Читать книгу Тамада 2020. Исповедь с микрофоном. «Спешиал» - Денис Басацкий - Страница 3

Глава 3. Танец маленьких балеток.
Скованных движений танца паника. Неловкость восприятия – раньше в одной постели спали, а сейчас запрещено тебя даже нормально взять за руку. Ладошки мокрые, вытираю. Между телами пионерское расстояние, на вытянутых, ей богу, как маленькие.

Оглавление

Структурно вечер ничем не отличался от предыдущих. За десять дней каждая фраза, предложение и интонация доведены ведущим до автоматизма таким образом, что Иштван ещё не успевал подумать, как его голос уже транслировал нужную информацию. Единственное расхождение, что гостей стало чуть меньше по сравнению с прошлой пятницей, когда все два зала ломились от желающих познакомиться поближе с коллегами по работе. Вообще, корпоратив – штука страшная по своей лишь сути, что произойти может что угодно. Как бы спонтанно и невзначай, нарушая всякий выверенный регламент. Может начаться жёсткий стриптиз от коллеги, пропагандирующей ханжество и шовинизм в рабочие часы, и случайные поцелуи в кулуарах ресторана на глазах вторых половинок, приехавших возвращать горе – отдыхающих обратно в семейное ложе. И бесконечные разборки. Искать ответы на важные вопросы – кто в компании главней, кто больше других работает, а какой отдел и не нужен вовсе. Ребячество. Почти всегда подобные дискуссии переходили в драки, иногда в массовые. С причинением тяжких телесных и наступлением ответных репрессий – последующих увольнений для особо отличившихся бойцов.

Странно находиться среди весёлых, сильно пьяных и малознакомых тебе людей совершенно в трезвом уме, да ещё и держать градус мероприятия. Нет, Иштван не из тех, кто пьёт по любому случаю, да ещё и на работе, подвергая себя большому риску не справиться и испортить праздничный вечер. Он – человек чрезвычайных правил, всегда переживал душой за своё дело. Посему и выпивал, дабы его внутренняя смелость вырвалась наружу, обостряя природное обаяние и заряжающую улыбку. Раньше для искоренения страха сказать что-нибудь глупое, потеряв авторитет в глазах собеседника, теперь же только для того, чтобы находиться с гостями на одной волне. «Да и скажите, как может навредить бутылка шампанского за весь вечер?».

Посмотрев на часы, подаренные по случаю победы в конкурсе актёрского мастерства среди факультетов вуза, ведущий заметил особенность, прежде никогда не случавшейся в ресторане. Сегодня в заведении нет ни одного начальника. Никого, кто раз за разом проверял его профессиональные навыки. Нет тех людей, кто хвалил за работу и всячески удивлялся, когда гости в восторге уходили домой, скандируя имя ведущего. Категорически нет того, кто должен возместить самое дорогое и ценное, после аплодисментов и хвалебных отзывов. Сегодня день зарплаты. И нет ровным счётом никого, кто мог бы её выдать. Когда настал перерыв, в котором Сергей вызвался исполнить очередной музыкальный блок саксофона и обязался не пить до боя курантов, ведущий отправился на поиски правды.

За стойкой бара скучала администратор Динара с пучком каштановых волос на голове. Девушка протирала стаканы «рокс», бережно выставляя их на полку, повторно пересчитывала чистую прибыль за день, почему-то не сходившуюся в показателях «закупки», и откровенно скучала. В общем, выполняла самые прямые обязанности бармена. Его, как назло, тоже не оказалось на рабочем месте.

– Муххамад сегодня будет? – девушка лишь виновато пожимала плечами, опуская глаза и продолжая свою монотонную имитацию рабочего процесса.


Главным в ресторане считался Муххамад – старший сын семейства Алымовых, поднявшихся на мелком строительстве и ремонте квартир в начале нулевых. Мощной ударной силой их бизнеса на рубеже веков выступили узбеки, незаконно перевезённые через границы России. И как следствие, оказавшиеся в трудовом рабстве. Те мигранты, что обладали талантами убеждения и беспринципностью, получали роли прорабов, надзирателей и водителей спецтехники, и жили в целом хорошо. Остальных же, униженных и порабощённых, заставляли трудиться по восемнадцать часов в день.

Бригадиром над прорабами и «рабами» был средний сын, Рустам. Жёсткий, кровожадный и крайне хладнокровный, он следил за порядком в «трудовых резервах», более того, имея своё личное направление в семейном бизнесе. Через бывших сослуживцев он организовал крупнейший, а после развала Союза, и международный героиновый поток по маршруту Афганистан – Узбекистан – Казахстан – Россия. Великолепная четверка, поставлявшая в те времена более шестидесяти четырех процентов всего наркотрафика Евразии.

Из Кабула в рисовых мешках смертельный порошок доставлялся на север в провинцию Джаузджан, затем на пароме по реке Амударья пересекал границу с Узбекистаном. Далее с поддельными документами и новыми строительными бригадами груз по дорогам федерального значения попадал в Шымкент – крупнейший торговый, промышленный и культурный центр Казахстана. Свой «нелегальный статус» регион маскировал радушием и фирменным казахским «братан», служившим пропуском на ближайших границах. На заводе по производству шерстяных изделий – костюмов, пальто и курток, наркотик фасовался в деревянные ящики с маркировкой «карданные валы для автомобилей и тракторов», и, заполнив тайные отсеки несколькими тоннами чистейшей марихуаны, отправлялся в долгий путь на восток. На границе с Россией фуры опечатывались, как «спецгруз», и без особых проблем добирались до Барнаула, далее попадая в Новосибирск, самое сердце Сибири. Оставалось самое лёгкое. Через Транссибирскую магистраль отправить посылочки с вожделенным кайфом в любой уголок России.

Две трети смертей от передозов, суицида и наркотического психоза в стране случались по вине двух предприимчивых братьев. Не считая жизни сотен нелегалов, погибших в долгой командировке. Остальные, кому посчастливилось выжить, становились законченными наркоманами, готовыми на всё ради спасительного укола. Бывало, что живые и мёртвые вместе проводили долгие месяцы в душном контейнере, ожидая конца маршрута. Трупы хоронили в общей канаве, без особых почестей и последних слов, цинично присыпая могилы двухметровым слоем чернозёма. После нескольких крупных облав и множественных арестов фигурантов громкого дела, именуемого спецслужбами «исламский кайф», братья ускользнули от глаз правоохранителей, затаившись на Дальнем Востоке. Инвестировав множественные финансовые возможности в крупный и средний бизнес, азербайджанцы окончательно утвердились в статусе примерных сыновей нашей Родины. А она, как говорится, там, где тепло вашей заднице. Пусть и не совсем заслужившей такого к себе отношения.

Младший сын Алымовых – восемнадцатилетний Зафар, названный в честь победы в Великой Отечественной войне, не проявлял должного интереса к работе. Его вотчиной считалась барная стойка, где он появлялся, не так часто, чтобы стать лучшим работником месяца, все чаще перекладывая ответственность на менее именитых сотрудников. Все его мысли находились вдали ресторанного квадрата, на асфальтном покрытии в четыреста два метра. Под оглушающий рёв мощных двигателей с запахом жжёной резины. Но большее его влечение приходилось на азартные игры, ночные клубы, синтетические наркотики и женщин. Много женщин. По слухам, он «попробовал всех» более-менее красивых и худых девочек в диапазоне от шестнадцати и до тридцати одного включительно. Типичный юный богатей, известный на весь город своими похождениями. Однако, не смотря на все свои финансовые возможности и специфическое родство, оставался вполне сносным парнем с хорошим чувством юмора и открытым сердцем.


Именно у таких одиозных персонажей, Иштвану придётся выбивать свои кровные. И на тот момент, сие действие не представлялось возможным. «Дело дрянь». Парень не много расстроился, но окончательно впасть в уныние ему не позволила нежная женская рука, украдкой похлопавшая по его плечу. Обернувшись, он увидел перед собой Кристину – миниатюрную брюнетку с шикарной попой и выразительными карими глазами. Она подрабатывала танцовщицей бальных партий в заведениях города, не теряя надежды открыть собственную студию танцев для ребятишек. Её грация и особенная женская энергия восхищала ведущего, он всегда радовался её приезду.

– Марк, как всегда, опаздывает. Я устала с ним бороться. Наверное, к следующему сезону буду искать нового партнера.

– Не страшно. Сейчас станцуешь сольно, затем два парных подряд. Если, конечно, он соизволит приехать.

– Будем надеяться.

– Будем.

Кристина явно находилась в расстроенных чувствах, но тщательно скрывая недовольство, отправилась в кулисы. За время предновогоднего марафона Иштван сотню раз объявлял её танец, стараясь менять хвалебные эпитеты, чтобы совсем не заскучать. Быть интересным и не чопорным в глазах публики. Но все же, это были стандартные слова конферансье без особой душевной подоплёки. Сегодня, парень решил исправиться. Поддержать хрупкую девочку и сказать от сердца. Как чувствует. Да так, что никакой другой ведущий в жизни не говорил в её адрес тех слов, что сорвались с губ.

– Для вас выступает, пожалуй, самая очаровательная девочка с которой мне посчастливилось познакомиться. Будь моя воля, никому бы её не отдал. И только с вами, достопочтенная публика, поделюсь своей радостью. Встречайте, моя любимая, Кристина.

Опешив, она удивленно смотрела на ведущего, явно не осознавая смысла в сказанных словах. «Это какая-то шутка очередная или он серьёзно?». В её глазах читалось смущение, женская робость, наступающая в особых случаях, когда абсолютно незнакомый человек признаётся в своих чувствах. Первый раз в жизни Кристина пропустила момент вступления, находясь в стойке на несколько секунд больше положенного и позабыв начальные движения. Шум аплодисментов заставил её прийти в себя, и, скорректировав свой танец, она закружилась в балетной партии.

Тамада 2020. Исповедь с микрофоном. «Спешиал»

Подняться наверх