Читать книгу Войны Миллигана - Дэниел Киз - Страница 22

1

Когда Алан Голдсберри узнал о побоях, то подал жалобу в суд. В ответ судья Кинуорти направил к Миллигану местного адвоката Джорджа Куотмана. Куотман привлек ФБР и добился, чтобы медицинское освидетельствование его клиента было произведено не в госпитале, а в гражданской больнице Лимы.

Заключение врачей было кратким и по существу: «Обширные гематомы на груди и лице. Шесть шрамов на спине, характер нанесения – как от кнута».

Однако Дэвид Бауэрс, прокурор округа Аллен, сообщил СМИ второго января тысяча девятьсот восьмидесятого года, что с персонала госпиталя сняты обвинения в ненадлежащем обращении с Миллиганом и что рубцы и синяки «не были следствием действий персонала». Бауэрс, согласно сообщению информационного агентства «Юнайтед Пресс Интернэшнл», отказался комментировать вопрос, что же послужило причиной телесных повреждений.

Пошли слухи, что синяки на лице Миллигана стали результатом случайного падения, а раны на спине он нанес себе сам.

Когда Миллиган вернулся в госпиталь, его направили не в блок «А», а в тускло освещенное «мужское отделение» – единственное место в этом лечебном заведении, где велось непрерывное круглосуточное наблюдение.

Суперинтендант Хаббард распорядился временно перевести его сюда после того, как ФБР пообещало вернуться с проверкой, чтобы удостовериться, что у Миллигана нет новых «случайных» или «нанесенных самому себе» травм.

аллену помещение казалось склепом – толстые стены, без окон, за исключением одного, выходящего на сестринский пост. Флуоресцентные светильники на потолке были выключены, горела одна слабая лампочка, торчащая из стены над окошком медсестер.

Со стороны соседней кровати из-за занавески слышались звуки отсасывающей трубки и постоянное шипение аппарата искусственного дыхания, они сопровождались низким гортанным клокотанием человека, которого заставляют дышать. Пищал кардиомонитор. аллен сообразил, что дела его соседа – совсем дрянь. Было любопытно, но он не рискнул встать с постели и заглянуть за занавеску, потому что дежурный медбрат все время пялился сквозь окошко. аллен попытался игнорировать бросающие в дрожь звуки, но уснуть смог только на рассвете.

На следующее утро приехали мать Билли и ее новый муж Дел Мур. Они пробыли в больнице несколько часов и, вместе с Билли, в пух и прах разругались с доктором Милки по поводу его свидетельских показаний.

аллен постоянно твердил: «Милки, ты лживый урод!»

Когда они ушли, санитар по фамилии Янгблад проводил его обратно в отделение с непрерывным наблюдением. Он производил более приятное впечатление, чем остальные. Попросил посмотреть синяки и шрамы.

– Я читал про вас в газетах и смотрел вечерние новости. Может быть, теперь наконец займутся этим заведением. Здесь сплошь и рядом беспредел. Очень жаль, что никто ничего не может сделать.

аллен взглянул на задернутую занавеску:

– Что с ним? Это шипенье не давало мне спать всю ночь.

– Очередное самоубийство, повесился. Перерезали веревку до того, как окочурился, но мозг из-за отсутствия кислорода уже не функционирует. Трубки торчат изо всех дырок. Он просто овощ, который искусственно поддерживают аппаратами.

– Какой ужас!

– Скоро освободит койку… Ну, мне пора. Держитесь, я вернусь после ужина.

аллен кивнул, удрученный мыслью о живом мертвеце за занавеской. Он отогнал от себя этот образ и попробовал читать, но шум отсасывающего шланга вместе с пиканьем кардиомонитора не давали сосредоточиться. Он бросил книгу за изголовье, накрыл голову подушкой и задремал.

Разбудило его звяканье тарелок с ужином на шаткой тележке, которую вкатил в отделение санитар. Вошла медсестра Грандиг с прозрачной пластиковой трубкой, шприцом для промывания и бутылкой чего-то похожего на зеленый мел. Она надела резиновые перчатки и исчезла за занавеской. Аппетит у аллена пропал.

Он слышал, как она разговаривает с овощем:

– Моргните. Вы можете моргнуть, мистер Кейс? Я сейчас вас накормлю. Если вы меня понимаете, Ричард, моргните.

аллен оцепенел от ужаса. Ричард! Он вскочил, бросился к занавеске, сбив санитара. Поднос с едой с грохотом полетел на пол.

– Нет! – кричал аллен, не желая верить. – О господи, нет!

Он дернул занавеску и сорвал ее с полозьев на потолке. При виде Ричарда его ноги подкосились, и он упал на колени, схватившись для опоры за поручни кровати. Трубки и провода облепили маленькое тело, словно игрушечного робота. Ричард обливался потом, шумно втягивал воздух через трахеотомическую трубку, глаза с суженными до булавочной головки зрачками смотрели в потолок.

– Держись, Ричард! Не умирай!

Ричард поверил Милки, который обещал сказать судье, что его можно выписывать. Теперь было очевидно, что слушание по делу Ричарда закончилось точно так же, как и его собственное, – умерла последняя надежда.

аллен с трудом поднялся на ноги, не отрывая взгляда от тела. Он чувствовал, как его сердце превращается в лед. Схватился за поручни кровати, чтобы не дрожать, и поручни заходили ходуном.

В это мгновение он, как никогда, ощутил ярость, ненависть и желание броситься в драку, свойственные рейджену. Набрал полную грудь воздуха и услышал в ушах звенящее эхо – они с рейдженом одновременно издали протяжный протестующий вопль.

Сестра Грандиг повернулась, уставив руки в бока:

– Мистер Миллиган, вас это не касается…

– Отойди от него, сука! – сдавленно прорычал рейджен. – Кому сказал?!

Ее глаза округлились. рейджен выдернул из пазов поручень кровати и стал размахивать им в воздухе, не подпуская набежавших санитаров. Разбил окно. Его попытались связать, но он повалил одного за другим.

– За что?! Как?! Будьте вы прокляты!!

Несколько санитаров схватили рейджена за руки и за ноги и потащили в душевую. Кто-то вонзил сбоку в шею шприц, и все потемнело.

2

томми поморгал. Он чувствовал, что его поднимают, кладут на каталку и привязывают ремнями. Высвободил руки из манжет, но санитар снова затянул их, еще туже, и связал голени. томми опять высвободился. Его связали в пяти местах – руки, ноги и поперек живота – и быстро покатили из мужского отделения.

Он знал, что его повезут в интенсивную терапию самого сурового блока номер девять, где все, что дозволено, – это сидеть на стуле. Ну, оттуда он выберется. Сбежит.

А потом сообразил, что везут не в сторону девятого, а к выходу на погрузочную площадку, и внезапно понял зачем… томми выворачивался из манжет, но санитар затягивал их туже. Толстая уродливая баба сунула ему в рот таблетку, вместе с санитаром выкатила его на улицу и подняла поручни у каталки. Его затолкнули в заднюю дверь фургона. томми увидел электрические провода. Он был внутри «прижигалки».

Все знали, что использовать шоковую терапию в Лиме запрещено, но он слышал от пациентов, что администрация обходила правила с помощью специально оборудованного фургона, который подключался к сети снаружи больницы. При первых признаках тревоги или в случае расследования машину отсоединяли, и она уезжала.

Некоторые из живых трупов по многу раз бывали в «прижигалке», но томми был уверен, что рейджен не позволит изжарить ему мозги и превратить в зомби.

Он не видел, кто подошел сзади, но внезапно над головой у него появилась Библия и с силой ударила по лбу – раз, другой, третий. Каждый раз кто-то приговаривал: «Изгоняю тебя, бес, именем Господа нашего Иисуса Христа! Изыди из этого тела и души!»

Голос напоминал Линднера. томми подумал, что это именно он, но проверить было нельзя. На голову, точно наушники, нашлепнули электроды, скользкие от токопроводящего геля, и повернули рубильник. томми услышал гудение электричества. Единственное, о чем он думал, – по крайней мере, Ричард теперь обретет покой.

Ощутил удар. Прежде чем провалиться в темноту, позвал на помощь, но рейджен не ответил.

Пульсация в шее резко втолкнула его в сознание. Он проснулся, окруженный расплывающимися людьми, которые никак не желали фокусироваться. Запястья и лодыжки сковывали стальные манжеты. Он лежал голый, распятый ремнями на стальной кровати, перевязанный поперек живота простыней. В оба бедра были сделаны уколы.

Чей-то голос произнес:

– Что ж, мистер Миллиган, теперь вы точно стали посмешищем. Суете нос, куда не следует, не повинуетесь приказам, позорите наше заведение в суде и причиняете массу неудобств, жалуясь через адвокатов в суд, полицию и ФБР. Так что вы здесь сгниете. Будете молиться о собственной смерти. О да, мистер Миллиган, это «Третий страйк». Вы вне игры.

На следующий день Линднер сделал в журнале запись, объясняющую перевод Миллигана в девятый блок.

(Льюис А. Линднер, врач)

19 декабря 1979 г., 21:30.

…Ввиду явной психотической симптоматики, которую пациент [Миллиган] проявил во время последнего обследования вчера вечером, считаю, что вторая по значимости его потребность – в поддержке, которую дает более регламентированная среда. В связи с этим предлагаю лечащей команде перевести его в закрытое отделение…

Больница также предоставила отчет санитара, который описывал поведение Миллигана, доказывая, что тому требуется максимально строгий режим и изоляция.

Заявление свидетеля:

Был вызван в МО [мужское отделение], где пац-та удерживали несколько человек, чтобы он себе не навредил. П-т пытался высвободиться. Пришлось перевезти его в девятый блок. П-т не разговаривал, но, когда его привязали, продолжал высвобождаться. Пришлось затянуть ремни и привязать простыней поперек груди, а потом еще ремнем поперек живота. В конце концов, примерно в 2:00, он заговорил с нами здраво, и руки положили вдоль туловища. Он попросил воды и спросил, не поранил ли кого-нибудь. Во время инцидента травм никто не получил.

Подпись: Джордж Р. Нэш, санитар.

Отделение интенсивной терапии (ИТ) считалось дном. Блок номер девять – адом в аду. Билли Миллиган был связан и заперт в изоляторе глубоко в недрах девятого блока. В Лиме не было большей степени изоляции и большего ограничения свободы, более глубокого уровня заточения.

Теперь он не мог больше причинить никаких хлопот, его полностью контролировали – с глаз долой, из сердца вон. Надежды не осталось.