Читать книгу Дочь дракона - Диана Хант - Страница 4

– Позволяю, – буркнула я. – Так что благодарите и проваливайте. Ног целовать не стоит, брезгую.

– Да что ты о себе возомнила, шлюха?! – вскипел Попов, порываясь подойти ближе, но был остановлен мощной, хоть и перевязанной рукой Гадаева.

Я мельком бросила взгляд на Иришку: на лице подруги застыло брезгливое выражение, словно на гадкое насекомое наступила. Я порадовалась про себя, наконец-то Ариэлька истинное лицо «Димасика» узрела. Ради такого не жалко и оскорбление вынести. Хотя это я погорячилась. Разговаривать с собой в таком тоне никому не позволю.

– А тебе, утырок, лучше язык в одном месте держать. Да не у Гадаева, как привык, а поближе, для разнообразия, – мило посоветовала Попову.

Гадаеву пришлось гаркнуть на Попова, чтобы удержать того на месте.

– Ну что ты, Димон, – старательно растягивая губы в улыбке, процедил он. – Нам мастер Горо что сказал? Правильно, перед Белоснежкой-сан извиниться. Мы, как законопослушные граждане и студенты лучшей военной академии страны, извинились? Извинились. Свидетелей выше крыши.

Прежде чем развернуться и уйти, Гадаев отвесил издевательский поклон и процедил:

– В следующий раз я не буду таким добреньким, Белоснежка. Ответишь сполна. Так, что мало не покажется. И ребята мне с удовольствием помогут. Помогут ведь?

– Поможем, – разомкнув разбитые губы, пообещал молчавший до этого Ушлов.

– С удовольствием, – прорычал Попов, и, подмигнув напоследок Ариэльке, развернулся и пошел за дружками.

Подбородок подруги мелко задрожал.

– Мамочки мои, – пробормотала она. – Ну как я раньше не замечала-то…

Я приобняла подругу за плечи.

– Спокойно, Ариэлечка, для начала нам надо еще по коктейльчику, для продолжения еще по одному, и еще… А потом, для разнообразия, потанцуем и сведем всех с ума.

По два коктейля выпить мы успели. И даже потанцевать. Хотя не покидало ощущение, что с меня не сводят взгляда.

Иришка, раскрасневшаяся от танцев и успевшая благополучно запамятовать о подонке-Попове, не давала забыть о «некоем таинственном воздыхателе», который «глаз не сводил» все это время. Правда, подойти больше не подходил. Может, план какой новый пикаперский разрабатывал, может, выжидал. Подумать, что этот тип сдался, мне его взгляд, который, казалось, вот-вот дыру протрет, не позволял.

Но когда ощущение того, что на меня смотрят, усилилось, мурашки по коже прям строем пошли и на танках поехали, а колени подогнулись от слабости, так, что Иришке придержать меня пришлось за локоть, я поняла: все. Довел. Сейчас пойду и все ему, брюнетистому пикаперу, выскажу. Так, что мало не покажется. А лучше охране. У нас тут вообще, японец знакомый, то ли администратор, то ли директор… Впрочем ни того, кто нас провел, ни мастера Горо я в зале не наблюдала. Но взгляд этого брюнетистого реально достал. Это неприлично, в конце концов. Я положила руку на грудь, чтобы унять сердцебиение, которое застрочило с тройной скоростью и гневно обернулась на то место, откуда в последний раз смотрел наглый брюнет.

И чуть не застонала от досады. Потому что брюнет на месте был… но даже и не думал смотреть на меня! Вместо этого нервно оглядывался. Нет, со стороны не скажешь, что нервно, но зря я что ли, военную психологию три года зубрила?

Пользуясь тем, что парень на меня не смотрит, я уставилась на него во все глаза.

Что-то было в его облике такое… тревожное. Не такое тревожное, как когда на Гадаева и К смотришь, нет, другое. Словно что-то знакомое, как будто давно забытое, но такое, что вспоминать ни в коем случае нельзя. Потому, что тогда… А что тогда, непонятно.

Наконец, брюнет перестал искать кого-то или что-то взглядом, замер. Лицо его при этом стало такое напряженное, на щеках желваки играют, брови у переносицы столкнулись. Я даже шею вытянула, чтобы тоже посмотреть, что же там такое. И тут же втянула ее обратно.

Потому что у входа в зал застыл давешний блондин. Руки на груди сложил и всматривается в танцующих. Затем тоже брюнета увидел и лицо такое злое стало! И прямо к нему направился, хотя я готова была поспорить, до этого… не брюнета этого глазами искал.

Я дернула за руку Ариэльку, вынуждая ту захлопнуть рот. Она все это время тоже по сторонам глазела, и вот за что люблю подругу, так это за сообразительность.

– Это он, да? – с придыханием спросила она, кивая в сторону блондина. – Тот самый, который днем, да? Ты о нем говорила?

– Да, день был богатым на приключения, – пробормотала я, стиснув зубы, увлекая подругу к барной стойке. – И, пожалуй, ты права, пора ему уже заканчиваться! Го в общагу.

– Да ты что! – возопила Ирка. – На самом интересном месте! Если они оба твои поклонники, это ж как интересно, что будут делать, когда каждый из них соперника увидит… О, а, они, кажется, знакомы.

Бегло обернувшись, я увидела, что парни устремились навстречу друг другу, причем глаза и у того, и у второго недобро так сверкают. Когда мы приблизились, наконец, к барной стойке, парни встретились.

– Выведите нас, – попросила я бармена и жалобно добавила: – Пожалуйста.

Тот пожал плечами, и не спрашивая ни о чем, махнул головой за прилавок.

Уходя к черному ходу, я чувствовала, что сердце колотится, как сумасшедшее. Во рту то и дело пересыхает, а ощущение приближающейся тревоги подкатывает все ближе. Я сама не понимала, что со мной. Зачем стартанула из-за этих двоих? Почему вдруг так необходимым показалось оказаться в общаге? Почему так упорно избегала встречи сразу с двумя парнями, которые отличались от всех, кого знала, как день от ночи… Должно быть, Ариэлька была права. Сказалась нервная нагрузка за день. Сказалась сессия, которая хоть и была сдана успешно, все равно оставалась сессией. С бессонными ночами, пачками кофе, шоколадом в промышленных масштабах и синяками, полученными во время сдачи практических дисциплин…

Ариэлька больше не спрашивала, почему решила ретироваться, просто шла за мной, и все, изредка поглядывая с беспокойством.

Наконец, бармен набрал на панели код, выпуская нас через черный вход. Дверь коротко гуднула и открылась.

Поблагодарив парнишку, мы выскочили под покров ночи.

В лицо ударило свежестью, и свежесть эта немного притушила накатывающую тревогу. Я думала только о том, что вот сейчас выйдем через арку в каких-нибудь двухстах шагах на проспект, там поймаем такси, и только нас и видели… А завтра сессия заканчивается, с утра домой поеду, а там умотаю куда-нибудь, хоть куда… К бабушке, за тысячу километров, где ни странно осведомленных воздыхателей с одним и тем же подкатом, ни Гадаева и компании с их дешевыми понтами. Или с Ариэлькой и ее родителями на Гоа… Неважно. Главное, подальше.

– Добегались, козочки, – раздался из темноты знакомый голос.

На этот раз Гадаев подготовился. С ним были не только Попов с Ушловым… Их было человек десять.

Одного взгляда хватило, чтобы понять: тут у нас с Ариэлькой без шансов. Банально количеством возьмут и массой задавят. Но это не значит, что мы руки опустили и стали ждать, пока эти приблизятся. Развернувшись, спина к спине встали, туфли скинули. Я на подругу покосилась: Ариэлька быстро нагнулась, подняла одну туфельку и выразительно на Попова посмотрела, прямо в подбитый глаз, так, что «Димасик» сглотнул.

– Гадаев, – процедила я. – Шел бы, куда шел. Нафига тебе это? Итак по волоску ходишь.

– А ты сэнсэя своего, сэнсэя позови, – ухмыляясь, посоветовал Гадаев.

Когда от ненависти в его глазах стало не по себе, добавил:

– Еще ни одна баба надо мной верх не взяла. И ты, Белоснежка, первой не будешь. Не дайте им убежать, ребята.

– Еще не хватало, бежать от вас, – фыркнула я, принимая боевую стойку.

Нас окружили, но по лицам видно – всерьез не воспринимают.

– Бьем влево, – шепнула я подруге. – Прорвемся.

Ариэлька понимающе кивнула.

И тут прозвучало:

– Воин не дерется с женщиной. Это позор.

Что-то подсказало, что этот голос узнала бы из тысячи. Что там тысячи, из миллиона. Низкий, бархатистый и при этом мелодичный… Как будто даже знакомый, только где я такие могла слышать? Во сне если только…

Рядом с блондином стоял брюнет. И вот, хоть численное преимущество было на стороне Гадаева, отчего-то подумалось, что мало им сейчас не покажется. Я даже посочувствовать успела, потому что второй раз за день их бить будут. Даже третий. Потому что я, если что, тоже считаюсь.

Гадаев с дружками угрозу всерьез не восприняли. Да, у ребят подошедших мускулатура не такая уж внушительная, но выразительная!.. И силой от них за версту веет. Я чувствую.

Но кто-то из дружков Гадаева выкрикнул обидное пожелание этим двоим, а остальные услужливо загоготали.

И это было ошибкой.

Потому что в следующую секунду начался бой!

С открытым ртом я наблюдала за мельканием рук, ног, прыжками, перекатываниями по земле, подсечками, ударами, снова прыжками… Такими высокими, словно эти двое обладали способностью летать!

Раздавались удары, хрипы, стоны, отвратительный хруст…

Брюнет с блондином двигались так быстро, что глаз еле-еле успевал отслеживать их перемещения, словно парни каким-то образом умели пронзать пространство, как в фильмах о сверхспособностях. Их выпады, удары, подсечки и буквально взлеты над головами напоминали какой-то волшебный боевой танец!

Несколько раз встряхнув меня, застывшую, аки соляной столб, Ирка увлекла в арку, а оттуда к дороге, где сразу тормознула такси.

Шмыгнув вслед за мной в машину, Ариэлька сообщила адрес общаги и сердито хлопнула дверью.

– Ты чего застыла? – спросила она сурово. – Нам так повезло, можно сказать, несказанно, а ты глазами хлопаешь…

– Ты видела, как они дрались? – вырвалось у меня. – Никогда такого не видела… Они… Они… Спорим, они бы и сэнсэя уделали… У них скорость на грани фантастики… И меткость ударов, а техника… Что это за борьба?

Ариэлька фыркнула и пожала плечами. Отчего-то казалось, что ей хочется покрутить пальцем у виска.

– Хорошо, что завтра каникулы, – сказала она.