Читать книгу Йагиня. Тайный Дар - Диана Хант - Страница 7

Сказ иной, шестой. Лежите, сударь!

Я осторожно коснулась его шеи – пульс есть, но дыхание неровное, прерывистое.

Не думая о том, что опять-таки выдаю себя – но ведь в этом смысле я уже сделала все, что могла! – принялась плести общеукрепляющий заговор, одновременно осматривая чародея на наличие повреждений.

Насчет руки напрасно волновалась – всего лишь вывих, а вот ситуация с левой ногой мне совсем не понравилась. Если не ошибаюсь, имеет место быть закрытый перелом, но для того, чтобы наложить заговор, сращивающий кости – заклинание очень действенное и мощное, но зело болезненное для пациента, мне следует прикоснуться к голой коже!

А как тут прикоснешься, если никак не закатать эту песиглавцеву штанину, в чем я убедилась, стянув с чародея сапог!

Что ж, другого выхода все равно нет – лучше наложить заговор, пока пациент без сознания – или этот несчастный лес огласит рев похлеще верлиокиного! Я решительно взялась руками за кожаный ремень, принявшись его расстегивать.

Упрямая пряжка не поддавалась, что повергало в отчаянье, а еще я почему-то отводила глаза, видимо поэтому все никак не получалось расстегнуть. Почему отводила глаза – понятия не имею. Чай, не первый год целительствую, и видеть мужские голые ноги доводилось в том числе…

Однако одно дело – дед Сидор, или Митридот, или даже Лдык из Верхних Дубовичек, здоровый детина, вот уже год строящий мне глазки и нарочито играющий мускулами во время профессионального осмотра, и совсем другое – этот заезжий брюнет с голубыми глазами!

От одной мысли о том, что придется стянуть с него штаны, меня почему-то начал бить озноб и заболел живот. Неудивительно, что вопрос изумленно вытаращившего на меня свои бесстыжие глаза чародея:

– Сударыня, могу я поинтересоваться, что вы делаете? – заставил меня заорать почище раненного верлиоки.

С трудом справившись с испугом и относительно придя в себя, злобно прошипела сквозь зубы:

– Лежите, сударь, не двигайтесь, у вас, похоже, нога сломана!

Вот видно же, что бахвалится из последних сил! На самом деле ему должно быть очень больно. А еще шуточки отпускать умудряется:

– То есть только похоже на то? Вы не уверены? А раздеть меня пытаетесь, чтобы совместить приятное с полезным, не так ли?

– Сударь, если не хотите, чтобы я оглушила вас заговором стазиса, будьте так добры, прикусите язык. И не шевелите пока этой рукой! У вас вывих был.

– Да, – протянул чародей, – Порисовался перед понравившейся девушкой…

Сие заявление заставило меня покрутить головой, в ответ на что чародей изумленно приподнял одну бровь. Интересно, это он о ком? Вроде бы кроме нас двоих да окончательно мертвого верлиоки здесь никого нет? А чародей продолжил:

– Доигрался, сам виноват.

Я решила не заострять внимание на неприятном для меня вопросе, и продолжила беседу, как будто мы с магом просто сидели за чашкой кофею на террасе, а не лежал он перед мной тут практически в одном исподнем – курку и рубашку пришлось расстегнуть, проверяя на наличие скрытых переломов костей и разрывов тканей, и я не стаскиваю с него штаны.

– Что значит, сами виноваты? – решила я уточнить, – Чего-чего, сударь, а смелости вам не занимать. Выйти один на один против верлиоки…

– Ради вас, сударыня, я вышел бы один на один против самого Чернобога…

Никак, бредит? Нет, точно, бредит! Теперь все понятно, То ему понравившиеся девушки мерещатся кругом, то один на один против повелителя Нави и Пекельного Царства собрался, болезный. Видать, здорово верлиока его приложил! Надо будет еще раз голову проверить. Налицо контузия.

Тем временем удалось, наконец, стянуть с чародея штаны, и отчаянно краснея, я принялась за исцеление треснувшей берцовой кости, предварительно наложив обезболивающий заговор. Чародей стиснул зубы, потому что не всегда обезболивание способно помочь, и терпел. Закончив, наконец, я поняла, что моему пациенту надлежит проваляться как минимум часа четыре-пять, пока кость окончательно не срастется – заговор, наложенный на больную ногу, – быстродействующий, но шевелиться во время его действия противопоказано, а то не поможет.

Я понимаю, что вполне могу вернуться домой, но бросить чародея здесь одного, после того, как он спас нас всех от умруна верлиоки, ни совесть, ни воспитание не позволяют! Вдобавок, нужно еще прояснить то, что он оказался случайным свидетелем моего целительского дара…

Ох, не к добру затеяли братец с сестренкой эту авантюру! Хорошо еще, что Йожка не спалилась перед заезжим проверяльщиком, чего-чего, а этого бы я себе никогда не простила, и ни родителям, ни бабулям в глаза не смогла бы смотреть!

Такие мысли приходили мне в голову, пока я сидела, восстанавливая силы, прислонившись спиной к дереву. Чародей окончательно пришел в себя и притянул к себе посох. Удовлетворенно кивнул.

– Лежите, сударь, – решительно пресекла я его попытки встать, – Вам нельзя шевелиться, если хотите уйти отсюда самостоятельно и без проблем! Кость срастется через несколько часов. Вот, выпейте, – протянула ему фляжку с микстурой, прихваченной из дому.

Я, в отличие от некоторых, хорошо подготовилась к бою, точнее не к бою, конечно, не мое целительское это дело, а к последствиям. А не как некоторые, которые только головы ребятишкам дурили, обучая составлять кучу не пригодившихся зелий. Причем о том, что это все не потребуется, ведь наверняка заранее знал, но вишь ты, то ли и вправду решил детишкам урок преподать, то ли просто тянул время до сумерек.

– Сударыня,– сделав большой глоток, сказал чародей, – Я просто подумал, что надо бы избавиться от нашего умруна. Вряд ли это хорошая идея, чтобы кто-то наткнулся на эту, пусть и уже мертвую, тушу?

Его правда. Однако что же мы можем сделать? Умрун-то – вон какой огромный? Не пилить же его на куски и не хоронить каждый по отдельности? Я нахмурила лоб, а чародей расхохотался.

– Откуда в вас столько кровожадности, сударыня? А еще целительница, дарующая жизнь, – широко улыбнулась эта княжеская зараза. Клянусь, если бы не лежал сейчас беспомощным бревном, получил бы на орехи по первое число!

– Тише, тише, сударыня Хессения. Раз уж я не могу двигаться, вам надлежит провести один несложный ритуал самой, с моей помощью, разумеется. Неважно, кто именно его совершит. Главное – наличие – чародейских способностей, – и он обаятельно подмигнул мне голубым глазом.

Вот подлец! Намекает, видимо! Вот ненавижу таких мужиков – которые намеками разговаривают. Ты скажи – мол, так и так, ты арестована, с этого момента. Сейчас закончим тут и попрешься как миленькая Темного Рыцаря побеждать. Конечно, вслух я ничего такого не сказала, только подумала. Просто еще больше нахмурилась и спросила чародея:

– Что делать-то?

Дальше я под его диктовку чертила вокруг туши убитого верлиоки черный круг, зажигала волшебных светлячков, нараспев декларировала заклинание. Такому бабули меня не учили! Поэтому, когда Земля-Матушка расступилась после моих слов и поглотила эту мерзость вместе со следами крови – чародеевской, разумеется, я смотрела на исчезающее в недрах земли чудовище с восторгом малого дитяти.

Закончив, уселась опять рядом с магом, смерила температуру, приподняла платок, надежно укрывающий обнаженные участки тела, проверила, как работает заговор, осталась удовлетворена, достала из котомки флягу с укрепляющим бальзамом, заставила выпить, придерживая магическую голову и стараясь по возможности не дышать.

Близость чародея одновременно бросает в жар и раздражает. Все-таки, какой позор на мою голову и весь Дом Йагинь, ежели кто узнает!

А затем, отодвинувшись и постаравшись придать своему голосу как можно более нейтральные интонации, осведомилась:

– Что меня теперь ждет, сударь? Добровольная ссылка в Темное княжество? Откуда без победы могу не возвращаться?

Сударь Лиодор удивленно уставился на меня. Надо же, как убедительно изображает искреннее изумление! Как будто мне непонятны его мотивы!

– Ну что же вы молчите, сударь? – еще более отстраненным тоном продолжила я, старательно скрывая усталость, – Как будто непонятно, что зверя вы так близко подпустили только для того, чтобы он вас немного покалечил, и я, как истинная дарующая жизнь, не смогла сдержаться, чтобы не оказать вам помощь? В этом был ваш план?

По мере моей речи и без того длинное лицо мага вытягивалось еще больше.

– Сударыня, вместо того, чтобы делать довольно странные выводы самостоятельно, не проще бы было спросить у меня? Или вы до сих пор не поняли, что я вам не враг?

«Не враг».

Я хмыкнула, отвернулась, стараясь сохранить внешнюю невозмутимость. Я не верю ему. Все в нем слишком… Слишком уж готовый прийти на помощь незнакомым Йагиням. Слишком отважный. Слишком … привлекательный. Очень слишком. Сударь Лиодор, тем временем, продолжал:

– Мое полное имя, сударыня, Лиодор де Эллар, прямой наследник герцога Дарнийского.

Ого! Я предполагала, что он окажется родней Дарнийскому оборотню – хозяину самого большого герцогства Светлой Стороны империи, но что он может оказаться наследником, даже не подумала.

Как-то не очень вяжется обладание наследным титулом с должностью княжеского чародея! Собственно, свои рассуждения я тут же чародею и высказала. На что он пожал плечами.

– Образование в Академии при Ковене Чародеев – обязательное для обладающего чарами в нашем княжестве.

– Не для каждого, – буркнула в ответ. Но чародей не растерялся:

– Я действительно здесь при исполнении княжеского поручения, в поисках светлой целительницы. Собственно, кроме вас, здесь есть еще парочка юных дев, обладающих даром волшбы жизни.

О дивная Макошь! На кого это он намекает? Не на Йожку ли часом?

– Ирешка из Дома Травниц и Руссана из Дома Берегинь, – доверительно, шепотом сообщил сударь Лиодор и подмигнул.

Точно. Однако разведка у него поставлена на широкую ногу.

– Я внимательно присматривался ко всем вам, – продолжал чародей, а я совершенно невежливо перебила его и ядовито поинтересовалась:

– А почему бы вам не отправить нас на смерть всех троих?

– Пресветлый Род!* (*Род бог-создатель Вселенной, бог судьбы. Славянская мифология) Дай мне терпения, – пробормотал маг, – Да никто и не думал отправлять никого из вас на смерть. К тому же, я уже отправил отчет в Стольград – где подтвердил, что здесь искомых особей не обнаружено!

– Как так?

– Ну а как? Девушки из других Домов – что одна, что другая, в скором времени планируют выйти замуж. Едва ли гуманно выдергивать их из-под венца. Оставались вы.

Я скривилась. Вот не везет – так с детства! Я как-то и не сомневалась, что именно я осталась на заклание.

– Однако увидев вас, я неожиданно понял, что у меня на вас совершенно другие планы, – чародей посмотрел на меня с особой теплотой, что никак не вязалось с его хамским заявлением. Я потрясенно открывала и закрывала рот, уставившись на этого наглеца: просто не понимала, на что мне стоит разозлиться больше: на его первоначальное желание отправить меня на войну с Темным, или на то, что у него возникли какие-то там планы на, между прочим, свободного человека. Нахал. Вслух же поинтересовалась:

– Вас настолько поразила моя личина?

– Личина, – чародей задумался, – Нет. При чем здесь личина. Тогда, у реки, вы казались такой грустной и задумчивой… И глаза у вас… Умные. Именно такой я вас, – и он оборвал сам себя на слове.

– У какой еще реки? – возмутилась я, – И какие у вас вообще могут быть планы на свободного человека? То есть на наследницу Дома Йагинь? Вот идите к себе в герцогство, и стройте планы на крепостных селянок!

– Сударыня, – осторожно поправил меня чародей, – Вообще-то по всем сопредельным княжествам крепостное право отменено еще накануне Смутной войны.

Но меня уже несло!

– А откуда мне знать, что у вас в герцогстве отменено и что нет? Мне вообще никакого дела нет ни до вас, ни до ваших планов, уважаемый! За то, что начальству отписались, что нет здесь искомых объектов, или особей – не помню, как вы меня и моих сестер назвать изволили, благодарю покорно! И что с умруном разделались, тоже мерси вам в шляпу, но как только кость ваша срастется – катитесь-ка вы отсюда колбаской на все четыре стороны, потому как я в ваших планах никакого участия принимать не буду!

– А вот это уже не вам решать, сударыня, – улыбнулся мне этот нахал этой самой своей улыбкой, – Я намерен со старшей Йагиней по этому поводу говорить, с бабушкой вашей, Стефанидой!

– Да хоть с прапрапрабабушкой, – огрызнулась я.

– А с ней мы уже беседовали, – поставил меня в тупик этот наглец, и, не дожидаясь встречного вопроса, пояснил, – Встречались за Межой.

Нет, это уже ни в какие ворота! Врет он все! И с прапрапрабабкой они за Межой беседовали! Как же! И у реки он меня какой-то видел! Я же точно знаю – тогда, в доме главы мы первый раз встретились. О чем не преминула сообщить брюнетистому нахалу. А он опять самодовольно так улыбнулся и пояснил: действительно, со мной таким вы тогда встретились впервые.

Что значит таким? Я не поняла… А потом присмотрелась получше к хорошо замаскированной ауре, которую он сейчас открыл – и все на свои места встало. Значит, не врал. И про то, что верлиоке нарочно поддавался – не врал, с его природной силой он мог бы сразу того одолеть. И его необъяснимая привлекательность тоже объяснилась. Животный магнетизм, я бы сказала. Оборотни – они такие. Почище песиглавцев будут, пожалуй. Ну, и хвала светлым богам!

Я уж грешным делом подумала, что начинаю непростительно симпатизировать своему врагу – а раз он княжеский чародей на задании, пусть и божится, что все усилия приложил к тому, чтобы меня и моих сестер по волшбе оградить от предсказанной судьбы – все равно враг. Вот когда оставит меня в покое и покинет наши места – тогда, может, и поверю, что не враг. А пока нетушки…Стоп.

Присмотрелась повнимательнее – вторая ипостась у моего знакомца – элсмирский волк. Эка, должно быть, громадина!

Та-ак. Значит, тот самый волк, у реки…

Вдох, Сеня. Еще вдох. И еще. И, пусть совсем уже не осталось в легких места, еще. По древней йагиньской методике. Теперь медленный выдох. Клянусь, от неминуемой смерти этого во все свои белые зубы улыбающегося нахала спасло только то, что он недвижимый валялся, совершенно беспомощный!

– Щучий сын!!!

Как бы мое сквернословие не услышали бабули, а заодно и все лявры Дальних Выселок! Хотя плевать! Вот откуда в наших краях объявился элсмирский волк, прямиком из герцогства Дарнийского, с проездом через Стольград!

От лютой смерти голубоглазого нахала его беспомощное положение спасло, а вот от звонкой, увесистой пощечины – нет. Показалось даже, что я руку об этого мерзавца отбила.

Чародей прикрылся обеими руками, не делая попыток, впрочем, уклониться от других затрещин. Двигать ногами ему было нельзя, так что он просто полулежал и выставлял перед собой руки.

– За что, сударыня Хессения? Что же люди о вашем воспитании скажут?

– О моем воспитании, извращенец! Да вам за подглядывание я сейчас пожизненный стазис на то самое место наложу!

– Сударыня! Помилуйте! А еще девушка из приличного Дома! Дарующая жизнь! – нахал пытался воззвать к моей совести и чувству долга. Наконец он взмолился, – Ну мы же с вами почти квиты!

Я недоуменно уставилась на голубоглазую заразу, и даже драться перестала. О чем это он?

– Ну как о чем? Вы же без штанов меня оставили, еще и ощупали всего, – нахально заявил чародей, – Ежели угодно, можно и исподнее удалить, но только чтоб по-честному – я тогда вас тоже трогаю!

Очередная пощечина перевернула мерзавца на другой бок, а я взвизгнула от резкой боли в руке. Еще не хватало из-за этого наглеца руки повредить!

– Все-все, сударыня, сдаюсь! – негодяй поднял вверх руки, – Вы меня, между прочим, неправильно поняли! Я не о сейчас говорил, а делился планами на будущее, – перехватив мой взгляд, мерзавец поспешил продолжить, – Все, молчу, молчу.

А я все никак не могу прийти в себя от услышанного! Вот почему под его взглядом тогда так неловко было! В наших местах оборотни редко шалят, вот и пространство я прощупала тогда только на предмет людского присутствия.

Стоп! А если он оборотень – у них же регенерация бешенная! Достаточно прибегнуть к частичной трансформации и вернуть все на круги своя. Зачем ему сдалось мое лечение?

– Как же зачем, сударыня Хессения? А как еще мне было заполучить такую щедрую порцию ухаживаний от прекраснейшей из женщин?

Вот наглец Причем не этот его подкат обидел, а эпитет в мой адрес. Вот за что он со мной так?! «Прекраснейшая из женщин» ощутимо пнула этого притворяющегося оборотня, от чего он коротко взвыл.

– Может, прекратите, сударыня? Потом самой же лечить придется!

– Обойдетесь, сударь, – в тон ему ответила я, – Сами вы куда лучше справитесь!

– Если бы так просто было справиться с тягостным одиночеством, сударыня… – нарочно подзуживая меня, мечтательно заявил чародей.

Что он себе возомнил? Если наследный герцог, да еще оборотень к тому же, что же, девушки все должны ему на шею вешаться? Увы, но я иллюзий ни по поводу своих внешних данных не питаю, ни по поводу своего положения в обществе по сравнению с его.

Дом Йагинь, конечно, почитаем, как и любой волшебный род, но от всех навязываемых правительством титулов Йагини всегда отказывались. Мороки меньше, ибо обязывает. Мы просто видим. Видим Жизнь, как она есть. Для нас – что вот этот вот герцог, что дуб. Хотя от дуба, в жар, понятно, не бросает.

– Может, хватит придуриваться, ваше высокопревосходительство?

– Что вы, сударыня, предыдущего обращения «сударь» для меня вполне достаточно! Тем более из ваших уст, – чародей так пристально посмотрел на меня, что я опять густо покраснела. Вот зараза!

– Я о вашей ноге, сударь, – процедила сквозь зубы, – Готова поспорить, что она давно зажила.

– Так вы проверьте, сударыня, не буду вам мешать, – и голубоглазый чародей смежил веки.

– Сударь!

– Сударыня?

Нет, он еще и издевается! Не понимаю, почему не ухожу от него! Ведь понятно, что и с верлиокой он сам прекрасно справился бы, кстати, и справился, не смотря на мою «помощь», и исцелил бы себя сам. Судя по его ауре, крови оборотня в нем на три четверти, и ее хватит за глаза.

Но я отчего-то не ухожу и сижу рядом с ним, правда на некотором, безопасном, отдалении. Видимо, уйти не позволяет совесть – если правда то, о чем он говорил… Не все, конечно. Но вдруг он и вправду отписался в Стольград по поводу отсутствия магического дара у здешних юных ведуний?

Это подарило бы нам еще пару лет спокойной жизни. Хотя что-то мне подсказывает, что эта самая спокойная жизнь моя необъяснимым образом надломилась, и теперь… нет, не летит ко всем песиглавцам, конечно, но трансформируется, превращается в нечто новое, ведомое пока только светлым богам!

– А откуда кровь оборотня, сударь? – не смогла сдержать себя любопытство, – Значит, сам герцог Дарнийский вам батюшка?

– Вам не откажешь в наблюдательности, сударыня, – похоже, брюнетистому чародею очень комфортно, настолько вольготно он развалился на траве, – Хотя по большей части кровь оборотня у меня от матушки.

И таким тоном завершил начатое, что меня просто передернуло внутри, будто обдало волной жалости. Сразу ясно, что какая-то нехорошая совсем история, о которой я осведомляться не собиралась. Не люблю в душу лезть. Я бы никогда не спросила, но тут чародей продолжил – совсем другим уже тоном, как будто чеканя каждое слово, дающееся с трудом:

– Я за Межу ее провожал.

Какой ужас! Значит, герцогиня Дарнийская… Жалко-то как! И неужели ничего нельзя было сделать?

– Случай был безнадежный, – как будто услышав мои мысли, кивнул мне чародей, и даже в этом своем отчаянье на человека стал похож, – Ваша матушка собиралась сопровождать, они дружили. Собственно, с ее слов я и о вас узнал, сударыня Хессения. Карточки я тогда вашей еще не видел, но ваш образ… То, как ваша матушка рассказывала… Захотелось убедиться – такая ли вы на самом деле, как я вас представлял. И реальность превзошла все ожидания!

Я банально в замешательстве. Все эти его неприличные комплименты совершенно неуместны, но он, таким образом, отвлекся от чересчур грустной темы. Что же делать? Возвращать его к рассказу нетактично, слушать о себе такие слова – стыдно. Однако чародей и сам вернулся к начатому:

– Я не позволил. В конце концов, я сын, я имею право. И я чародей. Посвященный. Собственно, за Межой с вашей родственницей и познакомился.

Так. Это он значит, про прапрапрабабку.

– Она матушку встречать вышла… Наверно, потому, что ваша матушка меня страховала. И обещала позаботиться о…

Понятно, о ком. Видно было даже в неярком свете чар-светлячков, что глаза чародея потемнели. От горя.

– В обмен на то, что я пообещал позаботиться о ее младшей внучке, наделенной целительским даром. Мол, девочке угрожает опасность.

Я в испуге закрыла рот ладонью. Сударь Лиодор, понятное дело, списал мой испуг на страх за собственную жизнь. Он продолжал:

– А когда в Стольград, в Академию вернулся… Ну, когда все закончилось… узнал, что по приказу его светлейшества набирают чародеев для очередной проверки на наличие – ну, вы сами знаете.

Я потрясенно кивнула.

– Пользуясь тем, что мне все равно нужно проходить практику, напросился сюда. После того, как отписался в Академию об отсутствии искомых объектов, песиглавцев распустил. Опять же, после случая в доме главы, сами понимаете. Зачем мне эти проблемы? Тем более дурная баба только и ждет случая, чтобы очередному в собачьем шлеме на шею кинуться. И ведь не от чувства большого! С досады. От злости. Оно мне надо? Пусть лучше не с моей руки.

О чем это он? О женке главы, что ли? Так он на нее даже и не взглянул. Хотя… Опытному чародею считать намерения… Он и после мог с ней встретиться, в городе. Однако медлить нельзя. Ни в коем случае. Если уж прапрапрабабка младшую целительницу таким изощренным способом подстраховать решила… А не обратиться напрямую к бабулям… Ох, во что детишки нас всех втянули?! Что-то мне подсказывало, умрун верлиока – только начало!

Я резко поднялась.

– Мне нужно идти, сударь.

Коротко и ясно. Задерживаться дольше я и вправду не могла. Будь он хоть самым магнетически притягательным и несчастным чародеем на свете!

Йожка!..

И бабуль дома нет!

Сердце зашлось барабанной дробью, отзываясь в ушах.

Чародей нагнал меня в пару прыжков. Может, он конечно, иной реакции на свою исповедь ждал, но мне сейчас не до его терзаний. Сестренка… Если что-то случится, никогда себе не прощу! Я сознательно произнесла про себя «случится». Вместо случилось.

***

Ночи в это время года, в самый конец страдника, короткие. Поэтому, когда мы подошли к дому, светало. Несмотря на утреннюю свежесть, мне трудно дышать, ноги как ватные…

Ощущения напоминают страшный сон – когда бежишь от чего-то, а ноги отказывают, подкашиваются.

Если бы не сударь Лиодор – я бы уже несколько раз как упала. И вряд ли бы так быстро дошла. Чародей не задавал вопросов, похоже, понял, что подскочила и понеслась домой я не просто так.

Родной дом встретил непривычной тишиной, от которой внутри все оборвалось. Почему-то явственно ощущается, что так тихо, не потому, что все его обитатели спят, а потому что дом пуст.

Совсем пуст.

– Дети! – крикнула, и крик оборвался, превратившись в какой-то нелепый всхлип. Никто не отозвался. Тишина. Страшная, жуткая. Не в силах справиться с дрожью в коленках, увидела, как свет начинает сгущаться, на глазах превращаясь в тьму.

Последнее, что было перед тем, как потерять сознание – это то, что сударь Лиодор не взбегает, нет, взлетает по ступеням.

А потом свет померк.