Читать книгу Заблудшие - Денис Гербер - Страница 5

Посёлок, долина, дом Кириллихи – всё казалось бесконечно далёким, словно он не прошлым утром вышел из дома, а год назад. Никита брёл, восстанавливая в памяти дорогу. Глупую ошибку он совершил, когда шёл сюда – запоминал путь, глядя вперёд. Теперь приходилось без конца оборачиваться, выверять приметы.

Голодное брюхо рычало. Что ж это получается: Батоха его и без компании, и без еды оставил? Никита покопался в мешке бурята, отыскал заскорузлую лепёшку, обрывок верёвки и огниво. Всё остальное Батоха унёс с собой. Надо по возвращении кинуть этой верёвкой ему в морду. Сказать: чего, паскуда, добром разбрасываешься?

Лепёшку Никита съел, запив хрустящее тесто водой из реки. Снова вспомнился дымок, от которого веяло чем-то опасным. Не оттого ли сбежал бурят? Эти думы прибавили прыти, Никита поднялся и ускорил шаг.

Дождь продолжал лить. Река прибывала. Там, где раньше светлели песчаные отмели, теперь приходилось плутать по берегу. Тропы тут не было, но временами попадались человеческие следы: здесь – камень чуть сдвинут на рыхлой земле, там – травка подмята.

Резвая белка спрыгнула с сосны, скачками пересекла дорогу и скрылась в зарослях. Чтобы прогнать дурное знамение, Никита поднял с земли прутик, разломил надвое и бросил половинки в разные стороны.

Внезапно раздались человеческие голоса, заржали лошади. Никита замер. В другой раз он без опаски пошёл бы навстречу, но тут поостерёгся – уж слишком много странного происходит. Он пробрался через кусты и глянул на реку. Сердце волнительно ёкнуло – словно бабу голую в бане подсмотрел.

На другом берегу маячили четыре всадника. Они осматривали реку, махали руками и что-то орали друг другу. Лошади, под завязку навьюченные барахлом, опасливо перебирали ногами. Один из мужиков – видимо, главный – указал место для брода и дал отмашку. Всадники один за другим ступили в бурную речку.

Вначале всё шло неплохо, но дальше они погрузились аршина на два, и течение сбивало лошадей. Река неслась стремглав, закручивая пенные валы. Вода подмачивала вьюки, наполняла высокие сапоги, хлестала о сёдла. Лошади ржали, косясь на поток. Всадники сдерживали животных, прокладывали путь не спеша – они понимали, что главная опасность для коней – это не течение, а острые камни на дне.

Наконец все четверо перебрались. Они спешились недалеко от кустов, где укрылся Никита.

– Хвала Господу, переправились, – сказал главный – смуглый мужик с хорошей выправкой. Он легко сошёл бы за офицера, если надеть форму и сбрить трёхдневную щетину.

– Нет, барин, не мы переправились, а бог нас перенёс, – возразил другой – видом попроще.

– Я уж трухнул малёхо, – покаялся третий. – Грешным делом водочку в реку брызнул – духов задобрить.

– А ты чего молчишь, Гурьян? – спросил главный четвёртого.

– Чего мне, Кондрат, голосить? – отозвался тот, стряхивая сырость с бороды. – Чай не первый раз тут мыкаюсь. Это вам в новинку, а я этим бродом два года хожу.

– Так и мы не впервой, – подбодрился один из мужиков.

– Не впервой… А толку – как от порошка в глазу, – осадил его Гурьян. – Ты, блудила, только в обратку ходил. Там много ума не надо.

– Видать, ты – самый умный.

– Поумнее некоторых! Дальше пойдём – мурцовки хлебнёшь полным рылом. Привык, видите ли, с пустыми лошадьми гулять, да из бутылки закуделивать!

– Ишь чо! Лошади пустые! Груз может и невелик, но подороже того, что сейчас везём. Не ради же этого пойла стараемся!

Мужики сблизились, распетушились, едва не бросались в драку.

– Хорош атаманить, Гурьян! – прикрикнул Кондрат. – Успеете покудахтать, когда вернёмся. Сейчас идти надо. Вон – изморочь никак не проходит, дорога скользкая, а нам в гору переть.

Они угрюмо осмотрели путь. Если на другом берегу возвышался крутобокий прижим, который полдня пришлось бы обходить, то с этой стороны хоть и был каменистый взлёт, но не такой страшный.

– Двинули! – скомандовал Кондрат.

Никита глядел, как путники взбираются, и всё решал: выходить или нет. Мужики вроде нормальные. И командир у них справный. При деле все. Но ведь допытываться станут: кто, да откуда. А про пещеру с отшельником не расскажешь. Даже ему сразу не сказали, а тут – разболтай первым встречным!

Подъём в гору явно давался тяжело. Лошади беспокоились. Группа шла зигзагами, чтобы сгладить крутизну. Мужик, что с Гурьяном огрызался, отпустил коня вперёд, а если животное останавливалось – бросал в круп острым камнем.

– Растянулись! – крикнул Кондрат. – Не подгоняй, а то камнями завалим!

Они прибегли к такой хитрости: сначала одну лошадь проводили участком зигзага, затем притормаживали и двигали следующую, чтоб не спускать камни на тех, кто внизу.

Вдруг что-то случилось. Никита увидел, как первая лошадь полетела вниз. С диким ржанием она изгибалась, пытаясь встать на ноги, но только набирала скорость, увлекая за собой камнепад. Животное пролетело кубарем сажен десять. Два раза кувыркнулось через шею, так, что ноги мелькнули, наконец, тюкнулось боком на камни в начале подъёма.

– Галман ты эдакий! – заревел Гурьян на мужика, что лошадь вёл. – Очумел?

– Гурьяша, веди моего вверх, – крикнул Кондрат. – Я спущусь, подмогну.

Командир бросился вниз. Только с третьей попытки он поставил трясущееся животное на ноги и кое-как угомонил.

– Ну что? – нерешительно спросил мужик сверху. Никто ему не ответил.

Лошадь проколола спину в нескольких местах. Глубокий порез у лопатки сочился тёмной кровью. Из вспоротого в паху брюха торчало что-то розовое.

Потоптавшись на месте, животное окрасило красным ближайшие камни и подогнуло перебитую ногу.

Кондрат отчаянно плюнул, затем показал Гурьяну перекрещенные руки. Тот понимающе кивнул и через пару минут спустился, сжимая в руках ружьё. Пока командир держал коня за поводья и что-то говорил, мужик приставил дуло к голове животного и выстрелил. Лошадь грузно завалилась на бок, едва не придавив замешкавшегося Кондрата.

– Развьючивайте! – приказал Гурьян тем, кто взобрался. – А ты, волк объезженный, спускайся! – он показал кулак тому, который лошадь упустил. – Щас я тебе, ротозей, зубы подлечу.

Гурьян обернулся, топнул с досадой и вдруг замер. Его бородатое, с оспенными щеками лицо вытянулось от удивления.

– Что ещё за очумелец? – сказал он с замешательством. – Гляди, Кондрат, какой чертёнок в кустах!

Внутри у Никиты похолодело.

– Подь сюды! – велел Гурьян. – Не ты ли, леший сын, нам коня сгубил?

Недолго думая, мужик поднял ствол и нацелился. Никита понимал, что ружьё не заряжено, но, перепугавшись, сиганул в гущину леса. Не разбирая дороги, он бросился прочь от реки.

– Подстрелю, паскудник! – игриво прокричал Гурьян где-то позади. – Ишь, крыса! Леший сын!

Мужик не поленился, двинулся следом. То ли охотничий инстинкт взыграл, то ли гнев решил на мальчишку спустить. Никита бежал, спотыкаясь о корни, увязая в колючем кустарнике.

– Высуни морду, крысёныш! – просил Гурьян издалека. Он отстал, видимо готовя оружие к выстрелу.

Тут что-то одёрнуло Никиту, будто рука ухватила за воротник. Никита брыкнулся, дёрнулся, навалился изо всех сил, но освободиться не вышло. Похоже, зацепился мешком за какой-то сук.

– Замри, заглотыш! Стреляю! – предупредил Гурьян, приближаясь.

И ведь вправду стрельнул, изверг! Пуля просвистела у головы, чиркнула по кустам. Никита мгновенно выпутался из заплечника и нырнул в заросли. Он побежал сквозь лес, запинаясь, царапая лицо о ветки. Мчался долго, пока ноги не налились свинцом, а в правом боку не закололо. Задыхаясь, он упал и уткнул лицо в сырую подушку мха. Вот тебе и мужики справные! Как что не так – в человека со злобы стреляют. Впрочем, и он зря в кустах отсиживался, а потом побёг ещё. Нужно было выходить и врать, что заблудился.

Отдышавшись, Никита оглядел себя. Куртка измаралась, порвалась в нескольких местах. Царапины на щеках пылали от жгучего пота. Он ухватил ладонью мох и выжал в рот струйку горькой жижи.

«Куда теперь?» – вертелось в голове. Двигаться обратно, вслед за группой Кондрата не было желания. Чтобы по нему опять из ружья палили?

Он прикинул, где находится. Если, преодолев перевал, они с Батохой спустились в соседнее ущелье, то речка здесь, как и Эхе-Угунь, должна падать в долину. Должна, но падает ли? Ладно, куда бы она ни бежала, всё равно приведёт вниз. Лучше спускаться здесь. Тем более что возвращаться прежним маршрутом уже поздно – к вечеру в лучшем случае доберёшься до перевала.

Только реку ещё нужно отыскать. Сейчас вокруг был нехоженый лес. Вода должна течь где-то справа.

Никита поднялся и с неохотой побрёл через заросли, отмахиваясь от надоедливого гнуса.