрадуется синьора Чанг, наша уборщица! Пойдем, налью тебе еще какао. Я видела, тебе понравилось.

– Да. Это самое вкусное, что я пила в своей жизни.

– Что ты! – отмахнулась повариха, хотя и выглядела польщенной. – Ты не пробовала какао моей покойной матери! Perfetto![6]

Она звонко чмокнула сжатые пухлые пальцы и потрясла ими в воздухе. Для своей комплекции она двигалась удивительно быстро и ловко, порхала по кухне, не переставая болтать и размашисто жестикулировать.

– Эта юная мисс Уортингтон… Какая наглая! – вещала она.

– Сара? – Тома уселась на табуретку в углу.

– Да, да! Я знала ее отца, когда он учился здесь. Такой же сноб! Вечно задирал нос, словно все ему денег должны, – синьора Коломбо осуждающе покачала головой. – Ходил тут как король. А потом женился на мышке. Все удивились, думали, выберет себе красавицу.

– На мышке?

– Буквально. Американка из летних, мышь была ее тотемом. Маленькая, невзрачная. Лора Лемминг. Бедная девочка!

– Почему? Он же, наверное, богат.

– Все так думали! Но нет. Нищий аристократ женился на дочке богача из Техаса, – покачала головой итальянка. – История не меняется.

Синьора Коломбо поставила на стол две кружки горячего какао и блюдце рассыпчатого орехового печенья с тонкими пластинками миндаля. Святая женщина!

– Ешь, это мои любимые. Жаль, я не могу дать тебе их с собой: у синьориты Кавамура сильная аллергия, она запрещает приносить орехи в шестой домик. А что такого ты сказала этой Уортингтон? Она убежала, словно за ней гнались собаки.

– Я сказала, что мой тотем – черная мамба. Змея, – Тома отхлебнула какао и потянулась за лакомством.

– Что? Змея?! – Повариха отшатнулась и схватилась за щеки: – Какой ужас!

– Вы не бойтесь, – спокойно ответила девочка с набитым ртом. – Я наврала.

– Как?! – Синьора Коломбо всполошилась еще сильнее.

– Просто. Не могла же я ее ударить.

– А я удивилась, что профессор Эдлунд меня не предупредил.

– О чем?

– О противоядии. Когда к нам приезжает кто-то ядовитый, профессор обязательно раздает персоналу специальные препараты. Ты же знаешь, что дети не всегда могут контролировать трансформации. Сильный испуг, стресс… Большая опасность! Пресвятая Дева Мария, хорошо, что у нас давно уже не было ядовитых перевертышей! – Синьора Коломбо перекрестилась. – А кто же тогда твой тотем? Я – голубь.

Тома заметила, что для летних тотем был поводом для гордости. Про свое животное они говорили как про олимпийскую медаль.

– Я не знаю. У меня не было трансформаций, – и она выложила дружелюбной женщине свою историю.

Врать надоело, и отчего-то очень захотелось хоть с кем-то поговорить по душам. Франческа Коломбо подходила для этого, как никто другой: терпеливо слушала, сочувственно наклонив голову.

– Не переживай, – сказала она Томе. – Я уверена, все сложится наилучшим образом. Я обязательно помолюсь за тебя. Иди на тренировку.

– Зачем? Все равно у меня ничего не получится. Давайте я лучше помогу вам с обедом.

– Нет, – итальянка была непреклонна. – Ты должна обязательно встретиться с профессором Эдлундом.

Тяжело вздохнув, Тома обогнула главное здание, как показала ей синьора Коломбо, и побрела на задний двор. Там в окружении зелени располагался большой стадион, похожий на футбольный, только разделенный на отсеки. В каждом из них бегали животные. Пожалуй, если собрать их всех на корабль, получился бы самый настоящий Ноев ковчег. Вдоль одной из сторон стадиона тянулась длинная низкая постройка со множеством дверей. Тамара двинулась туда и, засмотревшись на жирафа, у самой калитки натолкнулась на крепкого высокого мужчину со светлыми волосами и короткой бородой. Он держал в руках папку и что-то записывал.

– Простите, пожалуйста, – извинилась она.

Он поднял на нее глаза и широко улыбнулся.

– А! Тамара Корсакофф! – воскликнул он. – Первый день – и уже наказание, да?

Она виновато пожала плечами.

– Уверен, ты справишься. В конце концов, у тебя самый большой жизненный опыт среди студентов. Меня зовут Ларс Арвик Эдлунд, я директор этого пансиона. Добро пожаловать на остров Линдхольм, – он протянул ей ладонь.

Она оказалась сильной и горячей: от рукопожатия исходила поддержка.

– Думаю, сейчас ты не станешь пробовать, – продолжил он. – Лучше нам начать индивидуально. Скажем, сегодня в пять часов. Как раз перед ужином. Приходи ко мне в кабинет, и мы попробуем выяснить, есть ли у тебя способность. Хотя лично я в этом нисколько не сомневаюсь. Пойдем, я покажу тебе, как тут все устроено.

Легко ему не сомневаться! Это же не его вернут в детский дом, если ничего не выйдет. Как только выяснится, что все было зря, от нее отвернутся и ребята, и особенно опекунша…

– Профессор Эдлунд, а как дела у мисс Вукович? – обеспокоенно спросила Тома. – Я не видела ее со вчерашнего дня.

– Она скоро будет в порядке. Мадам Венсан считает, что ей надо полежать пару дней. И я настоял, чтобы мисс Вукович никто не беспокоил.

Профессор провел Тому на стадион и прикрыл калитку.

– Это раздевалки, – он указал на длинное здание с рядом дверей. – Они отличаются по размеру в зависимости от тотема.

– А зачем раздевалки? – удивилась Тома.

– Вижу, мисс Вукович не успела тебя подготовить. Дело в том, что у перевертышей трансформируется только тело. Не одежда. Поэтому ученики спокойно снимают лишнее, перевоплощаются и уже в новом облике выходят на поле. К тому же новичкам часто нужно спокойно настроиться и сосредоточиться.

– Синьора Коломбо сказала мне, что дети не всегда себя контролируют и превращаются от сильного стресса.

– Такое тоже бывает. К сожалению, раньше многие родители именно так побуждали ребенка к первой трансформации.

– Это как бросить человека в воду, чтобы он научился плавать?

– Верно. Например, могли оставить ребенка на всю ночь в лесу, чтобы он от страха поменял облик. До сих пор в некоторых племенах это нормальное явление. Они используют страх, боль и даже гнев. Но я считаю, что это варварский метод. Сегодня доказано, что мягкая и естественная первая трансформация благоприятно сказывается на дальнейшем развитии перевертыша. Более того, помогает гораздо глубже развить способности.

– Как это?

– Мои студенты могут перевоплощаться не только в свой тотем и даже не только в его ближайших родственников. Благодаря нужной концентрации и медитациям самые старательные выпускники Линдхольма могут трансформироваться в представителей других биологических классов, – гордо сообщил профессор.

– И в растения тоже?!

– Нет, я же говорю – классов. Рыбы, земноводные, рептилии…

– Извините.

– Ничего. Биологию мы тоже преподаем. Многие перевертыши интересуются генетикой и посвящают себя науке, как это сделал я.

– Мисс Вукович говорила, что вы – ученый.

– Да. Люди веками верили, что способность к перевоплощению – это магия. Но я считаю, что нет ничего необъяснимого. Генетика, положение солнца… У всего есть причины и следствия. Если хочешь, я дам тебе почитать свои труды. Я старался писать их… – он замялся, взглянув на Тому, – …простым языком. Для широкой аудитории. Если, конечно, маленькую популяцию перевертышей можно считать таковой.

– Конечно, профессор. Я с удовольствием почитаю.

Она, мягко говоря, лукавила. Но вряд ли нашелся бы на свете такой феноменальный кретин, который сказал бы директору своей новой школы что-то наподобие: «Фу, биология!.. Серьезно думаете, я буду это читать?!» Поэтому Тома вежливо улыбнулась и отвела глаза. Наверняка и у него имелись сомнения, что девочка, путающая виды, классы и что там еще в науке есть, станет увлеченно изучать исследования по генетике. Что ж, такая она, светская болтовня.

От разговора ее отвлекло созерцание животных. Лучше всякого зоопарка! Ради этого уже стоило побывать на Линдхольме. Высокие перегородки из прочной сетки делили поле на участки. Хищники прогуливались в своих отсеках, травоядные – в своих. Мелкие животные были собраны в небольшой загон, чтобы их ненароком не раздавил кто-то крупный.

Внимание Томы привлек необычный зверек размером с кота. Он сидел на длинных задних лапах, как кенгуру. Коричневый мех напоминал мышиный, длинный хвост волочился по земле. Особо умильной была мордочка грызуна с мультяшной улыбкой.

– Боже мой, какая прелесть! – восторженно воскликнула Тома и присела на корточки. – Иди сюда, хорошенький! Можно тебя погладить? Какое чудо…