Читать книгу Йагиня. Тайный Дар - Диана Хант - Страница 9

Сказ иной, осьмой. В добрый путь…

– Сударыня Хессения! Ну, сколько раз повторять вам, что вы в любом случае были бы со мной в абсолютной безопасности! Даже если бы я не солгал князю! Ну что мне сделать, чтобы вас убедить!

«Щучий сын!», – чуть не вырвалось у меня в ответ на эту его попытку прекратить мой, то есть свой, бойкот.

Не знаю, как правильно сказать, но с чародеем я не разговариваю практически с тех самых пор, как мы покинули родной дом. Только в виде очень большого исключения, иногда. Песиглавец тогда его дернул потащиться через Верхний Курень, а я, как послушная овцелошадь, смирно поперлась следом, не отдавая себе отчет, что пройти мы собираемся под необычайно изумленными, но пристальными взглядами сельчан.

Не знаю, чем я тогда думала, боюсь, что ничем.

У меня ноги подкашивались от осознания, что добираться до Темной Стороны вместе с этим вот недоразумением – по совместительству грозой девичьей чести.

И как бабули отпустили-то?

Неужто не видели его смазливую, хитрую рожу?!

Словом, когда в Верхний Курень зашли, представляли собой весьма интересную для окружающих картину – боевой чародей-франт, с интересной аристократичной бледностью, суровой складкой у губ и весьма, скажу я вам, внушительным ростом – а следом за ним мелко семенит младшая Йагиня, с совершенно отсутствующим выражением лица. Только услыхав за спиной неприятный мне голос столь же неприятной мне Федорки, поняла, какую фатальную ошибку мы допустили:

– Вишь, мамо, бабка Стефанидка-то не зря меня тогда к чародею не пустила! Вона, свою внучку ему решила сосватать! Тогда еще!

Мне не было видно лица чародея, но судя по заигравшим мускулам на его спине – а в их наличие я как-то не сомневалась после нашего, так сказать, близкого, знакомства в лесу, – было видно, что он напрягся. Или развеселился, кто его, окаянного, разберет!

Если бы Федорка зубоскалила только в мою сторону, я, быть может, не так разозлилась. Но она посмела назвать бабулечку «бабкой Стефанидкой»!

В общем, решила: лучше сейчас я ее приструню, чем потом бабуля. Не успела толком оглянуться и посмотреть этой нахалке в бесстыжие голубые глаза – вот почему такая несправедливость, почему голубоглазые все такие красивые! – как оказалось, что чародей уже развернулся, и не просто развернулся, а стоял к Федорке почти вплотную. Теперь вытаращенные глаза были не только у меня и Шелены, но и у всей околицы.

– Сударыня желает заменить сударыню Йагиню в возложенной на нее княжесой миссии? – тихо, но так, чтобы вся деревня слышала, процедил он.

Федорка отступила на шаг и замотала головой из стороны в сторону – мол, не хочу. Может и ушли бы по-быстрому, если бы не подала голос тетя Шелена:

– Какая-такая миссия, сударь чародей? У Сени дар ихний, Йагинский, покамест не проявлялся?

Вот вредная баба! Ну, куда ты лезешь? Да и чародей хорош! Кто просил его?!

– А причем здесь дар, сударыня? – чародей галантно улыбнулся женщине, – Видите ли, в лабораториях столичных чародеев это никого не волнует.

– Что ты несешь? – сдавленно прошипела я сквозь зубы, дергая этого наглеца за рукав, и стараясь сохранить на лице улыбку.

– Сударыня, – шепнул мне чародей, – Никогда бы не подумал, что вы так быстро перейдете со мной на «ты». Очень этому рад. Очень.

– В лаборатории? – ахнула Шелена, – И как, Йагини отпустили?

– Что поделаешь, сударыня, – пожал плечами чародей, – Долг – прежде всего!

– Сударь, кончайте ломать комедию, прошипела я, – Вы мешаете мне плести заговор.

Я действительно накинула на себя личину бабули, и теперь старалась внушить Шелене, Федорке и всем присутствующим, что видели они рядом с чародеем не меня, а бабулю. Так оно надежнее. Жаль, конечно, я не могла вмешаться им всем в память, и жаль, что сия светлая мысль не посетила меня раньше, а виной этому некоторые голубоглазые брюнетистые заразы!

Вышеупомянутый брюнетистый тогда прекратил развлекаться и помог мне с заговором. Но все равно я на него была злая. Даже больше чем раньше.

И вот теперь, он как будто бы не понимал, из-за чего я злюсь. Похоже, решил, что это из-за того, что первоначально он пришел к нам с миссией моего ареста, поэтому продолжал:

– Страховать вас должна была целая рота песиглавцев, нужно было только играть свою роль!

А вот это уже интересно. Что значит – страховать?

– То и значит,– пояснил он, – Неужели вы думаете, что его светлейшество верит в то, что светлой целительнице одной по силам справиться с Темным?

Я закивала головой. А как же пророчество?

– Пророчество – пророчеством, – резонно заметил чародей, – Только на этот раз князь решил подстраховаться. С целительницей решено было отправить песиглавцев – целую роту. И еще несколько рот присоединились бы у границы, будучи отозваны со своих заданий.

Понятно, с каких заданий. С поисков светлых дур, вроде меня. Чародей не стал меня переубеждать.

– Так мне, или другой девушке предстояло путешествовать во главе войска? – недоверчиво осведомилась я, решив, что можно пока временно «забыть» про бойкот.

– Ну не совсем войска, но нескольких боевых чародеев и песиглавцев-наемников, точно, – кивнул сударь Лиодор, – Им и предстояло сделать всю работу, вам надлежало только присутствовать, так сказать, чтобы соответствовать пророчеству.

– Но ведь это самый настоящий заговор! Это нарушение подписанного закона о перемирии! – не сдержалась я.

– А кто спорит? – устало согласился чародей, – княжеские войска не привлекаются, а наемники – они и есть наемники.

– Как выяснилось – не очень-то наемники и надежны!

Мы почти подошли к Штольграду, миновав Нижние Выселки, Нижний Курень и Черемушки и начали готовиться к ночлегу. Решено было войти в Штольград утром, нанять экипаж и следовать в нем до графства Менферы. Графство обогнуть по окраине, сменить экипаж и нацелиться на Кабаний Лог, где постараться перехватить песиглавцев. Заходить в Штольград сейчас не хочется…

Впотьмах искать трактир для ночевки – то еще удовольствие. К тому же, я все недоумевала, где коловертыш, которого леший отправил нас, то есть меня, сопровождать. Он так и не появился, когда мы выходили из дома, но хозяин леса заверил меня, что это он из вредности.

– Ерепенится, дочка, молодой еще, – вздохнул леший, – Но тута он, токмо прячется. Ничо, привыкнет, еще подружитесь.

Подружитесь? Ой, что-то сомневаюсь.

Как вспомню недобрый взгляд нечисти, так и сомневаюсь. Хотя как ему еще на меня смотреть, если ему совершенно безапелляционно приказали меня сопровождать? Как-то в его отношении очень неудобно мне!

Разогрев заговором то, что бабули собрали нам в дорогу, я пригласила чародея и кликнула бесенка.

– Эй! Коловертыш! Я знаю, что ты тут! Иди ужинать!

Тишина стала мне ответом. Но я точно знаю – леший не мог ошибиться, особенно в том, что касается его подопечных, поэтому не оставила попытки.

– Бесенок! Ну, иди сюда! К сожалению, взять для тебя сметаны не получилось – она бы прокисла за день, но вот ломоть домашнего сыра с вареньем тебя ждет! И съесть надо немедленно!

В ответ хрустнула ветка. Так, уже хорошо, нечисть подает признаки жизни. Здорово, должно быть, мы его раздражаем, если даже оглашение меню его не привлекло. Но я не привыкла сдаваться так быстро. Когда у тебя в младшеньких двое неслухов, и за их промахи от старших получишь ты, поневоле совершенствуешь педагогические навыки.

– Ну, если ты не хочешь, с удовольствием прикончу этот аппетитный ломоть с малиновым вареньем – сама! – коварно крикнула я.

Мне показалось, или что-то на дереве сердито заворчало? Видимо, я на верном пути!

– Хотя нет! Я примусь за лепешки, а сыр отдам чародею!

Чародей опешил – мол, такой я неприятный, что мной только нечисть пугать? Однако угроза сработала. В тот же момент черный вихрь слетел с дерева и подхватил обещанное угощение.

– Тьмонеистовый туес!* (*Туес – бестолочь, тьмонеистовый – невежа, старославянское) – раздалось сверху, и меня невольно передернуло. Надеюсь это он не мне? В мужском роде сказал, значит, чародею. Я облегченно вздохнула. Чародея не жалко.

Так, оборотень накормлен, вон, даром что аристократ, лично контролировал процесс разогревания бекона, похвилинно вздрагивая и бормоча мне под руку, что я его сейчас пережарю, довел – слов нет! Уже готова была опять забыть об объявленном бойкоте, но потом передумала. И коловертыш, скрывшийся в листве дерева, тоже довольно чавкает. Можно и самой приступить к заслуженной трапезе.

Только откусив от бутерброда и ощутив мягкий, нежный вкус домашнего хлеба, кусок домашнего сыра с пряностями и сочный помидор сверху – поняла, как проголодалась! Прикончив еще парочку таких же бутербродов, подумала, что не мешает и о фигуре подумать, и вместо вяленой дыни и орехов в меду ограничилась большим яблоком. Ну и парой орешков.

– Эй! Коловертыш! Вяленую дыню будешь?

– Что, телеуха*, задобрить пытаешься? Не выйдет! – однако метнувшийся за вяленой дыней маленький смерч показал, что может и выйдет. (* Телеух – олух, глупый, старославянское)

– Почему это я – телеуха? – решила, что самое время обидеться. Я, в конце концов, его не обзывала.

– Как есть, телеухи! Оба! – чавкая сверху, сообщила нечисть.

Тут уже и оборотень завозмущался. Что-то мне подсказывает, что не будь здесь меня – чай, девица, все-таки, чародей бы ответил. А так вынужден почти что промолчать.

– Эй, нечисть! Не много ли на себя берешь?

– В самый раз, – нагло ответили ему, – А как вас еще называть, после того, что вы в Верхнем Курене сегодня устроили.

О, вот это уже похоже на конструктивный диалог! А что ж мы там устроили-то? Я личину бабулину набросила. Не сразу, правда, но все-таки…

– Ой, не могу, – издевательски протянул бесенок, – Пока ты суемудрую* там из себя корчила, Вольг Кривой уже в уме донос сочинял. (* Суемудр – ложно премудрый, древнерусское) Или ты думаешь, что нету в Верхнем Курене такого, чтоб наверх стучать? И даже если напишет он в итоге, что чародей твой – тьфу, видно, а не чародей, с бабкой твоей шастает – то неужели никто не заинтересуется – а с какой радости ему с бабкой Йагиней прогуливаться – после того, как не нашел он девку-целительницу в ихнем доме?

– Их, – автоматически поправила я.

– Чего?

– Их доме.

– Ну, вот, раз такая умная, так и была бы умной там, где надо! – разобиделся коловертыш, – Я-то ученых книг не читал, Йагинями не воспитывался! Однако ж беспамятные чары, за вами, туесами, на всю деревню навел.

– Спасибо тебе большое, – с чувством сказала я, – Значит, ты больше на нас не злишься?

Коловертыш не ответил. Может, вредничает, а может, просто ушел по делам.

– Сударыня Хессения, это была шутка – подал голос бойкотируемый, и я демонстративно отвернулась, – Уверяю вас, развлекаясь в этом вашем Курене, я не имел никакого злого умысла! Разговаривая с дамами, я позаботился, чтобы наш диалог они впоследствии не могли вспомнить, как ни старались.

Значит, позаботился! Надо же! Тоже мне, заботливый какой! Нет, чтоб сразу сказать – так он, видите ли, только сейчас решил меня успокоить.

Молча подхватив грязную посуду, пошла ее мыть к ручью. Чародей увязался за мной со своей помощью. Однако не принесли его попытки результата – вот, ни разу. Пусть знает в следующий раз, прежде чем так шутить.

Засыпая, я думала о Йожке и Демке. Как они там? Ночуют впервые вдали от родного дома… Хотя… Вот честно, не знаю, кого больше жалеть надо – мелких или осмелившихся их похитить песиглавцев. Как бы наемники ноги нам не начали целовать, когда мы детей у них отбивать будем, как избавителям.

Я-то своих младшеньких знаю… Успокоившись, внушив себе, что с детишками наверняка все в порядке – главное, не дать им возможности пересечь границу, я наконец-то, впервые за долгое время, спокойно заснула. Последней мыслью было – не было никаких последних мыслей, только злость на чародея. Но все-таки нам путешествовать вместе, поэтому с завтрашнего дня бойкот придется отменить. Если он, конечно, еще какую глупость не выкинет!