Читать книгу Войны Миллигана - Дэниел Киз - Страница 21

1

Судья Дэвид Р. Кинуорти распорядился, чтобы слушание по делу Миллигана тридцатого ноября тысяча девятьсот семьдесят девятого года проходило в закрытом режиме. В глубине зала сидел представитель Управления по условно-досрочному освобождению, готовый арестовать Миллигана, если судья объявит его «не представляющим опасности для себя и окружающих» и он выйдет из-под юрисдикции Департамента психиатрии.

Учтивый адвокат Билли Л. Алан Голдсберри, смахивающий на молодого полнокровного футболиста, поместился рядом со своим помощником, худощавым Стивом Томпсоном. Когда заместитель шерифа ввел в зал заседаний Билли в наручниках, адвокаты раздвинулись, давая ему место.

Месяцем ранее, вскоре после обследования доктором Милки, аллен попросил Голдсберри непременно вызывать Милки в суд. «Милки обещал сказать, что со мной все в порядке. Он снял меня со стелазина и перевел в блок «А». Он вроде неплохой, я ему доверяю. Напомните, чтобы прихватил отчет от тридцатого октября».

Однако со свидетельской трибуны, ссылаясь на больничные записи, Милки заявил суду, что он диагностировал у Миллигана расстройство личности, что он асоциальный и страдает психоневротической тревожностью с диссоциативными проявлениями. Добавил, что дважды обследовал Миллигана в госпитале (последний раз – тридцатого октября) и в течение получаса наблюдал за ним перед данным слушанием.

Когда заместитель прокурора спросил, такой ли Миллиган сегодня, каким был в больнице, Милки ответил:

– Да, он психически болен.

– В чем это проявляется?

– Его поведение неприемлемо. Он грабитель и насильник. В конфликте с обществом. Человек, которому наказание не идет на пользу.

Милки добавил, что в данном случае велика вероятность суицида и что Миллиган опасен для окружающих, а единственное подходящее для него место – больница строгого режима вроде Лимы.

– Как вы его лечили?

– Грамотным пренебрежением.

Милки не пояснил этот термин, но во время перекрестного допроса презрительно ответил Голдсберри, что не согласен с определением диссоциативного расстройства идентичности в последнем, втором, издании «Руководства по диагностике и статистическому учету психических расстройств».

– Я исключил в данном случае множественную личность так же, как, взглянув на результаты его анализа крови, исключил сифилис. Этого диагноза там просто нет.

Мнению Милки противоречили показания Джорджа Хардинга, Дэвида Кола, Стеллы Каролин и Дороти Тернер.

Судья Кинуорти предоставил слово Миллигану.

Впервые в жизни Билли разрешили выступить со свидетельской трибуны по собственному делу. Высокий, уверенный в себе и спокойный, он приветствовал собравшихся дружелюбным кивком и легкой улыбкой. Затем неловко ссутулится, чтобы левой рукой в наручниках коснуться Библии, а правую поднять.

Когда он поклялся говорить всю правду и ничего, кроме правды, всем, кто с ним раньше работал, стало очевидно, что перед ними Учитель, ибо только сумма личностей могла знать всю правду.

Во время первоначального допроса Голдсберри спросил его про лечение в госпитале Лимы:

– Вам проводят гипнотерапию?

– Нет.

– Групповую терапию?

– Нет.

– Музыкальную терапию?

Учитель рассмеялся.

– Нас однажды завели в комнату, где стояло пианино, и оставили. Врач так и не появился. Мы просидели там несколько часов.

Во время перекрестного допроса помощник прокурора спросил:

– Почему вы отказываетесь принимать лекарства?

Учитель печально покачал головой:

– Я не могу проводить терапию сам себе. Блок «А» – сарай, а не больница. В Афинах у меня бывал регресс, но врачи помогали мне с этим справляться. Там доктора знали, что делать, не наказывали, а лечили.

Судья Кинуорти объявил, что вынесет решение в течение двух недель.

Десять дней спустя, десятого декабря тысяча девятьсот семьдесят девятого года, Кинуорти постановил, что Билли останется в госпитале Лимы, но обязал больничный персонал обращаться с ним согласно поставленному диагнозу множественной личности.

Впервые в истории суд Огайо указывал психиатрам в психиатрической больнице, какой вид терапии применять.

2

Узнав о решении Кинуорти оставить его в Лиме, аллен пал духом. Он был уверен: теперь санитары и охранники сочтут, что имеют полное право превратить его жизнь в кошмар.

Через несколько дней после того, как о судебном решении стало известно прессе, в блоке «А» назначили нового начальника. Он широким шагом прошелся перед пациентами, выстроившимися в зале. Холодные голубые глаза, тонкие усики, поджатые губы. С пояса, частично скрытый жилетом, свисал кусок электрического провода – плеть.

– Меня зовут мистер Келли, я старший по отделению. Ваш бог! Ваш господин и повелитель! Будете это помнить – мы поладим. А если кто-нибудь проснется и решит, что может выпендриваться, добро пожаловать в круг. У меня для вашей жопы припасен сюрприз. – Он сделал паузу и свирепо зыркнул на аллена: – Это касается всех, Миллиган.

Вернувшись в камеру, аллен решил держаться от Келли подальше. Он чувствовал страх, но не злость. Как будто больше уже не мог злиться. Сообразил, что рейджен – хранитель ярости – маячит где-то рядом с Пятном.

В металлическую дверь резко постучали. Просунул голову Гейб. Он был необыкновенно бледен.

– Бобби вернулся, – произнес он слабым голосом. – Он у себя…

аллен бросился по коридору в комнату Бобби, распахнул дверь и в ужасе остановился. Оплывшие сине-черные глаза Бобби едва открывались. Из перебитого носа текла кровь. Губы распухли.

– Сучары! Садисты! – крикнул аллен.

Грудь Бобби покрывали синяки, обе руки были перебинтованы. Из гипса торчали черно-синие пальцы. На указательном пальце правой руки не было ногтя.

– Не знаю, утешит ли это тебя, Бобби, но ты Рузоли не ухайдокал. Он жив, хотя вряд ли мы снова увидим этого сукина сына.

На следующее утро кевин обнаружил себя в умывальне и поморгал, разглядывая иней на оконном стекле. Он вздрогнул. Потер нос, и стало больно, как после обморожения. В металлическом зеркале отразились его налитые кровью глаза. Побрызгал воду на лицо, но это не помогло. Настроение у кевина было паршивое, ноги ныли от холода. Он опустил глаза. Ботинок не было. Слава те господи, хотя бы хватило ума надеть две пары носков. Он вышел из умывальни и направился в камеру, но обнаружил, что она заперта, хотя двери других пациентов были открыты.

– Какого черта!..

Испытывая отвращение, он побрел к кругу. Разговаривать с новым начальником блока совсем не хотелось, но, чтобы не создавать проблем, Билли придется быть вежливым. Откашлявшись, кевин произнес:

– Мистер Келли, я ходил умыться перед завтраком, а сейчас вернулся – камера заперта.

Келли поднял на него свирепый взгляд:

– И что?

– Мне бы обуться, пока не просигналили завтрак.

– Нет!

– Что?

– Я сказал «нет»!

кевин сообразил, что кто-то что-то натворил и теперь всем им труба. Он подозревал, что все это из-за Учителя, который в суде критиковал больницу, персонал и Милки с Линднером.

– Что я сделал! Я требую встречи с омбудсменом!

– Нет! – рявкнул Келли. – И вали из круга!

– Пошел ты на хер! – крикнул кевин. – Хочешь, чтобы я ушел, мудило, давай, прогони меня!

Когда Флик и Огги схватили его за руки и бросили в карцер, он думал, что на помощь придет рейджен. Но Защитник не подавал признаков жизни. Металлическая дверь захлопнулась. кевин с трудом удержался на Пятне. Если рейджен не намерен вмешиваться, он сам покажет этим садистам.

артур был под большим впечатлением – при таких тяжелых обстоятельствах кевин держался отлично, тем самым доказывая, что полезен «семье». В награду за мужество артур объявил, что кевин больше не входил в список нежелательных и отныне присоединяется к привилегированной десятке.

дэнни сидел на стальной доске, которая в карцере служила кроватью. Растерянный и перепуганный, он поджал ноги, пряча ступни под себя, и вздрогнул. Здесь было градусов пять.

– Да что такое? – крикнул он. – Кто что натворил на этот раз?

Надо держать себя в руках. Ему почти пятнадцать, он должен показать остальным, что уже взрослый и может участвовать в делах. Шарканье ног и шум за дверью подсказали, что настало время жрачки, но он запутался, завтрак это или обед. Он очень давно не вставал на Пятно.

Послышались тяжелые шаги. Келли крикнул сквозь дверь:

– Миллиган! Твой поднос!

дэнни подошел ближе, чтобы взять еду, но дверь резко распахнулась, Келли схватил его за волосы и швырнул на пол. Подноса с едой не было! Старший по отделению его обманул.

Келли выхватил провод и трижды ожег дэнни кнутом по спине, одновременно пиная в ребра мысками тяжелых ковбойских ботинок. Когда дэнни рухнул плашмя на унитаз, Келли захлопнул и запер дверь так же быстро, как напал.

дэнни, дрожа, закатился под стальную койку.

– Почему? Что я сделал? Почему взрослые всегда обижают маленьких?

Ему казалось, что вместо слез у него из глаз течет кровь.

– рейджен! – взмолился он. – Где ты?

Полчаса спустя дэнни был освобожден дежурным психологом, в обязанности которого входило следить за тем, чтобы все пациенты в карцере отвечали критериям для одиночного заключения. Психолог, однако, ничего не сказал о состоянии дэнни.

Забыв про голод, дэнни отер кровь с носа и пошел в камеру. Старший по отделению Келли и жирный Огги стояли в дверях. Ему было страшно, но он продолжал идти. Потом заметил снаружи у двери клетку Зигмунда и Фрейда. По полу была рассыпана их подстилка из резаной бумаги.

дэнни протиснулся мимо санитаров. Надо найти песчанок. Наверняка где-то прячутся.

Келли ухмыльнулся:

– Миллиган, что бы ни говорил судья, теперь все будет по-другому. У меня для тебя новость: «Второй страйк». – Он пошел прочь. По коридору гулко отдавался стук его каблуков.

дэнни в панике оглядел комнату. Он шепотом звал Зигмунда и Фрейда, искал под кроватью и по углам. Потом упал на колени, заглянул в унитаз и увидел мышек.

Протянул дрожащую руку и вытащил сначала одну, а потом другую. Попытался их отогреть, надеясь, что они живы. Не мог смириться с мыслью. Ричард поручил ему заботу о зверушках, и дэнни к ним привязался. Он положил Зигмунда на край тумбочки и попробовал реанимировать его, прижав два пальца к спинке и слегка нажимая, чтобы вытолкнуть воду. Вместо воды потекла кровь. Прежде чем кинуть в воду, кто-то раздавил их ботинком.

Надо срочно рассказать Бобби Стилу. Бобби сообразит, что делать. Он побежал в камеру друга, но там было пусто. Вещи Бобби исчезли.

дэнни спросил Джоуи Мейсона, где Бобби.

– Утром отправили в тюрьму, – ответил Мейсон.

дэнни с ужасом подумал, что Бобби не будет здесь, чтобы утешить Ричарда, когда тот вернется и узнает о смерти Зигмунда и Фрейда. Эта мысль была нестерпимой. дэнни закрыл глаза и ушел из сознания.