Читать книгу Дублер - Дэвид Николс - Страница 10

Длинная низкая плоская крыша старой фабрики зонтиков была превращена в некий минималистичный городской сад, редко засаженный, но с дорогим деревянным настилом, освещенный гирляндами погодостойких лампочек, превращавших тонкую морось в спецэффект. Стивен поднял воротник на своем пиджаке и сложил руки на груди, покрепче обхватив ими себя. Он никогда не бывал на трансатлантическом океанском лайнере, разве что на пароме до острова Уайт, но смутно подозревал, что вот такое ощущение, наверное, испытываешь, когда стоишь у перил и созерцаешь уходящий кильватер. Что это был за старый сентиментальный фильм с Бетт Дэвис, где дело происходило на океанском лайнере? Там еще кто-то – Пол Хенрейд или Фредрик Марч – держит во рту сразу две сигареты, зажигает их и дает одну Бетт Дэвис. У Стивена в кармане лежали сигареты, и при желании можно было бы попробовать такой фокус. Чувствуя себя пьяным и беспечным, он решил так и сделать.

– Господи, что это вы делаете? – спросила Нора.

– Простите?

– Вы курите по две сигареты сразу?

– Одна для вас. – И Стивен вытащил одну сигарету изо рта и предложил ей. Нора уставилась на сигарету. – Извините, вы не…

– Спасибо. Очень учтиво. Разве что капельку негигиенично. – Она взяла сигарету в рот – немного робко, заметил он. – Джош все время убеждает меня бросить. Говорит, от этого я выгляжу старой – идея, которая его явно ужасает. Я пробовала эти никотиновые пластыри, но мне приходилось налеплять их столько, что нагишом я выглядела как лоскутное одеяло.

Слово «нагишом» секунду висело в ночном воздухе. Стивен попытался сосредоточиться на виде с крыши. Желтые натриевые лампы перестраиваемого вокзала Кингс-Кросс сияли в отдалении, и опять словно сама ситуация требовала совершенно определенного стиля поведения и беседы – язвительного и остроумного, усталого от жизни и элегантного: пожалуй, что-то из Дэвида Нивена.

– А… что вы подарили Джошу на день рождения? – спросил он более прозаично, чем намеревался.

– Новый айпод, – вздохнула она. – Оригинально, да? Я пыталась спорить, но он меня достал. Так что я купила ему новый айпод и велела уже просто заткнуться на этот счет. Выбор был между ним и гребаным самурайским мечом.

– И что же можно подарить человеку, у которого все есть?

– Ну, все связанное со «Звездными войнами» уж точно.

Стивен рассмеялся и искоса взглянул на нее. Норино лицо под блестящей черной челкой казалось круглым и бледным, его разделял на две части большой красный рот, расположенный как-то кривовато под маленьким аккуратным носом, чуть порозовевшим в прохладном осеннем воздухе. У нее были крупные зубы, не такие белые и правильные, каких он ожидал от американки, и на одном из передних зубов виднелась маленькая щербинка, а на другом пятнышко помады; что-то в ее макияже напомнило Стивену девочку, сидящую за туалетным столиком матери. Ее бледная кожа чуть жирновато, но отнюдь не неприятно поблескивала вокруг Т-зоны – по крайней мере, он полагал, что это место так называется, – и небольшие комочки теней виднелись в крошечных морщинках вокруг ее глаз: с тяжелыми веками, зеленых, темных и весьма красивых. Хотя сейчас Нора была изрядно пьяна или под кайфом – а скорее, и то и другое, – похоже, обычно на ее лице царило выражение этакого насупленного, но веселого изумления при чуть суровом и сонном взгляде, как если бы она проснулась немного вялой после полуденной дремы. Она расслабленно облокотилась о перила океанского лайнера, зачесывая короткую челку на лоб кончиками пальцев и рассеянно затягиваясь своей сигаретой, – и снова Стивену пришел на ум старый фильм с Кэрол Ломбард или, быть может, молодой Ширли Маклейн в главной роли. Эффект подчеркивался Нориным платьем: черным, гладким, старомодным, чуть маловатым для ее несколько – как там сказал Джош? – пышного тела, лоснящимся от носки на плечах и подоле. Стивен обнаружил, что гадает, каково было бы положить ладонь на теплый изгиб красивой спины, наклониться и поцеловать ее, когда Нора внезапно обернулась и посмотрела на него, вопросительно вздернув брови.

Чтобы сказать хоть что-нибудь, он выпалил:

– Потрясающие апартаменты! – В духе трансатлантической беседы он ввернул словечко «апартаменты» и почти выехал на нем.

– Вы и правда так думаете? – нахмурилась она, тут же заставив Стивена усомниться, правда ли он так думает. – Я ненавижу этот дом! Тут все как в холостяцком жилье из мужских журналов. Каждое утро я просыпаюсь и хочу спросить, есть ли здесь запасная зубная щетка, а потом вспоминаю, что на самом деле я тут живу. Черт возьми, ну что плохого в слове «комната»? Джош любит говорить, что совместил «фанк» с «функциональностью». Лично я думаю, что он совместил «уд» и «неудобство», но, блин, где уж мне понять?

Стивен рассмеялся:

– А зачем вы тогда его купили?

– Я-то не покупала, это Джош купил, как раз перед нашей свадьбой. Формально я здесь всего лишь квартирантка. Большая часть моих вещей до сих пор валяется на складе в Штатах. Это не очень-то мне по вкусу, знаете же, как говорят: «дом не дом без пандуса для скейтборда».

– Видели бы вы мой. Такая дыра…

– Вы живете один?

– Угу.

– Одиноки?

– Недавно развелся.

– Вы еще слишком молоды, чтобы разводиться.

– Я ранняя пташка.

Нора рассмеялась, и Стивен ощутил легкий трепет восторга, глядя, как она хохочет. Затем повисла еще одна пауза, пока Нора глубоко затягивалась сигаретой.

– А почему вы развелись?

– О…

– Если это не личный вопрос.

– Ну, если подумать…

– Дайте угадаю – она вас избивала?

– Нет. Ну, не физически.

Нора поморщилась:

– Эй, вы же не собираетесь спрыгнуть с крыши?

– Нет.

– Потому что мне совсем не хочется отвечать за смерть гостя. Ну, некоторых гостей, по крайней мере…

– Разве что я не гость.

– Ну и что. Это вообще не мое дело. Прошу прощения, сменим тему… Ладно, скажите мне, какого черта вы занимаетесь этой дурацкой работой?

– Вы имеете в виду актерскую или официантскую?

– Ну, официант – это не дурацкая работа, так что…

– Вы всегда говорите то, что думаете?

– Стивен, между нами, я, возможно, выпила лишнего.

– Что ж, я занимаюсь этим, потому что мне нравится. Даже если работа совершенно дурацкая. И вообще я ее люблю. А вот то, что между, нравится мне гораздо меньше.

– Тогда зачем это делать? – спросила она.

Интересно, с чего это она так вскинулась? – подумал он. Подобные разговоры он вел бесчисленное множество раз, особенно с заботливыми пожилыми родственниками под Рождество, но удовольствия не получал.

– Не знаю. Чересчур буйное воображение? Наверное, смотрел слишком много фильмов в подростковом возрасте.

– Многие смотрели высадку на Луну, но не все попытались стать космонавтами.

– Нет, но знаете же, как это бывает: сыграешь в парочке пьес еще в школе…

– Вы много бывали в театре?

– На самом деле нет. Я играл в пьесах, но не ходил в театр вообще, только пантомиму видел. На острове Уайт почему-то нет своего Уэст-Энда. Точнее, он есть, но называется Вентнор. – (Нора, очевидно, не понимала, о чем он.) – Так что мне нравилось играть в пьесах, но предпочитал я всегда кино.

– Я тоже! Знаете, возможно, мне не следует этого говорить – Джош считает такие слова чем-то вроде богохульства, – но я не выношу походы в театр. Всякий раз, как Джош выползает на сцену в этом ортопедическом ботинке и начинает говорить странным, идиотским, воркующим голосом, который ему положен по роли, меня просто смех разбирает. Мне хочется заорать ему: «Говори нормально!» Вы не согласны?

– Без комментариев, – улыбнулся Стивен и вернулся к созерцанию вида.

– А вы предпочитаете играть в театре или в кино?

– Трудно сказать. – Он мог, конечно, изложить генеральную линию насчет предпочтения непосредственного отклика театральной публики, но ведь основной его опыт в кино проистекал из главной роли в «Белка Сэмми поет любимые детские песенки», а Стивен подозревал, что это не входит в обычные представления о кино. Он решил сменить тему: – А как насчет вас? Чем вы занимаетесь?

– Чем я занимаюсь? О, это очень хороший вопрос. Когда я повстречала Джоша, то была официанткой в одном баре в Бруклине.

– Вы сами оттуда?

– Из Бруклина? Ага, то есть нет, нет – из Нью-Джерси. Моя семья из Джерси-Сити, который рядом с Нью-Йорком, но не в нем, если вы понимаете, о чем я. В любом случае именно так мы и встретились: в баре. Скромная официантка приносит Джошу Харперу «клубный сэндвич», а остальное – история для шоу-бизнеса. Все это… – она обвела рукой вид, – что-то вроде самых больших чаевых в мире. – Она сделала долгий глоток из стоявшей рядом бутылки шампанского, взяв ее за горлышко, словно пиво, потом передала бутылку Стивену, добавив, как будто вдруг вспомнила: – О, а еще однажды я записала хитовый сингл. Давным-давно, во тьме веков.

– Правда?

– Угу. Ну, это я говорю «хитовый». Номер сто два в рейтинге журнала «Биллборд», девяносто шестой год.

– Это же потрясающе.

– Ну, не потрясающе, – возразила она, хотя Стивен говорил совершенно искренне. Нора была из тех женщин, которым особенно подходит низко висящая бас-гитара. – И как ваш хит звучал?

– Обычно: бодренько, бренчаще, такая как бы Джони Митчелл для университетского радио. Музычка, под которую комфортно есть. Мы назывались «Нора Шульц и новые варвары», если вы можете в это поверить. Звукозаписывающая компания посчитала меня новой Аланис Мориссетт. Я была чем-то вроде ее дублерши. Если бы Аланис Мориссетт как-нибудь свалилась с табуретки, то компания бы десантировала меня на ее место. Бог знает почему – мне даже не особенно нравится Аланис Мориссетт. Забавно, вам не кажется?

– «Нора Шульц и новые варвары». Отличное название.

– Отключает язык, да? Не могу понять, почему мы не раскрутились. Конечно, компания хотела, чтобы я поменяла название на что-нибудь более бело-англосаксонско-протестантское, в идеале «Маланис Флориссетт» – или что-нибудь в таком духе. Они думали, что так мы будем лучше продаваться, но я придерживалась своих эстетических принципов и осталась Норой Шульц. Ну а дальше уже рок-н-ролльная история. Номер сто два, с пулей[14].

– А как называлась песня?

– Значит, вы не помните?

– Напомните мне.

– Поверьте, вы о ней не слышали.

– Все равно скажите.

– Я этим не горжусь…

– Давайте же.

– Она называлась, – Нора поморщилась, – боже мой, она называлась… «Подсела на любовь».

Стивен тоже поморщился:

– Отличное название.

– Разве нет? А детишки обожают все эти наркотические метафоры. И любые песни, где наркотики рифмуются с котиками, экзотиками и невротиками, прямо-таки обречены стать хитом, так ведь?

– Знаете, по-моему, я о вас слышал.

– Врун.

– И почему вы бросили это занятие?

– Я не бросала – оно само меня бросило. Кроме того, те немногие связи, что у меня еще есть, остались в Штатах, а Джошу нужно быть здесь для работы. Он на той самой ключевой стадии карьеры – по крайней мере, так он мне все время говорит. Так что мы решили это приостановить. Временно, конечно. А пока я немного пишу.

– Что пишете?

– Да самое обычное: истории, сценарий-другой.

– Звучит интересно.

– На самом деле нет. Я хочу сказать, ведь все что-то пишут, разве не так? Если вы спуститесь на эту вечеринку, подойдете к кому-нибудь и спросите, как ему пишется, никто не спросит: «Что пишется?»

– А вы показывали кому-нибудь что-нибудь?

– Нет…

– Так нужно показать.

Она сильно затянулась сигаретой и сурово посмотрела на него:

– Зачем нужно?

– Ну, потому что, я думаю, в таких вещах важно быть настойчивым.

– Следовать за своими мечтами?

– Нет, просто иметь амбиции. Найти то, что любишь делать, и делать во всю силу своих способностей. – Он искоса глянул на нее, чтобы понять, сойдет ли это ему с рук. По крайней мере, не было никаких внешних признаков насмешки. – А кроме того, я подозреваю, что у вас должно здорово получаться.

Она пренебрежительно поджала губу:

– Это вы просто говорите, чтобы сделать мне приятное. Откуда вам вообще знать?

Стивен почувствовал себя оскорбленным. Он прекрасно умел говорить людям приятные слова, но тут был не тот случай.

– Из того, как вы говорите. Вы просто выглядите так, будто бы у вас здорово получилось – в смысле, хорошо писать. Вот и все.

Нора чуть опустила голову, как бы извиняясь, и забрала у него бутылку шампанского:

– Спасибо, Стивен. – Она сделала долгий глоток, вытерла брызнувшее на подбородок шампанское тыльной стороной руки, а потом быстро всосала каплю с пальца – и этот жест поразил Стивена: таким он показался чудесно ловким, живым и классным.

Вскоре после распада его брака, когда Стивен достаточно собрал себя по кусочкам и взял в руки, чтобы выехать из квартиры, он начал замечать, что приобрел досадную способность вызывать у женщин необоримое желание сходить в туалет. Когда ему случалось бывать на вечеринках, то в какой-то момент – обычно когда он упоминал о разводе – женщины легко касались его руки и говорили: «Вы меня извините? Мне надо сходить по-маленькому». И Стивен понимал, опять и снова, что фактически стал Человеком-Диуретиком, супергероем с крайне узкоспециализированными способностями. Обычно он не придавал этому большого значения: развод выщелочил из него все и всяческие романтические инстинкты, а избегать случайных сексуальных связей без любви ему удавалось обескураживающе легко. Но все-таки он удивился и немного занервничал, когда понял, как сильно хочет, чтобы Нора осталась здесь, с ним. Они опирались о перила рядом, и Стивен ощущал давление ее локтя на свой. Положить ладонь на теплый изгиб красивой спины, наклониться и…

– Хотите узнать, о чем мы с Джошем спорили?

– Только если вы сами хотите мне рассказать.

– О’кей, в общем так. Мы готовились к вечеринке и просто, ну, знаете, занимались любовью, и все было классно, и он навис надо мной с этим своим полусонным, как при запоре, образцово-романтическим выражением лица, специальным таким, для крупных планов, и сказал, что я… – она чуть содрогнулась, – что я – ветер под его крыльями.

– О!

– Как будто мне должно было понравиться, как будто это какое-то великое достижение, исполнение мечты – быть чьим-то ветром? В общем… потом была ссора с воплями и… Ой, ну я не знаю. Это было так глупо… – Чтобы чем-нибудь себя занять, Нора швырнула сигарету за перила океанского лайнера, следя за траекторией ее полета. – Ну и ладно, хрен с ним. Пусть Джош Харпер сам себе будет чертовым ветром…

– Ой-ой-ой, что это здесь происходит? – раскатился по крыше голос.

Оба повернулись и увидели на другом конце крыши безумно ухмыляющегося Джоша с вытянутыми вперед руками – в каждой по бокалу. За ним ковыляла молодая женщина в некой вариации на тему платья: два прямоугольника черной кожи, связанные на боку кожаным шнурком, который впивался в голое тело, демонстрируя отсутствие на даме белья, и заставлял ее выглядеть искусно и тщательно связанной. Она явно была очень пьяна и изо всех сил старалась встать прямо на высоких каблуках на мокром настиле.

– У нас тут приватная беседа, Джош. Вали отсюда! – подчеркнуто медленно сообщила Нора.

– Но Буллит, вообще-то, должен работать. Буллит, ты настоящий халявщик! – возразил Джош, обнимая Стивена за плечи и шутливо помахивая пальцем у него перед носом. – Я плачу тебе пятнадцать фунтов в час не за то, чтобы ты тут простаивал, болтая с моей миссус.

– Да пошел ты, Джош! – буркнула Нора, беря сигарету из пачки Стивена.

– У-у-у-у! – Джош и девица заговорщически засмеялись, и на секунду Стивен ощутил то же потрескивание растущего напряжения, какое чувствовал на школьной площадке перед тем, как начаться драке.

– Эй! Эй-эй-эй! – воскликнул Джош, теперь обхватывая за плечи Нору. – Я же просто шучу, любовь моя. Стив может делать все, что захочет. Мы же все друзья, так ведь? – И он запечатлел мокрый пьяный дружеский поцелуй на щеке Стивена и выдул маленькую ягодку малины на голую шею Норы. Та, видимо, найдя малину не столь эротически приятной, как надеялся Джош, изогнулась и высвободилась. Он схватил ее за талию. – Скажи-ка мне, кто тут моя любимая малышка?

– Вот не знаю, Джош, кто же твоя любимая малышка.

– Конечно же ты. Эй, ты же пропустила, как я разрезал торт!

– Правда? Ну, я уверена, что кто-нибудь это заснял.

– Это уж точно.

– Что ж, вот видишь: ты уходишь – момент остается, – пропела Нора, и даже сквозь пьяную муть на лице Джоша проступил мгновенный отблеск искренней обиды.

Стоящая чуть поодаль девица в заплатах черной кожи споткнулась и выругалась.

– Прошу прощения, я тако-о-ой гру-у-убый! – воскликнул Джош. – Вот, люди, это… – Его рот остался открытым, ища имя.

– Ясмин, – отрекомендовалась девица, шатаясь взад-вперед, зажатая в ловушке из каблуков и мокрого пола. – Ясмин, с «я», а не с «жа».

– Конечно с «я», – мурлыкнула Нора, протягивая руку и вставляя сигарету ей в рот точно посередине, как дыхательную трубку. – Ясмин, дорогуша, не хочешь что-нибудь надеть на себя? А то ведь простудишься насмерть…

Меняя тему, Джош крепче сжал плечи Стивена и Норы:

– Итак! О чем это вы двое тут говорили – не обо мне, я надеюсь?

– Знаешь, тебе и правда пора бы уже перестать считать, что люди говорят только о тебе, Джош, – буркнула Нора, пытаясь стряхнуть руку мужа.

– А я и не считаю!

– Есть и другие темы для разговоров, знаешь ли.

– Я знаю! Я знаю! Я пошутил! – Джош поднял руки, сдаваясь. – Господи, Нора, почему ты так мучаешь меня? Я же извинился, правда? – Они все постояли в молчании секунду, слушая неумолчный гомон вечеринки внизу.

– Ох, чертов ад, – пробормотала Ясмин, вдруг неловко опускаясь на колени и пытаясь вытащить свой каблук из настила, не пролив коктейля. – Тут, наверху, адская холодина. Я иду обратно в дом. – Стивен заметил, как Нора буравит взглядом ее затылок и крепче сжимает горлышко бутылки, стоящей под боком, словно дубинку.

– Ну и кто эта Ясмин, Джош? – прошипела Нора.

– Понятия не имею. Вроде бы танцовщица какая-то.

– Танцовщица! Балет? Джаз? Пилон?

– Смешно, Нора, очень смешно.

– Наверное, я тоже лучше пойду вниз, – промямлил Стивен, но Нора и Джош, кажется, не услышали.

Они стояли лицом к лицу, сцепившись взглядами. Джош крепко держал Нору за плечи, будто не давая ей сигануть за перила. Уходя, Стивен слышал, как они переговариваются тихими напряженными голосами.

– И как попала эта незнакомка на твою вечеринку?

– Она не незнакомка, она… подруга друга или что-то в этом роде.

– Подружка друга?

– Да не знаю я. Я просто пытался быть общительным, компанейским, ну, ты же понимаешь, приятным, а не слоняться мрачно, скалясь на всех.

– И поэтому ты привел ее на крышу? Чтобы вы могли приятно провести время друг с другом?

– Нет, чтобы показать ей вид с крыши! Точно так же, как вы со Стивом.

– Ну, не совсем так же, Джош.

– Почему не так же?

– Потому что я ни в коем случае не собиралась расстегивать его ширинку зубами…

– Ой, ради бога, Нора, только не это опять. Почему ты не можешь просто поверить, что я тебя люблю?

– Ты делаешь это не слишком простым, Джош.

– Иди сюда, Нора.

– Нет, Джош.

– Пожалуйста…

Не оглядываясь, Стивен продолжил путь к лестничным перилам и начал спускаться обратно, в гущу вечеринки – и тут из зала внизу донесся ужасный грохот бонгов.