Читать книгу Артемида. Изгнание - Диана Хант - Страница 5

Об устройстве нимф

Больше всего злило то, что о стольком хотелось расспросить Иду, а времени не было совершенно.

Я выглянула из-под кровати, где со скрупулезностью муравья обшарила каждый квадратный сантиметр площади. Заодно и пыль вытерла.

Ида как раз закончила опустошать один из маменькиных шкафов и сейчас простукивала его с самым серьёзным видом, на который, похоже, была способна. Зрелище, если честно, комическое. Нимфа с растрепанными белокурыми волосами, торчащими из причёски острыми уголками ушей, нахмурившись и высунув язык, в знак усердия, видимо, в коротком белом топе – толстовку она с порога ещё отбросила в сторону, и широких рэперских джинсах – не зря я её с утра приняла за подростка – являла собой живую иллюстрацию к какой-нибудь модной городской фентезийной саге.

– Да что мы ищем-то? – в очередной раз не выдержала я.

– Если бы я знала, – в очередной раз ответила Ида. И не надоело ей! – Пол с тебя какой-то ключ требовал. Я вот думаю – а может, и вправду, от квартиры?..

Ида склонила головку вбок и прищурилась.

Ну, с меня хватит! Всему есть предел. Не знаю, как нимфы – может, они нектаром цветов питаются раз в месяц, а я несколько раз сегодня чудом выжила, и сейчас чувствовала прямо-таки зверский голод.

Так, что у нас тут, на кухне? Впрочем, зная Лану, максимум, что я обнаружу в холодильнике – это обезжиренный творог, а на полках, где нормальные мамы держат крупу, макароны, соль, сахар – горький шоколад…

Однако ассортимент холодильника меня порадовал: прямо-таки витрина дорогого рыбного магазина «Океанида»: икра, тигровые креветки, нежная, сочная форель, запеченная в фольге, ломтики семги… Я и не замечала, что являюсь таким ярым приверженцем «морской» диеты, как до этого мгновения! Да это же просто клад, а не холодильник. Однако вряд ли Латана решила сменить образ питания, как и вряд ли она сама, в накрахмаленном фартуке стояла у плиты, чтобы порадовать своего нового друга… Нет, кушанья, конечно, из ресторана, но и на том спасибо. Однако какой безголовой надо быть, чтобы оставить всё это в холодильнике, а самой умотать в отпуск! Впрочем, о чём это я, Лана наверняка даже не подумала о возможных фатальных последствиях, в виде вони от этих бывших обитателей морских глубин, которые вряд ли бы долго протянули в столь аппетитном виде. Впрочем, сейчас Ланина беспечность нам с Идой только на руку.

Сметя содержимое полок холодильника на огромное чёрное блюдо, я вернулась к нимфе в мамину спальню.

– Налетай! – гостеприимно пригласила я Иду с набитым ртом. Странно, что никакого гарнира к морским изыскам я не обнаружила. Да что там гарнира, даже куска хлеба не нашлось… Впрочем, мне сейчас это было, как принято говорить у молодёжи, не имеющей отношения к учёбе на филологическом факультете, без разницы. Тигровые креветки оказались умопомрачительно вкусными!

Ида сначала прыжком пересекла комнату, приземлившись на кровать Ланы, так, что мне пришлось даже подхватить блюдо, сильно смахивающее на поднос, из чего я сделала вывод, что нимфа тоже проголодалась, может, почище меня: вон как прыгать целый день!

Быстро подцепив блюдце с кольцами кальмара, Ида принялась с быстротой молнии поглощать их, одно за другим, но по мере пережевывания, лицо нимфы все больше и больше вытягивалось и приобретало задумчивое выражение. Не любит она морепродукты, что ли?

– Артемис, – осторожно протянула нимфа.

– У-у-у? – интеллигентно поинтересовалась я, что она хочет, не переставая работать при этом челюстями.

– Скажи… А Латана давно испытывает такую ярую любовь к морской кухне?

Я помотала головой.

– Вообще никогда не испытывала, – я пожала плечами. – Наверно, для ухажера заказала. Или он с собой притарабанил. Какая разница? – блаженно зажмурилась я, откусывая ломоть форели, запеченной в фольге.

– Ага, – вздохнула Ида и несмело последовала моему примеру. – И правда, никакой.

Когда наше восторженное урчание сменилось более-менее сытым мычанием, и я решила даже расстегнуть верхнюю пуговицу джинсов, Ида спросила:

– А где та комната, в которой ты выросла?

– Она у нас по плану следующая, – ответила я, и запоздало спохватилась, – а с чего ты вдруг с таким подозрением интересуешься гастрономическими пристрастиями Латаны?

– А ты видела фото ее новой пассии? – невпопад переспросила нимфа.

Я кивнула.

– Нормальный парень, вроде. Молодой. Светлый. Загорелый. Только зубы слишком белые, не иначе, металлокерамика.

– Ага, – кивнула своим мыслям Ида, – загорелый, значит. С зубами.

– Да что такое-то?!

Эти её намеки в пути, по поводу того, уверена ли я, что Лана добровольно укатила на острова, и сейчас этот подозрительный тон – в свете последних событий, когда нервы итак на пределе – кого угодно выведут из равновесия. А меня, опять же, в свете последних событий, вывести из равновесия намного легче, чем этого абстрактного «кого угодно»! Пара таких недомолвок и ага.

– А здесь нигде его фото нет?

– Фото… фото… забормотала я, выворачивая прямо на пол маменькину тумбочку. Ох и влетит же нам обеим от неё, если, конечно, живыми выберемся из этой передряги.

– Фото она мне с телефона показывала… Еще наверняка на айпаде есть… Но она скорее всего, его с собой забрала. А нет, здесь. Только разряжен. Понятия не имею, куда она зарядку дела! Так, ещё ноут остается, но я его что-то не видела. Вряд ли она конечно, решила писать в отпуске, учитывая, что роман у неё новый, и как следствие, наверняка бурный… Хотя она всегда говорила, что лучше всего ей пишется подальше отсюда. Я вообще, сколько себя помню, всегда недоумевала, почему мы здесь живём.

– Здесь тебя легче всего спрятать, – пожала плечами нимфа. – Энергетический фон – один из худших в мире. Зато и отследить по нему практически нереально, – закончила она совсем уж непонятной для меня фразой.

– Стоп! Она могла с камеры фотки на комп загрузить!

– А где комп?

– В моей бывшей комнате! Она в ней себе рабочий кабинет устроила!

Усевшись на один стул, мы с нимфой, ругаясь и мешая друг другу, всё же отыскали папку с последними загрузками. Есть! Среди многочисленных селфи Латаны – обычных и в зеркале, мелькнуло знакомое фото – где она вместе с новым кавалером. А вот его фото, где он один.

Ида сидела, уставившись в экран компа с открытым ртом.

– Эй! Пожалуйста, не пугай меня больше, чем я уже напугана! Ида…

– Поздравляю. Новый парень твоей мамы – Тритон.

– Да ладно, – я напрягла память, вспоминая хвостатое земноводное, такое темненькое, в крапинку. – Он симпатичней, – возразила я Иде.

– Да не тот тритон, что тритон, ящерица! – вспылила нимфа. – Бог Тритон, сын Посейдона и Амфитриты!

– Эм… – несколько опешила я, вспоминая мамино «Тоша». – Это плохо?

– Учитывая последние события… – тоном, не предвещающим ничего хорошего, протянула Ида.

– Стоп! А вот здесь неувязка! – не согласилась я. Я, как настоящий утопающий, хваталась сейчас за соломинку, но большой вины тут нет, рефлексы. – Ты говорила, Лана сохранила память.

Нимфа кивнула. А потом тыкнула меня пальцем в лоб:

– А про тело я что говорила?! Латана заперта в человеческом теле, которое физически не может распознать бога, эльфа, вампира, океаниду… Если они сами этого не захотят! Тритон – могущественный бог, и уж ему-то ничто не стоит качественно отвести взгляд кому бы то ни было. А то, что у Ланы сохранилась память, к слову, о которой она под страхом быть до конца дней заключенной в дурку не смеет никому рассказать, то представь, что к этому добавляется ощущение, поле, того, кто рядом. Ощущение, говорящее, что рядом с тобой – равный! И плевать, что его никак не подтвердить! Она просто чувствует бога рядом с собой, это для заключенной богини – как глоток свежего, долгожданного воздуха.

Внутри у меня похолодело.

– А что может быть нужно Тритону… От мамы?

Нимфа нахмурилась.

– Неизвестно пока, от кого.

– Что ты имеешь ввиду?

– Может, Латана – только средство, чтобы подобраться к тебе, Артемис?

Фавн знает что! Ну и денек! Славик Арсентьев, оказавшийся моим сводным братом Саоном, пытается подкатить ко мне, чтобы приблизиться к Латане. Латана уезжает в отпуск с самым настоящим богом, не зная, что он бог! За мной охотится братец Аполлон, возглавляющий банду бандитов-вампиров! К слову, Саон, то ли работает на него, то ли ведет одному ему понятную игру! И да, от несчастий меня оберегает моя собственная нимфа, Ни’ида, которую я, в силу своего наказания, не могу вспомнить! И добро б только оберегает свою бывшую госпожу, хотя мне больше нравится определение «подруга» от несчастий, но ведь и сама подставляется под удар!

Судя по некоторому экскурсу в древнюю мифологию, проведенному мне той же Идой, боги в разборках хуже гангстеров – друг друга не жалеют, не то, что нимф, людей и тому подобную смертную мелочь. А учитывая, что приспешники моего братца Аполлона – вампиры, Иде вообще рядом со мной лучше не показываться!

Эльфы, в отличие от людей, отличаются особенной, практически мгновенной способностью к регенерации, это отражается и на обновлении крови, которая, кстати, среди вампиров считается одним из самых изысканных лакомств. Учитывая, что поймать нимфу не так-то просто, лакомятся ими вампиры ну о-очень редко. А тут – такая удача! Практически подарок судьбы, сделанный кровососам моим подонком-братцем! Мгновенная регенерация эльфов является их же проклятием, по крайней мере, если эльф попадает на клык к вампиру. Вампир будет очень долго пить эльфа. Сколько угодно долго, пока не надоест. Потом может передарить знакомым…

Хуже всего, что никогда и ничем не болеющие эльфы страдают только одним страшным недугом: они моментально попадают в зависимость. Нимфы это знают, и как чёрт ладана избегают алкоголя, наркотиков, и даже плотских утех, до вступления в брак, в который, впрочем, обычно не спешат вступать, опасаясь обмана, предательства, охлаждения чувств – ведь это может стоить им жизни. Ида, рассказывая мне всё это, не шутила: оказывается, мой собственный приказ, распространяющийся на мою охотничью свиту о том, чтобы непременно сохранять целомудрие, был не таким уж самодурством, как любят его сейчас представить мифологические хроники. Оказывается, стоит нимфе попробовать близости – и она становится зависимой от неё физически, как и от того человека или существа, с кем это произошло.

– Поэтому редко встретишь союз нимфы и человека, – печально рассказывала Ида. – Век людей недолог, а мы умираем сразу вслед за ними.

– Ничего себе, перспективка, – согласилась я с ней. – Вот откуда берут начало милые обычаи о восхождении жены на костер вслед за мужем и всё в том же духе.

Нимфа кивнула.

– Мы гибнем вслед за нашими возлюбленными, потому что физически становимся зависимы от них.

– И что, нет шанса переключиться на кого-то другого?

Ида печально улыбнулась и зябко повела плечами. Из чего я сделала вывод, что шанс настолько смехотворный, что даже говорить о нём не стоит.

– Самый счастливый союз для нимфы – это союз с богом. Боги бессмертны, и мы приобщаемся к их бессмертию. Автоматически.

Что касается вампиров, то тут боги, создавшие эльфов столь совершенными существами, видимо, опомнившись собственной щедрости, и сыграли с нимфами совсем уже мерзкую шутку.

Зависимость нимф распространяется… и на вампиров, то есть на зависимость от их укусов. Стоит вампиру укусить нимфу, как он получает в полное распоряжение послушную, на всё готовую рабыню. На всё готовую ради боли, которую он ей дарит. Нимфа не привязывается к одному лишь вампиру, да и вампиры редко бывают собственниками. Но чем больше вампиров «пьют» нимфу, тем сильнее её зависимость и страдания.

– Теперь понятно, почему Славик, даже вопреки воле Пола, сделал всё, чтобы спасти тебя от вампиров. Ты говорила, что он – сын Зевса от нимфы.

Ида кивнула.

– Представляешь, у них есть даже бары.

– Бары? – не поняла я.

– С нимфами, – горько улыбнулась Ида. – Там еще, конечно, есть другие существа, но только нимфы там находятся «добровольно».

– Добровольно, значит, – зло прошипела я. – И куда смотрят боги?!!

Ида вздохнула.

– Куда-то смотрят, конечно. Но за всем ведь не уследишь!

– {Нет! Я не буду наини Артемидой Астрельской, тьфу, Шаинской, Бравронской Медведицей, богиней луны и охоты, если не прекращу этот фашизм}!!! – прозвучавшее в собственных интонациях что-то похожее на громовые раскаты, заставило меня саму быстро закрыть рот и даже втянуть голову в плечи.

– Артемис! – глаза Иды радостно загорелись, и столько было в этих огромных голубых блюдцах света, узнавания и робкой надежды, что глядя на неё, у меня самой от радости закружилась голова, а потом показалось, что мы сидим на полянке в лесу с огромными, в два, а то и в три обхвата деревьями.

…И здесь не только Ни’ида, застенчиво и робко склонившая белокурую головку ко мне на колени… Вон, поодаль задумчиво смотрит на верхушки деревьев черноволосая кудрявая Бритомартис, (кстати, моя сводная сестра! Офигеть! Откуда я это знаю?!), рядом со мной сидят сестры Кирена и Киллена, Кирена точит ножи, Киллена затачивает стрелы… Рыжеволосая нереида Фетида и наяда Пирена… Океанида Плейона с молочно-белыми косами что-то тихо напевает, сама себе аккомпанируя на лире, и голос русалки струится и звенит, подобно потоку горной реки… Рядом с ней выводит трель на флейте еще одна русалка, только с потоком голубых волос – нереида Фооса…

…Я чувствую, как губы сами собой растягиваются в улыбке, и запускаю пальцы в мягкие, похожие на шёлк, светлые пряди Ни’иды…

Перевожу взгляд на свою любимицу, Каллисто… Но нимфа, вместо того, чтобы привычно улыбнуться мне, становится белее снега и опускает взгляд. Но мне хватило мгновения, чтобы заметить, каким влажным, больным блеском подернуты её зелёные глаза.

{– Подойди сюда, Каллисто, – я не узнаю собственного голоса. Он настолько холодный и равнодушный, что мне самой становится не по себе. А как иначе скрыть страшное предчувствие, что только что сжало ледяной хваткой сердце…}

…Вопреки моему приказу, Каллисто неловко шарахается в сторону, срывается с места и исчезает в чаще…

В тот же момент молочно-белые стены рабочего кабинета Латаны вернулись на свои места. Я оторопело смотрела на Иду, нимфа же не сводила глаз с меня.

– Получилось? – робко, почему-то шепотом, спросила она.

Я несмело кивнула.

То, что я видела, не было похоже на сон наяву, скорее, это было… воспоминание?

– Так вот ты где, дочь моя! – одновременно с громовыми раскатами показавшегося очень знакомым голоса посреди комнаты из ниоткуда возник бородатый, атлетического вида мужик в белоснежном хитоне. Даже если бы его появление не было бы столь эффектно обставлено, одного взгляда на появившегося хватило бы, чтобы стать на сто процентов уверенной: передо мной бог. Кожа исполина излучала слабое сияние, стать говорила о скрытой мощи и силе, во взгляде было столько величия, что хватило бы на целый пантеон подобных качков.

Но если вернуться к эффектному появлению гостя, то, думаю, вряд ли можно меня винить за то, что нервы к ночи совсем сдали. Я подпрыгнула на месте и взвизгнула, сорвавшись на фальцет. К слову, Ида тоже взвизгнула, правда, куда тише. И заткнулась быстрее вашей покорной наини. Ну так, понятно, ей память никто не стирал, и богов она и раньше видала, а я, до этой секунды, где-то в глубине души все же надеялась, что это всё россказни моей новой подруги-ролевички, вперемешку с галлюцинациями, да пофиг, легче поверить в то, что я двинулась, чем в то, что я, оказывается, богиня, которой стерли память и заставили родиться в человеческом теле…

Тут до меня с запозданием дошло то, что косматый и бородатый мужик выдал в момент своего появления.

– Эм… Вы, – или к богам обращаются на «ты»? – сказали «дочь»?