Читать книгу Дитя скверны - Денис Темный - Страница 4

Глава 3.

Оглавление

К запаху городского коллектора она привыкла довольно быстро, вскоре почти перестав ощущать его. То же касалось и тьмы. Через несколько минут пути ее глаза уже различали вокруг неясные очертания стен и «берегов», по которым следовало идти, чтобы ненароком не угодить в нечистоты. Время от времени поблизости раздавался скрежет когтей, громкий писк и звуки тихой возни. Крысы, коих здесь было, возможно, больше, чем обитавших на поверхности людей, с недовольством разглядывали девочку, столь бесцеремонно посмевшую вторгнуться в их владения. Грызуны не боялись ее, но и нападать не спешили, даже если она случайно наступала во мраке на их хвосты, как будто понимали, что вскоре она покинет это место.

Со временем света в выложенных неровным камнем лабиринтах стало заметно больше. Часто по пути попадались находившиеся сверху узкие окна с грубыми металлическими решетками. Сквозь них проникало яркое сияние солнца, слышались человеческие голоса и громкий топот множества ног, гулким эхом разносившийся по подземелью. Демеле это не нравилось. Всю свою жизнь она провела в небольшом поселении, где каждый знал друг друга. И даже там она предпочитала общаться лишь с немногими из своих соседей. Те же сторонились ее еще больше. Теперь ее вовсе ожидало нечто неопределенное, а потому стоило ли доверять незнакомцам, с которыми сведет ее судьба, она не знала. Да и причины усомниться в людях у нее ныне точно имелись.

С другой стороны, иного выхода, кроме как выбраться на поверхность, у нее не было. Не могла же она поселиться здесь вместе с полчищем крыс? Кто знает, как изменятся их нравы, когда она вдруг легкомысленно решит отдохнуть или вовсе забудется сном?

Порой по дороге ей встречались высокие кривые лестницы, ведущие к люкам. Пройдя достаточное расстояние, чтобы не попасться на глаза стражам, и выбрав место, где голоса бредущих мимо жителей звучали чуть более приглушенно, Демела вскарабкалась по одной из них. С огромным трудом приподняв тяжелую крышку люка, она сдвинула ее в сторону и, помедлив, робко выглянула наружу.

Ее окружал полумрак оканчивавшегося тупиком переулка. Людей поблизости было действительно много. Гораздо больше, чем ей когда-либо доводилось видеть. Все они, сбиваясь в единый непрерывный поток, брели по широкой дороге, неустанно разговаривая или просто издавая какой-то шум. Будто хотя бы так надеялись обозначить свое существование в городе, где никому не было дела до других, а жизни многих были бессмысленны и почти ничего не стоили.

Покидать свое небольшое укрытие девочка совершенно не хотела. От бесчисленной толпы исходило неясное ощущение опасности, от которого по телу пробегал холодок. Пытаясь совладать со своими страхами, она наконец глубоко вздохнула. Воздух здесь оказался ненамного свежее, чем внизу, в канализации. Но это все же помогло ей прийти в себя. Сжав кулаки, она приблизилась к выходу из переулка и неспешно пошла направо. Что ей делать и кого искать, она больше не знала. Прежняя уверенность, ранее слепо ведшая ее вперед, теперь растаяла без следа, оставляя после себя лишь отчаяние и тяжесть одиночества.

Никакого понимания со стороны обитателей города она, само собой, не ощутила. Многие люди, встречавшиеся по пути, не замечали ее. В других пылало неприкрытое презрение, какое ей уже довелось увидеть в глазах стоявших у ворот стражей. Они либо демонстративно обходили ее стороной, как если бы она была прокаженной, либо, напротив, приближались и, будто бы невзначай, толкали, цепляли локтем или вовсе ударяли сапогом, заставляя ребенка упасть наземь. Ну а после со злобными улыбками уходили прочь.

Несколько раз девочка видела и гвардейцев, следивших за порядком на улицах. В отличие от произошедшего ранее, они не пытались принудить ее уйти из города, похоже, принимая за одну из его жителей. При этом именно они зачастую относились к ней с исключительной жестокостью, которой она совсем не понимала.

Иногда где-то в отдалении она видела других детей в грязных обносках, от которых теперь почти ничем не отличалась ее собственная одежда. Но стоило ей попытаться приблизиться к ним, как они тут же бесследно исчезали среди теней.

Проведя в Рементисе целый день, она не познала ничего, кроме унижения и все больше поглощавшего разум отчаяния. К вечеру, полностью выбившись из сил, стараясь не замечать нестерпимого голода, жажды и боли от «случайных» ударов встречавшихся ей незнакомцев, она вдруг почувствовала нечто, за прошедшие дни ставшее для нее даже слишком знакомым. Где-то совсем рядом царила смерть, старая и, казалось, всеми забытая. Меж тем неизменно соседствовавшая с жителями города вот уже в течение многих лет.

Сама не понимая, почему, Демела покорно двинулась в том направлении. Вскоре это внутреннее ощущение привело ее к небольшому кладбищу, где над всеми забытыми могилами возвышалось несколько чахлых на вид деревьев. Оказавшись в их тени, она поняла, что страхи и тревоги, преследовавшие ее все это время, почему-то уходят. А на смену им сознание заполняет абсолютное умиротворение. Именно его ей прежде и недоставало. С трудом выдавив из себя улыбку, она подумала, что здесь ей и следует провести грядущую ночь. Ведь это был совершенно другой мир в недрах огромного чужого города, где ее никто не станет искать, где ей никто не пожелает причинить зло.

Расположившись на одной из узких скамей, стоявших вдоль дороги, она свернулась на ней, обхватив ноги руками. Так было проще совладать с усиливавшимся холодом. Потом закрыла глаза и почти мгновенно уснула, впервые за долгое время чувствуя себя в безопасности.

На рассвете Демела пробудилась от крайне неприятного ощущения. Не успела она открыть глаза, как в ней вдруг поселилась странная уверенность, что на нее кто-то пристально смотрит.

Напротив, на скамье по другую сторону дороги, беззаботно ковыряя землю носком дырявой обуви, сидел мальчик примерно ее возраста. С нагловатой ухмылкой он разглядывал ее, будто гордясь тем, что ему удалось подкрасться к спящей незаметно. Вместе с этим в его взгляде различимо было нескрываемое любопытство.

Встав, девочка потянулась и начала неспешно разглаживать смявшееся платье. Этого, конечно же, не требовалось. С каждым днем оно все больше теряло прежний вид, обращаясь в бесформенные лохмотья. Переход через лес, ночь в хлеву и небольшое путешествие по городским стокам отразились на нем не самым лучшим образом, собственно, как и на внешности его хозяйки. Однако сейчас ее это не слишком волновало, ведь истинная причина ее действий крылась в том, чтобы демонстративно не обращать свое внимание на непрошенного гостя. Желаемого она добилась даже слишком быстро. Такое безразличие с ее стороны почти сразу же заставило его сделать первый шаг.

– Мое имя Бернальд, – небрежно бросил он.

– Правда? – вздохнула Демела, разглядывая ветви дерева над головой.

– Похоже, ты здесь одна.

– Мне что, нельзя прилечь отдохнуть?

– Идти тебе некуда, – заключил он. – Да и не отдыхаешь ты здесь. Пришла, чтобы сдохнуть. – Мальчик усмехнулся заметно шире. Потом добавил, не дожидаясь ответа: – Ну и странная же ты. Заночевать на кладбище! Что, уже готовишься присоединиться к покойникам? Только вот я тебя разочарую. На все в Рементисе требуются деньги. Никто и не подумает хоронить тебя здесь, коли и впрямь помрешь. Погрузят тело в повозку и вышвырнут за пределы города на потеху падальщикам.

– Как я вижу, в таких вещах ты даже слишком хорошо разбираешься, – съязвила Демела.

– В этом проклятом месте кто-нибудь умирает каждый день. Не от старости, уж поверь мне, – ничуть не смутившись, пожал плечами Бернальд. – Трупом в переулке меня не удивишь.

– Мой герой, – с преувеличенной надменностью сказала в ответ девочка.

– Похоже, у тебя есть характер, – одобрительно кивнул он. – Это просто замечательно. Без этого тут не выживают.

– Так откуда тебе известно, что я ночевала на кладбище? Вдруг я пришла сюда совсем недавно? Сбежала после ссоры с родителями, например.

– Посреди ночи?

– Вечером. Хотела заставить их поволноваться.

– Это вряд ли, – сплюнул он. – Буду честен, я следил за тобой почти весь прошлый день. Ты просто бесцельно бродила по улицам, так и не зайдя ни в один дом. Ни разу не поела, не знала, где достать воды. Но, даже не считая всего этого, я сразу понял, что ты лишь недавно прибыла в Рементис.

– Почему же?

– В твоем поведении есть нечто странное, что напрочь отсутствует в жителях города. Какая-то смесь благородства, заметного под грязной истрепанной одеждой, и глуповатой крестьянской недальновидности.

– Считаешь всех крестьян дураками? – с вызовом спросила Демела.

– Они недальновидны, – повторил Бернальд. – В них нет хитрости и коварства, необходимых для счастливой жизни в этом мире. В тебе же, по-моему, есть нечто большее. Осталось лишь вытащить это на поверхность.

– Значит, я для чего-то нужна тебе?

– Нет. А вот я тебе нужен больше, чем ты можешь себе представить.

– Да неужели?

– Я живу в одном из здешних приютов. Не самое достойное место в Рементисе, но лучше, чем ничего. По крайней мере, ты всегда будешь знать, что не умрешь от голода. Сможешь спать в тепле, пусть и на соломенной постели. Стоит наступить холодам, ты поймешь, насколько это важно.

– Но есть подвох. Правда?

– Как же без него? – искренне удивился собеседник. – Его хозяйка – та еще злобная стерва. При посторонних делает вид, будто безмерно любит детей. А стоит им уйти, все мы в ее глазах сразу становимся животными.

– Тогда зачем вы терпите ее?

– Думаешь, жить в подвалах лучше? – вздохнул он. – Впрочем, это еще не все. Видишь ли… – Мальчик задумался, осторожно подбирая нужные слова. – Приют имеет некоторые связи с людьми, находящимися вне закона. Отчасти на деньги, полученные от них, он и существует. По этой причине нам с завидным постоянством приходится выполнять для них довольно скверную работу.

– Вчера я заметила нескольких детей, побиравшихся у дороги, – кивнула девочка.

– Это не самое плохое из того, что мы делаем. Порой нам приходится очищать чужие карманы и забираться туда, куда взрослый человек проникнуть неспособен.

– Вот почему стражи и те, кто живет в округе, вас недолюбливают, – догадалась она.

– Я предлагаю тебе пойти со мной. Ты согласна? Конечно, выбор всегда остается за тобой и тебе никто не запрещает вновь прилечь на эту скамью, дабы спокойно дождаться смерти. Но почему-то мне кажется, что ты пришла в город совсем не за этим.

– Веди, – сказала она, вставая. – Не зря же ты, по твоим словам, потратил на меня весь прошлый день? Да еще всю ночь наверняка слонялся где-то рядом.

– Может, соизволишь уже назвать свое имя? – покосился на нее Бернальд, шагая по дороге, ведущей к воротам кладбища.

– Меня зовут Демела.

– А лет тебе сколько?

– Десять.

– Надо же! – с неподдельной гордостью выдохнул он. – Оказывается, я на год старше!

Приют «Теплые руки» находился в одной из самых грязных частей города и совсем не выглядел, как место, где дети могут счастливо проводить свои дни на пути к взрослой жизни. Широкое двухэтажное здание практически ничем не отличалось от соседствующих с ним строений. Разве что крыша его была чуть более ветхой, а одна из стен немного осела. Дорога, пролегавшая рядом, в этом месте опускалась в низину, отчего у порога, исчезая только в самые жаркие дни, почти всегда оставалась огромная мутная лужа. Вокруг же витало зловоние затхлой воды, сырость и стойкий запах застарелой плесени.

В общем-то, Бернальд успел предупредить ее, что ожидать многого от этого сомнительного заведения определенно не стоит. И все же зрелище оказалось даже слишком удручающим. К тому же всего в паре домов от приюта, на углу перекрестка, располагался кабак. Несмотря на ранний час, оттуда доносились громкие крики и пьяная брань, явно не предназначенная для слуха ребенка.

С невероятной ловкостью мальчик перебрался через лужу по нескольким выделявшимся на ее поверхности камням, побуждая Демелу сделать то же самое. Похоже, для него это стало уже привычным. В отличие от него, гостья чуть было не упала в грязную воду, устояв лишь благодаря вовремя протянутой ей в помощь руке. Дверь протяжно скрипнула, и оба они шагнули в густой полумрак, полный влаги, смрада слишком давно не мытых тел и чего-то еще, более всего напоминавшего запах медленно уничтожающей человека изнутри неизлечимой болезни.

Первым желанием было повернуться и бежать прочь. Вот только места, куда девочка могла бы возвратиться, у нее не осталось. Собрав всю свою волю, она пошла за Бернальдом, который, похоже, знал здесь каждый уголок настолько хорошо, что сумел бы найти дорогу и с закрытыми глазами.

В нескольких комнатах, которые они миновали, находились другие дети. Кое-кто из них уже успел проснуться, с безразличием посматривая вокруг. Остальные спали беспокойным сном на разбросанной у стен соломе. Возраста они были самого разного, однако объединяла их одна заметная черта. Вещи, прилипшие к их телам, с большим трудом можно было назвать одеждой. Обноски, из которых они давно успели вырасти, покрылись вереницами дыр и полностью утратили свой изначальный цвет. Если, конечно, он у них вообще когда-либо имелся. В сравнении с ними облачения Демелы выглядели вполне сносно или вовсе представляли собой предмет недопустимой роскоши.

Поднявшись по скрипучей лестнице, они направились к дальней двери. Теперь ее провожатый старался ступать осторожно, не издавая слишком громких звуков. Остановившись в нескольких шагах от комнаты хозяйки, он опустился прямо на пол, жестом приглашая Демелу последовать его примеру.

– Злобная ведьма еще спит, – шепотом объяснил он. – Разбудим сейчас – лишь наживем себе проблем. Мы оба. Лучше запастись терпением.

– У злобной ведьмы есть имя?

– Киара Бездушная, – процедил Бернальд. Но вскоре поспешил добавить: – Само собой, бездушной ее называют только воспитанники приюта и только в те моменты, когда она не может это услышать. В разговоре с ней такого рода вещи лучше не упоминать. Называй ее просто госпожой Киарой.

– Ты боишься ее?

– Я ее ненавижу. Но другого выхода, кроме как подчиняться ей, у меня нет. Поверь, никто из нас не испытывает к ней теплых чувств.

– Почему?

– В свободное от забот время ее излюбленным занятием является придумывать для нас наказания. Неважно, провинился ты в чем-то, или нет. Однажды тебе все равно придется стать жертвой этих небольших пыток.

– Какое замечательное место, – фыркнула Демела. – Позволь еще раз спросить, куда именно ты меня привел?

– Туда, где ты сможешь избежать голодной смерти, – серьезно ответил ее новый друг. – А, если повезет, даже разжиться несколькими медяками.

Прошло около двух часов, когда за дверью, у которой они стояли, послышался тихий шум. Спустя несколько минут она наконец отворилась, и на пороге возникла высокая молодая женщина в длинном черном платье. Ее ровно остриженные темные волосы доходили до плеч. Черты лица можно было именовать почти утонченными, а тонкие губы и суровый взгляд придавали ей и без того чрезмерной строгости. Казалось, она, с едва скрываемым отвращением, свысока привыкла смотреть на все вокруг, будь то кувшин с водой, ребенок или таракан, пробегавший мимо. Разницу меж ними она, похоже, понимать давно уже разучилась.

– Госпожа Киара! – Бернальд мгновенно оказался на ногах. – Я привел к вам…

– Разве так я учила приветствовать меня с утра? – с легким презрением спросила она, не дав мальчику договорить.

– Д-да, простите, – неуклюже поклонился он. – Добрейшего вам утра, почтенная благодетельница. И наилучшего дня.

– Так кого ты притащил на этот раз?

– Вчера я заметил эту девочку у западной окраины города. Она бродила там в одиночестве, а после осталась ночевать на… в глухом переулке. Похоже, ей некуда идти.

– Очередной беспризорник, желающий моего попечения. – Женщина театрально вздохнула и, прикрыв глаза, покачала головой. – Пойдем, – сказала она гостье, направляясь к своему кабинету. – Поговорим, после чего я решу, достойна ли ты находиться здесь.

В комнате, где хозяйка приюта принимала посетителей, было мрачно и, казалось, чуть холоднее, чем в других частях строения. Единственной по-настоящему дорогой вещью здесь был массивный письменный стол. Помимо него то, чего касался взгляд, выглядело сделанным с достоинством, а порой даже с мастерством, но при этом все равно не имело права называться предметом роскоши. В каждой вещи вокруг был будто заключен некий незначительный изъян, портивший ее внешний вид. Стеллаж для документов слева слегка покосился от сырости. Светлая ваза с остатками того, что некогда являлось сухими цветами, была сколота у края. Старый диван с резными деревянными частями потемнел от въевшейся в него пыли, а его обивка в двух местах порвалась.

На столе тем не менее все было разложено в идеальном порядке. Несколько стопок документов лежали так ровно, будто расстояние меж ними выверялось намеренно. Выше располагалась округлая чернильница. Рядом с ней – несколько остро заточенных перьев, также выложенных в ряд. По другую сторону стояла тяжелая темная шкатулка, как и ящики стола, запиравшаяся на ключ.

Статно пройдя по кабинету, женщина села в кресло. Одно из окон, сквозь которые внутрь проникал солнечный свет, находилось позади нее, потому на лицо ей сразу же упала тень. Однако теперь Демела смогла заметить ту ее черту, которую не различила в первые мгновения их встречи.

Подобно всему, что ее окружало, в хозяйке приюта также присутствовал какой-то странный недостаток. Словно за этими показными благородством и высокомерием было нечто, сокрытое от глаз остальных. Как если бы одна из «масок», какие она ежедневно надевала, слегка не подходила ей по размеру.

Откинувшись назад, хозяйка приюта внимательно осмотрела гостью и недовольно поморщилась. Расположиться на стуле напротив она не предложила. Ее взгляд ясно говорил – стоит девочке попытаться проявить такое своеволие, и о жизни здесь она может даже не мечтать.

– Тебе, должно быть, уже известно мое имя. Для тебя я – госпожа Киара. И никак иначе.

– Большая честь познакомиться с вами, почтенная госпожа. Меня зовут Демела. – Она низко поклонилась в ответ.

– Схватываешь на лету, – довольно кивнула женщина. – Мне это нравится. Кроме того, твоя манера речи немного необычна для представителя низших сословий. В тебе есть дворянская кровь?

– Нет. Люди, что меня окружали ранее, часто говорили, что я непохожа на остальных и изъясняюсь совсем не как ребенок. Думаю, это одно из качеств, дарованных мне свыше.

– Занятно, – подумав, произнесла Киара. – Пожалуй, здесь этому таланту вполне может найтись достойное применение.

– Рада, если смогла угодить вам.

– Так почему ты оказалась предоставлена сама себе? Что с твоими родителями?

– Убиты разбойниками, напавшими на нашу деревню. Из всей семьи сбежать удалось только мне, – не дрогнув, произнесла девочка.

– Правда? – с интересом спросила хозяйка. – Не очень похоже, что ты скорбишь по ним. Особенно если учесть, что, как я поняла, это произошло недавно.

– Я хорошо умею скрывать свои истинные эмоции, госпожа.

– Это замечательно. Ты мне подходишь. Потому скажу честно о двух вещах, которые тебе необходимо знать, если ты всерьез решила остаться здесь. Во-первых, детей я не люблю. Мне известно, каким прозвищем наградили меня обитающие в приюте беспризорники. Решишь, подобно им, за глаза называть меня Киарой Бездушной, мне, в общем-то, плевать. Мнение сопляков для меня ничего не значит. Потому особого отношения к себе в любом случае не жди.

– Я на это и не рассчитывала.

– Тогда перейдем ко второй крайне важной детали. Каждый здесь занят своим делом. И в обмен на труд получает пищу и кров. Лень я не приветствую. Потому, чтобы заручиться моим расположением, ты должна стараться изо всех сил.

– Чем мне предстоит заниматься?

– На деньги, что город выделяет на содержание приюта, можно накормить, наверное, лишь одну оголодавшую собаку. Дети, оставшиеся без родителей, не нужны никому. Я же не собираюсь отдавать вам то, что зарабатываю сама. Буду с тобой откровенна. Я веду дела с процветающей в Рементисе гильдией воров. Ну а каждый из сирот так или иначе помогает им всеми посильными способами. Тебе, как и остальным, тоже придется участвовать в этом.

– Бернальд уже успел предупредить меня о чем-то подобном.

– Этот болтливый мальчишка… – покачала головой Киара. – Надо будет преподать ему очередной урок благоразумия.

– Полагаю, ему, как и вам, госпожа, удалось заметить, что я отличаюсь от других. Его честность помогла мне заранее подготовиться ко встрече с вами и принять решение, дабы не тратить попусту ваше время.

– Признаю, ты действительно умеешь подобрать слова, – усмехнулась женщина. – Так и быть, сегодня я оставлю совершенную им глупость без внимания. Значит, ты по-прежнему еще хочешь найти здесь пристанище?

– Вы абсолютно правы. Кроме того, идти мне все равно больше некуда.

– Что ж, – кривая улыбка исказила лицо хозяйки приюта, – тогда добро пожаловать в «Теплые руки». Место, где дети могут плакать, сколько им вздумается. Ибо их рыданий, кроме меня, все равно никто не услышит. Пока разрешаю тебе побродить здесь и освоиться. А завтра… Бернальд расскажет тебе, что ты будешь делать с самого утра.

Она взяла несколько бумаг с края стола, положила перед собой и сделала вид, будто девочки для нее теперь не существует вовсе, тем самым ясно давая понять, что разговор окончен. Та, в свою очередь, молча поклонилась и направилась к выходу. Но не смогла удержаться от последнего интересовавшего ее вопроса.

– Скажите, госпожа Киара, – повернувшись у самой двери, спросила она. – Что, если бы я не согласилась остаться в приюте и решила бы поведать жителям Рементиса или представителям власти о вашей связи с гильдией воров?

– Какая разница? Горожане и без тебя прекрасно об этом знают. Потому и ненавидят бродящих по улицам оборванцев. Тем же, кто стоит выше остальных, это абсолютно безразлично. Им исправно платят за то, чтобы они ничего не замечали.

У лестницы Демелу по-прежнему ждал Бернальд. Он внимательно и с каким-то подозрением осмотрел ее, словно она только что невредимой вышла из клетки с хищным зверем, а не покинула кабинет хозяйки приюта. Потом, не обнаружив на ней видимых ран, с облегчением выдохнул.

– Кажется, с тобой все в порядке.

– Что именно со мной могло случиться? Или ты ожидал, что она меня съест?

– Я бы не удивился, – ответил мальчик. При этом невозможно было определить, шутит он или говорит всерьез. – Так что Киара сказала тебе?

– Объяснила, как здесь все устроено и на что именно я соглашусь, если останусь с вами.

– Правда? – удивился он. – И больше ничего? Ни криков, ни угроз, ни попыток указать тебе на твое место? Она не показалась тебе страшной?

– Она с самого начала предупредила меня, что не любит детей. Потому с какой стати ей было относиться ко мне с симпатией? Свое место же, как и свое положение, я прекрасно осознавала с того момента, как оказалась у ворот города. Она – хозяйка приюта, я – одна из многих детей, находящихся на ее попечении. Все, чего хотела Киара – почтительного отношения к себе и обещания смиренно заниматься тем же, чем занимаются остальные. Я дала ей и то и другое.

– Звучит так, будто ты сейчас пытаешься защитить Бездушную, – недовольно протянул Бернальд.

– Никого я не защищаю! – фыркнула она, заведомо зная, что спорить с ним бесполезно. Среди воспитанников «Теплых рук» Киара, так уж сложилось, была живым воплощением некоего злобного духа, черпающего удовольствие в чужих страданиях. Наверное, не без причины. Однако Демеле при первой их встрече она не успела явить свою самую мрачную сторону. А потому та тоже не видела причин относиться к ней с ненавистью, поддаваясь настроениям толпы. – Пойдем, покажешь мне, где и что здесь находится. А заодно познакомишь с остальными. И не забудь объяснить, что в первые дни предстоит делать всем, кто попадает сюда.

Направляясь в обеденный зал, девочка ожидала, что право съесть однообразную безвкусную пищу, которую тут раздавали, ей придется отстаивать силой. Но ее опасения не оправдались. Огромная на вид повариха с лицом, ничуть не уступавшим по строгости хозяйке приюта, наполнив тарелки каждого, принялась медленно ходить меж двух длинных столов, за которыми сидели дети. Не выпуская из рук тяжелого половника, она сурово оглядывала их, внимательно следя, чтобы никто не отнимал друг у друга еду. В похожей обстановке прошел и обед, и ужин.

Ночью Демеле с трудом удалось уснуть. Осознание того, что поблизости впервые за долгое время находится еще несколько человек, к тому же совершенно посторонних, не давало ей покоя. И все же теперь она по-настоящему была в безопасности, а сковавшая город прохлада больше не пыталась пробраться сквозь ее ветхую одежду.

Бернальд рассказал, что первое испытание для вновь прибывших всегда одинаково. Такие дети отправлялись на дороги Рементиса выпрашивать милостыню у прохожих. Конечно, жители города не испытывали к ним особенно теплых чувств, но среди приезжих, вроде торговцев или представителей мелкой знати, встречались те, кто готов был расстаться с одним-двумя медяками. Порой жалость к сиротам испытывали даже наемники, видимо, памятуя о собственном безрадостном прошлом. Потому данное дело не всегда выглядело безнадежным. Если же новичок не мог справиться даже с этим, через некоторое время он без сожалений изгонялся из приюта.

Наутро в сопровождении своего друга Демела побрела ближе к центральной площади Рементиса. Несмотря на ранний час, людей в этом месте было уже довольно много. Большая часть из них спешила по своим делам. Но кое-кто пришел специально, проследить за приготовлениями странствующих артистов, прошлым вечером приехавших в город.

Остановившись у края площади, Бернальд объяснил, как следует выпрашивать деньги у прохожих и как вести себя, чтобы ненароком не получить за это увесистый подзатыльник. А после оставил ее одну. Теперь все зависело только от нее самой.

В первое время заниматься всем этим было стыдно. Но Демела быстро подавила охватившие ее эмоции. Тем не менее робкие попытки девочки все равно ни к чему не привели. Люди поглядывали на нее практически с ненавистью, не утруждая себя даже тем, чтобы заговорить с ней.

Прошло несколько часов. По округе разнеслись громкие и немного пугающие звуки различных инструментов, призывающие ко всеобщему вниманию. Музыканты заметно фальшивили, но, похоже, это мало кого волновало. На небольшой сцене появились несколько человек, разыгрывавших комедийные миниатюры, вызывавшие громкий хохот толпы. После их сменили акробаты, показывавшие чудеса гибкости, под восторженные возгласы исполнявшие сальто. А дальше перед зрителями предстал метатель ножей с хрупкой миниатюрной девушкой, помогавшей ему во всем. Она вытаскивала оружие из мишеней, меняла его и все это время не забывала широко улыбаться публике.

Когда настала очередь заключительной части номера, ее улыбка почему-то показалась Демеле слишком натянутой, полной едва скрываемого страха. Двое появившихся на сцене юношей привязали ее к огромному колесу и вместе с заметным трудом заставили его вращаться. Главный «герой» же завязал глаза и принялся метать ножи в жертву. Лезвия вонзались рядом с ее телом, идеально очерчивая его контур. Ни одно из них не пролило и капли крови.

Девочка, никогда не видевшая чего-то подобного, наблюдала за представлением, забыв обо всем на свете. Она не помнила больше, что от удачи сегодня, возможно, зависит ее дальнейшее существование. Скорбь от утраты родителей, до этого момента всегда пребывавшая в ее душе, теперь отступила. Как и беспокойство по поводу гнева Киары, который она вполне могла вызвать, вернувшись ни с чем.

Одних артистов сменяли другие. Последним на сцену поднялся худощавый мужчина. Одежда его была окрашена в желтые и оранжевые цвета. При этом она имела короткие рукава, сотканные из плотной ткани. Он молча встал перед толпой, оглядев ее с легкой надменностью, дожидаясь, пока объявят его номер.

– Дамы и господа! – завопил человек, представлявший артистов труппы. – Почтенные жители Рементиса! Трепещите! Ибо перед вами не кто иной, как Фосгар Пламенеющий!

Упиваясь сторонними взглядами, он самодовольно поклонился. Затем, вытянув руки в стороны, развернул их ладонями вверх и закрыл глаза. Долгое время ничего не происходило. Но вскоре над его пальцами вспыхнули два маленьких огонька, походивших на пламя зажженных свечей. Среди наблюдавших за чудом послышался восторженный рокот.

Фосгар соединил огоньки в один, открыл рот и переместил его себе на язык. Пламя продолжало гореть, поддерживаемое некоей загадочной силой, при этом не причиняя его владельцу никакого вреда. После с тем же успехом сменило положение еще несколько раз, ненадолго задержавшись на носу, плече, локте и колене.

– Впечатляет! – услышала Демела грубый голос среди окружавших ее людей.

– Еще чего! – ответил второй. – Стоит ли вообще восторгаться подобным ничтожеством?

– И чем же, ваша милость, он успел вам не угодить?

– Не хватило способностей, чтобы стать магом, вот и подался в бродячие артисты. Такие отбросы не заслуживают ничего, кроме презрения.

Девочке так не казалось. Она видела в человеке, умело обращавшимся с огнем на сцене, нечто особенное. То, чего не было в остальных. И какой бы ни была ее собственная сила, которую она ощущала, как неотъемлемую часть себя, огонек на пальцах незнакомца выглядел в ее глазах куда более невероятным.

Перед тем, как уйти, мужчина преобразовал пламя в руках в маленький шар, не больше лесного ореха, который подбросил высоко над головой. Тот ярко вспыхнул и исчез, вызвав громкие овации.

Как только представление, длившееся несколько часов, наконец завершилось, среди толпы засуетились новые люди, собиравшие добровольную плату за труды гостей. Глядя на них и вспомнив, для чего она сюда пришла, Демела осознала одну простую истину. Здесь ей никто не даст и сломанного медяка. Даже в обычный день рассчитывать на такую удачу, не зная особенностей жителей города и того, как отличить их от недавно прибывших путников, было бы весьма самонадеянно. Теперь же о жалости людей вокруг и вовсе стоило забыть, потому как они наверняка предпочтут отдать деньги артистам, а не одной из попрошаек, на которых уже сполна успели насмотреться.

Глубоко вздохнув, девочка лишь покачала головой и медленно побрела в ближайший переулок. Голод, пока еще легкий, уже давал о себе знать. Вот только она сомневалась, стоит ли ей вообще сегодня возвращаться в приют к обеду ни с чем. Скорее всего, вместе с ней на городской площади оставили кого-то еще, чтобы тот незаметно наблюдал, сколь хорошо она справляется со своей новой работой. И, если этот человек расскажет Киаре, что она добрую половину дня бездельничала, смотря представление бродячих артистов, о терпимом отношении к ней женщины можно было забыть.

Пройдя около половины пути и уже видя перед собой серую, поблескивавшую от влаги стену очередного тупика, она вдруг замерла. Там, среди теней, ощущалось нечто знакомое, мгновенно нашедшее отголосок где-то у нее внутри. Приблизившись, Демела узрела мертвого кота, лежавшего в самом углу. Его рот был приоткрыт, ухо порвано, глаза остекленели, шерсть испачкалась грязью и местами выглядела взъерошенной. Рядом беззаботно сновали две крысы, своим поведением будто насмехавшиеся над трупом того, кто совсем недавно без труда способен был убить их.

– Еще одна Тухлятина, – невольно улыбнулась она.

Трогать почившее животное девочка меж тем не стала. Из бездонной чаши ее внутреннего мрака вновь выплеснулась маленькая капля, которую она, как и в прошлый раз, в случае с белкой, волей своею направила в безжизненную плоть. Мгновение все было неизменно. Но, когда одна из крыс, почуяв неладное, замерла, таинственная сила наконец подействовала. Дохлый кот несколько раз дернулся, производя такие движения, будто пытался выломать собственные конечности. Потом взвился высоко в воздух, заставляя грызунов в страхе разбежаться. А после, приземлившись и внимательно оглядевшись по сторонам, угрожающе зашипел.

Заметив новую хозяйку, он, словно бы нехотя, подошел ближе, чуть заметно прихрамывая, и покорно опустился рядом. Сам вид его выражал нетерпение, как если бы Демела не заставила его восстать из мертвых, а оторвала от увлекательной игры с только что пойманной добычей. Это означало лишь одно – подобные существа не были просто жалкими марионетками в ее руках, даже после возвращения в мир живых сохраняя остатки воли и, возможно, прежнего характера.

Что ж, если коту это не нравилось, она и не думала держать его в своей власти больше, чем требовалось. Исполнит то, ради чего она его призвала, и тут же отправится обратно. Где бы это «обратно» ни находилось. Кроме того, пришлось признать, что смердел он уже едва переносимо.

Как именно добиться от своего нового друга то, что ей было нужно, девочке тоже было уже известно. Она поняла это, когда заставляла первую Тухлятину добывать в лесу орехи из заготовленных ею ранее запасов на зиму. В этот раз она снова попыталась детально представить порядок действий, через существующую меж ними связь передавая мысленные образы в сознание мертвого животного.

Кот что-то недовольно пробурчал и побрел прочь из переулка, демонстративно повернувшись к ней задом с гордо поднятым хвостом. Всем своим видом он явно давал понять, что не собирается слушаться ее. Но Демела знала – на самом деле он в точности исполнит любые ее приказы. И волноваться ей стоило только о том, чтобы самой остаться незамеченной.

У того места, где заканчивались стены последних домов, а узкая дорога сменялась городской площадью, кот ненадолго остановился. Оценивающе, но совершенно бесстрашно, он оглядел толпу сновавших там людей, неспешно выбирая среди них наиболее подходящую жертву. Затем, утробно мяукнув, исчез среди сотен человеческих ног, с невероятной ловкостью пробираясь к своей цели.

Вскоре где-то вдалеке раздался истошный женский крик, сменившийся потоками крепких ругательств.

– Облезлая тварь! Да как ты посмел! – визжала незнакомая дама. – Держите его! Убейте мелкого вора!

Кот, самым большим желанием которого, в общем-то, и было снова умереть, все же оказался гораздо быстрее и проворнее тянувшихся к нему рук и стремившихся раздавить тяжелых сапог. Кроме того, при слове «вор» горожане в первую очередь искали взглядами либо беспризорников, либо сомнительного вида людей, убегающих прочь.

Добравшись до края площади, новая Тухлятина взобралась на пустые бочки у одного из кабаков, с них запрыгнула на узкий балкон стоявшего рядом здания, а дальше, цепляясь острыми когтями за деревянную стену второго этажа, очутилась на крыше. Здесь желающих отнять добычу бояться больше не стоило.

Зная, что никто не последует за ним, и что он теперь точно не подвергнет опасности хозяйку, кот недовольно встряхнулся. Степенно ступая по крыше, он медленно пересек ее и спрыгнул в тот самый переулок, где его ожидала Демела. Подойдя, он разжал челюсти, оставляя в ладони девочки туго набитый монетами кошель. Та приняла его, с благодарностью кивнув.

– Спасибо, – сказала она.

В ответ кот снова мяукнул, показывая тем самым крайнюю степень своего нетерпения.

– Хорошо, – согласилась Демела. – Ты очень помог мне. Сделал именно то, что требовалось. А потому действительно заслужил покой.

Сосредоточившись, она разорвала существовавшую меж ними связь, заставляя каплю мрака, что побудила животное восстать из мертвых, бесследно растаять в окружающем воздухе. Несколько мгновений кот все еще стоял на лапах. А потом, пошатнувшись, завалился на бок. Стараясь не обращать внимания на смрад и не поддаваться отвращению, девочка все же осторожно подняла его тело и отнесла в конец переулка. Туда, где и увидела его впервые.

Спрятав увесистый кошель под одеждой, она снова вышла из полумрака. Идти в приют не было смысла. Обед она все равно уже пропустила. Потому не сомневалась – как только Киара получит добытые мертвым котом монеты, ее тут же отправят обратно в город, продолжать прерванное ею неблагодарное занятие. Да и отдавать хозяйке абсолютно все тоже было бы крайне неразумно. Вот только как ей поступить, если за ней наверняка следили?

Немного поразмыслив, девочка шагнула в толпу, позволяя нескончаемому потоку людей нести ее хрупкое тело в уже известном ей направлении.

Вскоре она вновь оказалась у старого кладбища. Редкие тучи над головой окончательно разошлись, и теперь солнце палило нещадно. В отличие от других частей города, здесь было тихо и относительно спокойно, а тень деревьев спасала от жары. В отдалении, на одной из скамеек, стоявших по обе стороны витиеватой дороги, идущей меж надгробий, одиноко сидела старая женщина. Казалось, она полностью погрузилась в собственные мысли, так и не заметив Демелу. Спустя некоторое время она и вовсе, тяжело вздохнув, медленно зашагала прочь.

С опаской девочка осмотрелась. Похоже, на территории кладбища и правда не было ни души. Но полностью уверенной она в этом быть не могла. Особенно если вспомнить, что в первый день ее появления в Рементисе Бернальд следил за ней несколько часов кряду, а она заметила его только утром, когда он сам решил показаться ей на глаза. В том, что в приюте «Теплые руки» найдется немало столь же искусных воспитанников, сомневаться не приходилось. Не зря же хозяйка, как и многие дети, была связана с гильдией воров. Поэтому сейчас в каждом своем жесте следовало проявлять особую осторожность.

Присев на одну из скамей, Демела долго не двигалась с места. Кажется, прошло около двух часов, прежде чем она наконец вновь позволила себе встать. За это время терпение любого ребенка, если кто-либо действительно тайно наблюдал за ней, должно было иссякнуть. Она же, успев внимательно осмотреть каждый уголок сего мрачного места, выбрала тот, что, по ее мнению, подходил ей больше остальных.

Просунув руку под одежду, она аккуратно развязала кошель и наощупь достала из него четыре медяка. Походив меж надгробий и будто бы невзначай останавливаясь у некоторых из них, она подошла к лежавшему неподалеку валуну, приподняла его и, быстро бросив монеты на сырую землю, вернула на место. Судя по произраставшей рядом густой траве, камень находился тут уже очень давно, не вызывая вообще никакого интереса у жителей города. Собственно, как и само кладбище. Это означало, что, если никто не видел, как она спрятала под ним деньги, беспокоиться ей об их сохранности не стоило.

Снова завязав кошель, Демела побродила по округе еще несколько часов. Когда чистое небо начало менять свой цвет на блекло-алый, а тени вокруг стали стремительно удлиняться, она неспешно побрела обратно в приют. К ужину она, конечно же, успевала. Однако ей, как и другим детям, ежедневно отдававшим своей госпоже то, что им удалось добыть, следовало для начала зайти в ее кабинет. И, учитывая, сколь значительное количество денег помог ей сегодня добыть мертвый кот, предстоящий разговор вполне мог слегка затянуться.

Отворив дверь темного здания, которое теперь стало ее новым домом, она сразу же направилась к лестнице. Не успела девочка сделать и пары шагов, как к ней тут же подбежал один из воспитанников с легким страхом на лице, тень которого, впрочем, вскоре перечеркнула самодовольная ухмылка.

– Киара приказала тебе сразу же подняться к ней, – сказал он, явно предвкушая увидеть ужас в ее глазах. Вот почему, столкнувшись с абсолютным равнодушием, испытал изрядное разочарование. – Похоже, Бездушная решила задать тебе знатную трепку.

– А куда, по-твоему, я направлялась? Или после разговора с хозяйкой ты неспособен понять даже это?

– Не смей мне дерзить, соплячка! Я точно старше тебя и нахожусь в приюте гораздо дольше!

– Разве это делает тебя умнее? – спросила она, изображая искреннее любопытство. – Кстати, если уж мы коснулись твоего умения мыслить, скажи, ведь ты осознаешь, что, стоя со мной здесь, намеренно задерживаешь меня, тем самым препятствуя приказу Киары? Боюсь даже представить, что она сделает с тобой, если узнает об этом, – тяжело вздохнув, театрально покачала головой она.

Нахмурившись, мальчик сжал кулаки, но все же сдержался и отступил. По опыту проведенных в этом месте лет он твердо верил, что от хозяйки приюта действительно можно ожидать всего, что угодно. Действия ее были непредсказуемы, а милость в одночасье сменялась необузданным гневом. В чем-то новенькая была права, хоть ему и хотелось преподать ей хороший урок, объяснив тем самым, что к нему следует относиться с гораздо большим уважением.

Демела же беззаботно поднялась по лестнице, миновала коридор и тихо постучала в высокую дверь.

– Заходи, – обратился к ней голос с другой стороны.

– Добрый вечер, госпожа, – поприветствовала ее девочка. – Кажется, вы догадались, что к вам пришла именно я?

– Само собой, – сухо ответила Киара. – Никто, кроме тебя, не стучится сюда. Другие дети молча заходят, отдают то, что им удалось добыть, и сразу же исчезают, будто их и не было. При этом стараются делать все беззвучно, чтобы я, погруженная в работу с документами, не заметила самого их присутствия. Знаешь, почему?

– Они боятся наказания за малейшие проступки?

– Именно, – кивнула Киара.

– И чем внимательнее смотришь на человека, тем больше недостатков в нем можно различить. Потому как они присутствуют в каждом.

– Хотела бы я снова сказать, будто ты умна и проницательна, – с явным разочарованием протянула женщина. – Вот только сегодня ты показала себя, как законченная дура.

– Правда?

– Ты всерьез полагаешь, что мне неизвестно, чем ты занималась весь этот день? Признаю, многим из тех, кто лишь недавно прибыл в «Теплые руки», в первое время бывает довольно сложно достать даже одну медную монету. Возможно, я простила бы тебе твою неудачу. Но, вместо того чтобы послушно исполнить мой приказ и следовать наставлениям, полученным от Бернальда, ты смотрела представление странствующих артистов на городской площади. А потом и вовсе до самого вечера слонялась по улицам, предаваясь безделью! – со злостью сказала она.

– Значит, кто-то все же следил за мной? – открыто спросила Демела.

– Конечно же, за тобой наблюдали. С чего ты взяла, что могло быть по-другому? Я не доверяю никому. Особенно вновь прибывшим. И, коли они не желают работать на меня, здесь им делать нечего.

– Пришла пора прощаться? – изобразила сожаление девочка.

– Вижу, тебя это не слишком беспокоит, – с яростью процедила хозяйка приюта, вставая и медленно направляясь к ней.

– Вы правы. – Демела не двинулась с места. – Потому как у меня есть нечто, по моему скромному мнению, способное изрядно скрасить ваше разочарование, госпожа.

С этими словами она достала туго набитый кошель и положила его на стол. Монеты внутри негромко звякнули, заставляя Киару остановиться и порождая в ней уже совсем другие эмоции, совершенно отличные от тех, что что ей довелось испытать еще мгновение назад. В молчании она развязала стягивавшую его веревку, осмотрела содержимое, а потом вновь повернулась к девочке.

– Что это? – спросила она, еще толком не решив, как реагировать на сей внезапный дар.

– Деньги. Не за ними ли вы сегодня посылали меня в город?

– Откуда они у тебя? Ждешь, что я поверю, будто кто-то просто так подарил тебе свое жалование за целый месяц? – Она помедлила, бросив очередной оценивающий взгляд на «трофей» Демелы. – Хотя здесь, наверное, больше. Гораздо больше.

– Разве те, кто следил за мной, не успели рассказать вам, что вызывать жалость у окружающих – точно моя не самая сильная сторона?

– Ты не ответила, – холодно проговорила Киара, не сводя с нее глаз.

– Я их украла, – честно призналась Демела.

– Проклятый Ферйольф! – с презрением прошипела женщина. – Что за бесполезный мальчишка! Похоже, он наблюдал за тобой так же охотно, как ты занималась попрошайничеством. Наверняка развлекался, смотря представление на площади. Подумать только! Он не заметил, как ты стянула у кого-то кошель!

– Ферйольф – тот же, кого вы посылали встретить меня у входа, чтобы направить сразу к вам?

– Да. Но какая разница? Возможно, он мог показаться тебе не слишком приятным. Помимо прочего этот ребенок откровенно глуповат. Однако в любом случае он по мере возможностей лишь послушно исполнял мои приказы. В отличие от тебя.

– То есть злиться за его грубость мне следует на вас? – с интересом спросила девочка.

– Ты хотя бы понимаешь, что, вполне вероятно, натворила?! – Киара предпочла не отвечать на ее вопрос.

– «Теплые руки» связаны с гильдией воров Рементиса. Воры крадут чьи-то деньги и личные вещи. Вроде бы все сходится.

– Бог-победитель и все павшие! Прошу, дайте мне терпения вразумить это дитя! – громко вздохнула она и, обойдя стол, бессильно опустилась в кресло. – В том-то и проблема! Между гильдией воров и представителями знати существуют некоторые соглашения. Как еще, по-твоему, первым удавалось бы столь беззаботно существовать здесь? Богачи платят им, чтобы те их не трогали. А в случае возникновения… недопониманий с мелкими преступниками, даже избавляли от проблем. Никто не нарушает эти договоренности. Людей, что исправно поддерживают гильдию воров, знают в лицо. Само собой, это касается и подобного рода краж.

Судя по виду, кошель, который ты принесла сюда, принадлежал кому-либо из дворян. Остается лишь надеяться, что его хозяин не был связан с теми, кто покрывает нас.

– Вполне разделяю ваше волнение, госпожа, – улыбнулась Демела. – Но все же думаю, что беспокоиться не о чем. Необязательно даже ставить в известность гильдию об этом маленьком недоразумении.

– Ты слишком наивна, – покачала головой женщина. – Или слишком глупа. Я обязана рассказать им о случившемся, иначе у меня возникнут серьезные неприятности. – Она выдержала небольшую паузу. – Впрочем, признаюсь, ты меня изрядно впечатлила.

– Дело в том, что я похитила кошель крайне необычным способом. Я полностью уверена, что никто не видел меня и ничто не укажет на мою к этому причастность. Подумайте сами, даже Ферйольф поведал вам лишь, что я слонялась по округе без дела. Кроме того, в подобных вещах я неопытна и, задумай я пойти на риск, меня наверняка сразу же схватила бы стража. Или сама хозяйка этой внушительной суммы денег.

– Непохоже, что ты хоть немного сомневаешься в сказанном. – Взгляд Киары прожигал собеседницу насквозь. – Тогда как, позволь узнать, тебе это удалось?

– При всем уважении своей тайны я вам открыть не могу, – поклонилась Демела.

– Пусть так, – почему-то сразу же согласилась хозяйка приюта, совершенно не разозлившись на девочку. – У каждого есть один-два темных уголка в душе, являть на свет которые порой просто непозволительно. Что ж, попробую попридержать эти деньги у себя. Если за несколько дней никто из гильдии не явится ко мне с требованием отдать их, я определенно сумею найти им подходящее применение. Как и твоим талантам.

– Благодарю.

– Не стоит. Я не сказала, что отныне полностью доверяю тебе. А значит, должна проверить, не присвоила ли ты себе несколько монет.

По требованию Киары Демела вывернула карманы, сняла свои изношенные на вид башмаки и большую часть одежды. Не обнаружив ничего, хозяйка приюта лишь довольно кивнула. В ней будто что-то изменилось. В грозном строгом облике появилась едва заметная тень непривычного для остальных воспитанников чувства. Кажется, то было уважение. Еще более странно, что она испытывала его к одной из детей, которых, по ее собственным словам, не любила.

Покинув кабинет Киары, девочка осторожно прикрыла за собой дверь. В противоположном конце коридора, у лестницы, ее ждали двое, Бернальд и Ферйольф. Последний взирал на нее с явным высокомерием, желая увидеть на ее лице страх и слезы. Однако, когда не заметил ни того, ни другого, брезгливо сплюнул и нехотя отправился вниз. Новый друг же, напротив, только приветливо улыбнулся. Похоже, он испытал немалое облегчение, убедившись, что с ней все в порядке.

– Если Киара Бездушная не решила поиздеваться над тобой и в этот раз, везение – твое второе имя.

– Думаю, дело вовсе не в удаче, – заметила она.

– Прекращай умничать! – хмыкнул мальчик. – Пойдем. Или опоздаем на ужин. Не хотелось бы терять одну из тех немногочисленных радостей, что позволены нам в нашей жизни.

– Ты прав. Сегодня я не ела целый день.

– Само собой, прав, – важно кивнул он.

– Бернальд, – вдруг остановилась Демела, – сможешь ли ты завтра кое-куда со мной сходить?

– А тебе за это не влетит? Особенно если выйдем из приюта вместе.

– Уверена, Киара простит меня, даже если ближайшие несколько дней я не принесу ей и медяка. Но все же давай поступим иначе. Встретимся в полдень в северной части города у мясной лавки.

– Так и быть, – пожал плечами он.

– Погоди. Разве ты сам не боишься гнева Киары?

– Я отлично знаю свое дело. Чтобы обмануть пару глупцов мне хватит и половины дня.

Следующим утром Демела снова отправилась на кладбище. Она внимательно вглядывалась в самые темные переулки и присматривалась к толпе на улицах, чтобы понять, не послала ли хозяйка приюта кого-то снова за ней следить. Но похоже, на этот раз женщина решила не идти на подобный шаг. Неудивительно, ведь деньги, которые она вчера получила, с лихвой окупали несколько недель абсолютного безделья ее новой подопечной. Кроме того, она явно дала понять – если никто из гильдии воров не потребует кошель обратно, девочке больше не придется выпрашивать милостыню у прохожих. А потому чем та будет заниматься в ближайшие дни, ей наверняка было почти безразлично.

Стараясь не привлекать сторонних взглядов и словно бы невзначай наклонившись у валуна у одного из надгробий, Демела вскоре достала из-под него медную монету. Со стороны выглядело все так, будто она лишь расправила складки своей грязной одежды и стряхнула пыль с обуви. Однако девочка подумала, что, если она и впрямь желает сохранить расположение этого места в тайне, ей следует приходить сюда как можно реже. И по возможности ночью.

Дождавшись полудня, она неспешно побрела к стоявшей в северной части Рементиса мясной лавке. Конечно, в городе это было далеко не единственное место, где торговали мясом. И все же эта лавка, принадлежавшая мужчине по имени Гельдор, была известна тем, что в ней частенько закупались слуги аристократов, чем ее хозяин изрядно гордился. Также она служила одним из самых известных ориентиров в городе, потому как если требовалось указать кому-то верное направление, частенько упоминали именно ее.

Должно быть, во всем этом присутствовала изрядная доля сарказма со стороны местных жителей. Ведь, вопреки браваде владельца, от мясной лавки Гельдора исходил слишком сильный смрад, заставлявший усомниться в свежести продаваемых там продуктов. Богачи же, посылавшие сюда слуг, делали это в основном из-за давно сложившейся у этого места не вполне заслуженной высокой репутации.

Неподалеку девочку уже ждал Бернальд. Увидев ее, он поднял руку и широко помахал в знак приветствия.

– Так чего ты хотела? Понадобились мудрые наставления старшего?

– Значит, причина твоей самовлюбленности кроется в одном годе разницы между нами? – покосилась на него она.

– Не пойми неправильно, – промолвил он, не обратив внимания на сарказм собеседницы, – мне действительно приятно проводить с тобой время. И для меня не станет особой проблемой, если ты попросишь о помощи. Но все это как-то странно.

– Почему?

– Просто осознай и прими это, Демела. Испытывать теплые чувства к другим здесь не принято. Доверишься кому-то в «Теплых руках» и тут же пожалеешь об этом.

– Хочешь сказать, мне не стоит доверять даже тебе?

– Не знаю, что мне на это ответить. Чтобы выжить, я готов на все. Но стараюсь не предавать и не мстить прежде, чем предадут меня. Поэтому я никому не доверяю и ни с кем не сближаюсь. Я сам по себе. – Он помедлил. – Ну, так все обстояло до недавнего времени.

– Тогда я точно поступила правильно, приведя тебя сюда, – улыбнулась девочка.

Миновав несколько поворотов, они остановились у неприглядного места, откуда веяло приятным ароматом свежей выпечки. За прилавком стоял высокий широкоплечий мужчина, походивший, скорее, на мясника или сурового моряка, изо дня в день перетаскивающего грузы в порту, но никак не на того, кто мирно торгует хлебом. Увидев детей, он выпрямился и чуть подался вперед, настороженно следя за каждым их движением.

– Чего вам, оборванцы? А ну пошли отсюда! Я не раздаю товары просто так.

– Этого и не требуется, – равнодушно ответила Демела. – Я вполне могу заплатить.

– Вот как? И откуда у тебя взялись деньги? Точно обчистила чьи-то карманы!

– Разве вам не все равно? Судя по тому, что осталось на прилавке, у вас сегодня далеко не самый удачный день. И, если продолжится в том же духе, вам останется лишь избавиться от с таким трудом приготовленной выпечки. Или пустить ее в ход завтра, смешав остатки с мукой, что, как мне кажется, тоже требует немало сил. У меня есть деньги, у вас – нужный мне товар. Не лучше ли нам обоим, вместо бессмысленного спора, получить то, что мы желаем?

– Подумать только! – проворчал торговец. – Меня отчитывает какая-то малявка. И самое отвратительное, что она права. – Он вздохнул. – Ладно. Чего ты хочешь?

Дитя скверны

Подняться наверх