Читать книгу Город и пустоши - Ден Ковач - Страница 2

– После войны не наступит никогда. Такого времени никогда не было и не будет. Может ли трава расти и не расти? Может ли ветер перестать? Знаешь ли ты что будет с ветром, который перестал? Его нет.

Он кричал хриплым сорванным голосом у городских ворот. Он совсем не был похож на нищих попрошаек, что по воскресеньям собираются на ступенях собора. Когда проходившая мимо женщина бросила к его ногам мелочь, он мгновенно поднял деньги и крикнул ей: «Стой, женщина! Тебе не хватит этого сегодня вечером. Вернись и возьми».

– После войны не наступит. Для вас не наступит, потому что вас не будет. Война сожрет вас, разгрызет ваши кости как голодная бешеная сука.

Проповедник стоял, опираясь на посох-костыль и кричал всем, кто шел в город или выходил из города. Его обходили, не глядя, как препятствие на дороге. А он грязный, в лохмотьях, хрипел, заглядывал в глаза, как будто искал что-то в лицах этих голодных усталых людей, спешивших по своим делам.

Из будки у ворот, где прятался от солнца патруль, выбрались двое солдат. В черной форме, в бронежилетах, но без касок, в разноцветных банданах с черепами и знаками радиационной защиты. Эти яркие, кислотных цветов, головные уборы недавно стали пользоваться популярностью в Корпусе городской стражи. Солдаты подошли к проповеднику. Он, не обращая на них внимания, все кричал о войне.

– Что раскричался, дед. Заткнись и убирайся отсюда, – молодой высокий солдат обращался к проповеднику, но тот даже не повернулся, как будто не слышал.

– Упрямый, старый бродяга. Он так не уйдет. Не понимает по-хорошему. – Второй солдат, пониже ростом, но значительно шире в плечах, с нашивками капрала, растирал запястья, сжимая и разжимая кулак в черной перчатке. Не дождавшись ответа от проповедника, капрал пнул тяжелым ботинком костыль, выбивая опору у старика. Костыль полетел в пыль, проповедник, взмахнул руками, точно неловкая нелепая птица, пытаясь устоять, но капрал ударил его в лицо кулаком. Сильно и быстро, почти без замаха.

Проповедник рухнул на колени. Капрал сделал полшага вперед, намереваясь пнуть его в ребра, но молодой солдат положил ему руку на плечо:

– Не надо, Кэп, пусть сам уйдет. А то потом тащить его с дороги…

Капрал кивнул, и наклонившись к проповеднику крикнул:

– Ползи отсюда. Еще раз здесь увижу, убью.

Поток людей огибал стоящего на коленях старика и двух солдат. Происходящее никого не касалось. Простое правила выживания: пока бьют другого, не бьют тебя.

Проповедник на четвереньках добрался до костыля. Кашляя, встал и побрел, хромая и что-то бормоча в свою седую бороду. Солдаты вернулись в будку. Кэп (так звали капрала) остановился услышав:

– Один или два? Один мертвый или два мертвых глупых солдатика? Один или два… – старик говорил сам с собой.

Кэп покачал головой, с досадой потёр кулак. Он старался ударить легко, старика было жаль, но все равно получилось слишком сильно.

– Старый идиот, ходит как на работу. И каркает-каркает, слушать тошно, – Кэп не оправдывался, просто объяснял.

– Интересно, где он живет? Он ведь на ночь в город не входит?

– Кто ему на ночь позволит? На помойке, где-нибудь, за стеной

– И дикие его не трогают?

– Кому нужно это старое дерьмо? Его даже крысы не станут жрать…

Шутка была не бог весть, но солдаты посмеялись.

– Четко ты ему врезал, Кэп, – молоденький солдат смотрел на капрала с уважением, – Готовишься к бою?

– Да, думаю участвовать в воскресенье. Пора, – капрал потянулся, похлопал молодого солдата по плечу, – хочешь ко мне в клуб? Любишь подраться?

– Ну, нет, – молодой солдат, неуверенно улыбнулся, – я видел, что в последнем бою было с тем шахтером.

– Да, парень вряд ли сможет ходить, Рик сломал ему хребет. Но Рик, он – отморозок, звереет, когда дерется, совсем не умеет останавливаться. Все-таки бои – это спорт, хоть и жесткий.

– А ты бы справился с Риком, Кэп? Он ведь опять будет в этом сезоне.

Капрал задумался, посмотрел в окно:

– Посмотрим. Он, конечно, тяжелее. Но я быстрее. И дыхалка у меня получше. Думаю, справлюсь. Деньги, парень, это хорошие деньги, которые мне очень нужны…

Молодой солдат кивнул, хотя куда ему понять… Капрал снова посмотрел в окно. Как будто ждал кого-то. Молодой солдат почувствовал, что Кэп не расположен говорить. С Кэпом ему не повезло. В прошлую смену с двумя юнкерами они играли в покер на интерес. Всю смену резались. Это было повеселее, чем гонять бездомных сумасшедших. А больше ничего не происходило. Город слишком силен, чтобы дикие пытались его штурмовать. Крысы и те давно держались от ворот подальше. Говорят, раньше крысы были маленькие и кошки их гоняли. Но это было до войны. Хуже крысы ночью за стеной ничего нет. Размером с крупную собаку, крысы нападали на человека без раздумий. Ночью они охотились за людьми. Ну и за кошками или собаками тоже, разумеется. Дикие, те кто жил в пустошах, страдали от крыс несравнимо больше, чем горожане. Огнеметы корпуса стражи приучили крыс в город не соваться.

– Кэп, почему ты его прогнал? Он вроде безобидный, даже денег не просил, – Молодой солдат не сумел найти новую тему для разговора, но и молчать у него не получалось.

Кэп молчал и смотрел в окно. Неспокойно. После вчерашнего нападения на поезд, караул должны были усилить. В город тонким ручейком текли люди. Бедные и робкие, уверенные в себе и обеспеченные. За стеной у многих были дела. Многие жили за стеной, в поселке, который быстро разрастался во все стороны. Дома ставили с опорой на стену, так надежнее. Многие здесь работали в городе, на заводе или в депо, кто-то работал на фермеров, которые приезжали в город на больших телегах и продавали мясо, молоко, муку и овощи. Изредка показывались охотники за артефактами. Эти мотались по пустошам в поисках приборов или материалов из прошлой довоенной эпохи. Все они были людьми города. Все они зависели от города, жили по его законам и нуждались в его защите. Даже те, кто жил за стеной. Проповедник был другим. От него несло дикостью. Кэп видел это сразу. Дикие – это безусловно, враги. Любой юнкер, любой солдат знает это. Видишь дикого – стреляй. Объяснять что-то этому вчерашнему юнкеру Куп не хотел. Пабло – мальчик из хорошей семьи, закончил училище, мечтает сделать карьеру в корпусе. И сделает. Потому что семья, потому что связи, друзья отца, деньги, наконец. Ему никогда не понять, как чувствует диких Кэп.

– Старик грязный. Каркал, как мерзкая ворона. Пусть делает это в другом месте. Может, он вообще шпион диких…

– Тогда его нужно было задержать?

– И объяснять потом полковнику, почему ты решил, что этот вонючий старик – шпион?

– Ну, не знаю… допросили бы его.

– Кому нужен это помойник? Ты, кстати, слышал про налет на шахту вчера?

В гвардии такие новости почти не распространялись. Кэп надеялся узнать от Пабло подробности.

– Да, говорят, жуткая история. Дикие устроили аварию линии электропередач, свалили столб, в общем. И в шахте сошла с рельсов груженая вагонетка. Да не просто сошла, завалило подъемник со сменой. Шахтеры как раз поднимались. Диспетчер, мальчишка запаниковал, раскачал дрезину и отправился за помощью, – Пабло рассказывал с удовольствием. Его отец, третий человек в городе, утром в подробностях разобрал происшествие. За завтраком отец любил рассказывать о городских делах и своей очень скромной роли в решении городских проблем, – В общем, мальчишка разогнал дрезину, только ее перехватили дикие. И раскачали ее под горку так, что она врезалась в паровоз и он тоже сошел с рельсов.

– А что там делал паровоз? – Заинтересовался Кэп.

– Паровоз с ремонтной бригадой шел в сторону шахты. Искали обрыв. И нашли дрезину на полной скорости.

– А что мальчишка?

– Кто его знает? Может, убили его, а может, он сразу был с ними заодно, есть и такая версия. Не нашли его.

Кэп кивнул, соглашаясь.

– И дальше?

– Дальше дикие вырезали всю бригаду ремонтников, а двух сопровождающих бригаду солдат повесили за ноги на столб и развели под ними костер. А поезд, естественно, разграбили. Там пол вагона было инструмента и материалов, да еще и полевая медицинская часть.

– За этим они всё и устроили. Понятно, почему сегодня за стены вывели почти весь корпус.

– Да, они там делом заняты, а мы здесь, голодранцев гоняем, – Пабло вздохнул. Ему тоже хотелось настоящей войны. С подвигами и схватками. Ему хотелось стрелять в настоящих врагов, сойтись с дикими врукопашную, на штыках…

Кэп знал, что полковник никогда не отпустит Пабло в экспедицию. Сын городского казначея и без этого получит свои медали и офицерский чин. Интересно, понимает ли это Пабло? Он, в принципе, неплохой солдат. Кэп знал, что и сам остался у западных ворот только потому что полковник сделал на него ставку на турнире. И гнать в экспедицию лучшего бойца корпуса за три дня до арены – это риск.

– Постой, а это еще кто? – Кэп выскочил из будки и опустил шлагбаум. Тяжелый брус качнулся на противовесах, скрипнул и перекрыл дорогу. Хмурый бородатый фермер в меховой безрукавке дернул за кольцо шестиногого быка, который медленно тянул воз.

– Куда это ты направился? – Кэп стоял в двух шагах от фермера и говорил чуть растягивая слова, с видимой ленцой, но Пабло заметил, что ремешок на кобуре расстегнут, а правая рука небрежно лежит на широком поясе, касаясь рукояти пистолета.

Фермер хмуро глядел на Кэпа. Низкий лоб его и глаза были почти не видны под косматыми, с заметной проседью, волосами. Всклокоченная борода сливалась с мехом безрукавки. Он сам был как бык, которому по ошибке достались человеческая голова.

«Здоровенный какой!» – подумал Пабло с некоторым даже восхищением. Невысокий коренастый капрал рядом с этим огромным фермером казался подростком.

– Уйди с дороги, – буркнул фермер, – На рынок я.

– Рынок завтра будет, торговля закрывается через час. Разворачивай своего мутанта и вали.

– Ты, солдатик, уймись. Я два дня в дороге, переночую в городе. Чай, не впервые. Вот тебе, на пиво…

Широкая, как лопата ладонь раскрылась перед Кэпом серебряной монетой.

Кэп не двинулся с места, презрительно посмотрел на монету и тихо сказал:

– Минута тебе на разворот. Иначе Корпус конфискует твой товар и телегу. Понял?

Фермер сделал шаг навстречу капралу, сжимая монету в волосатый кулак, размером с дыню.

– Че-то я не понял солдатик… Ты что-ли мой товар брать будешь?

Пабло спохватился, что он все ещё стоит у окна и таращиться, словно он в театре. Но он не успел ничего сделать. Все началось слишком быстро и так обыкновенно. Фермер потянулся ручищей к шее капрала. Кэп сделал неуловимое движение, скользнул под медленной рукой фермера и дважды ударил. Кажется, в бороду и в печень. Слишком быстро, чтобы Пабло успел рассмотреть.

Фермер качнулся назад, взмахнул рукой, но сумел устоять, опираясь на шею быка. А потом заревел, как зверь и бросился на Кэпа.

Пабло дернул, наконец, цепь тревожного колокола и под гулкий медный звон выскочил из будки, пытаясь на ходу расстегнуть кобуру с пистолетом. Ничего не вышло. Пистолет зацепился за бронежилет и выпал под ноги. А когда Пабло, подняв его из дорожной пыли, выпрямился, дело было кончено. Из шеи его торчал арбалетный болт. Пабло свободной левой рукой коснулся его, с удивлением понимая, что только что шея была в порядке… Попытался что-то сказать, но из рта хлынула кровь и вчерашний курсант рухнул в пыль.

Кэп не видел Пабло, только слышал колокол и с досадой подумал, что мальчишка оказался тугодумом. Фермер, несмотря на свою неповоротливость сумел ухватить Кэпа за отворот бронежилета и дернуть к себе. Кэп обеими руками сверху вниз врезал по волосатому толстому предплечью, но безрезультатно. Рывок страшной силы просто оторвал его от земли и он врезался лицом в грязный мех безрукавки фермера. Шея мгновенно попала в медвежий захват. Фермер легко держал капрала в воздухе, как щенка. Кэп, задыхаясь, нащупал пистолет, вырвал его из кобуры и выстрелил, уперев ствол куда-то в необъятную тушу.

Фермер вздрогнул всем телом. Кэп только успел вдохнуть, но тут же получил удар ножом в спину.

Капрал, занятый огромным фермером не видел, как откинулась рогожа, закрывавшая воз и оттуда выскочили трое диких. Один с арбалетом сразу уложил Пабло, а двое бросились на помощь фермеру.

Нож вошел в просвет под бронежилет, сзади, потом еще и еще раз. Кто-то повис на руке с пистолетом. И Кэп, выпустив оружие, упал. Он успел увидеть лежащего в луже крови Пабло. Худой лысый дикий вытаскивал у него из руки пистолет. Потом боль стала невыносимой и Кэп с облегчением почувствал как проваливается в темноту.