Читать книгу Замуж за бомжа или фиктивный брак - Диана Фад - Страница 5

– Что вы делаете?! – кричу, сбегая с крыльца.

Размахиваю сумкой, в которой лежит специальный контейнер с едой из кафе. Я совсем про него забыла, а это древний медицинский бокс для стерилизации инструментов из нержавейки. Тяжёлый, наполненный. Стараюсь попасть по вонючему бомжу, а прилетает прямехонько в голову моего недавнего гостя.

– Ой, – вырывается из меня, когда вижу, как оседает на асфальт мой бомж.

– Валим, – даёт команду самый лохматый, а я только сейчас понимаю, отчего у меня слезятся глаза. Такая вонь вокруг!

Но не тут-то было. Рядом с визгом шин останавливается чёрный автобус «Мерседес» с надписью «Ритуал», и оттуда вылетают ещё три бомжа.

– Наших бьют! – с криками набрасываются на других бомжей.

Чёрный «Мерседес» стоит, за тонированными стёклами ничего не видно. Однако те, кто внутри, не вмешиваются. Складывается такое ощущение, что бомжей сюда специально воевать привезли. Территорию делят, что ли? Ничего себе у них машинки для перевозки.

Подбегаю к моему бомжу, который со стоном приходит в себя, держась за голову.

– Охренеть мне прилетело, – пытается проморгаться и расплывается в улыбке, видя меня. – Марьиванна, спасительница!

Бомж улыбается как-то странно, словно шире рот не может открыть. Ему там что, зубы выбило, что ли? Неужели стесняется, ну надо же.

– Вы как? Нормально? – забочусь о незнакомом мне человеке, почему-то трогаю его лоб на предмет температуры. А на лбу шишка красным наливается. Хороший у меня контейнер в сумке, для самообороны самое то. – Давайте в клинику, осмотрю вас.

– Всегда пожалуйста, – улыбается счастливо бомж, а я помогаю ему подняться. – И езжайте отсюда на хрен! – кричит он почему-то на микроавтобус, и тот дёргается с парковки, уносится в даль.

Бомжи дерутся, а я тащу своего пострадавшего в клинику.

– Куда ты его, Саша, – суетится вокруг меня Галина Михайловна, старшая медсестра. – Обгадит нам тут всё.

– Я чистый! – возмущается бомж. – Был, по крайней мере.

Усаживаю его на кушетку в приёмном покое и осматриваю лоб, при этом отбиваюсь от рук, что так и норовят проползти по моей талии.

– Так, судя по всему, удар был не сильный, – в очередной раз сбрасываю с себя наглые лапищи. – Будешь руки распускать, выгоню на улицу.

– Нельзя мне туда, убьют, – жалобно произносит бомж, а я печально вздыхаю. – Меня бы положить куда, что-то голова кружится.

– Может, сотрясение? – задумчиво смотрю на него, на шишку, на сияющие восторгом синие глаза. Вот мужик, а. Это надо было таким родиться, что глаз не отвести.

Н-да, давно ты, Александра, с мужчиной не была, раз на бомжей засматриваться стала. Даже в груди потеплело, а по низу живота вообще горячая волна гуляет. Надо было уделять своим физическим желаниям больше внимания, а то вот он, мужчина, рядом, и всё, накрыло.

– Документы у тебя есть? – строго спрашиваю его, снова скидывая ладони уже с бёдер.

– Неа, я ж бомж, – лыбится тот и ойкает. – Зуб выбили, гады.

– Покажи, – требую я, и он послушно открывает рот.

Вижу ослепительно белые, ухоженные зубы и кровь, а вот верхнего переднего нет.

– Откуда зубы у тебя такие? – кошусь на бомжа подозрительно.

– Так я недавно лишился всего, а до этого всё у меня было: и квартира, и машина, и почёт да уважение, – шепелявит начинающий страдалец.

– Так что же ты сразу на улицу, неужели никого нет, кто бы помог? – сомневаюсь я.

– Никого, сиротинушка я, всеми брошенная, – натурально всхлипывает парень. – Кинули меня с бизнесом, всё пришлось за долги отдать. Из квартиры на улицу выкинули в чём был, документы потом в метро отняли. Вот уже неделю бомжую.

– А чистый что какой? – всё ещё подозреваю парня во лжи.

– Так привычка, стираю на вокзале, моюсь там же.

Вот не хочу ему верить, ни одному слову, а мы, женщины, такие дурочки, что любого пожалеть готовы. В голову ничего не приходит, как я могу помочь этому несчастному. Но на помощь приходит всё та же старшая медсестра. Она уже в возрасте и сидит за столом, слушает наш разговор, слезу украдкой вытирает.

– Да что же мы, звери какие, – всхлипывает она. – Человека на улицу выбросим, а там эти подберут, научат воровать, попрошайничать, и пропал соколик наш. Надо помочь бедняге.

Смотрю на жалобное лицо бомжа, на сочувствующую ему Галину Михайловну.

– И что вы предлагаете?

– А вот что, – оживляется Галина. – У нас санитара сейчас не хватает. Любимый уже объявление второй месяц даёт, никто идти не хочет, хотя зарплата нормальная. Пусть на работу устраивается, документы выправим, у Сергея Геннадьевича знакомых много.

– А дальше?

– Жить как человек начнёт, работать, а там и на ноги встанет.

– А жить где ему? – спрашиваю встревоженно Галину.

– Да? – поддакивает бомж. – Где? Может, к вам, Марьиванна?

– Я не… – смотрю на него со всей строгостью. – Впрочем, не ваше дело.

– А жить будет у Петровича. Днём работать, а на ночь в комнату охранника. Там как раз койка пустует, – продолжает заботиться о бомже старшая медсестра.

Удивляюсь, как Галине Михайловне удалось всё так быстро решить. Вот что значит жизненный опыт!

– Может, он не согласен? – снова оглядываю пострадавшего.

– Я согласен! Ещё как согласен! – кричит бомж. – А че там делать надо, санитаром?

– Вот с этого и надо было начинать, прежде чем соглашаться, – хмыкает Галина и встаёт из-за стола. – Пойдём, провожу тебя в комнату Петровича. Приведёшь себя в порядок, поешь. Голодный, поди.

– А как же… – волнуется бомж, но Галина, как репей, чуть ли не тащит его за собой.

– Идите, и надеюсь, что больше милостыню просить не будете, – строго говорю ему в след и выхожу из приёмного покоя. Ну всё, моя совесть спокойна, помогла человеку, и отлично.

На улице уже никого нет. Бомжи прекратили свою драку и исчезли. Первый раз вижу, чтобы эти люди делили территорию. Я знаю, что Любимов с ними договорился, что у клиники никаких попрошаек, отпугивают клиентов. Но всё равно поблизости кто-нибудь да ошивался. За что Сергей Геннадьевич выговаривал главному из них, Миша, кажется. Тот пытался призвать своих к порядку, тем более Любимов часто подкармливал их с нашего кафе. Просто выносил несколько ланч боксов, а зимой как-то купил несколько тёплых курток и раздал мужикам. Поэтому клиника жила в мире с этими опустившимися людьми. С чего бы им драться сегодня, непонятно.