Читать книгу Четвертый курс - Денис Кащеев - Страница 4

– Ваня, где тебя носит?! – сердитый голос Эммы Маклеуд встретил Голицына прямо в дверях общей спальни.

– Я… Я тут это… – отношения между ними уже давно если и выходили за рамки дружеских, то только в сторону чисто служебных, однако, рассказывать Эмме, что диктовал письмо Рут, Ивану почему-то не хотелось. – Ну, в общем…

– И почему ты до сих пор не в «парадке»? – не унималась девушка. На ней самой был белоснежный комбинезон военно-космических сил Альгера, надевать который полагалось в торжественных случаях.

– В «парадке»? – удивился Голицын. – С какой стати?

– Что значит, с какой стати?! – воскликнула Маклеуд. – Через три минуты выходим! Открытие курса – забыл? Сейчас Жиы явится, а ты как чучело гороховое выряжен! Или что, думаешь, он тебе скидку сделает – как анш аншу?

Последнее замечание было ну уж совсем несправедливым: уж чего-чего, а каких-то скидок от Фантомаса Ивану ждать не приходилось. Наоборот, в последние дни Голицын, по меткому выражению их однокурсника Глеба Соколова, превратился у куратора в этакого «дежурного добровольца». Что бы ни требовалось аншу Жиы от курсантов, под раздачу неизбежно попадал анш Иван. Такое вот noblesse oblige{ Положение (букв.: «дворянство») обязывает (фр.)} по-альгерски.

Да и повседневный синий форменный комбинезон Голицына – совершенно новенький, только полученный на очередной сезон – отнюдь не заслуживал выданной Маклеуд едкой характеристики, являясь законной уставной одеждой курсанта. Другое дело, что на Официальное открытие курса, назначенное на сегодняшний вечер, действительно полагалось явиться в парадной форме – Фантомас предупреждал, да и так, в общем-то, было понятно – чай не первокурсники какие-нибудь. Вот только с головой уйдя в сочинение своего письма, Иван о предстоящем им мероприятии и думать забыл.

А значит, по сути Маклеуд была совершенно права. Как всегда, в общем-то.

– Блин, совсем из головы вылетело! – хлопнув себя по лбу, Голицын опрометью метнулся к своему шкафчику. По пути ему пришлось обогнуть кровати Глеба и Збышека Мазовецки, свою собственную он просто перепрыгнул. – Я сейчас, пять сек! – крикнул он, распахивая дверцу.

– О’кей, сбор во дворе. Все наши уже там, – бросила Эмма, отворачиваясь и выходя из комнаты. – Явится Фантомас – так и быть, постараемся заболтать.

Заболтать?! Анша Жиы?!!!

– Я быстро! – заверил Иван, торопливо выдергивая из рукава правую руку.

Через минуту, когда Голицын, на ходу застегивая высокий воротник комбинезона, выбежал на крыльцо, все остальные курсанты-земляне уже действительно собрались во дворе. Эмма что-то горячо обсуждала со Збышеком Мазовецки, китайцы Чжу Пэн и Чан Бяо, похоже, соревновались, кто быстрее выхватит «Шилк» – по команде один вскидывал руку с оружием, а другой фиксировал происходящее при помощи браслета, после чего результат можно было подсчитать с точностью до миллисекунд. Верный друг Глеб Соколов стоял в одиночестве, ожидая Ивана.

– Фантомаса еще нет? – спросил Голицын, сбегая по ступенькам.

– Вот-вот явится, – сообщил Глеб.

– Слава Богу, успел! – выдохнул Иван.

– Ну как, получилось отправить? – поинтересовался товарищ.

– Вроде, ушло, – кивнул Голицын. Соколов был единственный, кому он успел рассказать про «студенческую почту», вызвав со стороны Глеба живейший интерес – тому тоже было кому писать письма на Сопроле. – Только объем, похоже, ограничен: в какой-то момент прога начинает верещать, как мышка в зубах кота: хватит, мол, пора и честь знать!

– Ну, нам же много и не надо, – заметил, пожав плечами, Глеб. – Так, черкнуть пару строчек…

– Тебе, может, и пару строчек, а от меня, понимаешь ли, подробностей требуют, – буркнул Иван. – Тоже мне, нашли Льва Толстого… Ну, не умею я полчаса один и тот же дуб описывать! Да и нету тут у них дубов, – махнул он рукой в сторону простирающейся вокруг лагеря ровной, как столешница, степи. – Березок – и тех нет!

– Чего нет, того нет, – кивнул Соколов. – О, а вот и Фантомас!

– Где?! – дернулся Голицын. – А, точно… А кто это с ним?

– Куратор Змей-Горынычей, – проговорил, присмотревшись, Глеб. – Волотор? Нет… Сейчас… Володдор! Не знаю, имя это, титул или звание, но так они к нему обращаются.

Змей-Горынычами друзья прозвали курсантов из так называемого Шестиглавого Союза – содружества независимых миров из какого-то забытого Богом и контрразведкой галактического медвежьего угла – в принципе, дружественного Альгеру, но настойчиво пытающегося играть в богатовекторность, поддерживая тесные экономические связи и с Ранолой. Планетных систем, кстати, в него входило не шесть, а семь, и еще две считались ассоциированными членами – это Иван помнил точно, так как год назад вытянул данный вопрос на экзамене по «галашке». На Зите курсанты из Союза, занимавшие соседний с землянами домик, носили на рукаве эмблему с изображением огнедышащего дракона о семи (да, именно семи!) головах – отсюда и прозвище.

Тем временем, Фантомас распрощался со своим спутником и приблизился к землянам.

– Добрый вечер, курсанты. Добрый вечер, ани, – удостоился персонального приветствия Иван. Краем глаза Голицын заметил, что Эмму при этом буквально передернуло.

– Добрый вечер, ив-марол, – не слишком стройно донеслось в ответ.

– Все готовы? – задал вопрос куратор, и, не дожидаясь ответа, в котором не сомневался, бросил. – Следуйте за мной!

Их домик – одноэтажное прямоугольное строение без окон, но зато с прозрачной плоской крышей, прекрасно пропускающей дневной свет, вместившее в себя просторную общую спальню, гостиную, рабочий кабинет (именно в нем уединялся Иван для написания своего письма) и санузел – в ряду своих братьев-близнецов стоял последним. В соседнем, как уже говорилось, разместились Змей-Горынычи, следующий за ним занимали ранольцы. Как распределились три оставшиеся – Голицын еще не выяснил. Сразу за первым из домиков располагался огромный, закрывающий обзор ангар – между собой Иван и Глеб решили, что в нем, должно быть, скрывается криск-зал. Пройдя между ним и уже знакомым им двухэтажным зданием столовой, курсанты оказались перед неширокой площадью в форме правильного семиугольника, со всех сторон обсаженной редкими чахлыми кустиками. Справа и слева за ними поднимались приземистые фасады административных зданий лагеря – также без единого окна, но зато с множеством дверей – на одном Голицын насчитал шесть, на другом – пять. Завершал архитектурную композицию высокий – чуть пониже «криск-зала» – матовый черный купол, сразу за которым, как было известно Ивану, начиналось летное поле местного космодрома.

Курсантские делегации уже вовсю стягивались к площади. Слева, вдоль одной из граней семиугольника, в зловещих, темно-серых, почти что черных комбинезонах, во главе со своим куратором выстроилась шестерка ранольцев. Справа, примерно напротив них, застыли в строю семь представителей небезызвестной Третьей Конфедерации, их форма состояла из заправленных в высокие сапоги брюк и короткой, до пояса, куртки и была изумрудно-зеленого цвета.

Анш Жиы указал своим курсантам на место рядом с «конфедератами». По левую сторону от землян тут же пристроились подоспевшие сзади Змей-Горынычи.

– О, а вот и наш старый приятель нарисовался! – одними губами прошептал Глеб, тронув Голицына за рукав.

Иван повернул голову: к площади подходила вторая ранольская делегация. На полшага приотстав от куратора, первым среди курсантов шагал знакомый им по их африканской одиссее Замг. Проходя мимо землян, он приложил правую руку к груди и вежливо поклонился. Голицын машинально кивнул в ответ.

– У, вражина, – пробормотал он, когда ранольцы удалились на несколько шагов. – Эх, будь моя воля…

– Остынь, – прошептал Соколов. – Не время, да и не место.

– Да понимаю я, только как вспомню Сварама…

– Сварама убили туземцы, а не ранольцы, – не преминула напомнить стоящая рядом Эмма.

– Где-то я это уже слышал! – огрызнулся Иван. – Вот прям слово в слово!

Их товарищ Сварам Сингх погиб, когда они были на втором курсе, во время той самой злополучной миссии в Африке. Вина в его смерти ранольцев, включая Замга, была, по мнению Голицына, абсолютно очевидна, но по итогам официального расследования обвинение никому предъявлено так и не было. Что поделаешь, большая политика, так ее разэтак…

Между тем, последняя делегация, представляющая какую-то заштатную планетку из мелких ранольских сателлитов – Иван и названия-то ее не помнил – прибыла на площадь и заняла свое место в общем строю. Теперь свободной оставалась единственная грань семиугольника – аккурат обращенная к черному куполу.

– Прекратить разговоры! – коротко бросил своим курсантам Фантомас. – Сейчас начнут!

В этот же момент у основания купола бесшумно открылись незаметные до сей поры ворота, и из его недр выступили три человека в облегающих золотистых костюмах. На плечах идущего первым дополнительно красовался длинный, до самой земли, стального цвета плащ. В полной тишине – все разговоры и правда мгновенно стихли – эта троица неспешно, можно даже сказать, величаво, преодолела расстояние, отделявшее их от площади и остановилась на ее границе, замкнув таким образом строй.

Несколько секунд никто не двигался с места, затем человек в плаще сделал шаг вперед.

– Добро пожаловать на Зиту, дорогие друзья! – торжественно произнес он. – Я Йалг ког Вааан – Старший Инструктор нашего Лагеря. Восемнадцать заходов «в гости».

По рядам курсантов прокатился не то удивленный, не то восхищенный гул, Ивана, однако, услышанное особо не впечатлило. Ну, восемнадцать, а у Фантомаса, вон, к примеру, шесть. Ну, так тот был простым курсантом, а это – Старший Инструктор. Разница могла бы быть и посущественнее, нет?

Гораздо больше Голицына заинтересовало, на каком языке говорит Инструктор. Очевидно, все присутствующие понимали его равно хорошо, значит, это был не язык Альгера, не ранолинг, и уже тем более не наречие какого-то из мелких независимых миров. При этом, понятно было каждое слово, понятно без малейшего напряжения, как если бы речь произносилась по-русски. Нет, разумеется, подобной технологией владели и в Альгере, но там нужного эффекта умели добиваться только внутри замкнутых помещений, причем – не больше определенной площади (или, если уж быть совсем корректным – объема). А здесь – открытое пространство! Иван даже поднял голову, словно рассчитывая разглядеть за облаками скрытый от глаз непосвященных потолок. Нет, небо и небо. Но все понятно. Здорово.

– Начиная с завтрашнего дня, – продолжал между тем человек в плаще, – я и мои коллеги, Инструктор Жарж ког Фаааг, тринадцать заходов «в гости», – человек, стоящий от него по правую руку коротко поклонился, – и Младший Инструктор Зотт ког Чааар, три захода «в гости», – столь же скупой поклон со стороны его второго спутника, – будем преподавать вам искусство выживания в ином, чуждом человеку мире…

На этот раз Голицын не смог скрыть изумления вместе со всеми. Инструктор – пусть даже младший – и всего три ходки?! Да наш анш Жиы…

– Вы познакомитесь с Врагом – Врагом с большой буквы, – как ни в чем не бывало, вещал тем временем Старший Инструктор. – Врагом непостижимым, страшным и беспощадным. Вы узнаете его сильные и слабые стороны, научитесь побеждать его, научитесь забирать у него Знание. И, наконец, вы подготовитесь встретить Врага, когда он вновь придет в наш мир, встретить – и дать достойный отпор. Вы станете Стражами Человечества. С этого момента вы едины. Среди вас больше нет альгердов, нет ранольцев, нет граждан Шестиглавого Союза, подданных Третьей Конфедерации и йоменов Гааффы…

«Ах, вот как она называется, та планетка! – мелькнула мысль у Ивана. И тут же другая. – А про землян, кстати, он ничего не сказал!»

– Сегодня вы в последний раз вышли на эту площадь в униформе ваших армий. Теперь все вы будете носить золотые мундиры Стражей. Перед лицом Врага нет места междоусобице, нет места расколу, нет места эгоизму. Ни «в гостях», ни дома. И здесь, в нашем лагере, мы приветствуем сотрудничество, признаем соперничество, здоровую конкуренцию, но не потерпим переноса на Зиту никаких внешних конфликтов. Все ваши взаимные счеты, буде такие найдутся, должны остаться за пределами этой звездной системы. Все до одного! Нарушители будут немедленно изгоняться, а их планеты – навсегда лишатся права направить своих курсантов на Зиту. Впрочем, я уверен, что ничего подобного не произойдет ни с вами, ни с теми, кто вольется в наши ряды после вас. Благодарю, друзья! А теперь Инструктор Жарж ког Фаааг прояснит ряд организационных вопросов.

Старший Инструктор отступил на шаг, а его коллега, напротив, шагнул вперед.

– Занятия начинаются завтра в три часа по рассвету, – сообщил он.

«Часов десять утра примерно, нет?» – перевод местного времени в привычную двадцатичетырехчасовую шкалу пока давался Ивану с некоторым трудом.

– Расписание уже направлено вам, ознакомитесь с ним, когда вернетесь в свои модули. Там же вы найдете график посещения столовой. Начиная с завтрашнего дня прием пищи в неурочное время будет невозможен. Напоминаю также, что пропуск любого учебного занятия без уважительной причины влечет немедленное отчисление из лагеря. Повторный пропуск занятия курсантом из той же делегации – отчисление всей делегации. У меня все. Слово Младшему Инструктору Зотту ког Чааару.

– Желающие принять участие в турнире по криску в течение трех дней должны подать заявку на мое имя с указанием названия команды и полным списком игроков. К рассмотрению не принимаются заявки команд, состав которых на две трети и более набран из членов одной и той же делегации.

– Боже, где мы возьмем еще двух игроков! – невольно вырвалось у Эммы.

– Двух? А трех не хочешь?! И кого отцепим из своих? – вторил ей Мазовецки, тут же, впрочем, умолкнув под грозным взглядом анша Жиы.

– По окончании настоящего мероприятия прошу кураторов делегаций подойти ко мне для получения форменной одежды. У меня все, – закончил между тем Младший Инструктор, возвращаясь к своим коллегам. Все трое дружно поклонились и, молча развернувшись, направились к куполу.

– Все свободны до завтра, до часа по рассвету, – произнес Фантомас, как только за руководством лагеря сомкнулись створки ворот. – Все, кроме Голицына. Ани, пойдете со мной за формой.

– Есть, ив-марол, – подавив тяжелый вздох, буркнул Иван.