Читать книгу Солнце мрачного дня - Даша Art - Страница 3

POV Яна

Парень провел горячим языком по моей нижней губе: я едва не заскулила.

Он начал проталкиваться его в мой рот, я сжала зубы так сильно, словно от этого зависела моя жизнь.

Может, так оно и есть.

Я уперлась ладонями в его гладкие и мускулистые плечи, не зная, оттолкнуть его или прижать к себе.

Его эрекция, спрятанная под полотенцем, уперлась мне в живот. Это напугало меня: я всё же делаю попытку его оттолкнуть.

Парень что-то рыкнул, припечатав меня к стене. Его язык продолжает штурмовать мой рот, но всё еще не может пробраться внутрь. Я стойко держу оборону вплоть до того момента, пока он не отстранил свое лицо, чтобы сверкнуть стальными глазами и приказать:

– Открой рот!

Чёрт меня побери, я слушаюсь его. Мой рот покорно распахивается.

Парень не теряет времени даром. Он тут же вновь впивается в меня – страстный, нетерпеливый, будто хочет меня поглотить. Его язык, как торнадо, бушует во рту, захватывая мой язык в свой деспотичный танец.

Я обхватываю его шею руками, вытягиваясь струной. Он слишком высокий для меня, поэтому мне приходится встать не просто на носочки, скорее на большие пальцы ног, а ему согнуться почти в два раза.

Долго так стоять я не смогу, благо он почти полностью меня держит. Но не удерживает, как до этого.

Его руки скользят по моему телу, узнавая, исследуя, вторя своему языку. Мои руки тоже гуляют по его плечам, я зарываюсь пальцами в его волосы, притягивая голову ближе к себе.

Страх отступает. Лёгкие обжигает вспыхнувшее из маленькой искорки пламя. Я словно в огне. И этот незнакомец не тушит его, а разжигает с новой силой.

Где-то в глубине моего ничтожного сознания сипит маленький голосок. Он спрашивает меня, какого хрена я творю? Но тот жар, что томится внизу живота, отдаваясь между ног, полностью заглушает его.

Я не знаю, то ли парень понимает, что мне неудобно, то ли ему самому было не очень комфортно. Но он подхватывает мои ягодицы, поднимая меня вверх.

Я действую инстинктивно, обхватываю ногами его талию. Откидываю голову назад, из горла вырывается стон, когда я чувствую твёрдую выпуклость именно там, где хочу её ощущать.

Господи!

Незнакомец перемещает свои губы на мою шею, скидывая полотенце. Теперь я могу ощутить его самого – горячего, нежного, пульсирующего и в полной боевой готовности.

Я глотаю внезапно образовавшуюся слюну. Он больно кусает мочку уха, я дергаюсь, но он не отпускает.

Моя голова как в тумане. Я уже давно не могу здраво мыслить.

Из последних сил прижимаю свою спину к стене, чтобы образовать между нами небольшое расстояние. Так я могу увидеть, как часто поднимается и опускается его грудь, волосы торчат в разные стороны после того, как в них орудовали мои пальцы.

Он смотрит на меня из-под полуопущенных век. Его глаза уже не такие ясно-серые. Скорее я бы сравнила их с потёртым серебром – тёмным, лишённым блеска.

Мне вдруг хочется услышать его голос. Хочу, чтобы он что-нибудь сказал, вновь приказал мне. Но незнакомец молчит, лишь отрывает и закрывает рот, вторя моему дыханию.

Ему быстро надоедает игра в гляделки. Руки опускаются на мою грудь, он принимается перекатывать соски между пальцами. Я шире открываю рот, закатывая глаза от жалящего удовольствия.

Это какая-то новая грань моего безумия. Я отдаюсь – а это именно то, что сейчас произойдет – совершенно незнакомому мне парню.

Почему мне на это насрать?

Мне нравится, что его рот вновь впился в мои губы с такой яростью, что, кажется, искры посыпались из глаз.

Его язык ворвался в мой рот как раз в тот момент, когда он проникает внутрь меня. Я дергаюсь от ошеломляющего чувства давления, но его руки удерживают меня, не давая отдалиться ни на миллиметр.

Он полностью выходит и вновь входит, заставляя меня вскрикнуть. Ему это тоже нравится.

Я открываю глаза, чтобы увидеть, правда не очень отчётливо, как он улыбается. Но он быстро понимает, что я за ним наблюдаю, и его улыбка сменяется ухмылкой. Я слишком плотно укутана в кокон удовольствия, чтобы задуматься об этом.

Я впиваюсь ногтями в его плечи, начиная раскачиваться. Хватит прелюдий – пора действовать.

Он рычит, кусая моё плечо, обхватывая мои ягодицы своими огромными ладонями. Поднимает вверх, опускает вниз, насаживая на себя. Я тоже не остаюсь в стороне, отталкиваясь ногами от его тазовых костей.

Мы двигаемся в унисон. Мой голос понижается, становится более глубоким и хриплым. Он эхом разносится по пустой душевой.

Сие действо не может продолжаться долго – мы слишком сильно возбуждены. Страсть достигла пика. Внутри всё покалывает.

Я чувствую, как во мне появляется то, чего раньше никогда не ощущала. Кайф, словно нарастающая лавина, проносится по моим венам, сосудам и мышцам, вызывая напряжение глубоко внутри. Сперва появляются лишь отголоски, но спазмы учащаются, становясь всё сильнее, заставляя меня содрогаться.

Толчок.

Еще толчок.

Лавина уже мчится на всех порах с огромной высоты, захватывая всё на своём пути – получается один большой ком. Он взрывается внутри меня, я вскрикиваю, распадаясь на тысячи осколков.

Парень издает рык, резко выходит из меня. Теплая жидкость выстреливает, попадая мне на живот, грудь и шею.

Мы не двигаемся лишь пару секунд. Я учащённо дышу, постепенно выплывая из глубин удовольствия.

Я смотрю в его глаза в надежде понять, что делать дальше. Но ничего не вижу.

Серость – пустота.

Ни единой эмоции, словно это вовсе не мы только что получили одновременный оргазм.

Парень грубо опускает меня на пол. Мои ноги все еще дрожат. Я опираюсь рукой о боковую стену душа.

Он же спокойно встает под струи, быстро споласкивая своё тело.

Я наблюдаю за ним, сглатывая огромный ком, застрявший в горле.

Парень делает вид, что меня здесь попросту нет. Поворачивается, подхватывает полотенце и уходит, не обернувшись и не взглянув на меня.

Вот оно – самое дно.

Реальность накрывает меня с головой. Я только что занималась сексом с незнакомцем…

Господи, что я наделала?

Кайф улетучился к чёртовой бабушке. По телу прошлась дрожь унижения. Я ничего о нём не знаю. А вдруг он и правда маньяк? А, может, чем-то болен?

Я сползла по стене, усевшись на пол.

Мы ведь даже не предохранялись!

И он так спокойно ушёл, будто произошедшее только что вообще неважно для него.

Мои губы задрожали. Я всегда гордилась тем, что в моей жизни не было случайных половых связей. Я всегда была верна Шурику.

Но его больше не было в моей жизни. Он выкинул меня из неё так же быстро, как и все остальные. Пока я была полезна, они позволяли мне быть с ними. Даже папа.

Я никогда не зависела от него. Участие в танцевальных спектаклях, конкурсах приносили мне не только удовольствие и самореализацию, но и неплохие деньги. Можно сказать, что какое-то время я содержала нашу семью.

И вот я упала. Мне больше не платили, и я перестала быть нужной.

Но сегодня я пала еще ниже. Стыд, как ведро холодной воды. В кого я превратилась?

Я быстро вскочила. Пора убираться отсюда.

Я торопливо и брезгливо смыла сперму с живота, чувствуя при этом отвращение и тошноту.

Я даже не стала вытираться, просто натянула на себя одежду и выбежала из школы.

***

Мама готовила ужин. Она что-то ворковала себе под нос. Казалось, мое пребывание здесь делало её счастливой.

Если честно, я ожидала прямо противоположной реакции. Я предполагала, что она будет злиться на меня за то, что я свалилась ей на шею. Но мама пока ни разу не упрекнула меня в чем-либо, не сказала ни одного грубого слова. Так же, как и Оливер.

Мама обернулась на шум, созданный мной при входе. Её улыбка стала шире.

– Как потренировалась?

– Отлично, – я попыталась улыбнуться.

Она окинула меня внимательным взглядом.

– Тебе надо переодеться. На улице жарко, но ты всё равно можешь простыть, если и дальше будешь ходить в мокрой одежде.

Я кивнула, после чего развернулась и побежала по лестнице в свою комнату. Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

В безопасности.

Несмотря на то, что было безумно стыдно и противно, моё тело всё равно предательски чувствовало умиротворение.

Безумный оргазм расслабил мои ноющие мышцы. Напряжение, что накопилось за всё время, казалось, покинуло меня.

Ну, и на том спасибо.

Я ещё раз приняла душ, тщательно скребя кожу мочалкой. Особенно шею, грудь, живот и тот орган, что способен перекрыть доводы здравого смысла в погоне за неземным блаженством. Затем переоделась и спустилась вниз.

Мама тем временем успела накрыть на стол. В животе заурчало. Да, я потратила сегодня очень много калорий.

– Как тебе школа?

Оливер оставил меня в школе сразу же, как нашёл секретаря.

– Американская, – я пожала плечами.

Ага, конечно. Всё так просто. И ты только что не занималась сексом с абсолютно неизвестным, но жутко красивым и сексуальным парнем в душе этой самой американской школы.

– Мам, Оливер, – я глубоко вдохнула, стараясь говорить как можно спокойнее, как бы невзначай, – вы знаете высокого накаченного темноволосого парня с серыми глазами?

Они моментально вскинули головы, оторвавшись от еды.

– Ну, знаете, – продолжила я повседневным голосом, что давался мне с трудом, – красавчик с невозмутимым холодным взглядом, будто он – король, а все остальные – слуги необразованные.

– Где ты его увидела? – осторожно спросила мама.

– В школе, – я пожала плечами.

– Тебе лучше держаться от него как можно дальше, – предупредил Оливер.

– Так кто он? Вы его знаете?

– Скорее всего, это Маркус Дэвис, – ответила мама.

Вот, оказывается, как тебя зовут. Необычное имя. По крайней мере, для меня.

– И тебе, действительно, стоит обходить его стороной, – в голосе мамы слышались нотки обеспокоенности.

– Что? Почему?

– Ну, э-э-э…

– Он – игрок, – вмешался Оливер.

– Как это?

– Девушки для него – это ничто. Он использует их, как инструмент для получения, так скажем, удовольствия. А затем выбрасывает их, как использованный… ну, понятно что…

– Бабник? – спросила я на русском языке у мамы, так как не знала, как перевести это слово на английский.

– Хуже, – мама тоже заговорила на русском, – в сто раз хуже. Бабнику нравятся женщины, а игроку просто секс.

Странно и неловко было слышать это слово из уст мамы.

– Поняла, – быстро киваю.

Я испытала это на собственном опыте.

Секс.

Игнор.

Я не была настолько наивной, чтобы предполагать, что после секса он сразу влюбится в меня. Или что влюбился с первого взгляда, не смог сдержаться, поэтому занялся со мной любовью.

Это сказки для наивных девочек, а я – реалистка. Но мне все равно было очень неприятно оказаться на месте выброшенного презерватива.

После ужина я долго лежала в постели, безуспешно пытаясь уснуть.

– Маркус, – произнесла я его имя, слушая звучание.

Что ж, оно ему подходит.

Темный. Опасный.

Раньше это имя ассоциировалось у меня с Маркусом Корвинусом, персонажем любимой мной саги «Другой мир».

Вампир. Исчадие ада, высасывающий кровь из своих врагов.

Я вспомнила глаза реального Маркуса и содрогнулась. Стало не по себе.

Безжизненные. В них не было и следа страсти. Ледяная глыба.

То, что я не смогла отказать ему – не есть хорошо. Надо быть очень внимательной. Иначе этот парень потопит меня так же, как айсберг отправил на дно Титаник.

***

Я не выходила за пределы имения Палмеров всю неделю, с ужасом осознавая, что уже в понедельник мне придется пойти в школу.

Вот чёрт!

При мысли об этом мой желудок сжимался. Я боялась снова увидеть его, или что он даже не посмотрит в мою сторону. Хотя, возможно, я пугалась встретить его, игнорирующего меня.

Каждую ночь я закрывала глаза и видела это потрясающе красивое лицо, мрачный взгляд. Я могла вспомнить, как сильные руки прижимали меня к рельефной груди, как он входил в меня…

Я сильнее зажмуривалась, закусывала губу, прогоняя это наваждение.

И вот оно. День «Х» настал.

Оливер объяснил мне, что дети в американских школах учатся двенадцать классов. Но я закончила только десять, следовательно, должна была пойти в одиннадцатый. Однако программа обучения в российских школах позволяла мне перевестись сразу на последний год обучения в местной школе.

Таким образом, я перепрыгнула через класс. Из десятого в двенадцатый – очень необычно. Но меня это мало интересовало. Мне хотелось только одного: быстрее пережить этот год, при этом не влипая в неприятности.

Оливер сказал, что у местной школы не было определенной формы одежды – хотя бы это радовало. Все одевались так, как хотели.

Я напялила на свой упругий зад обтягивающие джинсы, туловище спрятала в светлую майку с непонятным принтом, а ноги – в мягкие балетки – удобно и практично.

Волосы я распустила, краситься вообще не собиралась.

Я спустилась вниз на дрожащих ногах, закидывая на плечо маленький рюкзак.

Да, чёрт возьми, успокойся уже!

Мама и Оливер завтракали. Они увидели меня и засияли голливудскими улыбками.

– Что-то не так? – спросила я.

– Сегодня первый день в новой школе! – Мама хлопнула в ладоши. Я уставилась на нее. – А это значит, что тебе полагается подарок!

С чего бы это?

– Вот, – Оливер протянул мне коробочку, – открывай.

Я быстро распаковала её. Я люблю подарки. И мне до жути интересно, что они мне приготовили. Первое, что я увидела, были права.

– Но мне же нет восемнадцати, – я недоверчиво взглянула на них.

– В Америке водят с шестнадцати, – отозвалась мама.

Я подняла права и заметила, что на дне лежат ещё и ключи о машины. Мои глаза широко распахнулись.

– Машина! – охнула я.

– Можешь выйти и оценить, – улыбнулся Оливер.

Я вскочила и, сломя голову, помчалась во двор, чуть не упав, запнувшись о ковёр в холле.

Все слова, которые могли описать мои эмоции в тот момент, когда я увидела свою машину, были нелитературными. Я закрыла рот руками, чтобы не сказать их вслух. Но поросячий визг я всё равно не смогла заглушить. Я запрыгала на месте, словно попрыгунчик.

Красная. Жутко дорогая. Я не разбиралась в марках, но точно знала, что это кабриолет. Верх машины был откинут. Спереди красовался значок BMW.

– Это BMW Convertible кабриолет. – Оливер с мамой тоже вышли во двор.

– Спасибо! – очень громко сказала я, затем крепко обняла сначала маму, а затем Оливера.

Мне нечасто что-то дарили, а уж подобное – тем более.

– Твой отец сказал, что ты умеешь водить машину, но мы всё равно решили купить на автомате. Поэтому тебе просто нужно будет нажимать газ и тормоз. – Оливер протянул мне права, которые я забыла на кухне.

Я ещё раз поблагодарила их с сияющей улыбкой от уха до уха.

Ну, теперь уж ничего не испортит мой первый день в этой заморской школе. Даже встреча с Маркусом.

***

Первое, что я поняла, подъехав к школе – это то, что в ней учатся безумно богатые детки. Я думала, что моя машина была крутой, но здесь много таких.

Во-вторых, одеваются здесь так, будто пришли не получать знания, а на показ мод. И я сразу выделилась из толпы своим безвкусным, чересчур скромным нарядом.

Волновало ли меня это? Нисколько. Кто они такие, чтобы меня заботило их мнение?

Я вылезла из машины, выпрямила спину, гордо задрала голову и пошагала, не обращая внимания на неодобрительные взгляды размалеванных учеников.

Школа встретила меня непонятным шумом и галдежом подростков. Тишина и покой превратились в осиный рой. Ученики что-то активно рассказывали своим друзьям. Все смеялись, оглядываясь по сторонам.

Я шла, медленно пробираясь сквозь толпу к кабинету секретаря. Она выдала мне моё расписание и карту школы – надо же. Но, как оказалось, в этих коридорах правда можно заблудиться.

Мы с Оливером и мамой тщательно выбирали расписание на этот семестр. Оливер был уверен, что мне не стоит посещать историю и английскую литературу, так как это слишком сложно. Эти предметы сами по себе слишком объемные в изучении, а уж то, что английский мне не родной язык, значительно усложняет эту задачу.

Я не противилась, отдав предпочтение точным наукам. Мама возмущалась, говоря, что я могу не потянуть, но я знала эти предметы очень хорошо, да и формулы везде одинаковы. Также я добавила себе биологию, английский язык, физкультуру – куда же без неё. Для разнообразия записалась еще и на курсы французского языка.

В понедельник первым уроком стояла химия. Я развернула карту школы, пытаясь понять, где находится данный кабинет. Я так засмотрелась, что не заметила, как врезалась в кого-то.

Поднимаю глаза, чтобы увидеть, как на меня зло смотрит невысокая блондинка. В ней не было ничего особенного – обычная кукла. Таких сейчас много. Все, как на подбор, с маленькими носиками, накаченными губищами, наращенными ресницами, скулами, силиконовыми грудями и попой.

– Смотри, куда прёшь! – взвизгнула она.

Фу, ну и противный у неё голос.

– Ты что, новенькая? – Она окинула меня презрительным взглядом, затем сморщила нос, став один в один мопс.

Эта кукла всем своим видом пыталась показать своё превосходство надо мной. Мол, кто я и кто ты? Но меня это не трогает. Я поднимаю брови вверх.

– Ты что, глухонемая? – не отстаёт она.

– Да, – спокойно отвечаю, – я – новенькая.

– Что за акцент?

К ней подходят еще три девчули.

Две из них очень похожи на эту наглую сучку. Единственное, что отличалось – это цвет волос. А вот третья не была так накачена. У неё были обычные черты лица, просто завернутые в красивую обёртку. Казалось, что она не очень здорова и старалась скрыть это тонной штукатурки. Я неодобрительно мотаю головой – ненавижу косметику.

Но девушки вдруг замирают, потеряв ко мне всякий интерес. Теперь они смотрят куда-то поверх моей головы. Я оборачиваюсь и тоже застываю.

Два парня. Невероятно красивые, высокие, накаченные. Не парни, а произведения искусства.

Они идут, высоко задрав головы, не откликаясь на приветствия и никуда не спеша.

Я словно оказалась в молодёжном фильме. Тот самый момент, когда всё вокруг персонажей замирает. Массовка уставилась с отрытым ртом на идолов, плавно движущихся по коридору.

Видимо, в этой школе они – те самые знаменитости. У обоих тёмные волосы, только у одного они ближе к чёрному цвету и идеально уложены вбок, а у второго, скорее, каштановые и небрежно зачёсаны вверх.

Маркуса я узнала сразу. Губы у него были более пухлыми, черты лица – не такими заострёнными.

У второго парня был слишком прямой нос, тёмные глаза, брови – две стрелки, и прищур.

Он медленно, как бы невзначай, окидывал взглядом толпу зевак, словно искал кого-то, но не находя, морщился, стискивая челюсть. Мне стало интересно, кто он? А главное, кого пытается найти?

Маркус же никого не искал. Он смотрел своими серыми глазами прямо, не щурясь.

Несмотря на то, что все мышцы на его лице были расслаблены, выглядел он гораздо более мрачно, чем его друг. Вокруг него витал невидимый ореол неприступности. Маркус всем своим видом говорил, что к нему нельзя приближаться.

– Ник! – воскликнула та неприятная блондинка, заставляя меня подпрыгнуть на месте от неожиданности.

Вот и узнала имя второго.

Он окинул её быстрым взглядом, затем перевёл его на меня. Его губы скривились в ухмылку. А вот лицо Маркуса не дрогнуло.

Он увидел меня, я это точно знаю. Меня невозможно было не заметить. Я же стояла прямо посередине коридора.

Но Маркус Дэвис прошёл мимо, будто я – статуя.

Сердце ухнуло в живот. Вот оно и свершилось. Я для него пустое место.

Внутри появилось очень странное чувство не то обиды, не то досады. В любом случае, было очень неприятно.

Меня часто ненавидели, мне много раз признавались в любви, но никогда не делали вид, что меня не существует. Я даже разозлилась на миг, но потом опомнилась. Этот парень мне ничего не обещал. Он даже имени своего не назвал и не спросил моего.

Так чего я бешусь? Имею ли я на это право?

Я обошла этих куриц, пока они были погружены в обсуждение этих орангутангов.

Кабинет оказался совсем недалеко. Я вошла. Маркус и его друг тоже были здесь. Они сидели в первых рядах, а свободное место осталось только в самом конце класса, в углу.

Замечательно. Лучше даже придумать нельзя.

Я юркнула за парту и наконец выдохнула. Вошёл учитель, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы понять то, о чем он говорит. Похоже, расслабилась я раньше времени.

– У нас новая ученица, – говорит учитель, смотря на меня. – Можешь встать и подойти ко мне?

Я встаю и подхожу к его столу.

– Меня зовут мистер Саймон Уайлд. Представься, пожалуйста: скажи, откуда приехала, расскажи что-нибудь о себе.

Я окидываю взглядом присутствующих, чётко при этом вижу, что им абсолютно все равно. Девочки хихикают, а парни оценивающе скользят по мне взглядами и многозначно шевелят бровями.

– Меня зовут Яна Вербина, – я произнесла это, глядя на Маркуса. Если он не глухой, то теперь знает, как зовут ту, с которой трахнулся в душе неделю назад. Но его лицо не меняет своего безучастного выражения. – Приехала из России. Занимаюсь танцами.

Вот так. Коротко и ясно. Уверена, что и на эту малость присутствующие не обратили особого внимания, так зачем распинаться?

– Очень интересно, – скорее из вежливости отозвался мистер Уайлд, – вот почему у тебя акцент.

Я натянуто улыбнулась, стараясь не смотреть на Маркуса. Но у меня зудели глаза. Желание не отрывать от него взгляд засело внутри. Он же холодно прошёлся по мне, затем уставился в тетрадь – очень приятно!

Я быстро прошла к своему месту, поместила зад на стул, закрыла глаза, желая провалиться сквозь землю. А утро так хорошо началось!

День прошёл как в тумане. На каждом последующем уроке меня представлял учитель, я произносила один и тот же текст. И всё бы ничего, но на всех этих уроках присутствовал Маркус! И это было мучительно – ловить на себе лишь мимолётный взгляд, говорящий о том, что ему безумно скучно.

Господи, Яна! Да соберись же ты! Что размякла, как печенка в горячем чае!

Сжимаю зубы и кулаки – я же боец! И никакой парень этого не изменит, тем более после пяти минут секса!

И вот пришло время последнего урока. Я тщательно всматриваюсь в карту, пытаясь понять, где же он проходит.

Я уже опаздывала на него, но моя гордость не дала мне обратиться к какому-нибудь ученику за помощью: вот теперь приходится самой разбираться. В коридоре уже никого нет, и спросить не у кого. Я злилась сама на себя, борясь с желанием разорвать карту на мелкие частички, после чего запрыгнуть в свою новенькую машинку и уехать домой.

Я уже собралась подчиниться своим желаниям, когда меня резко дёрнули куда-то в бок, больно сжав кисть руки. Я даже понять ничего не успела, как оказалась прижатой к стене.

Причём, с двух сторон.

Хотя вторая стена, прижимающаяся к спине, несколько отличалась – она была рельефной и горячей.

Сердце бешено заколотилось. Я открыла рот и резко вдохнула от неожиданности и страха. Но его вовремя накрыла мужская рука. Видимо, чтобы я сохраняла тишину.

Нос уловил свежий чувственный аромат. Захотелось заурчать, ведь рецепторы, отвечающие за обоняние, едва не забились в экстазе.

Я завожу руки назад и упираюсь в приятную ткань и твёрдые мышцы, после чего запрокидываю голову, поднимаю глаза и тут же тону в морозной серости.

– Маркус, – охаю я, но звук пропадает в его ладони.

Он убирает руку с моего рта, проводя большим пальцем по нижней губе. Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он только сильнее вжимает меня в стену.

Парень опускает голову, утыкается в мою шею. Его влажный и жаркий язык касается бьющейся жилки: по телу рассыпаются маленькие шарики удовольствия.

Руки Маркуса сжали мои ягодицы, немного приподнимая навстречу. Голова идёт кругом, сердцебиение зашкаливает: я не могу нормально вдохнуть. А его наглые пальцы юркают между моих стиснутых ног, чтобы надавить на проигрывающую часть моего сопротивления.

– Ах, – мое тело зажило своей жизнью, я стискиваю ноги, дёргаюсь вперёд, чтобы усилить давление, но сквозь дымку кайфа слышу шорох где-то поблизости и недовольное рычание Маркуса.

– Сегодня, – выдыхает он, прикусив мочку моего уха, вызывая очередную волну дрожи, – в восемь часов в женской душевой.

После чего он исчезает, а я прислоняюсь к стене, боюсь даже шелохнуться. За свои ноги я пока что не в ответе.

Что это было? Торнадо по имени Маркус Дэвис?

Я нагибаюсь, чтобы поднять карту. Мои руки трясутся. Да меня всю бьёт озноб!

В голове, словно эхо, слышатся его слова.

Он что, назначил мне встречу?