Читать книгу Никто. XX век - Денис Нижегородцев - Страница 12

1988 год. Это может показаться смешным. Но в детстве мне казалось, что это был… самый длинный год в моей жизни. Помню, как несколько раз спрашивал родных: а какой сейчас год? И мне неизменно отвечали: 88-й! Не знаю, чего в этом больше… Год был високосным, да… А, может, это был первый кризис взросления. Сколько себя помню, всегда хотел быть старше. Хотелось, чтобы детство поскорее осталось позади, чтобы жить собственной жизнью, самому принимать решения. В 88-м мне было пять…

Идём дальше. Какие мемуары без описания событий общественной значимости? На них и сосредоточимся в году, воспоминаний о котором у меня осталось не так уж и много, за исключением его продолжительности.

88-й – это первые крупные столкновения преступных группировок в СССР: долгопрудненской и люберецкой, если верить «Википедии». В Горьком с преступностью мы тогда особо не сталкивались. Но примерно в это время я нашёл на крыше соседнего дома чей-то кошелёк с… талонами на продукты. Видимо, местные карманники забрали деньги, а возиться с остальным не захотелось.

Примерно тогда же я лишился и собственных сбережений. Специально денег мне никогда не давали, но по копеечке, по пять, по десять найденных то тут, то там, я сколотил своё первое состояние – два с чем-то рубля. У меня был маленький чёрный кошелёк, с которым я ходил по квартире. И чёрт меня дёрнул взять кошелёк с собой на улицу. Как сейчас помню, положил его на «полку» таксофона, отлучился буквально на «секунду», вернулся, а там пусто…

Ну а талоны и очереди в магазинах навсегда останутся со мной как символы конца 80-х и вообще советского времени.

Идём дальше. Тем же годом датируется начало карабахского конфликта: азербайджанцы массово уезжают из Армянской ССР, армяне – из Азербайджанской. Один из них (вроде бы армянин) селится по соседству с нами в городе Горьком. Начинает карьеру с должности дворника, а к концу 90-х уже застраивает пристройками к своей «дворницкой» половину заднего двора, становится большим человеком. На том заднем дворе я, кстати, и нашёл чужой кошелёк с талонами.

В марте 88-го с помощью телемоста Москва-Киев проводится хирургическая операция с участием Анатолия Кашпировского, внушение которого служило… обезболивающим. Конкретно тот телемост я не помню. Но «концерты» Кашпировского в детстве тоже наблюдал. Все эти «швы рассосались» и «даю установку на сон». Помню и Чумака, который одним взглядом и пассами руками с экрана телевизора «заряжал» нам трёхлитровые банки с водой. Особенную приверженность его методикам демонстрировала моя бабушка – очень набожная женщина, которая в остальное время истово молилась.

16 октября – на советском телевидении начат показ первой мыльной оперы – сериала «Рабыня Изаура». Сказать, что он стал событием для советских людей – ничего не сказать. Даже дети представляли себя героями сериала. Помню, как мы привязывали какую-то «изауру» к столбу в нашем детском саду.