Читать книгу Тропами искусства. Записки странствующего художника - Денис Гардари - Страница 3

На следующий день после наслаждения Эрмитажем решил сходить в театр. Залез в интернет, спрашиваю у него, дескать, чудо-машина, что можно сегодня хорошего в Питере посмотреть? И что мне выдал сервис на основе моих предпочтений на первом месте? Правильно, «Мизантроп»!

Подъехал к театру Комиссаржевской, времени много, сел напротив на веранде. Подходит официант.

– Коньяк есть, милейший?

– Есть.

– А какой?

– Для вас «Хеннесси».

– Почему для меня именно «Хеннесси»?

Улыбается:

– Вы себя в зеркало видели?

– Хм… Несите.

Приносит бокал. Я ему говорю:

– Молодой человек, вы не могли бы со мной рядышком постоять?

Смотрю, он напрягся. Ну, правильно, мужик-то в шарфике бело-голубом, кто его знает.

– Да ладно, не напрягайтесь, мне просто солнце в глаза. А вы удачно так его загораживаете.

Он ухмыльнулся и пробурчал:

– Надо было вам «Арарат» налить…

Я посидел. Выпил свой «Неарарат» и пошел в театр. Подхожу к контролю билетов, милая женщина с терминалом мне и говорит:

– Господин Гардари?

– Он самый.

– Добро пожаловать! Должна вам признаться, что мы тут, в культурной столице, вас очень даже читаем. Следим, так сказать, за современной искусствоведческой мыслью.

– Благодарствую, – отвечаю я, проникнувшись стилистикой момента. – Приятно. Весьма. А не соблаговолит ли уважаемая служительница Мельпомены…

– Соблаговолит, – понимающе улыбается она и величаво показывает взглядом на угловой коридор. – Там вы отыщете все, что вам нужно.

Совсем уж все, что мне нужно, я там, конечно, не нашел. Мне много чего нужно. Но в данный момент…

Спектакль посмотрел. Некоторая гротесковая нарочитость игры сначала показалась мне неуместной в начале XXI века. Но потом, пообщавшись со служителями сцены, я изменил свое мнение.

В отличие от других героев, которые хотя бы просто живут, Альцест не живет, а «играет» так же, как и любовники маркизы. Но если их (маркизов) игра – это комедия, то его игра – это трагедия. Не в смысле значимости «личной драмы», а в смысле скрытой, но от этого не менее чудовищной бесплодности данного потенциала. Как говорится, кому многое дано, с того и спрос другой. Ум – это еще не все. Ведь умение слушать, слышать, менять свою точку зрения и действовать – не менее важно, чем интеллект.

«Мизантроп», как ни странно, очень актуален в нашем сегодняшнем мире – мире аватарок, соцсетей, тотальной уверенности в своей картине мира и неумения разговаривать.

Про Нильса Бора, великого физика, Нобелевского лауреата, есть такая байка. На входной двери дома Бора висела подкова. Его спросили, почему она там висит, разве он верит во все эти штуки со счастьем, знаками удачи и защитными символами? Бор ответил, что, конечно, нет, ведь он ученый, физик и верит в факты, цифры и эмпирические данные. Но тогда почему? «Потому, – заметил Бор, – что мне сказали, что эта вещь защищает вас и ваш дом вне зависимости от того, верите вы в это или нет».

Удивительный ответ удивительного человека, демонстрирующий и силу разума, и его смирение перед лицом великой сложности мира. Я услышал эту байку в диспуте Славоя Жижека и Джордана Питерсона на тему счастья. Для меня этот диалог – пример того, как могут продуктивно, интеллигентно и ценностно обоснованно общаться люди очень разных взглядов. Согласитесь, в нашей жизни это очень редко встречается, достаточно посмотреть любые политические диспуты или даже обычные бытовые споры.

Я же подумал о том, что на самом деле это очень непростой навык – быть уверенным в своей правоте, иметь смелость отстаивать свои взгляды и убеждения и одновременно уважать «иное»… И быть готовым отказаться от своей позиции, если она получит достаточно убедительную контраргументацию. Это по-настоящему мужественное поведение мудрого человека не зацикливаться на своей точке зрения только потому, что она твоя. Ведь истинная сила позиции заключается не в том, что она твоя, а в ее причинах и основаниях. А их можно оспаривать.

* * *

После спектакля стою в фойе, подходит девушка:

– Здравствуйте, Денис! А я думала, вы не такой.

– Хм… а какой?

– Ну, маленький такой, щуплый… А вы как на картинке.

– Это плохо?

– Да нет, наоборот. Просто уже как-то привыкла к тому, что люди в жизни совсем не такие, какими представляют себя в соцсетях.

– Так и я не такой.

– По крайней мере, внешне вполне себе такой. А вам спектакль понравился?

– Да.

– Мне тоже. Но я прочитала кучу негативных отзывов от театралов и подумала, что, наверное, что-то не понимаю. Или вы думаете, что я все-таки имею право на свою точку зрения?

– Имеете.

– И она столь же ценна, сколь и точка зрения профессора-искусствоведа?

– Смотря для кого. Для вас – возможно. Для других – нет.

– Почему?

– Потому что вы не профессор-искусствовед.

– Но ведь ученая степень или звание – еще не гарантия ума и правоты.

– Не гарантия. Но людям нужно на что-то ориентироваться. На авторитет и статус ориентироваться проще, чем на аргументы. Тем более, что вас никто не заставляет соглашаться. Громкое мнение с авторитетом, но без аргументов – снобизм; с аргументами, но без авторитета – холостой выстрел.

– А громкое мнение без авторитета и без аргументов?

– Пижонство.

* * *

Вышел из театра, решил пройтись. Иду мимо Гостиного двора, слышу: музыка играет. Дай, думаю, зайду. Захожу в бар, там парни молодые рок-н-ролл на контрабасе и трубе лабают… Да еще круто так.

Подхожу к барной стойке, спрашиваю:

– У вас пиво вкусное?

– Вам правду или честно? – отвечает бармен.

– Не понял, а в чем разница?

– В пиве, мужик, в пиве!

Короче, выпил «хорошего» пива, послушал музыку, вызвал такси. Выхожу. Стоят у бара панки, пиво пьют, ржут и трындят всякую фигню. Подходит к ним бомж, дергает за рукав:

– Мужики, дайте денег нерабочему классу!

Те:

– Отстань, чувак.

– Ну, мужики, ну, вы че? Я же такой же, как вы, неприкаянный. Ну дайте денег.

– Да отвали ты, болезный.

– Вы че? Какие же вы панки? Вот и матом разговариваете, как свои, а помочь социально близкому элементу не хотите!

Один панк поворачивается и говорит:

– Я хоть и панк, но питерский. Поэтому, в отличие от тебя, работаю. Причем в библиотеке. А матом ругаюсь только ночью. Поэтому, чувак, иди нах*й!

В этот момент подъезжает белый мерседес (мое такси… каюсь, грешен, люблю бизнес-класс, друзья не дадут соврать), выходит водитель, открывает мне дверь. Вся толпа дружно поворачивается, оглядывает меня с осуждением. Бомж:

– Вот буржуй!

– Не буржуй, а пижон, – возражает ему панк-библиотекарь, сплевывает и уходит бухать дальше.