Читать книгу Неназванная любовь - Дарья Перелай - Страница 4

Бар, как всегда, был заполнен людьми. Хейли сидела за стойкой, спиной ко всему происходящему, погруженная глазами в Бургундское плескавшееся в бокале. Был почти час ночи. Выступление музыкантов подходило к концу, а ее просьба оставалась не выполненной. Хейли была уверенна, что эта странная девушка просто забыла, да и ничего страшного, это просто песня. Ей лишь хотелось знать, заплачет ли она в очередной раз, услышав этот мотив. И в этот момент мотив полился каким-то странным совсем незнакомым ритмом. Хейли от неожиданности вздрогнула.

Изабель запела «Осенние листья» с едва уловимым, до сих пор неведомым ей самой, чувством. Она просто пыталась следовать за импровизационной партией Дени, даже не зная к чему это приведет их исполнение. Но Изабель нравилось. Они иногда так делали, особенно в конце выступления. Просто брали мотив и импровизировали, выплескивали все, что не успели излить за вечер.

– Вау, ты была в ударе, детка, – не сдержался Мигель, как только они закончили.

– Спасибо, – ответила Изабель и, повернувшись к Дени, продолжала, – И спасибо тебе, что подкинула идею насчет этой песни.

Дени как будто и не слышала их разговора. Она взволнованно перекладывала нотные листы из папки в папку.

– Так что? Десять минут, чтобы переодеться и встречаемся у входа? – продолжил Мигель.

– Да, ребята ждут нас уже почти час, – ответила Изабель.

– Ну, тогда давайте без лишней возни, – решительно огласил гитарист.

Дени, хранившая уже привычное для Мигеля и Изабель молчание, вдруг замерла, пристально смотря куда-то позади подруги. Изабель неуверенно повернулась. Прямо за ее спиной стояла Хейли. Ее глаза были безумно грустными, хотя слезы так и не появились.

– Спасибо за такое особенное исполнение, – протягивая купюру в 100 евро с легкой дрожью в голосе, сказала Хейли, – Вы согрели мое остывшее сердце этим вечером.

– Мы рады, что вам понравилось, – беря деньги ответила Изабель, ошеломленная столь щедрыми чаевыми.

Непонятное напряжение повисло в воздухе. Хейли хотелось сказать еще много слов. О музыке, об этой песне, о своей жизни. Но кому это теперь было интересно.

В следующее мгновение Дени сорвалась с места и подскочила к Изабель. Она буквально вырвала деньги из рук оторопевшей подруги и протянула их назад Хейли.

– Это был подарок, – уверенно и слегка дерзко сказала она.

Мигель понял, что разруливать ситуацию нужно ему. Он подошел к Изабель и, непринужденно взяв ее под руку, защебетал:

– Что ж, давайте двигаться в темпе «Престо». Не хотелось бы возиться с переездом до самого утра.

– Дени, ты с нами? – на всякий случай спросила Изабель.

– Я догоню вас чуть позже, – не отрывая взгляда от Хейли ответила Дени.

Изабель и Мигель бесследно исчезли из бара. Хейли продолжала стоять, пристально смотря на Дени и думая о том, какая она все-таки странная и как хорошо сидит на ее худом теле темный серо-синий костюм. Что сквозь не застегнутый верх ее светло-бежевой рубашки слегка видны ямочки между ключицами. И, что Дени все так же пристально рассматривает ее.

– Что ж, тогда спасибо за подарок, – решила прервать этот зависший кадр Хейли и взяла из рук Дени 100-евровую бумажку.

Дени продолжала стоять в этой позе еще какое-то время. Она просто не хотела двигаться. Руки Хейли впервые коснулись ее ладони.

Хейли развернулась, чтобы выйти из бара.

– Может, вы хотите поговорить? – наконец-то осмелилась крикнуть ей вдогонку Дени.

Хейли мгновенно остановилась и повернулась. Нет, говорить ей особо не хотелось. Но что-то в этой девушке продолжало притягивать ее. Может ее наивность, а может просто любопытство, что она сделает дальше.

– О чем? – спросила актриса.

– О чем угодно, – в легкой растерянности пыталась поддержать беседу Дени.

В голове Хейли пронеслась картина, как они проведут ночь вместе. За долгие годы съемок она научилась безошибочно угадывать состояние партнеров по фильмам. За это многие режиссеры и прозвали ее «богиней сложных сцен». И сейчас она абсолютно точно чувствовала, как накалилось внутри Дени электричество. И стоит ей только клацнуть выключателем, как весьма страстный и, скорее всего, не забываемый секс, ей обеспечен. Хейли призналась сама себе, что это было бы весьма неплохо. Или… Они действительно могли бы просто поговорить.

Хейли мысленно усмехнулась. Можно врать кому угодно, даже Богу в молитвах, мы и на такое способны, но только не себе. Абсолютно очевидно, что просто поговорить у них не получится. Но произнесла она совсем другое:

– Вас ждут друзья. А меня – мой верный Пино Нуар. Не стоит заставлять их ждать слишком долго.

Дени молчала. На ее лице была видна растерянность и Хейли это даже забавляло.

– Еще раз спасибо за подарок.

Хейли вышла из бара, а через несколько мгновений за ней последовала и Дени.

– Ты опоздаешь, – уже стоя в лифте и пристально глядя ей в глаза, произнесла актриса.

– Мне нужно переодеться.

Хейли, знавшая наизусть все правила флирта и умевшая ловко их нарушать, в этот раз отдала все карты в руки Дени.

– Какая еще музыка вам нравится? – пыталась продолжить разговор Даниэла.

– Ты что же, хочешь сделать мне еще один подарок?

– А вы против?

Да, Хейли это явно забавляло. Неуклюжие фразы, настоящая робость. У нее давно не было такого хорошего вечера. Пожалуй, что уже несколько лет.

– Мне нравится музыка, которую вы играете, – мягкий голос Хейли заполнил закрытое пространство лифта.

– То, что мы играем – это жизнь, – попыталась сострить Дени.

– О да, Луис был чертовки прав.

Последняя фраза актрисы очень удивила Дени. За всей той ослепительной пеленой любви и восхищения актрисой, Дени все же не могла представить, что когда-то они будут говорить на одном языке, по очереди цитируя джазовых музыкантов.

Лифт вдруг остановился, свет блеснул несколько раз и погас. Над головой Хейли зажглась одинокая аварийная лампочка, едва освещая ее лицо. Хейли несколько раз нервно прошлась руками по всем кнопкам.

Лифт дернулся, от движения Дени в одно мгновение оказалась лицом к лицу с актрисой, едва успев опереться рукой о стену и остановиться в миллиметре от ее губ. Сейчас она почувствовала Хейли всем своим телом, ее тепло, дыхание. Она видела, как ритмично поднималась и опускалась ее грудь. Ее запах буквально парализовал девушку. Запах тела с легким налетом последних Шанель. Дени несколько раз коротко вздохнула. Нужно было как-то держать себя в руках. Она сделала глубокий вдох.

Свет зажегся и лифт опять тронулся. Дени смущено отвела взгляд от актрисы. Двери разошлись в стороны, и девушка моментально сделала шаг назад, давая Хейли пройти.

Дени так и не переоделась. Она не помнила, как оказалась сидящей на улице с обмотанной в бумажный пакет бутылкой вина. Иногда, проезжавшие мимо нее машины на несколько минут возвращали ее в реальность. Но в голове роились звуки, а картинки вечера наплывали одна на одну, как надоедливый официант из дорогого ресторана, предлагая ей самые разнообразные варианты возможного развития этой ночи.

Серо-голубые глаза, уже заметные морщинки под ними, пухлые, накрашенные бесцветной, чуть оттеняющей помадой, губы…

Дени сделала глоток и поставила бутылку на асфальт. Она закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов, как известные музыканты перед концертом, и начала перебирать воображаемые струны контрабаса, который вздыхал столь тяжело и часто, что временами заглушал воображаемый рояль. А саксофон и вовсе терялся в своих робких и временами вообще неуместных репликах.

Дени резко открыла глаза, нервно схватила бутылку вина, и, подняв свое, уже не совсем послушное, тело с асфальта, пошла теряться в огнях ночных улиц.

Было где-то половина третьего ночи, когда она, свернув с улицы Верди на улицу Провиденции, позвонила в домофон немного обшарпанного подъезда в районе Грасии.

Дом был старый, без лифта. Пока она поднималась пешком по узкой лестнице на 3-й этаж, то представляла, как ребята тягали коробки и чемоданы. И понимая, что ее руки были бы совсем нелишними, даже испытала стыд за то, что так и не «догнала» Мигеля с Изабель.

Она постучала в большую деревянную дверь. Ей почти сразу открыл парень, 20-ти с лишним лет, с большой копной золотистых, слегка вьющихся волос. Он всем представлялся как Тони и утверждал, что его дед был итальянцем, однако родом он был из России, из Питера. Он выдохнул облако дыма марихуаны прямо Дени в лицо и жестом пригласил зайти.

– Всем привет, – устало произнесла Дени, оглядывая комнату.

Кроме Изабель и Мигеля в комнате был еще Сэм, их ровесник, чистый британец с рыжеватой бородкой и сережкой в виде маленького скрипичного ключика в правом ухе. Они втроем сидели на старом, потрепанном диване и играли в покер. Изабель радостно кинула свои карты на маленький журнальный столик, что стоял перед ними.

Раунд был закончен. Сэм достал из-под бутылки с пивом бумажку и начал записывать очки, Мигель собирал карты. Кругом стояли еще нераспакованные картонные коробки самых разных размеров.

– Я опоздала? – скорее риторически уточнила Дени, опускаясь в кресло, выглядевшее весьма шатко.

– Ты как раз к новому раунду, – отозвался Сэм.

– Простите, потеряла счет времени.

– Не парься, – опять мягким музыкальным басом ответил парень.

Из кухни с двумя открытыми бутылками пива в руках появилась Гэби, стройная брюнетка из Уругвая, со стильной короткой стрижкой. Она подошла прямо к Дени, присела на перила кресла и протянула ей одну бутылку.

– Сыграешь с нами в карты? – спросила она.

Дени отрицательно кивнула и послушно взяла пиво из рук Гэби. Сделала несколько глотков, откинулась назад, облокачиваясь на спинку кресла и, вытянув усталые ноги во всю длину, вдруг произнесла:

– Высокие потолки тут у вас.

– Да, – отвечала Гэби, – квартирка не ахти, но есть балкон, да и от работы близко. Ну и район, как ни крути.

Гэби встала с перил кресла и, подойдя к дивану, примостилась около Мигеля, положив свою голову ему на плечо. Сэм начал сдавать карты.

– Вы знали, что в оригинале «Осенние листья» были написаны на французском? – вновь заговорила Дени.

Ребята пялились каждый в свои карты.

– Я вот только узнала. Стыдно. Вроде как музыканты, а такой факт прошел мимо, – продолжала сама с собой Дени.

Тони положил две карты на стол и довольно улыбнулся.

– Я, пожалуй, пойду, – явно чувствуя себя не в своей тарелке продолжала Дени, – я думала, если еще нужна помощь…

Дени поднялась с кресла и направилась к двери.

– Не скучайте тут, – по дороге похлопав по плечу Тони произнесла она и вышла из квартиры.

– Она выглядит немного странно, – заглядывая в карты Мигеля констатировала Гэби.

– Заканчивает сюиту, – ответила ей Изабель.

Все многозначительно закивали, продолжая игру.

Если честно, то Дени совсем не знала, куда ей идти. Играть в карты она не хотела, пить уже не могла, музыка в голове звучала совсем не та, а сон никак не шел. Прогуливаясь по любимому району, она вдруг вспомнила единственный сонет Шекспира, который знала наизусть. Сначала он просто звучал у нее в голове, а затем, плавно и незаметно перешел в едва слышный шепот, который постепенно набирал силу.

– Как тот актер, который, оробев,

Теряет нить давно знакомой роли,

Как тот безумец, что, впадая в гнев,

В избытке сил теряет силу воли…

Разбивал некомфортную тишину звонкий голос Дени.

– Так я молчу, не зная, что сказать,

Не оттого, что сердце охладело.

Она драматически развела руки в стороны, словно играя на сцене театра.

– Нет, на мои уста кладет печать

Моя любовь, которой нет предела.

Дени резко повернулась, слегка пошатнувшись, и протянув руки к воображаемой возлюбленной, оказалась лицом к лицу с двумя молодыми девушками, проходившими мимо. Этот нелепый кадр, на мгновение застывшей в растерянности Дени, рассмешил девушек. Они захихикали и, взяв друг друга под руки, исчезли за углом.

Дени, только сейчас осознавшая, как далеко ушла в своей воображаемой игре, ухмыльнулась и, увидев пустую пачку из-под сигарет на асфальте, принялась радостно футболить ее.

Она никогда не играла в футбол, да и смотрела-то его всего пару раз в жизни, и то за компанию. Но в какой-то момент ей вдруг захотелось забить гол, почувствовать себя победителем на этом пустынном поле ночной городской жизни. И Дени изо всех сил ударила по пачке. Но, вместо гола она попала в проходившего мимо мужчину.

– Простите, простите, – залепетала она на испанском.

Твердо решив, что на сегодня с нее нелепых ситуаций достаточно, девушка провела остатки своего бесцельного блуждания по городу в полной тишине и покое.

Небо еще было темным, хотя в воздухе уже чувствовалась предрассветная оглушающая тишина, когда Дени, спустившись по улице Гран де Грасия, остановилась у входа в отель. Яркая иллюминация фасада приковывала взгляд, а за огнями отчетливо ощущался глубокий сон постояльцев. Дени посмотрела вверх.

Хейли стояла на своем балконе, в ночной шелковой рубашке нежно-фиолетового цвета, с бокалом красного вина и задумчиво смотрела на небо.

Дени остановилась возле единственного не работающего фонаря, чтобы яркий свет не мешал ей наблюдать за Хейли. Грань, между ее мечтами и реальностью, становилась все тоньше и тоньше, так, что она уже не могла понять, то ли она спит, то ли это фильм, то ли это и вправду все происходит наяву. Дени ущипнула себя за руку, потом еще раз, и еще раз.

Мучимая отголосками Шекспировского «быть или не быть», Дени чуть слышно постучала в дверь Хейли. Та открылась практически сразу.

Хейли совсем не удивилась увидев на своем пороге Дени. Она окинула ее с ног до головы оценивающим взглядом. Та же концертная одежда, стильные брюки и изящный пиджак, белая футболка с треугольным вырезом. Несмотря на общую помятость и растрепанность, выглядела она по-прежнему хорошо. Слегка безумные, но уже почти протрезвевшие глаза, напоминали волчонка. «Только не влюбляться» – мысленно сказала себе Хейли и растворилась в глубине своего номера, оставив дверь открытой.

Дени нерешительно сделала несколько шагов. Лунный свет все-таки делает свое дело. В полумраке почти не было видно беспорядка, царившего в комнате, лишь силуэт Хейли, залитый светом не то луны, не то уличных фонарей, выделялся в проеме открытой балконной двери.

– Говорят, Бог создал Каберне Совиньон, в то время как Дьявол создал Пино Нуар, – стоя спиной к Дени и разглядывая город, сквозь пурпурное вино в бокале, произнесла Хейли. – Попробуй.

Начатая бутылка красного вина с французской этикеткой и пустой бокал, как будто дожидались гостей на маленьком столике, недалеко от входа. Дени сделала несколько решительных шагов и послушно наполнила бокал.

– Я всегда считала вас божественным созданием, – пробормотала Дени, запивая свои, как ей казалось, нелепые слова, огромными глотками вина, словно глушила виски.

Хейли наконец-то повернулась к Дени. Успев заметить ее пристальный полный страсти взгляд, который Дени тут же попыталась скрыть, Хейли кокетливо улыбнулась.

– Похоже, ты не разбираешься ни в вине, ни в женщинах.

Дени залпом осушила свой бокал.

– Мне… Мне нравится это вино, – только и сумела она выдавить она.

– Не торопись с выводами, – многозначительно ответила Хейли, – Знаешь, в чем его особенность?

Дени отрицательно замотала головой.

– Оно непредсказуемо. Каждый раз, когда ты открываешь бутылку Пино Нуар, ты как будто играешь в лотерею. Невозможно сказать заранее, будет ли это незабываемый напиток или же обычное пойло.

Хейли наслаждалась такой игрой. Ее забавляло все тоже детское смущение, с которым Дени себя вела. Трогала ее чистота, и, далеко не просто праздное любопытство, не давало ей покоя. Какая же она там, под этим, похоже, единственным приличным, костюмом? Хейли сделала несколько шагов навстречу Дени, поставила свой бокал на край столика.

– Я не знаю, зачем пришла, – запаниковала Дени, делая пол шага назад.

– Конечно знаешь, – почти касаясь губами ее щеки прошептала Хейли.

Ноги Дени стали ватными, а те самые, нет, не бабочки, а скорее метеоритный дождь, забарабанил у нее в животе. Дикая страсть, огромная нежность, перемешавшаяся с каким-то странным желанием просто стать на колени и заплакать.

Дени представляла эту ночь миллионы, да нет, миллиарды раз. Но как все это сейчас было нелепо. Она должна была усыпать весь ее номер цветами, миллионом алых роз. Банально. Но тогда…

Ее мысли остановило прикосновение Хейли. Она слегка провела своей рукой по щеке Дени. Затем заскользила вниз, по ее лицу, как будто случайно цепляя попавшиеся на пути пухлые губы. Дени была не в силах пошевелиться. Она тщетно пыталась глубоко вдохнуть и выдавить из себя какое-нибудь слово.

Хейли коснулась ее губ своими. Совсем слегка, едва ощутимо. Полутемная комната расплылась и, довольно большие, ненакрашенные ресницы Хейли стали единственным, что сейчас видела Дени.

Говорят, что романтики закрывают глаза, когда целуются. Но сейчас она даже моргнуть боялась. Ей хотелось запомнить все: каждую ресничку, каждую морщинку на лице актрисы.