Читать книгу Англичанка - Дэниел Силва - Страница 5

Запись продолжалась семь минут и двенадцать секунд, и все это время взгляд Мадлен Хэрт оставался прикован к точке чуть слева от камеры – словно она отвечала на вопросы ведущего передачи. Напуганная и изможденная, она неохотно рассказывала, как первый раз встретилась с премьер-министром во время его визита в штаб Партии. Ланкастер лестно отозвался о работе Мадлен и два раза приглашал ее на Даунинг-стрит, где она лично отчитывалась о делах Партии. Именно под конец второй встречи премьер и признался Мадлен, что она интересна ему не только как молодой специалист. Первый раз они перепихнулись в номере манчестерского отеля; потом, стоило Диане Ланкастер покинуть Лондон, и старый друг премьер-министра тайно привозил Мадлен к нему домой, на Даунинг-стрит.

– И вот, – мрачно подытожил Сеймур, глядя на погасший экран ноутбука, – неизвестный шантажист решил покарать премьер-министра Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии за грехи. Грубо и примитивно.

– Напротив, Грэм. Кто бы ни стоял за шантажом, он знает о внебрачных связях премьера. Любовница исчезла с Корсики бесследно. Похититель весьма и весьма умел.

Сеймур молча извлек диск из привода.

– Кто еще в курсе? – спросил Габриель.

Сеймур рассказал, как вчера утром на пороге дома Саймона Хьюитта оставили конверт, как Хьюитт отправился с ним к Джереми Фэллону, а вместе они встретились с Ланкастером в кабинете последнего. Габриель, еще недавно живший в Англии, прекрасно знал, о ком речь: Хьюитт, Фэллон и Ланкастер – святая троица британской политики. Хьюитт – мастер манипуляций общественным мнением, Фэллон – хитроумный стратег и тактик, и наконец, Ланкастер – политический талант в чистом виде.

– Почему Ланкастер обратился к тебе? – спросил Габриель.

– Наши отцы вместе служили в разведке.

– Уверен, не только поэтому.

– Ты прав, – признал Сеймур. – Вторую причину зовут Сиддик Хусейн.

– Боюсь, мне это имя ни о чем не говорит.

– Неудивительно. Несколько лет назад моими стараниями Сиддик исчез, будто в черной дыре. Больше о нем никто ничего не слышал.

– Так кем он был?

– Сиддик Хусейн, родом из Пакистана, жил в районе Тауэр-Хамлетс. Попал в поле нашего зрения в 2007 году, после взрывов в метро, когда мы наконец пришли в себя и начали разгонять толпы исламских радикалов. Ты помнишь те дни, – горько произнес Сеймур. – Тогда левые и пресса требовали от нас разобраться с террористами на нашей собственной земле.

– Продолжай, Грэм.

– Сиддик снюхался с известными экстремистами, часто появлялся в Ист-Эндской мечети. Его мобильный номер всплывал буквально везде. Я передал копию его досье в Скот-ланд-Ярд, но в контртеррористическом отделе мне сказали: материалов для возбуждения дела мало. А потом Сиддик совершил нечто, что дало мне повод действовать самостоятельно.

– И что же?

– Заказал билет на рейс до Пакистана.

– Большая ошибка.

– Смертельная, если быть совсем точным, – мрачно поправил Габриеля Сеймур.

– Что случилось?

– Мы проследили за Сиддиком до Хитроу и убедились, что он сел на свой рейс до Карачи. Затем я втихую позвонил своему другу в Лэнгли. Думаю, ты его помнишь.

– Эдриану Картеру?

Сеймур кивнул. Эдриан Картер был директором Национальной секретной службы ЦРУ и курировал всемирную антитеррористическую деятельность своей конторы, вел некогда секретные программы по задержанию и допросу особо опасных преступников.

– Группа Картера три дня пасла Сиддика в Карачи, – продолжил Сеймур. – Потом накинула ему на голову мешок и первым же контрабандным рейсом вывезла из страны.

– Куда?

– В Кабул.

– На базу «Солт-Пит»?

Сеймур медленно кивнул.

– Долго он продержался? – спросил Габриель.

– Смотря кого спрашивать. Если верить отчету ЦРУ, Сиддика нашли мертвым в камере спустя десять дней после прибытия в Кабул. Его семья в исковом заявлении утверждает, будто он погиб, не выдержав пыток.

– Как с этим связан премьер-министр?

– Когда родственники Сиддика потребовали от МИ-5 предоставить все материалы по делу, Ланкастер отказал им – якобы это вопрос национальной безопасности. Так он спас мою карьеру.

– И вот ты стремишься вернуть долг, спасая его шкуру? – Сеймур не ответил, и Габриель заметил: – Добром это не кончится, Грэм. Тебя затаскают по инстанциям.

– Я сразу дал понять: если дойдет до этого, я утяну за собой всех, даже Ланкастера.

– Я всегда знал: ты далеко не наивный мальчик, Грэм.

– Какой угодно, только не наивный.

– Тогда поезжай назад, в Лондон, и скажи премьер-министру: пусть берет жену в охапку и выступит перед телекамерами, с официальным обращением к похитителям и просьбой освободить несчастную девушку.

– Поздновато. И потом, я, наверное, покажусь тебе старомодным, однако мне не по нутру, когда лидера моей страны шантажируют.

– А лидер твоей страны в курсе, что ты в Иерусалиме?

– Он даже знает, что я отправился к тебе.

– Почему я?

– Если на поиски отправятся агенты МИ-5 или МИ-6, информация об этом просочится наружу, точно так же, как просочилась информация о Сиддике Хусейне. К тому же ты чертовски хорош, когда надо кого-то или что-то найти, – тихо добавил Сеймур. – Древние столпы, украденные картины Рембрандта, секретные объекты по обогащению урана.

– Прости, Грэм, но…

– А еще ты в долгу перед Ланкастером, – оборвал Габриеля Сеймур.

– Я?

– Кто, по-твоему, позволил тебе скрываться в Корнуолле под чужим именем, когда тебе отказали все остальные страны? Кто позволил нанять британского журналиста, когда тебе потребовалось внедриться в иранскую цепочку поставки урана?

– Не думал, что вы все записываете на мой счет, Грэм.

– Не записываем. Иначе ты вогнал бы себя в такие долги…

Повисла неловкая пауза, словно обоих шпионов смутил тон последних фраз, которыми они обменялись. Сеймур уставился в потолок, Габриель – в записку: «У вас семь дней – после девчонка умрет».

– Как-то расплывчато, не находишь?

– Зато эффективно, – ответил Сеймур. – Внимание Ланкастера привлечь удалось.

– Никаких требований?

Сеймур покачал головой.

– Очевидно, цену назовут в самый последний момент, доведя Ланкастера до такого отчаяния, что он, желая спасти карьеру, согласится без раздумий.

– И во сколько сегодня оценивается ваш премьер?

– Последний раз, когда я проверял его счета, – проказливо ответил Сеймур, – сумма на них приближалась к ста миллионам.

– Фунтов?

Сеймур кивнул.

– Джонатан Ланкастер сделал миллионы, работая в Сити, миллионы получил в наследство и женился на миллионах в лице Дианы Болдуин. Он просто идеальная цель для шантажа: человек, у которого денег больше, чем нужно, и которому есть что терять. Диана и дети живут в плотном кольце охраны на Даунинг-стрит, к ним не подобраться, зато любовница премьера… – помолчав немного, Сеймур закончил: —…любовница премьера – совсем другое дело.

– Полагаю, жену Ланкастер в известность не ставил?

Сеймур сделал неопределенный жест рукой, давая понять: в брачные дела премьера он не суется.

– Ты когда-нибудь расследовал похищения, Грэм?

– После Северной Ирландии – нет. Да и то, тогда я имел дело с ИРА.

– Политическое похищение отличается от обычного. Если мотивы политические, то мы имеем дело с человеком рациональным, который желает, чтобы освободили его пленных товарищей или изменили политический курс государства. Террорист похищает важного политика или автобус, полный детей, и держит их плену, пока требования не выполнят. А вот обычный преступник жаждет наживы. Если ему заплатить, он потребует еще, и еще, и еще – до тех пор, пока не выдоит жертву досуха.

– Значит, нам остается одно.

– Что?

– Найти девушку.

Габриель отошел к окну и посмотрел на Храмовую гору. Он словно вновь перенесся в недра плато, на глубину ста шестидесяти семи футов – когда держал истекающего посреди святыни кровью Эли Лавона. Несколько долгих ночей провел Габриель у койки товарища, поклялся никогда больше не ступать на поле незримой битвы. Однако приехал старый друг и просит об услуге. Габриель не мог придумать, как отправить того домой с пустыми руками. Единственный сын переживших холокост евреев, он не привык разочаровывать людей. Просто так сказать «нет» Габриель не мог.

– Даже если получится разыскать девушку, – сказал он наконец, – у похитителей останется видео с признанием.

– Стоит британской розе возвратиться на родную землю, и эту запись будут рассматривать совершенно иначе.

– Только если роза Англии не решит во всем сознаться.

– Не посмеет, она верна Партии.

– Ты понятия не имеешь, через что она прошла, – возразил Габриель. – Вдруг ей промыли мозги?

– Может быть, – признал Сеймур. – Но мы опережаем события. Эта беседа окажется бессмысленной, если ты и твоя служба не возьметесь отыскать для меня Мадлен Хэрт.

– Не в моей власти предоставлять израильскую разведку в твое распоряжение, Грэм. Она в ведомстве Узи.

– Узи уже давно согласился, – невыразительно произнес Сеймур. – Как и Шамрон.

Габриель недоверчиво взглянул на него.

– Если бы Ари Шамрон не знал, ради чего я приехал, он бы меня к тебе и на милю не подпустил. Разве не так? – спросил Сеймур. – Он же трясется над тобой.

– Забавно же он надо мной трясется. Правда, когда дело касается меня, есть в Израиле еще один человек, воля которого перевешивает мнение Шамрона.

– Твоя супруга?

Габриель кивнул.

– У нас всего семь дней. Потом девушку убьют.

– Шесть дней, – поправил Сеймура Габриель. – Девушка может быть где угодно, в любой точке мира, а у нас – ни зацепки.

– Вот тут ты слегка ошибаешься.

Сеймур достал из портфеля две предоставленные Интерполом фотографии: мужчина, с которым Мадлен обедала в день своего исчезновения. Тот, чьи туфли не оставляли следов. О котором все позабыли.

– Кто это? – спросил Габриель.

– Хороший вопрос. Найдешь этого человека – найдешь, я думаю, и Мадлен Хэрт.