Читать книгу Ты моей никогда не будешь… - Давид Самойлов - Страница 24

Если вычеркнуть войну
Поэт и гражданин

Оглавление

…не для битв…

…для молитв…


(Рифмы из стихотворения Пушкина)

Поэт

Скажите, гражданин, как здесь пройти

До бани?


Гражданин

Баня нынче выходная.

Зато на Глеб Успенского – пивная.

Там тоже можно время провести.


Поэт

Ну что ж!


Гражданин

Как раз и я иду туда.

Приезжий?


Поэт

Да.


Гражданин

У нас не скучно!


Поэт

Да.


Гражданин

По делу?


Поэт

Нет.


Гражданин

К родне?.. И я вот к брату

На отпуск собираюсь восемь лет.

То захвораю… Или денег нет.

А прошлым годом прогулял зарплату…

Ты не Петрова брат?


Поэт

Да нет.


Гражданин

Постой!

Давай-ка два рубля. Вон он, магазин…

А там, в пивной, ее пивком подкрасим…

Я мигом. Вижу – парень ты простой.

Весь в брата.


Поэт

Нету брата у меня.


Гражданин

Ну весь в сестру. Ведь и сестра – родня.

Порядок. На-ка сдачу… Эко горе!

Пивная – елке в корень! – на запоре!..

В столовой пить придется под компот.

Там пива нет!.. А где сестра живет?

Она бы нам поставила закуски.

И вместе погуляли бы по-русски.


Поэт

Да у меня родни и вовсе нет.


Гражданин

Так бы сказал… А сам ты кто?


Поэт

Поэт.


Гражданин

Вот то-то вижу, будто не из наших!

Выходит – пишешь?.. Я люблю читать.

Да время нет… Могу и тему дать!

А ты ее возьмешь на карандашик…

Есенин был поэт! Моя старушка,

Мол, в старомодном ветхом шушуне…

Как сказано!.. А Пушкин? «Где же кружка?..»

Бери себе стакан!


Поэт

Пожалуй, мне

Пора…


Гражданин

И впрямь! Чего сидеть без толку…

Ну, со свиданьицем!.. А ты чего ж?

Тяни… Задумался!.. Уже хорош?

A-а! Выпятил полтинники на Лорку!


Поэт

(очнувшись)

Что? Федерико?..


Гражданин

Ей цена-то грош!

Конечно, все при ней: станочек, грудь…

Эй, Лорочка, товарищу поэту

И мне подай два раза винегрету!

А ты бы рассказал про что-нибудь.


Поэт

А было так. Он на снегу сидел.

А офицера увели куда-то.

Вблизи него немецкие солдаты

Переговаривались. День скудел.

Слегка смеркалось. Из-за перелесиц

Вступали тучи реденьким гуртом.

И, как рожок, бесплотный полумесяц

Легко висел на воздухе пустом.

Нога не мучила. А только мерзла.

Он даже улыбался. Страх прошел.

Бой утихал вдали. За лесом грозно,

Как Моисеев куст, пылал костел.

Пришел какой-то чин. Но небольшой.

Он так же был небрит, как эти трое.

За лесом выцветали шумы боя.

Хотелось пить. Нога была чужой.

Солдаты сели есть. Один из них

Достал сухарь. И дал ему. Однако

Есть не хотелось. Думал о своих:

Какая неудачная атака!

Он думал о себе, как о ноге:

Душа была чужой, но не болела.

Он сам не мерз. В нем что-то леденело.

Еще вверху плыл месяц налегке,

Но словно наливался. От еды

Они согрелись. Те, что помоложе,

Подначивали третьего. Похоже,

От них не надо было ждать беды.

Тот, третий, подошел. Он был и мал,

И худ, и стар. И что-то он сказал.

Что – непонятно. Пленный без испуга

Соображал. И понял. Было туго

Вставать. И все ж он встал, держа сухарь.

Уже был месяц розов, как янтарь.

Те тоже подошли. И для чего-то

Обшарили его. Достали фото

Жены и сына. Фото было жаль.

Он поднял руки, но держал сухарь.

Разглядывали фото. И вернули.

И он подумал: это хорошо!

Потом его легонько подтолкнули.

Он сразу понял. И с трудом пошел.

Он мог идти. Он отправлялся в путь.

И это вдруг его приободрило.

«Видать, не очень сильно зацепило…

Дойти бы только… там уж как-нибудь…»

Додумать не успел. Невдалеке

Рвануло эхо. Звук был слишком громок.

Он закричал. И, дергаясь, как кролик,

Свалился навзничь с сухарем в руке.

Упал. И дернулся последний раз.

И остывал, не закрывая глаз.

Три немца прочь ушли. Еще дымился

Костел. И месяц наверху налился

И косо плыл по дыму, как ладья.


Гражданин

Ты это видел?


Поэт

Это был не я.


Ты моей никогда не будешь…

Подняться наверх