Читать книгу ИГ/РА - Диана Килина - Страница 3

Ольга, 2008 год

– Блин, блин, блин! – заорала я, стуча по рулю руками.

Случайно задев клаксон, подпрыгнула от громкого гудка и невольно вжала ногу в педаль газа со всей дури. Машина резко дёрнулась и недовольно заворчала, видимо отвечая мне теми же нелитературными эпитетами, которые сейчас гуляют в моей буйной головушке.

Нашли, чтоб меня! Нет, я, конечно, не исключала такой вариант, но за последние два месяца расслабилась. Немножко. Совсем чуть-чуть. Капелюшечку, так, что решила притормозить и поиграть в доброго самаритянина, честно желая помочь одинокому мужчине, застрявшему на загородной дороге.

Я даже завела постоянный номер телефона. Чёрт, он же может вычислить, куда я звонила…

Мой мобильник булькнул, оповещая меня о сообщении. Руки зачесались взять трубку и прочитать его, но я на нервах слишком сильно швырнула его и он скатился куда-то под сиденье. Останавливаться – не вариант, особенно учитывая, что мои полчаса форы уже прошли. Наверняка вполне себе миловидный мужчина уже следует по пятам этой серой развалюхи корейского производства. А у него-то машинка помощнее и пошустрее. Догонит, никуда от него не денешься.

Знакомое чувство безысходности заполнило грудь. Знала же, что рано или поздно это произойдёт, так чего теперь страдать? В лучшем случае мне просто пустят пулю в лоб где-нибудь в глухой местности. В худшем…

О худшем просто не хочется думать.

Машина жалобно пискнула, и на датчиках загорелся сигнал, оповещающий о том, что бензин на исходе. Зае… Шибись, мысленно поправила я себя. Ладно, отставить панику, включаем мозг и думаем. Сумка с вещами первой необходимости у меня всегда в багажнике, это хорошо. Денег в ней немного, это хуже, но не смертельно. Эстонский паспорт сделать я успела, значит, могу свободно передвигаться в пределах ЕС. Ближайшая заправка в десяти километрах, но останавливаться у неё не вариант, быстрее догонит. Если мне не изменяет память, то после сигнала о заканчивающемся бензине машина проезжает ещё километров сорок…

Если бы я была героиней мультика, то над моей головой загорелась бы лампочка, осветив салон машины дребезжащим сиянием. Идея пришла, хотя и рискованная. Подумав ещё пару секунд, я свернула на трассу, ведущую в Латвию, и прибавила газку. Машинка рыкнула, но послушалась и поехала ещё немного быстрее, а я нервно закусила губу. Хоть бы получилось…

Мой план был прост до безобразия. Уеду на столько времени, на сколько смогу, притаюсь где-нибудь в уединённом месте. Мой преследователь начнёт меня искать в ближайшей округе, и я уведу его машину. На ней передвигаться буду быстрее, да и вряд ли он объявит её в розыск – она итак уже угнанная, в этом я почему-то уверена. Доеду до Икла, там пересяду на автобус, и адьё. В Латвии решу, что делать дальше.

Знаю, мой план может показаться вам немного странным, но какие у меня варианты? Подыхать не хочется, быть пойманной тоже. Заправиться быстро не успею, а ближайшая станция автоматическая – следовательно, никаких сотрудников и охраны, только видеокамеры, так это фигня. Бросит меня этот тёмный рыцарь себе на плечо, засунет в багажник джипа и увезёт в лес, а там стандартная схема – на коленки, дуло к виску и пролетающая жизнь перед глазами. Или, ещё хуже, отдаст заказчику, которого я точно видеть не хотела бы.

С этими мыслями я проехала ту самую заправку и для верности намотала ещё километров двадцать. Съехав на обочину, остановила машину. Застегнула спортивную жилетку и натянула ворот свитера повыше, а затем нашла мобильник, вышла из салона и направилась к багажнику за сумкой. Перекинув длинный ремешок через плечо, я поёжилась от холода и окинула взглядом местность. Решив затаиться, направилась в кусты, ступая резиновыми сапогами по размокшей от слякоти и осенних эстонских дождей земле. Посмотрев под ноги, убедилась, что следов не оставляю – жижа быстро расползалась под ногами. Хорошо. Ещё один бонус – на дворе ночка тёмная, значит, в скудных зарослях меня будет не видно.

Присев на корточки и прикрывшись ветками, я решила проверить мобильник, а заодно, отключить его. Когда я сняла блокировку, волосы у меня на загривке зашевелились.

«Раз, два, три, четыре, пять – выхожу тебя искать».

Милое такое сообщеньице. Особенно когда тебе его посылает наёмный убийца.

Я отключила телефон, открыла заднюю крышку и вытащила батарею с сим-картой. Расфасовав всё это по карманам дутой жилетки, притаилась и замерла, потому что мой преследователь появился поразительно быстро. Если бы я была своим заказчиком, я бы выделила ему премию в дополнение к тем нескольким нулям, которые он получит.

Тёмный внедорожник притормозил за моей «KIA». Водитель явно не спешил выходить, потому что в темноте салона вспыхнул огонёк зажигалки, осветив вполне симпатичное мужское лицо. По нему и не скажешь, что он – киллер. Хотя по кому скажешь?

Огонёк погас, и теперь в темноте «бумера» только тускло мерцала оранжевая точка от тлеющей сигареты, становившаяся чуть ярче, когда он затягивался. Появилось навязчивое желание подойти и попросить закурить. Наверное, нервы.

Я старалась даже не дышать, но умереть от асфиксии не хотелось, поэтому воздух из моих лёгких всё-таки урывками кружил вокруг моего лица. Интересно, а что он подумал, когда меня увидел? Я постаралась сделать всё, чтобы не походить на себя прежнюю, даже пришлось распрощаться с нормальными волосами и сделать на голове птичье гнездо под названием дреды. Похоже, он был удивлён, но вида старался не подавать. «Это он тебя ещё голой не видел», – мысленно ухмыльнулась я. Представляю его рожу, если он будет разглядывать татуировку, которую я начала делать.

Мой… Не знаю, как правильно его обозвать. Преследователь? Убийца? В общем, он всё-таки вышел на дорогу и грациозным движением подошёл к моей машине, параллельно прикручивая глушитель к дулу милого такого пистолетика. Делал он это не менее грациозным движением. Я даже позавидовала оружию, так бережно он с ним обращался. Интересно, он с женщинами так же: медленно поглаживает, покручивает и похлопывает, или любит пожёстче?

Что-то мои мысли куда-то не туда ушли. Стокгольмский синдром, что ли?

Он остановился у дверцы со стороны водителя и спокойным движением открыл её, прицеливаясь. Он ухмыльнулся, я увидела это в свете фар от его машины. Потом поднял голову и глубоко вздохнул, закрыв глаза. Тут произошло нечто очень странное. Его ноздри затрепетали, губы сжались, и на лбу появились глубокие морщинки, которые сделали его лицо суровым и даже страшным. Я задрожала и покрылась гусиной кожей. И вот в этот момент он раскрыл глаза и посмотрел прямо на меня.

Я уверена, что он не мог меня увидеть: я же в кустах, в темноте. Но он реально смотрел целенаправленно мне в глаза. Если бы я могла попятиться, я бы это обязательно сделала. Может быть, я бы даже завизжала от ужаса и побежала бы в лес. Но мне нельзя этого делать, я должна тихо обойти кусты и выйти на обочину, сесть в его машину и…

Внедорожник мигнул, сообщив, что дверцы закрыты. Твою мать… В свободной руке у наёмника были ключи. Он подбросил их в воздух, поймал и засунул в карман пальто. Довольно улыбаясь, спокойно двинулся ко мне. Молча. Опасно. Потряхивая пистолетом с глушителем. На запах страха, по всей видимости. Его взгляд пригвоздил меня к месту, не давая даже пошевелиться. Вполне спокойный взгляд хищника, который почуял добычу. Я поняла, что он профи высшего уровня и от него не убежишь. Я поняла, что он давно идёт по моему следу и ему просто по кайфу за мной бегать.

А ещё я поняла, простите за тавтологию, что если он и будет меня убивать, то сделает это очень медленно, смакуя и пробуя на вкус. Пистолет – это так, просто припугнуть, чтоб не рыпалась. Не выстрелит в лоб, скорее прострелит колено, а потом будет с удовольствием наблюдать, как я корчусь от боли. Вот такие пирожки.

Он медленно приближался, сокращая расстояние между нами, а я лихорадочно соображала, что делать дальше. Попробовать убежать – догонит ведь. Остаться сидеть на месте? Отважно, но глупо. Стукнуть сумкой по голове? Вряд ли это возымеет нужный эффект, но чем чёрт не шутит…

– Выходи, красавица, не обижу, – с какой-то приятной нежностью промурлыкал он.

Мне даже тепло стало от его тона, честное слово. Я удивлённо моргнула и съёжилась, попытавшись стать меньше и слиться с кустом.

– Я буду нежен, – не унимался он, приближаясь ко мне с каждым шагом. – Но за то, что пришлось пачкать туфли – ответишь. – Это уже было сказано без сладкой ласки.

Я нервно вздохнула. А потом махнула рукой и выпрямилась.

Моментально он взял меня на прицел. Мой непонятно-кто резко встал в стойку и напрягся всем телом. Я невольно ухмыльнулась и мысленно дала себе пять. Напугала киллера – будет, что людям рассказать.

От этой мысли я нервно хихикнула, прикрыв рот ладонью. А потом не сдержалась и начала давиться смехом.

– Чего ржёшь, овца! – рявкнул он. – Чуть не пристрелил ведь.

Я пожала плечами, а потом решила сумничать:

– Овцы блеют.

– В машину. – Он проигнорировал мои познания в скотоводстве и указал пистолетом направление.

– В твою или мою? – игриво брякнула я, сама поразившись своему тону.

Он шумно выдохнул, но всё-таки опустил оружие и шагнул ко мне. Дёрнув меня за руку, потащил через кусты к обочине. Уже у дверцы машины достал из кармана двубортного чёрного пальто наручники и кивком головы подсказал, что мне надо вытянуть руки. Я послушалась, пожав плечами, и на одно моё запястье со звонким щелчком опустился холодный металл. Стянув с меня сумку и внушительно отодвинув рукой в сторону, он снял сигнализацию и открыл заднюю дверцу авто.

– Садись. – Он кивнул на сиденье.

Я села. Дёрнув за наручники, он защёлкнул второй браслет на моей руке, пригвоздив её к ручке над дверцей. Закрыл машину и скрылся в темноте.

Ну, хоть не в багажник, уже хорошо.

Наши дни

– Дэвушка, куда едем? – выдернул меня из моих воспоминаний сиплый голос. Лицо кавказской национальности.

Такси. Я поймала такси.

– Кораблестроителей, четырнадцать, – выдохнула я, а потом решила уточнить: – Васильевский остров.

Таксист кивнул и завёл свою тарантайку, дёргаясь с места. Я посмотрела в окно и потрясла головой, чтобы разогнать остатки неприятного прошлого, которое до сих пор преследовало меня, как призрак.

Если я продумала всё правильно, то сейчас он собирает обо мне информацию и решает, как поступить дальше. Значит, у меня есть время для следующего шага.

У меня в сумочке завибрировал мобильник, и я полезла за ним. Руки немного дрожали. Встретиться с Лазарем лицом к лицу оказалось не так просто, как я думала. Если быть предельно точной – это всколыхнуло все те эмоции, которые я гасила в себе последние пять лет. Хорошо, что я не стала брать с собой оружие. Скорее всего, не удержалась бы.

«Он в ярости», – пришла короткая эсэмэска.

Это хорошо.

Сделав глубокий успокаивающий вдох, я прислонилась виском к прохладному стеклу и начала разглядывать город, мелькающий за окном машины.

Питер остался точно таким же, каким я его запомнила. И дело не в архитектуре, улочках и Эрмитаже. Питер – это его жители. Пять тысяч оттенков серого, и только питерцы могут отличать все эти оттенки. И знают около тысячи вариантов влажности воздуха. Только петербуржец может сидеть в Екатерининском саду и размышлять о поверхностном натяжении луж. Только петербуржец может долго-долго разглядывать православный крест, а потом подойти к тебе, сунуть его в лицо и сказать: «Веришь в него?!» Это люди, в которых одновременно помещается простота и интеллигентность. Только в Питере могут сказать: «Извините меня, пожалуйста, но идите к чёрту».

Про поребрики, парадные и булошные можно даже не упоминать.

Такси остановилось у гостиницы. Расплатившись с водителем, я встала на тротуар и быстрым шагом вошла внутрь. Не здороваясь с персоналом, прошмыгнула к лифту и направилась в тишину своего номера, раскрашенного в цвета российского флага.

То, что у нас называется красивым словом «свит», у россиян почему-то именуют «полулюксом». Звучит неважно, но на деле неплохо. Скинув с себя одежду, я направилась в ванную и стала смывать с себя мужской запах и остаточные ощущения от его прикосновений. Когда вода стекала по моей коже, я заметила, что пальцы снова начали дрожать, а нога в простреленном когда-то месте заныла фантомной болью.

Закончив с омовением, я выключила воду и обмоталась красным полотенцем. Встав напротив зеркала в ванной, я убрала волосы в низкий хвост. Достав из косметички цветные контактные линзы, я вставила их в глаза. Щека по-прежнему горела от жёсткой бороды, которую теперь носит Лазарь, и я потёрла её всё ещё дрожащими пальцами. Затем, несколькими отточенными движениями, я нанесла на лицо грим, который сделал мои скулы более рельефными, нос – широким, а губы – тонкими. Завершив образ светлой помадой и тушью для ресниц, я надела тёмные брюки и белый свитер из пушистой ангорской шерсти.

Взяв сумочку и поддельные рекомендации, вышла из гостиницы, предварительно оставив свою ключ-карту на стойке, посетовав на дамскую рассеянность. На этот раз я села в свою машину. Вбив в навигатор адрес посёлка Медовое, я приоткрыла окно и включила музыку погромче, чтобы приспособиться к быстрому потоку машин.

Для меня, привыкшей к размерам Таллина, почти час дороги показался целой вечностью. Я не знаю, как жители мегаполисов постоянно живут в таком бешеном темпе, и не могу представить, чтобы я тратила на дорогу с работы домой и обратно каждый день по два часа (это без пробок). Но, так или иначе, я добралась до места, отметилась на посту охраны и подъехала к бело-красному двухэтажному особняку. Выйдя из машины, я бросила быстрый взгляд на соседний дом, отмечая расположение видеокамер. Насчитав три штуки (у бывшего наёмника явно паранойя), я усмехнулась и двинулась к двери.

– Здравствуйте, – проворковала молодая женщина. – Виктория?

– Да.

Ни один мускул на моём лице не дрогнул. Я не моргнула, не потеребила серёжку в ухе, не потёрла бровь, не приоткрыла губы. Ладони у меня не покрылись испариной, в горле не пересохло, заставляя сглотнуть, и я не начала нервно дёргать ногой. Доктор Лайтман с треском провалился бы, даже не заподозрив, что я лгу.

– Входите. – Она махнула рукой, приглашая в дом. – Меня зовут Татьяна.

Я кивнула и вошла в узкий коридор, отправив хозяйке вопросительный взгляд. Она поняла меня и сказала с лёгкой улыбкой:

– Можете не разуваться.

Татьяна повела меня вглубь дома, а я бросала короткие взгляды в окна, чтобы увидеть соседнюю территорию. Я смогла разглядеть ещё одну камеру и датчик движения на крыльце, скорее всего подключённый к внешнему освещению.

Значит, ночью проникнуть в этот дом не вариант.

– Виктория, мне порекомендовала вас подруга, – начала Татьяна. – Она сказала, что вы отличный психолог и педагог.

– Это лестно, – ответила я, переводя взгляд от окон на неё. – У меня высшее педагогическое образование и диплом детского психолога.

– То есть два высших? – уточнила она.

– Нет. Я брала дополнительный курс в университете. В принципе, я изучала то же самое, что и студенты психологического факультета, но по более сжатой программе.

– Понятно. У вас есть опыт работы с детьми? – вкрадчиво спросила она.

– Сейчас я работаю в реабилитационном центре для жертв насилия. Если учесть, что около семидесяти процентов таковых – дети, то да – у меня есть опыт, – спокойно отвечаю я, повторив её движения и не обращая внимания на её бледнеющие щёки.

– Отлично, – протянула Татьяна, отведя глаза в сторону. – Вы хотите что-нибудь выпить? Чай, кофе?

– Ничего не нужно, спасибо. По телефону вы сказали, что тема щекотливая. Я могу узнать подробности? – Мой голос ровный и мягкий, без хрипотцы и сиплости, которые присущи ему в обычной жизни.

Сейчас я на работе, и моя работа – не быть собой.

Хозяйка этого роскошного дома передёрнулась и напряглась. По её лицу, над которым явно поработали лучшие пластические хирурги, было видно, что она подбирает нужные слова. Светлые глаза ожесточились, и губы сжались в тонкую линию. Через несколько минут оглушающей тишины, нарушаемой только нашими короткими вздохами, она наконец-то заговорила.

– Моей дочери одиннадцать лет. Недавно она заявила, что преподаватель по балету её… – Она запнулась и замолчала, снова отводя от меня взгляд.

– Изнасиловал? – в итоге закончила я без прикрас.

– Д-да, – кивнула она, отчего длинные золотистые волосы на её плечах пошевелились.

– Вы водили её к врачу? – спросила я, откидываясь на спинку кресла и поглаживая мягкий бархатный подлокотник ладонью.

– Да, но он ничего не подтвердил, – она опять пожала плечами, и я снова отметила движение её локонов.

Интересный цвет. Старинное золото. Выглядит дорого. Впрочем, как и сама Татьяна.

– Но вы сомневаетесь? – спокойно спросила я, мысленно отмечая про себя некоторые детали.

Она говорит об этом не так, как должна говорить мать, у которой ребёнок признался в таких вещах. Нет ни слёз, ни трясущихся рук, срывающегося голоса. Если бы не лёгкое заикание, то я бы вообще решила, что ей – всё равно.

– Я знаю, что дети часто врут, – Татьяна снова запинается и переводит многозначительный взгляд на меня. – Дело в том, что мы с её хореографом…

Теперь всё понятно.

– И я думаю, – продолжает она, – что Ариадна врёт специально. Может быть, из-за ревности?

Я делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на окно.

– У девочки есть отец? – Я проверяю наличие внутренних решёток или других защитных механизмов на окнах.

– Да, мы в разводе.

– Она часто общается с ним?

Защиты на окнах нет, и я снова перевожу взгляд на свою фальшивую клиентку.

– Он живёт в Англии, – отвечает она и замолкает. – Виктория, мне просто нужно, чтобы вы поговорили с ней и смогли сказать…

– Врёт она или нет, – помогаю я ей.

Мне жаль эту женщину. Она не понимает – неважно, что я смогу выяснить у её дочери. Если насилие действительно было, то её любовнику прямая дорога в тюрьму. А там он долго не протянет. Если насилия не было, то в любом случае девочка не смирится с появлением нового «папы» в семье. И будет врать дальше, выдумывая истории всё больше и страшнее.

Татьяна ставит на чашу весов две несоизмеримые вещи: любовь дочери и любовь мужчины. Будь я на её месте, я бы не стала вызывать психолога, а выбрала бы своего ребёнка, не раздумывая.

Если бы, конечно, он у меня был.

Бросив последний взгляд на хозяйку жилища, я поднялась с кресла.

– Когда я могу приступить к работе? – спросила я, поправляя причёску.

– Завтра после четырёх? – спрашивает Татьяна.

– Хорошо. Я позвоню, чтобы уточнить время. Провожать не надо.

Я пошла тем же путём, которым пришла сюда. Она не последовала за мной, и это было мне на руку. Пока я шла до машины, я ещё раз окинула взглядом участок соседнего дома, который, по моим сведениям, принадлежал Лазареву Игорю Викторовичу.

В посёлке всего два типа домов. Дом Татьяны принадлежал L-типу. Если верить генеральному плану, то гараж смотрит аккурат на окна гостиной дома Лазаря. Там я заметила только одну камеру, к тому же висит она не очень удачно, оставляя мёртвую зону на углу дома. А на углу дома имеется небольшое окно.

Сев в машину и повернув ключ в зажигании, я невольно ухмыльнулась. Нужно будет ещё раз просмотреть варианты планировок домов, чтобы не растеряться, когда я проникну внутрь.