Читать книгу Покой, игра, развитие. Как взрослые растят маленьких детей, а маленькие дети растят взрослых - Дебора Макнамара - Страница 10

Когда я была маленькой, я ощущала благоговение и трепет, наблюдая, как фасолинки пускают ростки в банках, набитых влажными бумажными полотенцами. Как в сказке бобовые ростки тянулись к свету, высвобождаясь из оболочки семян. Как в фасолине мог уместиться проект ее развития? Как она могла вдруг явить свету новую жизнь?

Дедушка часто водил меня по своему огороду, радуясь моему любопытству и увлеченностью миром природы. Он был опытным садовником, и его забавляло мое нетерпение по поводу того, что нужно ждать, пока растения вырастут. Он учил меня, как ухаживать за почвой, какие особые условия требуются каждому растению и как внимательно наблюдать за ними. Когда он делился щедрыми дарами своего сада, я ощущала благодарность за его неустанную заботу. Знаю, он бы с удовольствием наблюдал, как мои дети выкапывают картошку, словно это клад.

Теперь с таким же благоговением и увлеченностью я смотрю на то, как растут маленькие дети. Преобразование, которое происходит в раннем возрасте, – это не что иное, как волшебство. Дети появляются на свет из водной среды с неразвитым зрением и речью, без возможности передвигаться. Со временем они учатся ходить и говорить, делают шаги к взаимодействию с людьми и предметами. Как маленькие ученые они «проводят исследования» и «берут образцы» из своего окружения, вновь открывая обыденную жизнь. У них непревзойденные задор и жажда учиться. Они так стремятся постичь мир, что их совершенно не заботит собственное неведение. Мы отмечаем их рост на стене, а они, оставаясь верными своему потенциалу, развиваются прямо у нас на глазах.

Больше всего я ценю в маленьких детях то, как незрелость влияет на их видение окружающего мира. Они оперируют неполными данными и не могут охватить всю картину. Я видела, как дошкольник спросил у полицейского, показывая на наручники: «Это у вас подставки для кофе?» Другой ребенок интересовался, почему полицейский разбивает стекло дубинкой, чтобы открыть дверь вместо того, чтобы «просто открыть дверь за ручку, как мы». Маленькие дети изо всех сил складывают единую картину мира по кусочку, а их вопросы – это ее новые фрагменты. 4-летний мальчик заявил маме: «Ветчина берется от свиньи, потому что и то и другое розового цвета». А еще он был уверен, что «когда свиньи стареют, они просто ходят и ходят, пока не отвалится ветчина». Мир, который видят маленькие дети, не ограничен логикой взрослых.

С помощью науки мы пытаемся понять маленьких детей – начиная от разгадки развития мозга и эмоций и заканчивая воспитанием самоконтроля. Несомненно, это выдающиеся открытия, но меня пленило то, что наука не в состоянии объяснить. Как нам измерить детскую радость, досаду и удивление, которые они испытывают, узнавая мир? Как-то раз, открыв шторы, я наблюдала, как мои дети были заворожены пылинками, сияющими на солнце. И несмотря на то, что у меня мелькали мысли о чистоте дома, мне было удивительно, как они могли считать пыль такой очаровательной.

Мы выступаем проводниками наших детей в незнакомом мире, а они транслируют нам его обратно. Благодаря своему свежему взгляду, они открывают нам то, к чему мы уже привыкли или что уже не замечали. Простые вещи становятся приятнее и притягательнее – от встречи с божьей коровкой до восхитительного вкуса мороженого. Маленькие дети живут мгновением, и если мы за ними последуем, они возьмут с собой и нас.

Дети – любопытные и удивительные существа, поэтому вопрос, как нам их растить, одновременно обескураживает и увлекает. Тысячелетиями мы воспитывали их в согласии с культурной традицией и в соответствии со средой, в которой мы находимся. Семья и община поддерживали ребенка, давая ему ответы на ключевые вопросы: «Кто я такой?», «Откуда я появился?», «Где мое место?» Когда мы берем на себя ответственность за заботу о детях, мы в первую очередь сталкиваемся с необходимостью учитывать, как они развиваются. Какие условия нужны для здорового развития?

Родители не видят недостатка в советах по поводу физических потребностей маленьких детей. По мере того как они растут, мы внимательно следим за их здоровьем, питанием и физической формой. Мы измеряем рост, вес, температуру и двигательное развитие, чтобы определить, что мы на правильном пути. Когда они заболевают, мы ухаживаем за ними, веря в то, что у организма есть защитные силы, которые помогут выздороветь. Кажется, мы интуитивно доверяем потенциалу, который направляет физическое развитие веками, и понимаем, что наша роль заключается в обеспечении условий для здоровья наших детей.

Но помимо этого, ребенок растет психологически, развиваясь по направлению к индивидуальности и самостоятельности. И этот процесс также управляется врожденным внутренним потенциалом. Как и в случае с физическим развитием, психологический рост не гарантирован, если не будет создано правильных условий. Информация и рекомендации по эмоциональному и социальному благополучию детей доступны, однако эти материалы зачастую избыточны и невразумительны. Советы отличаются от эксперта к эксперту, и порой здравые мысли перемешаны с теми, что находятся в отрыве от науки о развитии. Естественную родительскую проницательность и интуицию заменяют чужими инструкциям по воспитанию детей.

Литература по воспитанию психологически здоровых детей становится все сложнее для понимания из-за конкурирующих и противоречивых точек зрения. Превалирующая парадигма бихевиоризма[4] и теории научения находится в полном противоречии с моделью развития и подходом на основе отношений. Бо́льшая часть сегодняшних методик и практик родительства основана на бихевиористских взглядах на человеческую природу, поддерживаемых специалистами, которые обучались в рамках этого подхода. В основе бихевиоризма лежит убеждение, что для понимания или изменения чьего-либо поведения необязательно понимать эмоции или намерения.[5] Б. Ф. Скиннер, психолог и ведущий сторонник бихевиористского подхода, считал, что эмоции скрыты и недоступны. Он был сосредоточен на поведении, которое можно контролировать и оценивать. Эмоции рассматривались как мешающие переменные, как побочные продукты поведения, но не как причины, лежащие в его основе.[6] В бихевиористском подходе и в теории научения поведение ребенка формируют, а зрелости обучают. Невысказанное предположение заключается в том, что ребенок учится быть зрелым под руководством родителей, а не родители растят ребенка до зрелости, обеспечивая условия для взросления. Отец бихевиоризма Джон Б. Уотсон говорил: «Дайте мне дюжину здоровых, нормально развитых младенцев и мой собственный особый мир, в котором я буду их растить, и я гарантирую, что, выбрав наугад ребенка, смогу сделать его по собственному усмотрению специалистом любого профиля – врачом, адвокатом, торговцем и даже попрошайкой или вором – вне зависимости от его талантов, наклонностей, профессиональных способностей и расовой принадлежности его предков».[7] Последствие этих слов – распространение воспитательных практик, опирающихся на такие методы корректировки признаков незрелости, как негативное и позитивное подкрепление, вознаграждения, последствия и принуждение. Борьба с незрелым поведением ребенка находится в центре внимания, а родительские навыки используются для изменения приобретенных реакций. В этом подходе эмоции в значительной степени игнорируются, и считается, что их можно исправить, наладив поведение и мышление.

К счастью, бихевиористское мировоззрение сейчас критикуется. Сомнения растут на фоне все новых нейробиологических свидетельств ключевой роли привязанности и эмоций в здоровом развитии человека.[8] Сегодня ведущие нейробиологи признают, что в человеческом мозге изначально заложена готовая мотивационная система, состоящая из импульсов, инстинктов и эмоций, которые являются врожденными, а не приобретенными.[9] Цель воспитания ребенка заключается в подчинении эмоций, инстинктов и импульсов системе намерения, что приводит к развитию цивилизованного поведения. Врожденные силы, которые некогда игнорировались бихевиористским подходом, теперь вышли на передний план и стали считаться ключевыми в формировании мозга и развитии личностного потенциала.

В подходе психологии развития на основе отношений родители выступают как садовники, старающиеся понять условия, в которых дети растут лучше всего. Они сосредоточены на развитии прочных взаимоотношений с ребенком, закладывающих основу для полной реализации личностного потенциала. Родители с помощью отношений защищают и поддерживают эмоциональное функционирование и здоровье ребенка. Психологи развития не стремятся «выгравировать» зрелость на ребенке, они работают над поддержанием условий для естественного роста. Существует естественный план развития, который движет ростом, и родители являются ключевыми фигурами, когда речь заходит о создании условий для реализации этого плана. Как и в случае с физическим развитием, дети рождаются с внутренними процессами развития, которые при должной поддержке приводят к психологической и эмоциональной зрелости. Взросление спонтанно, но не неизбежно. Дети как семена: чтобы расти, им нужны подходящие теплота, питание и защита.

Больше всего маленькие дети нуждаются хотя бы в одном взрослом, который сможет утолить их жажду контакта и близости. Как сказал Ури Бронфенбреннер, создатель образовательной программы «Хэд Старт» (Head Start Program): «Каждому ребенку жизненно необходим хотя бы один человек, который бы не чаял в нем души».[10] Отношения – это утроба для личности. За более чем 60 лет исследований привязанности – от психологии до нейробиологии – специалисты сошлись на важности детско-родительских отношений для здорового роста и развития.[11] Как сказал Джон Боулби в своем докладе для Всемирной организации здравоохранения в Женеве: «Для психического здоровья необходимо, чтобы у младенца и ребенка раннего возраста был опыт теплых, близких и непрерывных отношений с матерью (или человеком, на постоянной основе ее заменяющим), в которых оба находят удовольствие и радость».[12] Когда потребность ребенка в отношениях удовлетворяется, он избавляется от своей самой большой нужды и – в состоянии покоя – становится свободным для того, чтобы играть. Именно в игре дети растут и превращаются в будущих поваров, инженеров, плотников, учителей и космонавтов. В игре, которая рождается благодаря нашим отношениям, они узнают свою истинную форму, свободную от каких-либо последствий, которые ограничили бы их жесткими рамками. Расцветая в нашей любви, они должны чувствовать свободу в выражении того, что у них на сердце, без страха последствий для взаимоотношений. Именно здесь их личность постепенно формируется, свободная от давления и необходимости хорошо себя вести. Только щедро предлагая детям наполняющие отношения привязанности, мы сможем «культивировать сад» развития. Если у вас нет корней, вы не сможете расти. Если мы будем заботиться о детской потребности в отношениях и сохранять сердца детей мягкими, все остальное сделает природа. Нам нужно работать не над взращиванием наших детей, а над уходом за садом отношений, в котором они расцветают.

Человеческое развитие – удивительный и необыкновенный процесс. Благодаря нашим детям мы можем получить некоторое представление о том, как люди вырастают и становятся самостоятельными и какие перемены этому сопутствуют. Хорошая новость заключается в том, что у природы есть проект развития детей – не только физического, но и психологического. Создавая условия для их роста, мы помогаем рождению заложенного в них потенциала развития. Задача заключается в том, чтобы направить заботливый взор на способствующие развитию предпосылки – так же, как делал мой дедушка, ухаживая за почвой и стараясь понять, что нужно каждому растению для процветания. У природы не было злых намерений, когда она выдала нам на воспитание таких импульсивных, нечутких и эгоцентричных существ – в этой на первый взгляд безумной идее есть логика и план. Мы стали относиться с нетерпением к психологическому развитию. Мы стали скульпторами вместо опытных садовников, необходимых маленьким детям. Причиной этому является не пренебрежение детьми, а недостаток понимания процессов взросления.