Читать книгу Лирей. Сердце волка - Диана Хант - Страница 7

Сухо поприветствовав кучера и лакея, я скользнула в карету и завозилась, устраиваясь на сиденье поудобнее.

До Ская добрались без происшествий, только пальцы онемели сжимать повод, о ногах и спине я вообще молчу. И еще… несмотря на то что я поняла Андре и даже согласилась с его доводами, все равно была на него зла. Ну почему не предупредить меня заранее? И подвергать параличу уж точно было лишним! Да и не стала бы я рисковать Милой ни за что. Если бы он все честно объяснил мне в беседке…

Ментальное воздействие, оно как следует не изучено, и хоть Церковь говорит, что нет в нем ничего вредного… Позволю не согласиться. Видела я когда-то давно, совсем крошкой, девушку из нашей деревни после того, как ее допрашивала Церковь. Бедняжка так и не пришла в себя. А сколько я ни спрашивала маму, когда подросла, о том случае, она только хмурилась. Андре я доверяю, и когда он сказал, что с Милой все будет в порядке, поверила сразу и безоговорочно, но все же если бы он сказал заранее… Я бы не стала откровенничать с Милой, и уж конечно, не позволила бы бедной девушке сопровождать меня до ожидающего Андре…

Поэтому я всю дорогу молчала, морщила лоб, делала вид, что сосредоточилась на дороге и не отвлекаюсь. Вообще ни на что. Особенно на некоторых, в черном плаще и фиолетовом камзоле, с растрепавшимися от быстрой скачки волосами.

Андре хмурился, но потом понял, видимо, что мне надо остыть.

Карета с запряженными шайрами, темно-гнедыми, но с белыми полосками на вытянутых мордах и белоснежными манжетами копыт, ожидала нас на обочине лесной дороги.

Скай – наши земли, из четырех объединенных селений, кстати, помимо собственных земель Виталины, папа определил Скай ей в приданое. Папа обожал падчериц как родных и никогда не был строг ни с одной из нас…

Теперь земли Ская принадлежат Эберлею, и это еще один повод, чтобы миновать их поскорее. Даже если погоня пойдет по Королевскому тракту, как того и хотел Андре, не исключено, что хитрый Эберлей отправит кого-нибудь и по этой дороге…

Экипаж представлял собой закрытый дормез с высокими козлами, на широкой скамье которых с лихвой хватило бы места для четверых.

Стены серые, украшены лаконичной черной отделкой, изнутри зашторены, никаких вензелей или фамильных знаков, самое то для путешествий.

Поводья лошадей подхватили двое кучеров или лакеев, в черных неприметных сюртуках и коротких плащах, в шляпах с узкими полями, лиц в темноте не разглядишь.

Я вытащила ноги из стремян, перекинула одну через седло, но, вместо того чтобы в следующую секунду оказаться на земле, оказалась в объятиях Андре. Непонятно, как он успел так быстро покинуть свое седло и подойти к Леди. Правда, раньше, чем я успела закипеть, меня бережно поставили на землю и представили прислуге, как миледи.

Те в ответ расшаркались, а я, не глядя на Андре, скользнула в карету.

Серый и неприметный снаружи дормез изнутри отделан серо-белым бархатом и атласом. С пола подмигнула оранжевым огоньком в голубой шапочке печка, и после сырого, промозглого ночного воздуха мне показалось, что я попала в рай.

Под потолком дормеза сидят два осветительных мотылька, белый и розовый, отчего даже унылые серые занавески кажутся теплыми, сотканными из лепестков чайной розы.

Цвета чайной розы пушистое покрывало, в которое сразу захотелось завернуться, пышные подушки на мягких сиденьях и, самое главное, легкие мягкие туфли на плоской подошве. После жестких сапог для верховой езды – это лучшее, что можно вообразить. Я повозилась на заднем сиденье и чуть не застонала от блаженства.

– Как ты, Эя?

Андре поднялся в карету, захлопнув за собой дверцу, и карета двинулась с места.

Я не ответила.

Андре уселся напротив, снял шляпу, повесил ее на крюк.

– Я расседлал Леди и Мейко, накинул на обоих попоны, их привязали сзади.

Меня кольнула совесть, но я все же промолчала.

– Бедняжка, ты, должно быть, совсем устала. Ну-ка, вытяни ноги, я помогу тебе избавиться от сапог.

Я фыркнула, но Андре не обратил на это внимания. Положил одну из подушек на круглый купол печки, в ответ на мой возмущенный взгляд махнул рукой.

– Не переживай, не загорится. Огонек магический.

Затем, делая вид, что все в порядке, поднял мои ноги и устроил их на подушке.

– Ну же, Эя, милая, не сопротивляйся. Ты ведь и сама мечтаешь остаться без этих пыточных приспособлений.

– Они удобные! – буркнула я, и Андре коротко рассмеялся.

– Ну вот, ты уже почти не дуешься, – сказал он, а я возмущенно фыркнула и отвернулась.

– Моя маленькая Эя, – нежно прошептал он, и я волшебным образом осталась без одного сапога. Разлившееся по телу блаженство многократно усилилось, когда Андре снял и второй. Сапоги отправились под скамью, а мои измученные ножки нежно обняли мягкие туфельки. Сверху Андре укрыл их покрывалом.

– Сиди, Эя, – сказал он, поднимаясь. – Я только помогу тебе снять шляпу и плащ. Оба плаща. Повешу их вот сюда.

Мою шляпу он повесил рядом со своей, затем устроил на отдельном двойном крюке наши плащи. Покрывало подтянул мне прямо под подбородок. Мягкое, нежное, оно обняло меня, как облако.

– Может, расслабить шнуровку на платье? – заботливо спросил Андре, и к моим щекам словно приложили угли.

– Ну, нет так нет, – пробормотал Андре, выставив перед собой ладонь. – Поспи, Эя. Силы нам еще понадобятся. А остановимся мы не раньше чем следующим вечером.

«Какое блаженство!» – подумала я, а вслух пробурчала:

– Спасибо, Андре…

Будущий муж тепло улыбнулся.

– Должен же я ухаживать за своей невестой, – сказал он, и мои губы непроизвольно растянулись в улыбке.

Андре расстегнул камзол, снял его и повесил рядом с остальной одеждой.

– Жаль, конечно, что в статусе невесты ты пробудешь так недолго, – сказал он, усаживаясь напротив. – Будь моя воля, ты наслаждалась бы этим периодом сколько и положено леди… Но я обещаю тебе, что за супругой буду ухаживать с удвоенной силой.

Он снова тепло улыбнулся мне и положил руку на покрывало, как раз на мои стопы.

Словно искры побежали по ногам и ударили почему-то в голову. Я ощутила себя абсолютно счастливой и защищенной от всего мира.

– Андре, – прошептала я и улыбнулась.

– Можно мне сесть рядом с тобой, Эя? – спросил Андре, и вид у него при этом был такой взволнованный, что я ощутила, как меня накрывает очередной волной счастья и благодарности. Как я могла даже подумать о том, что его не волнуют мои чувства?

Я не смогла ответить, только кивнула, и в тот же момент Андре оказался рядом.

Обнял меня за плечи, слегка прижал к себе.

Я положила голову ему на плечо, ощущая, как проваливаюсь куда-то в томную, счастливую негу, и мешает мне окончательно забыться только биение собственного сердца.

Я сонно открыла глаза и уставилась на платиновый закрытый медальон на груди жениха.

Медальон блеснул искрой бриллианта, и я зажмурилась, сонно помотав головой. Сколько помню Андре – он презирает роскошь и даже атрибуты статуса носит с неохотой. Одевается всегда сдержанно, если не сказать – скромно. Я думала, медальон из серебра, но ошибалась. Это платина с бриллиантами.

– Не спится, маленькая Эя? – ласково спросил Андре, чуть привлекая меня к себе.

– Что ты носишь в медальоне? – спросила я, и Андре счастливо расхохотался.

– Ясно. Ты не можешь уснуть от любопытства!

– Он… Он такой дорогой…

– Это оттого, что в нем самое дорогое, что было в моей жизни до вчерашнего вечера. Хочешь увидеть, что там?

Я подняла голову, заглядывая ему в глаза и быстро закивала. Андре широко улыбнулся.

– Точно хочешь?

– Ну Андре!

– Ну Эя! Медальон-то секретный!

– Андре! Ты специально дразнишь меня!

– Конечно, моя маленькая фея Эя! Ты такая очаровательная, когда любопытство так и распирает тебя изнутри. Видела бы ты свои глазки! А губки!

Он осторожно дотронулся подушечкой большого пальца до уголка моих губ. Жест получился очень нежным, и в то же время у меня отчего-то закружилась голова и потеплело в животе.

Я все же нашла в себе силы помотать головой.

– Ну Андре! Ну пожалуйста!

– Ну, я вообще-то не против… Но что ты покажешь мне взамен, будущая леди Делла-Ров?

– Андре!

Мои щеки вспыхнули, я отшатнулась. Андре снова рассмеялся.

– Понял, понял, ты ничего не покажешь мне… Сейчас, – сказал он, сделав упор на это «сейчас».

– Андре! – возопила я, задыхаясь от гнева.

Попыталась отстраниться, но, когда за твоей спиной стенка кареты, не так-то просто это сделать.

Этот наглец улыбнулся мне той улыбкой, от которой всегда дрожали колени, и так пристально посмотрел в глаза, что я ощутила, как теряю волю.

– Эя, – раздался его нежный, с хрипотцой, голос. – Ты просто поцелуй меня…

Стоило ему прошептать это, как губы сами собой приоткрылись ему навстречу. Одной рукой он притянул меня за талию к себе, другую положил на затылок.

Мои руки сомкнулись, обнимая его за шею, и, ощутив тепло его губ на своих, я пискнула от счастья.

В ответ Андре коротко застонал, прижимая меня крепче. Я вздрогнула, ощущая, как его язык скользнул по моим губам, принуждая их раскрыться, всхлипнула, когда поцелуй перестал быть нежным и легким. Губы Андре завладели моими, а его язык нагло, по-хозяйски, вторгся в мой рот… Я не предполагала, что поцелуи бывают такими!

Я задохнулась и обмякла в его руках, когда он хрипло застонал, отпуская меня.

– Моя маленькая Эя, – прошептал он.

Я ощутила, что руки его дрожат, и спрятала лицо на его груди, потому что мне так стыдно стало!

Андре же шумно выдохнул и прошептал:

– Смотри…

– А?

Я подняла голову.

– Что?

– Медальон, – рассмеялся он. – Ты же хотела посмотреть.

Я робко улыбнулась. Точно! Я и забыла. С таким забудешь, как звать тебя, не то что про медальон.

– Я говорил, что у меня нет от тебя секретов… и не будет. Ну же…

Он мягко отпустил меня и расстегнул застежку цепочки.

– Держи, – протянул он мне украшение.

Медальон сверкнул в лучах света мотыльков и оказался теплым на ощупь.

– Сейчас я узнаю все твои тайны, – пообещала я Андре. – Сам говорил, что там самое ценное для тебя…

– Было ценным, – запротестовал мой будущий муж, – было до вчерашнего вечера.

– То есть там портрет твоей бывшей возлюбленной?

Мой голос дрогнул, а сердце забилось с удвоенной силой.

– Можно, пожалуй, сказать и так, – ответил Андре. И снова улыбнулся.

Я отстранила от себя руку с медальоном.

– Тогда оставь. Не хочу влезать в твою личную жизнь. И знать о ней не хочу.

Андре хмыкнул, как мне показалось, довольно.

– Но вам придется, будущая госпожа де Шеврез, леди Делла-Ров.

– И не подумаю! – заявила я.

– Эя, – сказал Андре, нежно взял мою руку в свои, поднес к губам и поочередно поцеловал каждый палец.

– Эя, – прошептал он, целуя ладонь.

Я с негодованием вырвала руку и отвернулась, ощущая, как теплая волна вновь завладевает всем моим существом.

– Эя, слышишь меня, маленькая? Я никогда, слышишь, никогда не причинил бы и не причиню тебе боли, не обману тебя, – проговорил он, разворачивая меня к себе.

«А как же случай за стеной замка?» – чуть было не спросила я, вспомнив о Миле. Но промолчала.

– Ты веришь мне, Эя?

Андре взял меня за подбородок, поднимая лицо к себе, и заглянул в глаза. Я потупилась.

– Верю, – пробормотала я. – Забери медальон. Смотреть не буду.

– Посмотри, – сказал он настойчиво.

– Не буду.

– Ты очаровательна, когда злишься! Я, кажется, говорил тебе это. Но еще краше ты, когда ревнуешь. Я и не думал, что в моей маленькой Эе кипят такие страсти! Я счастлив, Эя!

– Я ревную?! – возмутилась я, ощущая, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. – И не думала!

– Ревнуешь-ревнуешь, моя маленькая страстная львица…

– И не думала! – воскликнула я. – Хочешь, чтобы я посмотрела? Вот, пожалуйста, пф-ф…