Читать книгу Тени мудрецов. Часть 2 - Дэлия Мор - Страница 8

Аварийный маяк греется в ладони. Зажегся несколько часов назад и ничего. Не спешат цзы’дарийцы спасать нас с принцессой, а больше никто не увидит алую точку на радаре. Лиенны с техникой не дружат. Поездом управляют захваченные в плен машинисты. Рагнар ходит в голову состава ругаться с ними, возвращается и срывает злость на двух выживших кровниках. Мы слышим их очень хорошо. Закрывать дверь Имари запретили. Вождь пришел с ломом и раскурочил замок. Никто не смеет прятать от него то, что он считает своей собственностью.

Имари плачет от страха. Чем ближе к Северным землям, тем сильнее. Трижды вздрагивала, когда Рагнар заходил в купе, но он не тронул жену. По обычаям лиеннов свадьбы не было, но на бумагах давно стоят подписи. Формально она ему жена, а фактически нет. Нужна брачная ночь. Их первая. Поэтому принцесса плачет.

Не понимаю, как её успокоить. Рагнар груб, зол и не сдержан. Сомневаюсь, что Малх обращался с ней так же. У цзы’дарийцев не принято насиловать женщин. Я знаю всего одно исключение. Лично с ним знакома. Друз Агриппа Гор. Но Малх не такой. Иначе принцесса не повторяла бы его имя, обняв себя руками.

– Киара, где же он? Эта твоя штука точно работает?

– Да, нэлла.

Я активировала маяк после разговора с Кукловодом. На вопрос придут ли за нами бойцы генерала, он ответил «нет». Ответ правдив и однозначен. Варианты толкования спрятаны в вопросе.

На планете остались неучтенные войска из легиона Малха. Бойцами генерала считаются те, кто был со мной в одной капсуле, плюс мертвый резерв. Наилий мог поберечь своих и отправить тех, кого успел найти, пока я сидела в поезде. Тогда придут не его бойцы, а чужие. Прицепиться еще можно к слову «придут». Если они прилетят, приплывут или приедут на другом поезде, то Кукловод правильно ответил «нет».

И есть третий вариант. Кукловод ответил так, потому что хотел, чтобы я включила маяк. В последнее верилось быстрее.

– Где же? Где? – нервничает принцесса, оставляя ногтями темные лунки на плечах. Рагнар не может ходить по поезду вечно. Скоро он вспомнит про жену.

– Как тебя зовут, дитя? – В дверях купе стоит мать Рагнара и тянется ко мне. – У тебя есть имя или черные господа забыли дать?

Опускаю голову и начинаю рисовать пальцами одну букву за другой.

– Тебе язык отрезали? Я не понимаю, что ты показываешь.

– Её зовут Киара, – отвечает из угла купе Имари. – Служанкам запрещено говорить рядом со мной.

– Глупость, – хмурится лиеннка. – На пальцах всего не объяснишь.

– Им не нужно. Они слушают и повинуются.

– Рядом с тобой, значит, – задумчиво повторяет мать Рагнара и дергает меня за платье. – Ну-ка, пойдем со мной.

– Нет! – вскакивает Имари. – Моя служанка останется здесь!

Но мать Рагнара устала от её условий и обычаев эридан. Она упряма, а я слишком слаба, чтобы сопротивляться. Когда дергает еще раз, просто встаю рядом с ней.

– Умница, – хвалит лиеннка. – А ты сиди, нэлла. Жди мужа.

Имари смотрит с отчаянием приговоренного к смерти, но я больше ничего не могу для неё сделать. Мне нужно беречь своих детей и не лезть в новую драку. Чудеса бывают. Даже дикие звери нежны со своими самками.

– Сюда, сюда, – подгоняет лиеннка, открыв двери соседнего купе.

Там на красных диванах сидят, одетые в бархатные костюмчики, маленькие принцы. Старший Ритор и младший Лурд. Они заняты игрой. В руках у детей ярко-желтые планшеты, и на экранах что-то мельтешит.

– Дети, поздоровайтесь с Киарой, – воспитательным тоном требует мать Рагнара. Бесполезно. Я одета, как служанка, и принцы хорошо это знают. С прислугой не говорят. – Я сказала, поздоровайтесь! – с нажимом повторяет лиеннка, но в ответ снова тишина. – Ужасное воспитание. Их мать нужно пороть.

Балия сейчас места себе не находит. Ни одна мать не вытерпит разлуки с ребенком. С ума сойдет от беспокойства. Как он там? Кто его кормит? Чем? Ему нельзя орехи. И молоко только козье. А если упадет? А вдруг обидят?

Принцы не выглядят несчастными. Они так малы, что едва ли понимают, зачем их похитили. На столике под окном игрушки и сладости, по диванам разбросаны вещи. Мать Рагнара со вздохом их собирает и аккуратно складывает стопкой.

– Садись, Киара, здесь иначе не развернуться. Придумали же повозку. С виду такая большая, а внутри тесно.

От сладостей принцев пахнет ванилью. Я тяну носом воздух и пытаюсь успокоиться. Не думать, что сейчас будет еще один допрос. Устраиваюсь на диване рядом с Лурдом, и живот урчит от запах еды.

– Ох, тебя не кормили? – ворчит лиеннка. – На, возьми.

Кладет мне на колени сверток и отгибает край упаковочной бумаги. Даку. Ритуальный хлеб, отравленный вирусом. Тело реагирует быстрее мыслей. Я стряхиваю с себя хлеб, как ядовитую змею. Он летит в проход между диванами и катится куда-то под столик. Грязный теперь. Никто есть не будет. Я надеюсь.

– Что случилось? – хмурится мать Рагнара. – Тошнит? Рано еще. Или при хозяевах есть тоже нельзя?

– Такое нельзя, – вру ей чуть хриплым от долгого молчания голосом. – Не для нас пекли.

Принцы не реагируют. Смотрят в планшеты и не торопятся одергивать заговорившую служанку. Им все равно, что кто-то нарушает запреты взрослых. Их это не касается.

– Ну, наконец-то. Я уж думала ты и, правда, немая. Читать я по-вашему не умею, а поговорить нужно. Но сначала ты будешь слушать. – Мать Рагнара садится напротив меня и складывает морщинистые руки на коленях. – Я расскажу тебе интересную историю. У нас её называют легендой о трех ведьмах.

Голос лиеннки убаюкивает. Наверное, дома она рассказывает сказки, как добрая бабушка. Баюкает в колыбели и гладит по голове: «Спи глазок, спи другой». Мне нельзя спать. Я боюсь пропустить момент, когда за мной придут спасатели. Уже не важно, какого цвета у них будет кожа, лишь бы вырваться из поезда с Одержимым и его матерью-ведьмой.

– Давным-давно на Эридане жили боги, – говорит она. – Жестокие, но справедливые. Они недолюбливали своих детей лиеннов и постоянно посылали им испытания. То засуху, то наводнение. Бывало, горы уронят, а потом поднимут новые из земли. Устали лиенны, но кто же сладит с богами? Пошли они тогда к священному камню Данду и взмолились. «О, мудрый камень, видевший рождение богов, стоящий на Эридане с сотворения мира, если ты не знаешь, никто нам не ответит. Как изгнать богов и жить свободными?» Рассердился камень, что лиенны недовольны богами и сказал: «Коли не хотите испытаний, я заберу их у вас, но взамен оставлю одно единственное. Последнее». Согласились лиенны, застучали радостно по камню, а он снова заговорил: «То будет конец мира. Высохнут реки, земля станет бесплодной и каждый живой лиенн падет».

У всего есть начало и конец. Оттого в любой культуре центральные мифы – о сотворении и о конце мира. Деталей множество, но суть одна. Все умрут. Явится чудовище из бездны, звезда потухнет, земля расколется или грянет последняя война. На Дарии тоже верят в конец мира. А еще у нас есть Поэтесса. И пока она не предсказала что-то подобное, я не верю легендам.

– Опечалились лиенны и упали на колени перед камнем, – продолжала мать Рагнара. – «О, великий Данду! Умоляем! Заклинаем жизнями наших детей, отсрочь конец или дай надежду». Сжалился Данду и сказал последнее наставление: «Тогда спастись сможете, когда править вами станет рожденный в пламени, а подле него будут сидеть три ведьмы. Белая, черная и последняя. Одна будет любить, вторая помогать, а третья смерти желать. Которую выберет – та судьба и ждет мир».

Маленькие принцы навострили уши, но быстро вернулись к планшетам. Короткая сказка, не интересная. Зато я цокаю языком на последнюю фразу. Уникальная легенда. Настолько, что не может считаться предсказанием о конце мира. Она допускает спасение и дает инструкцию. Больше похоже на то, что пишет Поэтесса в стихах. Волю Истинных.

– И кто же был рожден в пламени? – спрашиваю лиеннку. – Рагнар?

– Великий вождь, – поправляет она. – Ты должна называть его именно так. Да, я родила, когда в доме начался пожар. Все разбежались, бросили нас, дым заволакивал комнату. Я исторгла дитя из чрева и вынесла на руках.

Чудо, что она не задохнулась. Хотя пожар может быть преувеличен. Велик соблазн притянуть рождение сына к тому, что сказано в легенде. Если в неё верит племя, то дом можно специально поджечь. И вот он – великий вождь.

– Вы назвали себя последней ведьмой, – осмеливаюсь спросить. – Почему?

– Я извела остальных, – улыбается лиеннка и берет со стола игрушку принцев. Пластиковую звездочку, которая крутится вокруг своей оси и блестит под лампами купе. – Они были слабыми и не годились на то, чтобы помогать или любить, а той самой белой могла оказаться любая.

Внутри игрушки подшипник. Я слышу шуршание металлических шариков. Мать Рагнара трогает пальцами грани и звезда вращается. Все быстрее и быстрее.

– Тогда зачем вам черная? – задаю главный вопрос, а игрушка замирает в руках ведьмы.

– Я думала, что черная – она, – мать Рагнара тычет пальцем в сторону купе, где осталась Имари. – Противилась свадьбе, отговаривала сына, но он уперся. Тогда я сорвалась из дома и приехала в позолоченный сарай, чтобы посмотреть на ту, о ком говорила легенда. Девчонку нашла. Глупую, крикливую и заносчивую. Она не ведьма.

Понимаю разочарование лиеннки. Сын для неё – небо и звезды. Она носила его на руках, пока был маленький, и теперь все время рядом. У неё нет мужа, любовника, брата и отца, по привязкам я вижу только Рагнара. Единственного мужчину. Смысл её жизни. И делить его с кем-то она не намерена. Тем более с той, кого считает недостойной. У Имари нет шанса завоевать её любовь. Эриданская принцесса получит только опеку, контроль и постоянные претензии. Не так посмотрела, не то сказала.

– Вся её забота – рожать детей, – продолжает лиеннка. – Но ты другое дело. Я видела того духа, что ты подселила в моего мальчика. Он присосался к его сердцу и пил жизнь. Боялась, не вытащу. Могучий дух, но мои покровители сильнее. Как ты его называешь?

– Лех.

Не вижу смысла скрывать. Она его не просто знает, но и может выгнать. Невидимкой мертвый вождь племени каннибалов уже не притворится. Да и другие тоже. Взгляд ведьмы впервые пробирает до дрожи. Чувствую, как Инсум реагирует спазмом в нервном сплетении. Неуютно духам.

– Я амулет для сына сделала. Больше ты его разум не подчинишь, – ведьма отводит взгляд и вздыхает, а мне становится легче. – Но я не знаю, что с тобой дальше делать.

Я тоже не знаю. Без помощи харизмы Наилия мой подселенец долго в чужом теле не продержится. Да и вряд ли туда попадет. Энергии мало, и мне нечем пополнять резерв. Я подпитываю себя воспоминаниями, но это как лить воду в высохшее озеро маленькими ложками. На разговоры с духами хватает и больше ничего. Я бесполезна для лиеннов.

– А с белой ведьмой что будете делать? – спрашиваю мать Рагнара. – Искать дальше?

– Да, дитя. Легенда туманна. Её многие толковали, но истинный смысл знает только сам камень Данду. Я думаю, он говорит о выборе. Подле вождя будут три ведьмы. Любовь, забота о народе и смерть. Когда настанет конец мира, он решит, что ему важнее. Любовь к женщине – глупость. Такая цель недостойна великого правителя. Женщин много. Каждая может раздвинуть ноги и подарить мужчине блаженство. Это их природа, их суть. Она настолько важна, что больше ничего не требуется. Только отдавать себя и рожать детей. Самки всех животных поступают так же. Нет разницы. У мужчин иное предназначение. Они созидают, ведут за собой, побеждают богов. И для всего этого не нужна женщина. Она вредна для истинного предназначения мужчины.

Да, конечно, в глазах многих женщина не полноценна. Она – лишь придаток мужчины. Его тень, прислуга, игрушка. Собственной воли – ноль. Ценности тоже. Я долго спорила с мудрецами, что это не так и устала. Не хочу. Просто слушаю дальше.

– Рагнар должен выбрать свой народ или его ждет смерть. Нас выгнал с нашей земли голод. Мы думали, на сытом и богатом юге всем хватит места, но ошиблись. Черные господа захотели сделать нас белыми рабами. И поставили над нами других белых. Тринадцать лет мой Рагнар борется и с теми, и с другими. Я плакала, когда он заключил мир и захотел в постель черную дочь глупого короля. Он отвернулся от своего народа и теперь ему грозит беда.

У лиеннов нет центральной власти. Одержимый смог договориться с вождями других племен, и они признали его лидером. Империя держится на его силе. Существует, пока вассалы довольны сюзереном, а Рагнар взял в жены не дочь одного из вождей, а эриданскую принцессу. Лишил вассалов возможности породниться с ним и претендовать на власть.

– В народе зреет бунт? – спрашиваю у лиеннки, и она кивает.

– Замышляют многие, зарятся на трон Рагнара, как на кусок пирога. Да не по размеру рта. Подавятся.

А вот здесь она не права. Всех правителей свергают одинаково, и Рагнару уже уготована его участь. Заговорщики пришлют убийц. Если он не найдет их раньше, разумеется.

– Вы устранили всех ведьм, – говорю матери вождя, – значит, белой среди вас точно нет. Но кто сказал, что она – живая женщина? Камень Данду мог предупреждать о заговоре. Вы спасете сына, если найдете тех, кто замышляет против него. А Великий вождь потом спасет свой народ. Я помогу вам, но у меня два условия.

– Говори, – замирает и смотрит на меня лиеннка.

– Первое – черное должно оставаться черным, а белое белым. Я останусь подле вас и великого вождя в своем платье и буду неприкосновенна. Никто не навредит моим детям и не захочет надругаться надо мной. Не смешает белое с черным.

– Хорошо. Я даю тебе свое слово и защиту. Дальше.

Облизываю пересохшие губы и прислушиваюсь к стуку колес. Поезд несет меня по эриданской земле, будто Истинные за поводок тянут. Не сойти мне с этих рельс. Я дважды пыталась найти предателя. Первый раз на Дарии, но полукоматозная пара меня переиграла. Второй раз здесь и снова не справилась. Увидела Балию слишком поздно. Испытание не пройдено, урок не усвоен. У Вселенной безграничное терпение, она будет снова и снова повторять задачу, пока у меня не получится. Только так можно чему-то научиться.

– Я умею не только подселять духов, – рассказываю матери Рагнара. – Вижу связи между лиеннами, эриданами, цзы’дарийцами. Тонкие нити эмоций и намерений, след от поступков. Ненависть и желание убить привязывают заговорщиков к великому вождю черными канатами. Я увижу их, если возьму за руку каждого, кто может что-то замышлять. Одного за другим. Помогите мне сделать это, и я найду белую ведьму.

– Это все? – удивленно спрашивает лиеннка и отвечает, почти не думая. – Я помогу тебе. Ищи ведьму и не бойся за себя и детей.

Сделка не скреплена ничем, но словам последней ведьмы я верю. У неё хорошо получается отбивать меня от лиеннов и собственного сына. Если сможет доказать Рагнару, что я полезна, то выиграет мне время. Иначе в Северных землях не выжить. Как только Имари выйдет из поезда на конечной станции, служанку у неё отберут. А куда потом денут? Отправят домой? Хотелось бы, но вряд ли. Смысл был тогда вести с собой? Штат прислуги у лиеннов не предусмотрен. Дружить со мной принцессе не позволяет статус.

Значит, Рагнар подарит меня кому-нибудь. Кровникам, например. Я помню, как они заглядывались на эриданок, мечтая обнять или ущипнуть за едва прикрытое тканью бедро. Экзотическая игрушка, которую так долго не разрешали трогать. Сколько их будет на меня одну? Десять? Двадцать? Желательно вручить подарок на глазах у Имари. Чтобы строптивая жена поняла, какая участь её ждет, если вздумает и дальше упрямиться.

Хороший план. С воспитательным эффектом. Но ему не суждено сбыться. Как только кровники задерут моё платье и увидят голые ноги, сразу забудут, что собирались сделать. А Рагнар вспомнит про белую ведьму. Если не придушит на месте, то покажет цзы’дарийцам вместе со всем маскировочным добром. А что будет дальше, даже моей фантазии не хватает представить. В бездну такой финал. Мне нужен могущественный покровитель. Очень нужен.

Благодарность за мной не заржавеет. По готовой схеме эмоциональных привязок в ближнем кругу Рагнара можно найти много чего, кроме кандидата на роль белой ведьмы. Старая вражда, считавшаяся угасшей, а она цветет пышным цветом. Друзья, мечтающие свергнуть. Враги, подобравшиеся слишком близко. Женщины, обманом добивающиеся расположения.

Последнее особенно нравилось звездам. Еще со времен психиатрической клиники помню, с каким удовольствием персонал узнавал, кто с кем спит. Листочек с моей первой схемой затерли до дыр. И периодически приходили спрашивать: «А это правда? На самом деле так?» Да, на самом деле. Так что развлечение для матери Рагнара и её свиты обеспечено. Хотелось бы, чтобы меня спасли раньше, и это не понадобилось, но я обязана думать минимум на шаг вперед.

Лиеннка все-таки меня накормила какой-то отварной крупой, заверив, что проще еды в этом поезде нет, и черная госпожа не будет ругаться. Принцы от неё отказались. Доели сладости, выключили планшеты и легли спать. Мать Рагнара устроилась, сидя рядом с ними, а я осталась у окна.

Отчаянно клонит в сон, но еще держусь. В темном купе вспыхивает свет от фонарей вдоль железной дороги. Реальность загорается ярким днем и снова скатывается в беспросветную ночь. Упрямо и ритмично. День, ночь, день, ночь. Наилий рассказывал, что вахты под утро самые тяжелые. Организм отказывается подчиняться и выключает тебя без спросу. Только что просматривал периметр и уже кто-то будит пинками: «Встать кадет!»

Серая рассветная дымка заливает купе. Руки на столике затекли, тело замерзло, и я с ужасом понимаю, что пропустила прием антивируса. Продремала до утра. Адреналин подскакивает, как у генерала. Ногтями отдираю край перчатки и пытаюсь вытряхнуть контейнер с таблетками. Сейчас. Еще чуть-чуть. Ну же!

Поезд стоит. Он монолитно возвышается над рельсами, и даже ветви деревьев за окном не колышет ветер. Приехали? Носом прилипаю к стеклу, пытаясь разглядеть что-то кроме низкого кустарника и эриданской равнины. На станции должен быть перрон, другие пути, здание вокзала, наконец. В животе холодеет, и я начинаю выскребать контейнер из перчатки быстрее. Поезд остановился посреди перегона в пустынной местности, не доехав до пункта назначения. Или Рагнар со злости убил машинистов, или нас захватили цзы’дарийские военные. Не хочу думать, кому они верны. Нет времени доставать сережку Имари и спрашивать у Кукловода. С трудом проглатываю на сухую таблетку антивируса, и дверь купе со щелчком открывается.

– На выход, – командует один из кровников. – Сагайдат-ирна, собирайте детей.

Выглядит он паршиво. С трудом представлю, чтобы Шуи творила с цзы’дарийцами то же, что огненная вода с лиеннами. Кровник шатается, скребет всклокоченную бороду пальцами и смотрит мимо меня мутным взглядом. Пахнет от него хуже, чем от туалета в поезде, но симптомов действия вируса нет. Здоров.