Читать книгу Офис для Золушки - Дарья Лаврова - Страница 6

На собеседованиях, которые я не прошла, меня всегда просили рассказать о себе. Опыта работы у меня не было, а остальное их не интересовало. Даже если бы это было интересно, я бы все равно не сумела сложить связную историю из тех фактов, которые о себе знаю.

Мои родители работали в подмосковном НИИ в конце восьмидесятых. Папа увидел маму в столовой, но сразу подойти не решился. Позже выследил после работы и познакомился – на переходе, где пересекаются улицы Лескова и Коненкова. Напугал. Поженились через четыре месяца, завели кота. Я родилась в конце перестройки.

В три года я пошла в детский сад, а в четыре мне вырвали два передних молочных сверху. Они давно шатались, а под ними пробивались два коренных. Говорили, что молочные зубы надо быстрее выдрать, чтобы освободить место коренным. Иначе они вырастут криво и потом придется долго носить железные пластинки для исправления прикуса.

Воспитатели, родственники, друзья родителей знали об этом. Каждый просил меня улыбнуться, чтобы потом умиляться. Позже они выросли. Прямые, но со щелью. Говорили, что это от бабушки – у нее точно так же.

В семь лет мне подарили Барби.

На самом деле это была просто худая пластиковая кукла. Такую достать было проще, чем настоящую Барби. Волосы-мочалка, лицо симпатичное, руки-ноги не гнутся, одна отваливается – ну и ладно. Но был один дефект. Незаметный, пока она одета. Кто-то помял ей грудь. Одна была вдавлена внутрь, а другая сплющена вдоль. В принципе, ничего ужасного, но при всех лучше не раздеваться.

В остальном кукла ничем не отличалась от других. Можно сказать, жила полноценной пластмассовой жизнью. Общалась с такими же куклами и меняла наряды. У нее было очень много одежды. Бабушки постарались.

Однажды, играя с подружками на продленке, я завернула куклу в свитер и оставила в кустах. Я отбегала на пару минут. Думала, быстро вернусь и заберу ее, но, когда вернулась, куклы уже не было. Остался только мой свитер и куча кукольной одежды, которую не взяли. Я больше удивилась, чем расстроилась. Кому могла понадобиться кукла с кривыми сиськами?

Я искала ее до вечера. Мне помогала девчонка из параллельного класса. Я не видела ее раньше и подумала, что она новенькая. Девчонка переживала больше меня, а куклу мы так и не нашли. Я отдала ей всю оставшуюся одежду. Она не хотела брать, но позже согласилась. Хорошо, что у ее куклы был тот же размер, что и у моей.

Так я потеряла куклу и нашла первую лучшую подругу. Мне всегда нравилось, что у нас с Нинкой есть своя история о том, как мы подружились.

Когда мне было восемь, рядом со мной посадили Симановского. В первый же день он сказал, что у меня желтые глаза – как у козы. Хотя желтые глаза бывают не только у коз, а еще у тигров и кошек. Но это было уже не важно. Мы сидели за третьей партой и почти не разговаривали. С тех пор ко мне прилипло это дурацкое прозвище – Коза.

На козу я не обижалась, потому что знала, что это неправда. У коз глаза круглые и желтые, с длинным зрачком-черточкой. А у меня обычные, светло-карие.

Раз в день я спрашивала у него, сколько времени. Дима носил часы. Большие электронные Casio. Я больше не знала, о чем говорить с мальчишкой в десять лет, но неожиданно привыкла к нему. К тому, что он всегда рядом. Начинала волноваться, когда он опаздывал к первому уроку. Гипнотизировала дверь. Ждала, когда она со скрипом откроется, и появится Дима, держа в руках объемную куртку. Пройдет к нашей парте, поздоровается, сядет рядом. Каждое утро ждала этого момента. Но однажды он не пришел. Заболел. И я целый день сидела одна. А потом еще неделю. Мне не хватало Димы. Я скучала по нему. Тогда я рассказала Нинке, что влюбилась.

Нинка не удивилась. Мол, об этом и так весь класс догадывался. Дима же красавчик. Он многим нравится. И новенькой Дашке – тоже. Я ревновала и обещала побить ее, если она будет к нему приставать.

Дима играл на синтезаторе YAMAHA и любил кареглазую скрипачку на год старше. Об этом тоже все знали.

Через год Дима перешел в другую школу. Вместе со своей YAMAHA. Я не успела побить Дашу, потому что мы с ней подружились и теперь везде появлялись втроем. Я, Нина, Даша.

В двенадцать я выросла. Быстро и внезапно. За одно лето. Стала длинной и нескладной. Длинным было все, в том числе нос. Длинный и курносый. Когда я плакала, он краснел и опухал, становясь еще больше. Родственники и знакомые говорили, что нос похож на тапочек. Большой и красный.

Еще подростком я знала обо всех своих недостатках. Мне об этом говорили. А когда забывала – напоминали. Всегда находились люди, готовые рассказать, что со мной не так. Поэтому я выросла без иллюзий о своей внешности. Мне никто не говорил, что я красивая. Обычная. В лучшем случае – симпатичная, если улыбаться, не показывая зубы. Или распустить волосы – густые и тоже длинные, как и все остальное.

Когда нам было пятнадцать, Нинка научила меня плести фенечки из ниток для вышивания. У меня хорошо получалось – аккуратно и быстро. Дело нехитрое. Подбирай себе нитки разных цветов и вяжи мелкие узелки один за другим, ряд за рядом. Один вечер у телевизора – и «браслет дружбы» готов. В тот год мы обеспечили фенечками всех желающих, а их было достаточно. Модным веяниям поддавались даже парни.

В десятом классе Дима вернулся в нашу школу. Учился в параллельном классе. Однажды на перемене он подошел ко мне и попросил сплести ему браслет. По-дружески.

В то время я весь год носила одни и те же джинсы и один свитер. Их покупали на рынке перед началом учебного года. Я стирала их каждые выходные.

Я быстро выросла и была одной из самых высоких девочек в классе, стеснялась своего роста, подростковых прыщей и заношенного свитера. Я хорошо училась, но заучкой не была. Дружила и с отличниками, и с троечниками. Просили списать домашку – спокойно отдавала тетрадь.

Сплела фенечки за вечер. Диме понравились. Он носил их, не снимая.

Говорили, что мы похожи, как брат с сестрой. Оба высокие, светлые, худые и нескладные. Даже длинные носы были похожи. Только, в отличие от меня, Дима себя нисколько не стеснялся. Скорее даже наоборот: шумный, немного наглый, болтливый. Учителя называли его клоуном и выгоняли из класса. Он без конца болтал, шутил и громко смеялся. Ну как не влюбиться в такого?

Мы стали приятелями. Я даже не пыталась привлечь его внимание, заранее смирилась с поражением. Дима был популярным. Он гулял с яркими и эффектными девчонками. Но ходили слухи, что на самом деле он по уши влюблен в девчонку из соседней школы с художественным уклоном. Подруги рассказывали, что он покупал ей цветы у метро и дарил утром, перед началом занятий. Мы не знали, как ее зовут, поэтому прозвали просто «художницей».

В неполные семнадцать я готовилась к поступлению. И шла на золотую медаль. Вместе с Нинкой и Дашей. Все предметы давались легко, поэтому я не могла выделить что-то одно. Если быть до конца честной, у меня, наверное, просто не было времени подумать об этом и разобраться в себе. Понять, что мне нравится и что интересно. Учеба в стиле нон-стоп, даже на каникулах и почти без выходных. В моей жизни не было места размышлениям, особенно в старших классах. У меня даже хобби не было. В свободное время я гуляла с подругами и возилась с домашними растениями. Они хорошо росли в нашей квартире. Я не могла запомнить все названия, поэтому давала человеческие имена некоторым цветам.

Родители настаивали, чтобы я выбрала серьезную профессию. Например, инженера. Нашли три института.

На майских праздниках узнала, что Дима тоже будет поступать на инженерный факультет. Узнала название вуза и специальность. Конкурс был небольшой. Подала документы и туда. По результатам ЕГЭ я прошла во все четыре учебных заведения.

Единственное, чего мне хотелось в тот год, – это быть рядом с Димой. Не важно где. Я не боялась оказаться во френдзоне. Можно ведь быть просто старыми добрыми знакомыми. Поздравлять друг друга с праздниками и днями рождения. Здороваться при встрече. Спрашивать, как дела. Иногда созваниваться по старой памяти. Ни к чему не обязывать. Продолжать надеяться на что-то, но уже не так сильно и отчаянно, как в школе.

Нина поступила на факультет информационных технологий, Дашка поступила на стоматологию. Я выбрала инженерный факультет. Подруги отговаривали. Иногда мне казалось, что они знали больше меня.

Я не рассказывала об этом на собеседованиях. Я лишь говорила, что хорошо училась в институте и что у меня не было троек.