Читать книгу Люди в горах. Рассказы - Диамар Наумович Пясик - Страница 21

«Восхождения требуют не только физических

усилий, но и огромной работы души…» (С. Бершов)

Я поднимался на эту вершину второй раз. Моё первое восхождение на пик Николаева (альпинисты ласково называют его – «Пикник») проходило несколько лет тому назад. Я тогда впервые приехал в альплагерь, и это была вообще моя первая серьёзная вершина. Остроконечная, чисто скальная пирамида, эта красивая гора по капризам Всевышнего была расположена точно в центре огромной горной подковы, состоящей из грозных, крутых скально – ледовых вершин. Каждая вершина этой Цейской подковы – легенда, про каждую можно от альпинистов услышать сотни смешных и страшных историй и приключений: Уилпата, Чанчахи, Караугом, Ронкетти…

Помню, поднимаясь впервые на пик Николаева, я получал огромное удовольствие от крутых, монолитных скал, от той лёгкости, с которой мне давался этот непростой, но красивый маршрут. Это были новые для меня ощущения движения по вертикали, мне хотелось попробовать быстрее подниматься, но законы альпинистской связки требовали идти в темпе слабого… Я часто останавливался, смотрел на красивые вершины вокруг нас, не забывая при этом страховать своего напарника по связке…

А на вершине мы с трудом разместились, ибо места было мало. Инструктор Эдик Греков что-то говорил об окружающих горах, о том, что эти вершины под силу лишь опытным альпинистам, что именно в эти минуты команда мастеров делает траверс вершин всей Цейской подковы.

От этой вершины в памяти осталось главное впечатление – необыкновенная физическая и душевная лёгкость. И это альпинизм, о котором мне друзья говорили, как о нелёгком виде спорта?.. Справедливости ради, нужно сказать, что я был молод, физически силён, хорошо тренирован, и, что важно, поднимались мы без рюкзаков.

Второй раз на эту вершину мы поднимались с тяжёлыми рюкзаками. Рюкзак откидывал от скалы, и нужно было идти очень аккуратно и надёжно – падать было куда. Я вёл большую группу, предстоял сложный маршрут, к тому же мы ещё не были достаточно акклиматизированы, а вершина всё таки 4100 м. В таких условиях быстро не полезешь!

…Лезу и периодически поглядываю на часы: успеем ли до темноты подняться на вершину и спуститься по другую её сторону на ледник? Спуск предстоял по отвесным скалам на верёвках, а такой спуск нужно делать, когда светло.

На вершине были поздно. Уже смеркалось. Выхода нет – нужно ночевать на вершине, сидя, ибо кругом обрывы, палатку не поставишь… Если ночью разыграется вьюга, которая в горах может продолжаться несколько дней, то это будет суровое для группы испытание. Такие мысли не давали мне покоя. Я знал много таких случаев, которые заканчивались очень плохо…

Но мысли мыслями, а нужно готовиться к тяжёлой ночи. Выбрали неширокую (шире не было) скальную полку над 500 – метровым обрывом. Забили крючья для страховки и все привязались. Постелили спальные мешки под себя, тепло оделись, поужинали без воды консервами и стали ждать ночи. Мы сидели рядышком на «скальной лавочке», свесив ноги в пропасть, и говорили о том, что, мол, хорошо бы, если бы не было дождя или снега, чтобы не было ветра, чтобы вышла луна и осветила бы горы…

Видно, наша молитва дошла до бога, и всё вышло так, как мы хотели. К середине ночи тучи ушли на запад, и внезапно мы для себя открыли новый ночной Кавказ, совершенно не похожий на привычный дневной горный пейзаж. Знакомые вершины, окружающие знаменитой Цейской подковой наш пик Николаева, выглядели ночью иными, тоже красивыми, но по-другому. Луна посеребрила снежные пики и ледопады, чёрные тени скал ещё выпуклее оттеняли снежные карнизы. Картина вокруг нас фантастическая, неземная, сказочная. Вот бы сюда Куинджи!

Он бы добавил к своей картине «Ночь на Днепре» ещё одну «Ночь на пике Николаева».

…Было как-то очень тихо. Мы сидели с накинутыми на лоб капюшонами курток, тесно прижавшись друг к другу, накрытые одной палаткой. Нас объединяла не только палатка, не только вчерашний крутой подъём по скалам с тяжёлыми рюкзаками, не только братство предыдущих наших сложных походов, не только ежечасный и уже привычный риск.

…Мы сидели, завороженные луной, звёздами, серебром высокогорья, ещё сохранившими солнце дня тёплыми скалами и горизонтом, одновременно далёким и близким, уходящим в никуда, в другие горы, в другие ледники и долины, в другие времена.