Читать книгу Враг не должен видеть твоих слез - Диана Кади - Страница 5

Снег уныло падал на грязную дорогу. На душе у беркутовца было гадко. Мимо шли равнодушные прохожие, которым было все равно, что чувствует Родион. «Почему отец даже не хочет понять меня? – спрашивал он себя. – Чем я хуже Сергея? Даже в детстве он меня не любил. Пока была жива мама, он еще сдерживал себя. Если бы не она, я бы сошел с ума или покончил с собой… Слишком часто я думаю о смерти. Может, я шизофреник? Хотят расстаться с жизнью только психически больные люди. Тогда одиночество и никому не нужность – это болезнь? Одиночество – это не остаться одному, нет. Человек чувствует себя одиноким, когда рядом люди, которые его не понимают. Я хочу, чтобы меня любили. Разве я многого прошу? Мне было бы достаточно, чтобы он меня не унижал. Почему он так со мной? Почему я получал даже тогда, когда провинится брат?»

Родион не раз спрашивал себя об этом. Эти вопросы преследовали его. Он часто вспоминал свое несправедливое детство. Когда ему было восемь, Долгов-старший запер его в кладовой на целую ночь. Родион плакал, звал на помощь маму, но отец запрещал жене вмешиваться в воспитание сына. Рассердившись, он тогда жестоко избил рыдающего сына и произнес слова, которые врезались в память Родиона на всю жизнь. Долгов-старший сказал, что настоящие мужчины никогда не плачут и враг не должен видеть слез. После этих слов мальчик снова оказался в сырой и темной комнате. Тогда родной отец стал для него самым злейшим врагом, и Родион пообещал себе, что никогда больше суровый отец не увидит, как плачет его обиженный сын. Даже сейчас уже старый отец угнетает его, называет тряпкой и решает, как ему жить. Жить с ним и с до тошноты идеальным братом было невыносимо, но позволить себе отдельное жилье беркутовец не мог. Общежитие было переполнено приезжими, и Родиону приходилось жить с людьми, которые его не понимают. Да даже если бы он имел возможность переехать, то не сделал бы этого: он боялся остаться один, а так создавалась хоть какая-то видимость семьи. Однако Родион страшился не только этого. Проще было бы сказать о том, что не вызывало у молодого сержанта милиции страх. Его пугала безрадостная действительность, которую он никак не решался изменить, но больше всего Родион боялся, что так будет всегда. Что он так и не найдет в себе силы дать отпор деспотичному отцу. Что не научится самостоятельно принимать решения. Что его никчемная жизнь не станет лучше.

Мороз обжигал лицо Родиона. Одинокий беркутовец зашел в ближайшее кафе. Людей, которые также спасались от непривычно холодной для крымского климата погоды, было много. Он повесил серое изношенное пальто, с которым тоже не спешил расставаться, и огляделся. Увидев, что компания, сидевшая за одним из столиков, собралась уходить, Родион занял их место, даже не дожидаясь, пока вытрут стол, усыпанный крошками. На столе стояли большие бокалы для пива, которое он на дух не переносил. Это Сергей с отцом любили в выходные немного выпить, что было для них еще одним поводом сблизиться. Родион тоже пытался наладить отношения с отцом таким образом, но ему стало плохо от одного бокала. Тогда отец снова назвал его слабаком. Родион не понимал, почему такой патриот, как его отец, пьет немецкое пиво, ведь он так любит свою Родину. «Почему именно пиво, а не русскую водку? Может, он патриот только на словах?» – думал беркутовец, глядя на то, как пышнотелая блондинка с раскосыми глазами убирает за предыдущими посетителями. Девушка была в блузке с неприлично глубоким декольте и юбке, не скрывающей длинных ног. Она подмигнула симпатичному парню, который покраснел от одного вида полуобнаженных форм, оказавшихся прямо перед его лицом. С духами официантка явно перестаралась. Девушка улыбнулась Родиону, однако тот в силу своей робости отвел взгляд в сторону. Рядом была только голая стена, и выбирая между роскошной грудью блондинки и стеной, Родион предпочел последнюю. Увидев эту картину, брат с отцом точно бы его засмеяли.

– Вы собираетесь что-нибудь заказывать? – спросила официантка, хлопая наращенными ресницами. На ее лице больше не было улыбки и кокетства. Девушка говорила грубо, словно ее обидело то, что он не заигрывал с ней, как все, и не оценил ее достоинств.

На самом деле Родион любил женщин, только стеснялся общаться с ними, а тем более глазеть на их прелести. Робость и нерешительность привели к тому, что его первая любовь отдала предпочтение более предприимчивому и смелому Сергею. Родион до сих пор жалел о том, что упустил Ксюшу. Еще больше злило его то, что она и брат были счастливы друг с другом. Ему было бы легче, если бы его первая любовь разочаровалась в своем избраннике, но как можно не любить такого совершенного и безупречного Сергея.

– Я буду чай. Обычный, черный, – тихим и неуверенным голосом ответил Родион.

Официантка очень удивилась бы, узнав, что робкий посетитель служит в «Беркуте». Да он и сам не мог понять, как его до сих пор оттуда не уволили. Ему казалось очевидным, что он не на своем месте. Юношу спасало то, что он занимался документацией и на серьезные задания его никто не посылал. Родион был бесконечно рад этому. Он знал: если случится что-то серьезное, то отправят даже его, но надеялся, что этого никогда не произойдет.

– Это все? – спросила татарская Барби, презрительно осмотрев Родиона.

Ему стало неловко, что он ничего не хочет. Таких посетителей в подобных заведениях не любят. Родиону принесли чай, но он не сделал даже глотка. Он просто грел руки о горячую чашку. Ему не хотелось возвращаться домой. Каждое воскресенье Сергей приводил Ксюшу к ним домой. Влюбленные не стеснялись проявлять свои чувства даже при отце и не отлипали друг от друга весь вечер. Все выходные Родиону приходилось наблюдать, как его бывшая девушка целуется с его родным братом, а отец радуется этому, не переставая нахваливать своего любимого сына.

Просидев в кафе несколько часов, он расплатился и вышел оттуда, охваченный мрачными мыслями.