Читать книгу Бог любит Дениску. Сборник рассказов - Денис Чернов - Страница 9

В 9 класс, как я уже писал, взяли далеко не всех. Из пяти классов по 30 человек до высшей ступени средней школы дотянули чуть более 40 человек. Из них сформировали два класса. Тех, у кого была хорошая успеваемость, определили в «А», всех остальных – в «Б». Отличников для «А» класса отбирала англичанка, то есть учительница английского языка Алла Капитоновна Пак. Это была симпатичная кореянка, еще достаточно молодая, но уже заслуженная. Она считалась второй по профессионализму учительницей иностранных языков в городе. Первой, причем не только в городе, но и во всей области, была Галина Ивановна Шкиль из третьей школы. Ее знал весь город. Ее ученики говорили на английском лучше взаправдашних англичан. Некоторые даже писали стихи и песни. То и дело она возила учеников в Англию и в Америку. Иногда делегации с англоязычными школьниками приезжали в Корсаков.

У Аллы Капитоновны результаты были не столь ошеломляющими, но большинство ее учеников достаточно легко поступали в вузы на иностранные языки. Но только тех учеников, которые учатся в классе, в котором она является классным руководителем. Во всех остальных классах она даже не пыталась никого ничему учить. Просто отбывала повинность. Я на уроки английского не ходил вовсе. С самых первых дней истории про Лену Стогову и ее брата Борю вызывали у меня рвотный рефлекс. Уроки английского я ненавидел. А вот к самому языку интерес у меня был. Англо-русский словарь был моей настольной книгой. Я постоянно заглядывал в него, когда слышал незнакомое слово в американском фильме. Пытался переводить иностранные песни. И вот однажды, когда копался в книжном шкафу в поисках, что бы мне такое почитать, я наткнулся на старый, но очень хорошо сохранившийся учебник английского языка для мореходных школ. Я открыл, и меня засосало. Учебник был настолько просто и интересно построен, что учиться по нему можно было без всяких учителей. Я достал тетрадь, ручку и взялся серьезно за учебу. Были летние каникулы. Я занимался с утра и до вечера. В течение месяца я прошел всю программу для мореходной школы по английскому языку. Я мог не только объясниться при необходимости, но и рассказать об обязанностях вахтенного матроса или о действиях, которые должны предпринимать члены команды в случае возникновения пожара на корабле.

Почти все мои друзья оказались в классе у Аллы Капитоновны. Естественно, что я все перемены проводил там. Алла Капитоновна считала меня отъявленным хулиганом и каждый раз, когда заставала в классе, устраивала сцену. Она начинала отчитывать моих друзей за то, что водятся с кем попало, и просила меня не приходить в ее класс. Я, конечно же, игнорировал ее уроки. Однажды, когда у нас был по расписанию английский, я сидел на подоконнике в коридоре школы и читал книгу. Мимо бежала Алла Капитоновна. Увидев меня, она притормозила.

– Чернов, ты почему не на уроке? Ты должен быть в классе!

– Вы тоже должны быть в классе! – огрызнулся я в ответ.

– Ах, ты еще и хамишь! – вспыхнула она. – А ну марш со мной!

Мы пришли в класс. Я сел за первую парту. Я всегда сидел за первой партой, чтобы не мозолить глаза учителям. Их внимание всегда концентрируется на последних партах, где обычно сидят хулиганы и двоечники, поэтому на первой парте можно делать все что хочешь. Главное делать это аккуратно и тихо.

– Чернов, у тебя ни одной оценки нет, а полугодие у нас уже заканчивается, давай, дружок, иди к доске и рассказывай домашнее задание.

– А что задавали?

– А надо было на урок приходить, тогда бы ты знал, что задавали.

С задних парт мне шептали: «Нью-Йорк! Нью-Йорк задали».

Я вышел к доске и начал:

«Зэ Нью-Йорк из ситьюэйтед он э ист коаст оф американ континент…» Я рассказал, как называются острова, на которых располагается город, где расположен пассажирский порт, а где грузовые причалы, какие виды городского транспорта есть в Нью-Йорке… в общем рассказал все, что нужно знать моряку, прибывающему в Нью-Йоркский порт. По мере того, как я рассказывал, глаза у Аллы Капитоновны расширялись и уже перестали помещаться в очках. Она сняла очки, молча дослушала меня. Когда я замолчал, как бы вспоминая, что бы еще рассказать ей о Нью-Йорке, она окинула взглядом не менее удивленный класс. Потом протерла очки, надела их и сказала:

– Садись. Четыре.

– Почему четыре? Я вроде ничего не наврал.

– Потому что я задавала на дом учить наизусть текст из учебника. Ты не только не выучил наизусть текст, но и не упомянул даже половины того, что было в тексте. Кстати, а где ты набрался всей этой морской терминологии?

Следующий урок английского я прогуливать не стал. Я выучил наизусть слово в слово следующий текст, который назвался «USA». Вышел и рассказал. И получил заслуженную пятерку. Отношение Аллы Капитоновны ко мне резко переменилось. Она стала вести уроки как будто бы для меня одного. Половине класса было совсем не интересно, что происходит, другая половина, боясь получить тройку в аттестат, делала вид, что старается учиться. Я был единственным учеником в классе, с кем можно было говорить по-английски. Произношение у меня было ужасное. Я коверкал глаголы, путал падежи… в общем, с точки зрения грамматики мой английский был ужасен, но благодаря большому словарному запасу, мимике и жестам я мог говорить практически на любую тему и мог донести до собеседника любую мысль. Уже через пару-тройку недель Алла Капитоновна предложила мне перейти в ее класс, и я, конечно, с радостью согласился, ведь там были все мои друзья.

Уроки английского там оказались очень интересными. Учебник, по которому учились все остальные классы, здесь почти не открывали. Алла Капитоновна давала свой методический материал. Мы разбирали и заучивали наизусть песни The Beatles, инсценировали диалоги между сотрудником аэропорта и пассажиром или между туристом и метрдотелем в гостинице, говорили об экологии и политике… На фоне остальных учеников я выглядел жалким и убогим недотыкомкой. Когда я выходил пересказывать заданные на дом темы, класс дружно смеялся над моим произношением и над спряжением глаголов. Но однажды Алла Капитоновна потрясла всех, приведя меня в пример самому лучшему ученику класса О Антону.

Он вышел к доске. Алла Капитоновна попросила его экспромтом рассказать, какие экологические проблемы он считает наиболее опасными и почему. Задание очень сложное. Антон знал английский лучше всех в классе. Он начал рассказывать про озоновый слой, про вредные выбросы химических предприятий, про растущее количество автомобилей… Каждое его предложение было идеально по конструкции и точно с точки зрения грамматических норм. Правда, давалось это ему не легко. Каждому новому предложению предшествовало длинное «эээээээээээ». Иногда это самое «ээээээ» вклинивалось в центр предложения, порой несколько раз. Тем не менее, рассказ Антона был очень крут. Мне было до него как до луны.

Алла Капитоновна вызвала следом к доске меня и спросила, какие экологические проблемы более всего беспокоят меня. Я начал в своей манере, наплевав на ливерпульское произношение, которого добивалась от нас учительница, сумбурно перечислять все, на что хватало моего словарного запаса. В переводе на русский моя речь звучала примерно так: «Люди едят на траве. Бутылку бросают, банку бросают. Потом мухи вот такие, как вертолет, прилетают. Едят. Потом летят к другим людям. Несут СПИД и сифилис. А пацан идет, бутылку пнет. Бутылка сломалась. Стекло. Другой пацан схватит, и палец упс! Инвалид!» Все это я сопровождал жестами, переходящими в пантомиму. Класс дружно смеялся. Алла Капитоновна тоже улыбалась. Ей мои моноспектакли доставляли удовольствие.

– Вот с кого тебе надо брать пример, Антон, – сказала Алла Капитоновна, когда я закончил свою пантомиму. – Вам всем, ребята, нужно поучиться у Чернова.

Класс опешил. Повисла гробовая тишина.

– Антону брать пример с Чернова? – переспросила робко Света Любимова. – Но Антон же ни одной ошибки не сделал, а у Чернова – каша.

– Да, мои дорогие ребята! Вы не ослышались. Чернов, конечно, лодырь и двоечник. Но вы его поняли. Вот если сейчас их с Антоном поместить в англоязычную среду, Чернов гораздо быстрее сумеет договориться, чем О. Его поймут, накормят, обогреют и приласкают раньше, чем Антон сформулирует свою проблему.

После этого я чрезвычайно возгордился, но ненадолго, потому что меньше чем через месяц меня перевели назад в отстающий класс. На этом настояла коалиция из преподавателей точных наук. Они и в отстающем-то классе не знали, что со мной делать. А в элитном я им еще сильнее портил статистику.