Читать книгу Ноль пополудни. История одной девчонки - Даша Ивлиева - Страница 8

Максим коротал в заточении четвёртый день. На смену растерянности пришла пора для побега по разработанному плану…

На пятом этаже, как узнал, административно-бытового корпуса разместилось его новое пристанище в подсобке с уборочным инвентарём, которую запирала железная решётчатая дверь. Максим, томясь в клетке, оказался в центре бурлящей жизни китайских нелегалов. Азиаты занимали весь этаж, превращённый ими в общежитие. Всегда улыбчивые и весёлые китайцы в комплексе работали поварами, уборщиками, грузчиками, разнорабочими и теми, кем заблагорассудится их хозяевам. Максим не имел возможности наблюдать за их бытом, зато отлично слышал забавную речь и насквозь пропах экзотичной кухней, блюда которой единственно и приходилось кушать. Общаться получалось лишь с Ченом, кто за самое толковое владение русским значился местным бригадиром. Этот мужчина приносил еду и выгуливал вечером по этажу, когда общежитие закрывали снаружи. Максим выучил несколько фраз по-китайски и настоял на том, чтобы обучить кое-чему на русском приятеля Чена.

К вечеру, а иногда в обед, ради издевательств заглядывал тип с бородкой, непременно с бейсбольной битой. Дохляк открыто нюхал кокаин, а потом с неистовой рожей стучал по решётке двери, несвязными выкриками обещая угробить любого. В такие моменты незанятые азиаты прятались по своим норкам. Хоть Максим того старался не злить, спокойствие пуще воспламеняло гнев удальца. В первый приход Жорик-Дохляк настолько увлёкся, что колотил дверь до изнеможения, пока обессилено не упал. В тот раз его закинул на плечи и унёс Боров-Антон.

Сегодня Дохляк нагрянул утром. Тот облизывал биту, подло лыбясь:

– Братец-то твой тебя кинул. Плевать он на тебя хотел!

– Закрой пасть, выродок! – не стерпел Максим.

– Завтра моя дубина опробует твою черепушку, малыш. Надеюсь, тебе будет о-очень больно!

Глядя на давившегося смешками Жорика, Максим боковым зрением уловил знакомого китайца. План перешёл в действие.

– Эй, Чен, пойди сюда!

Бригадир с опаской подтянулся к решётке.

– Чен, спроси у него сам, – махнул Максим на гостя с битой.

– А эта правда, сто он здесь долзен быть залозник? – узнавал Чен.

Дохляк озирнулся на китайца бычьими глазами:

– А ты, нахрен, совсем тупой?! Да, млядь, он заложник!

– И долзен иметь строгий надзор? – с трепетом в голосе вытянул китаец.

– Да, мать твою! хрен узкоглазый! – приставил Дохляк к груди бригадира биту. – И если ты, падла, не обеспечишь после моего ухода ему строгий надзор, я раскрошу твой мозг! Понятно тебе?!

– Да-да, – активно мотал головой китаец, – сейсяс всьё подготовлю! – побежал тот куда-то к себе.

Максим удовлетворённо смотрел на нездоровые кривляния Дохляка: он-то знал, что внушив бригадиру неправильное толкование слов «заложник» и «строгий надзор», скоро получит спецодежду для работы уборщиком, откуда до свободы останется последний рывок…

* * *

– Мама!.. Мам!.. Мамочка!

– Ну что ещё?!

– Можно я сегодня в школу не пойду?

– Обувайся и бегом на уроки! я из-за тебя на работу опаздываю! – огрызнулся сердитый голос мамы.

– Пожалуйста-пожалуйста, всего один разочек!

– Я кому сказала! рюкзак в зубы и марш на занятия!

Вытолканная на лестничную клетку Лиза повиновалась. Заторможенным шагом она, как могла, оттягивала неминуемый школьный порог. И каждый раз для разнообразия находила всё новые маршруты. То считая шаги, то пиная опавшие листья, то кормя голубей, наслаждалась она минутами свободы. А недавно увлеклась настолько, что до школы так и не добралась. За своё легкомыслие Лиза поплатилась маминой трёпкой и вызовом родителя в школу.

Чтобы лишний раз не попадаться праздному коллективу, лучше всего стоило приходить строго к началу урока. Правда, на этот раз Лиза опоздала. Что тоже было нежелательно. Войдя в класс, она испытала на себе с дюжины две колких взглядов:

– Можно войти? – почти шёпотом попросилась Лиза.

– А мы, собственно, только тебя и ждали‼ – сорвал восторг публики Лёша – мальчик с модно уложенной причёской в окружении неизменных поклонниц.

По пути к своей парте Лиза собрала ещё тройку ехидных реплик.

– Сонный мечтатель!

– Купи будильник!

– Оставайся в `школе ночевать.

Устроилась Лиза на задней парте, по обыкновению не снимая берет. Она не имела соседа, зато под боком светило окно. При умелом воображении этого было весьма достаточно.

* * *

Тем временем Максим выполнял первое поручение Чена по уборке ставшего тюрьмой служебного корпуса. В жёлтой рубашке он проворно перекатывал из комнаты в комнату тележку с принадлежностями для чистки. Когда офисные работники нуждались в уборщике, те на пальцах объясняли что им нужно, и Максим без слов повиновался.

Он обходил уже второй этаж и, всё просчитав, копил мужество для побега. И тут его словно током дёрнуло, когда мимо проходил Боров, тот самый Антон, товарищ дёрганого отщепенца с битой. «Пронесло», – выдохнул опущенной головой Максим и потопал дальше.

– Эй! ты кто такой? – вонзился голос в спину. – Что-то я тебя не припомню…

Максим поворачивался медленно, но когда увидел спешащий навстречу мерзкий лик – опрокинул тележку поперёк коридора и дал дёру к лестнице.

* * *

В школе шла большая перемена. Лиза держала руки на парте, уткнувшись в них лицом. Ей грезился золотистый пляж в лазурной бухте, где роскошные пальмы раскинулись на берегу, по которому она гуляла, оставляя на песке следы, что смывали волны. До неё доносились раскаты прибоя, крик чаек – и чей-то противный голос:

– Зеленкова, очнись! Ау. Ты жива? – махал перед слипшимися глазами пухлощёкий Миша, Лёшин приятель.

– В сто восемсь» пятый раз говорю, я не Зеленкова, `дурачочик! – с ударением на последнем слове съязвила Лиза.

– Тут у девчонок к тебе вопрос по делу, – указывал мальчик со спины на сидящую в среднем ряду неразлучную компанию – Алёну, Инну и Юлю.

Кроме них, в классе почти никого не было: кучерявый рыжеволосый Вадик на Лизином ряду, кого не заставить сидеть смирно и двух минут, да странная парочка на третьем – Таня и Таня, всегда серьёзные, сейчас усердно копались в тетради. Судя по легкомысленным лицам троицы, ожидать любезностей не стоило.

Инна, веснушчатая хохотушка, с трудом сдерживала смех:

– Лиза, – чуть не сорвалась та, – мы никак не можем рассмотреть, ты блондинка или брюнетка? – откровенно упиваясь своим остроумием, рассмешила всех, кроме Лизы и никогда не смеющихся Тань.

– У меня нет волос, Инна, так же как у тебя мозгов. Вот только мои волосы ещё отрастут, а твоим родителям придётся смириться!

– Кто бы говорил, коза тупорылая! – воинственно выдала курносая Юля, местная злюка. – С’час договоришься у меня!

Меньше всего хотелось связываться с Юлей, и Лиза отвернулась к окну.

– Посмотрите на неё! Блаженная Лиза! – не унималась на этот раз хитроокая Алёна. – Не принца ли своего высматриваешь?

– На белом коне! – подхватил рисующий на доске Миша.

– На голубом осле! – добила Инна.

Лиза поморщилась, завидев свой блик на обляпанном стекле. Ну когда уже начнётся урок?!

* * *

Максима в сопровождении Борова вели по третьему этажу двое в голубых рубашках с жетонами «стража» на груди. Его затолкали в приёмную, где секретарша, уронив презрительный взгляд, указала на главную дверь:

– Тебя ждут…

Круглолицый хозяин кабинета занимал своё место в кресле, а спереди, наполовину закрывая директора собой, опёрся о стол, словно прибывший из детства, молодой мужчина с внешностью кинозвезды. Высокий и белокурый, незнакомец излучал уверенность и миролюбие. От него веяло стилем и приятным парфюмом. С руками в карманах пиджака этот человек сиял обаятельной улыбкой. В то время как директор смотрел на Максима напряжённо, сударь успокаивал присутствием, давая надежду на благополучную развязку.

– Здравствуй, Максим, – заговорил незнакомец. – Тебя ведь так зовут?

– Здравствуйте. Да.

– Скажи-ка, Максим, что ты здесь делаешь?

Максим в растерянности взглянул на непроницаемое лицо директора:

– В каком смысле?

– Ну, как ты оказался в нашем казино?

– Я… я уборщик, – неуверенно указал он на свою рубашку.

– А скажи, пожалуйста, – всё расспрашивал незнакомец, – тебя никто работать здесь не принуждал? Не заставлял тут находиться?

Директор откинулся на спинку стула и сцепил руки за головой.

– Нет, что вы! – попробовал улыбнуться Максим, но вышло коряво.

– Ты уверен?

– Абсолютно, – не очень твёрдо проронил он.

– Я тот, кого не стоит бояться, – продолжал сударь. – Правда тебе не повредит.

– Я не понимаю, о чём вы, – негромко запинался Максим.

– Знаешь, ты мне нравишься, – незнакомец вынул руки из карманов и убрал их за спину. – Мне приглянулась твоя скромность и сдержанность.

Максим вытирал об себя вспотевшие руки.

– Ты показал себя с положительной стороны, и, как мне кажется, – посмотрел тот на директора, – у Рудольфа Петровича к тебе не должно быть никаких претензий. Верно?

Директор всплеснул руками:

– Конечно, о чём речь!

Максим путался в догадках.

– Отныне ты свободен. Можешь вернуться домой.

Максим стоял, боясь вымолвить неверное слово.

– Что-то хочешь спросить?

– А что будет с моим братом?

Незнакомец посмотрел на директора.

– Это касается только меня и твоего брата! – гаркнул круглолицый.

– В любом случае, ты не в ответе за своего брата, – прибавил сударь. – Кстати, если есть желание, и я думаю, Рудольф Петрович меня поддержит, мы рады будем видеть тебя в нашем заведении уже не в качестве уборщика, а как крупье.

Максим выпрямился.

– Ну, что скажешь? – заманчиво улыбался сударь. – Многие молодые люди начинают свою карьеру здесь.

Максим к такому не готовился.

– Зарплатой не обидим, – настаивал тот же, полубоком садясь на стол.

– Соглашайся, – скупо присоединился директор.

Максим пребывал в странном состоянии: он свободен и желал бы скорей убраться, но здесь как воздух необходимая работа, возможно, с приличной для Вологды зарплатой без проблем с законом; а с доверием этого незнакомца он мог бы стать посредником, когда брату вернут долг. Власть этого сударя над директором прибавляла уверенности. Максим несколько секунд прокручивал мысли. Последней каплей в победе над страхом стала возможность найти в столице единомышленников по проекту: здесь он точно найдёт понимание. Максим решился, медля до последнего:

– Если позволите… я хотел бы… я остался бы здесь работать.

– Превосходно, – спрыгнув со стола, протянул незнакомец руку. – Добро пожаловать в «Вегас»! Курсы начинаются послезавтра. Запишешься в отделе кадров. Это этажом выше. А пока – отдыхай./

/Под звук закрывшейся двери, куда вышел Максим, гость пронзительно посмотрел на директора и убрал улыбку. Он ловко вынул сигарету и задымил:

– Мне кажется, вам стоит вести себя куда осторожнее, Пётр Рудольфович. Думаю, попечителям не понравилось бы то, как вы используете в своих целях наше заведение.

Директор приоткрыл окно:

– Я погорячился, Александр. На, вот, возьми пепельницу, – суетливо протянул тот посудину.

Александр кивнул в благодарность:

– Впредь рекомендую советоваться со мной и не делать глупостей. Ваша неосмотрительность может выйти нам боком.

– Я лишь хотел напугать, только и всего, – оправдывался директор.

Пройдясь по кабинету, Александр пристал к террариуму:

– Как поживает Геннадий?

– Дрыхнет малыш, – нервно посмеивался директор.

Александр глубоко затянулся и, хотя держал пепельницу, стряхнул пепел на крокодила:

– Знаете, мне надоело слышать, что вы проворачиваете здесь какие-то тёмные делишки, – выдыхал он дым. – Вам вовсе не для этого досталось казино в управление.

– Это всё выдумки.

– Хорошо, если так, – затушив сигарету, оставил Александр пепельницу на столе. – Не забудьте: через субботу «большая игра». Попечители определились со списком людей. Найдите чистоплотного дилера. В прошлый раз я высоко отзывался о вас на совете. Не вынуждайте меня в следующий раз менять мнение, – засобирался к выходу Александр.

– Не забывай, мы с тобой в одной лодке, – усаживаясь в кресло, остановил Александра хозяин кабинета.

– Это пока вы не остались за бортом с вашим крокодилом, – кинул напоследок Александр и захлопнул за собой.

– Чёрта-с два, ублюдок хренов! – оскалился в сторону двери директор. – Будет мне ещё указывать, что делать! Я и так за всё отвечаю, – взял он карандаш. – Прикрываю их задницы! – сломал его с хрустом. – А перепадают мне сущие крохи! – бросил обломки в дверь. – Делает из меня посмешище в присутствии подчинённых! Впору последнему мусорщику надо мной посмеиваться.

Директор постучал пальцами по столу: выдвинутый ящик оказался пустым.

– Леночка! – снял он телефонную трубку, поглядывая на крокодила, – у меня кончились хомяки.

* * *

Ученики возвращались в класс. Парами, поодиночке, по три-четыре человека они заполняли кабинет хохмами, воркованьем, шелестом и звуками рассадки. Судя по их количеству, Лиза предположила, что до последнего занятия дотерпели не все.

Литература стала единственным предметом, готовиться к чему Лизе не приходилось себя заставлять. А её деятельность на сегодняшнем уроке даже вызывала открытое раздражение непримиримой части одноклассников. Лиза догадывалась, средний ряд не упустит шанса испортить настроение, потому, когда услышала знакомые издевательства, решила не поддаваться.

– Эй, Зеленкова! – шёпотом окрикивали девочки. – Кудрявая!

Лиза делала вид, что увлечена учёбой.

– Краснова, глянь сюда!

Не одолев любопытство, Лиза обернулась: Алёна держала тетрадный лист с карандашным рисунком странного создания, похожего на инопланетянина, на кого указывала стрелочка от имени «ЛИЗА». В очередном «шедевре» узнавался стиль Мишиного соседа по парте, доморощенного художника с безбрежным талантом и больной фантазией. План неприятеля удался: костяк среднего ряда бесновался и хрюкал от удовольствия.

– Седьмой «А»‼ в чём дело?.. Позвать классного?! – звонким голосом навела в классе подобие порядка учитель по литературе.

– Кудрявая, ну как те» портрет?

Листок очутился у Лизы на столе.

– Для тебя старались.

Лиза скомкала рисунок:

– За сходство ставлю кол! – показала Лиза оценку средним пальцем.

У Юли ухмылка с лица исчезла первой:

– Тебе капец!

Лиза поняла, что погорячилась: с Юлей лучше не связываться. Урок продолжался, но теперь было не до литературы.

* * *

Перед директорским столом предстал лысый молодчик.

– Череп, это задание придётся тебе по вкусу, – протянул директор распечатку. – Мне нужен этот человек.

– Это брат того мальчишки?

– Да. Его недавно видели в одном питерском подпольном клубе. Возьми свою шпану и поезжай по этим адресам. Я хочу, чтобы ты доставил его мне.

Череп с неизменным выражением изучал бумажку.

– И будь помягче, чтоб он случайно не умер у меня на складе…

* * *

Пока ребята собирали тетради с учебниками домой, Лиза погрузилась в себя, помечая задание на дом. Убрав с уха карандаш, она усекла какие-то подозрительно довольные рожицы Лёшиных подруг и Миши. Лиза глянула через плечо. Рыжий мальчишка с подлым видом прогуливался меж рядами, как бы невзначай приближаясь сзади. Рожицы на среднем ряду будто что-то предвкушали. Всё это жутко настораживало. Вадик поравнялся. Лиза со смирением ожидала чего-то мерзкого. Сердце так и колотилось.

Вдруг рыжий вильнул рукой и завопил:

– Он у меня‼! – победно потряхивал тот чем-то бардовым в руке.

Лиза узнала свой берет. Она униженно провела ладонью по щетинистой коже.

Класс встретил её голову бурей смеха и ликования. От ненасытных взглядов у Лизы загорелось лицо и стянуло дыхание:

– Отдай сюда!! – тщетно попыталась она выхватить берет к восторгу безумной публики.

Вадик бесновался с трофеем, как первобытный охотник, впервые убивший мамонта. Лиза вырвалась из-за парты – но Вадик вёртко отскочил, задев товарища. Когда же Лиза кинулась настигнуть обидчика, Вадик уже дразнил беретом у двери. Только она сорвалась на бег, как сильнее раззадорила рыжего, пустившегося наутёк. Лиза безудержно порвалась догонять в школьном коридоре, куда, судя по насмешкам в спину, высыпал весь класс.

Лиза чувствовала себя голой. Теперь вся школа будет над ней смеяться! Впереди мелькала Вадика подошва. По бокам проносились фигурки школьников. Мальчишка неустанно описывал виртуозные закорючки, пробиваясь сквозь потоки встречных учеников. С жаждой догнать Лиза неслась, как ошпаренная. Скоро коридор кончился, и бегун уже исчезал на лестнице.

Погоня перекинулась на холл первого этажа, где промежуток сократился до считанных шагов. Лиза след в след огибала за Вадиком препятствия в виде изумлённых учащихся. Этому коротышке не сдобровать! Догнать негодяя стало делом чести, но тягаться с рождённым для бега необычайно сложно.

Круг близился к концу, когда по противоположной лестнице Лиза взбегала обратно на второй этаж. Измученная и запыхавшаяся, встречала она взглядом любопытных одноклассников, выстроенных вдоль, чтоб, очевидно, не мешать. Те верещали и что-то выкрикивали. Вперёд остальных выдалась Юля…

Вадик враз проскочил зрителей. Поравнялась с многоликой толпой и Лиза, где в последний момент различила Юлину подножку. Избежать столкновения не удалось. Лиза оторвалась от опоры и продолжила движение уже в полёте. Вместо рыжего перед глазами поднялся жёсткий пол. Глухой удар. Колени ошпарило болью. Лиза лежала плашмя. Шум стих. Погоня завершилась.

Не издавая ни звука, Лиза неторопливо поднималась. Оказавшись на ногах, она с маской спокойствия проплыла сквозь ребят, чтобы затем проследовать в дальний уголок школьного крыла.

Слышалось, как с окончанием зрелища народ разбредался. Лиза спустилась спиной по стене, не сводя глаз с пушистых облаков за окном. Она старалась ни о чём не думать, отгоняла любые мысли.

Сосредоточенной волей, то щуря глаза, то дыша ртом, Лиза боролась с бурей внутри. Она противилась, крепилась, но глаза предательски наполнялись влагой. Наконец Лиза сдалась, и по щекам ручейком потекли слезинки. Тогда, чтобы спрятать всхлипы и вздохи, она закрылась ладонями. И заплакала с новой силой.

Так прошли минуты. Растерев слёзы по лицу, Лиза увидела стоящего перед ней Лёшу, а за его спиной – близнецов с класса, Сергея и Кирилла. Парнишка спереди сжимал её берет и рюкзак.

– Лёха, давай скорее!! – доносился лай одноклассниц.

Не глядя в глаза, он аккуратно опустил берет на голову и вручил рюкзак. Первый красавчик в классе выглядел неловко. Даже казалось, хотел что-то сказать, но промолчал и подчинился подругам…

«Рядом с Женей я чувствовала себя нормальной, а теперь я изгой и посмешище. У других детей есть всё. У меня нет ничего. Я хочу, как и другие, нарядить ёлку на Новый Год, чтобы меня дурачили байками про Деда Мороза, чтобы мама проверяла дневник и спрашивала, как дела; чтобы мальчишки в классе дёргали за косички! Хочу сплетничать с подружками! Хочу, чтоб меня не рисовали на парте! Лучше б я умерла от лейкемии. Лучше бы вообще не рождалась!»

Лиза старательно выводила мысли в дневнике, что представлял собой широкий блокнот в клетку. В кепке, что снимала лишь перед сном, упёршись в простенок, завешенная шторами и тюлем, она сидела на подоконнике с вытянутыми ногами; с улицы изредка отвлекали прохожие. У окна третьего этажа, там, где любила прятаться, Лиза заметила, что на улице уже горели бледные фонари, и скоро совсем будет трудно писать.

«…Дорогой Дневник, спасибо, что у меня есть ты. Всё чаще кажется, что остаётся лишь один выход. Хотя если быть придирчивым, то два: это Троицкий или Дворцовый мост. Троицкий красивее, а Дворцовый ближе и родней. Хотя если разобраться, то какая разница. И самое обидное, все обо мне быстро забудут. Может, даже покажут меня по „Пятому каналу“, ну а на следующий день точно забудут. Зато маме будет легче без меня устроить свою жизнь, я уже не говорю, как будет рад весь мой класс! В любом случае более бесполезного существа, чем я, на нашей планете едва ли найдётся…»

Внезапно Лиза услышала голос отчима и кого-то ещё. В комнате она находилась уже не одна. Теснясь на подоконнике, дышала еле заметно. Если мама узнает о прогуле дополнительного по математике, ей попадёт.

Лиза знала, что отражённый свет только что включенной люстры сделал занавески совершенно непрозрачными. Она тихонько поджала затёкшие ноги, превратившись для себя в моргающую восковую фигуру, что вслушивается к голосам.

Тут свет в комнате погас…

* * *

Ночёвка в машине пугала холодом, оттого уже вечером Максим одолжил у Чена и с его же подсказки договорился о съёме жилья в районе Васильевского острова. У порога однокомнатной квартиры его встречала семейная пара – Ирина с Иваном. Супруга производила впечатление закоренелой тётки с тщетным старанием держаться приветливо. Иван выглядел старше лет на десять, постоянно шутил и плескался крепкими словечками. Из болтовни мужчины Максим узнал, что одиннадцать лет назад тот перебрался из этой квартиры в соседнюю трёхкомнатную, к будущей жене.

– Сначала мы объединили обе квартиры, – показал Иван на странную дверь при входе, – но потом решили эту сдавать.

Обе квартиры входными дверями расположились по одной стенке, а сообщались прихожими. Иван попробовал – смежная дверь поддалась, на что тот достал ключ и пару раз провернул в скважине:

– Теперь это твоё жилище, соседушка.

Уже в комнате Иван зажёг свет, и Максим увидел бежевый диван, захламлённый журнальный столик, спальную стенку на фоне полосатых обоев и плотно зашторенные болотные занавески. Жилище смотрелось скромно, притом уютно.

– Устраивайся. Я чуть позже загляну, – оставил наконец Иван.

Максим, опустил сумку и принялся разглядывать комнату. Менять планы он раскрыл свой мятый исчирканный черновик, где вёл все дела.

Выключив затем свет, Максим уселся на диван, одолеваемый тысячами мимолётных и давних мыслей, в чаянии, что чрезмерно общительный арендатор всё же оставит в покое. Он откинулся на мягкую спинку и уставился в пол. Странная тень еле касалась носков. Та тянулась от необычного силуэта в окне. Более чем странного. Максим изумился и скрипучим шагом приблизился к занавескам. Протянул руку. Колечки медленно заскользили по карнизу. Возникшая брешь обнажила тайну: на подоконнике, обняв поджатые колени, в полумраке сидела почти бесцветная девочка. Фонарные лучи подсвечивали её наполовину. В малиновой бейсболке, майке, с закатанными выше колен спортивками – на молчаливый взгляд Максима незнакомка отвечала тем же пронзительным безмолвием. Максима привлекли колени с тёмными кругами у запёкшейся раны. Девочка, не спуская глаз, аккуратно раскатала штаны, скрыв рану. В её глазах томилось что-то неуловимое, ускользающее. То ли тоска, то ли душевная боль. Так или иначе, в планы не входило иметь на подоконнике пусть и немую, но живую девочку.

Скорей всего дочь арендаторов. Максим рассудил спровадить соседку. Он приготовился попросить её оттуда. Но её глаза обезоруживали, заставляя искать другие слова:

– Ты живёшь `здесь?

Девочка неохотно кивала.

– На подоконнике? – усмехнулся Максим.

Девочка не удержалась: вслед за ямочками на щеках расплылась она в улыбке, после чего закивала живее.

У босых стоп Максим рассмотрел книгу: «Фея Аламея. За гранью волшебства» – на обложке.

– Значит, ты необычная девочка? – задабривал, чтобы не обидеть Максим.

Девочка твёрдо мотала головой.

– Дай-ка угадаю: ты фея, которая живёт на подоконнике?

– Да, я фея! – неожиданно подхватила она и увлеклась: – Берегись, странник, моё волшебство непредсказуемо!

– И как зовут здешнюю фею, столь терпеливую к моему присутствию?

Девочка хитро посмотрела в окно, а потом торжественно на Максима:

– Елизавета Сергеевна. Но ты можешь звать меня Лиза.

– Очень приятно, фея по имени Лиза. Это самое подходящее имя для волшебницы.

Лиза осмелела:

– А как звать тебя, таинственный незнакомец?

– Максим, – засмущался он от её пристальных разглядываний. – Просто Максим.

– Не беспокойся, просто Максим, – приняла наигранный тон Лиза, – я скоро освобожу пределы твоего нового пристанища.

– В спешке нет особой надобности, – подыгрывал он, хотя и не был прочь её скорейшего исчезновения.

Тут Максим вспомнил о мягкой игрушке, купленной племяннику. Заключив, что грудничку такое рановато, он решил подарить её новой знакомой, чтобы расположить к себе, а заодно откупиться от необходимости вести беседу:

– Не угодно ли вашему волшебному величеству принять от простого смертного скромный дар?

На удивленье, догадавшись, о чём речь, Лиза восторженно засияла и соединила ладони:

– Не тяни. Моё волшебное величество любит подарки!

В этот момент раздался резкий скрип и после чьих-то шагов в комнате загорелся свет.

– Ты чё», Макс, в темноте-то сидишь? – приятельски разразился Иван.

Максим взглянул на Лизу: фея, вновь сокрытая включённой лампой, держала палец у рта.

– Да я тут вид изучаю… из окна, – облокотился на подоконник Максим.

– А как насчёт выпить? – выставил бутылку Иван. – За знакомство.

Максим как бы невзначай, почёсывая затылок, повернулся к Лизе. Девочка категорично мотала головой, а её губы беззвучно молвили «не пей с ним».

– Знаешь, Иван, я бы с удовольствием, но мне нельзя – лекарства принимаю, – применил Максим коронную отговорку.

– Ну отчего-то же надо умирать! – пошутил Иван, но оказавшись непонятым, понимающе вздохнул: – Чертовски жаль…

Тот что-то брякнул ещё и удалился.

О подарке Максим не забыл. Он достал из сумки серого ворсистого медвежонка и преподнёс девочке. Лиза с нежностью приняла в руки мягкую игрушку:

– Спасибо тебе, большое-пребольшое! – обняла она мишку. – Можно я назову его Ральфом? – разглядывала она увлечённо подарок. – Ты ведь не будешь против?

– Я б иначе не назвал.

Казалось, Лиза больше не интересовалась Максимом, потому под предлогом не мешать знакомству с мохнатым другом, он задвиганием штор оставил её с мишкой наедине. Решив, что наиверный способ спровадить соседку – заняться любым делом, Максим взялся раскладывать вещи в гардероб. И не ошибся: вскоре девочка пожелала спокойной ночи и сладких снов, добавив, что Ральф, с которым подружилась, очень благодарен ему за новую хозяйку.

После ухода соседки Максим взялся за ноутбук. Интернет в комнате, конечно, отсутствовал, зато обнаружилось несколько точек беспроводного доступа. На то ушло всего несколько минут, чтобы взломать самый незащищённый канал. Максим отправил брату письмо, чтобы тот с ним связался, затем пролистал вкладки обозревателя. На одной из них по-прежнему висела страничка, созданная Романом для Максима, где накопилась уйма нетронутых писем. В них добивалась ответа та самая брюнетка по имени Катя. Максим перешёл на её страничку. Скромная девушка смотрела с фотографий зелёными глазами. Неужели девушка мечты? Он прокликал первый попавшийся фотоальбом, вспоминая друга: «тебе всё равно её не удержать!», «ты облажаешься при первой же встрече!». Стоит ли выдать девушку Роману сразу или попытать удачу? Набравшись отваги, Максим изменил натуре, когда в письме девушке извинился за молчанье. «Раз уж я в Питере, почему б и не встретиться?» – оправдался он перед собой, затем помыслил над отправленным и набрал ещё.