Читать книгу Открыто. Как мы будем жить, работать и учиться - Дэвид Прайс - Страница 13

Самый волнующий аспект открытости – это взаимосвязь старого и нового. Проще говоря, невероятные инструменты, которые сейчас стали нам доступны, возвращают нас к способам обучения, которые давным-давно были объявлены несостоятельными. Чтобы понятнее это объяснить, я должен изложить краткую историю организации обучения. Поскольку мы ограничены в объеме, боюсь, рассказ будет очень сжатым, но представление об этом вы должны получить.

Еще древние греки расходились во мнениях насчет того, как лучше учиться. Афоризм историка Плутарха «Разум – это не сосуд, который нужно заполнить, а огонь, который нужно зажечь» заключает в себе два противоположных мнения. Сторонники «дидактического обучения» отдают главную роль учителю: лучший способ научиться – это получить знания, переданные мастером, – «заполнить пустой сосуд». Удержать это знание всегда было непросто, так что дидактическое обучение (передача знаний) обычно сопровождалось механическим заучиванием – запоминанием и пересказом фактов, таблиц умножения и т. п.

Как блестяще подметил сэр Кен Робинсон[24], этот метод инструктирования[25] было легко оценить – дидактическое обучение требовало механического заучивания, а последнее, в свою очередь, – письменной проверки знаний. Университеты сделали такой метод обучения превалирующим, искусно игнорируя надоедливую реальность, заключающуюся в том, что в обыденной жизни наша компетентность обычно проверяется при выполнении конкретных задач. Этому методу удалось дожить практически до сегодняшнего дня лишь потому, что мы склонны ценить только то, что можно измерить.

Главная движущая сила при данной форме обучения – «лекция», а основной инструмент для механического заучивания – конспекты. Как только школы стали повсеместными, они сразу же взяли за образец университеты. Я очень ярко помню бесконечные «уроки» в своей средней школе, заключавшиеся в том, что учитель писал на доске части параграфов из учебников. Затем нас заставляли переписывать все это в тетради. Зачем – никогда не объясняли: я могу только предположить, что переписывание того, что уже напечатано, должно было способствовать запоминанию. Очевидно, с тех пор как Марк Твен подметил, что «колледж – это место, где записи профессора попадают в конспекты студентов, минуя их мозги», мало что изменилось.

Тем не менее сторонники более «эмпирических» или «активных» форм обучения, где центральная роль принадлежала бы студентам, находились всегда. Джон Дьюи, Жан Пиаже[26], Мария Монтессори[27] и Рудольф Штайнер[28] утверждали, что учащийся – не пустой сосуд, он обладает опытом и знаниями, которые нужно постепенно расширять при его полном и активном участии. При таких подходах, которые обозвали «конструктивистскими», задача наставника состоит в «наращивании» знания, чтобы ученик мог установить связи, обрести веру в себя, укрепить навыки и применять знания для решения задач.

Некоторые достижения так называемых «прогрессивных» систем обучения являются поистине выдающимися. Например, основатели двух самых успешных компаний в мире – Amazon (Джефф Безос) и Google (Ларри Пейдж и Сергей Брин) посещали школы Монтессори. Ларри Пейдж называет причиной своего успеха именно школу Монтессори, а не Стэнфордский университет: «Я думаю, дело было в том, что нас учили не следовать правилам и указаниям, а иметь свою мотивацию, задаваться вопросом, что происходит в мире, делать все немножко по-другому»[29].

Несмотря на это, в течение десятилетия и даже больше сторонники конструктивистского обучения уступали по численности тем, кто призывал к более традиционным методам, – по крайней мере, в Великобритании и США. Стремление получить высокие рейтинги в международных сравнительных реестрах, таких как Международная программа по оценке достижений учащихся стран ОЭСР (Programme for International Student Assessment, PISA), стимулировало желание «вернуться к основам». В центре внимания этих стран было улучшение базовых навыков счета и грамотности.

Если маятник общественных дебатов о том, как следует учить, продолжает раскачиваться взад и вперед, то их отправная точка – центральное положение школы как главного образовательного учреждения – более чем за 150 лет практически не претерпела изменений. Даже самые суровые критики обязательного школьного обучения не могли представить себе, как еще можно учить детей. Даже если мне не слишком нравилось в школе, практически единственной альтернативой школьному обучению в Англии 1970-х годов было домашнее обучение – а об этом в рабочих семьях, пожалуй, и не слыхивали. Единственным альтернативным школе источником знания являлась местная библиотека, но там было так же скучно, как и в школе.