Читать книгу ИГ/РА - Диана Килина - Страница 5

Ольга, 2008 год

– Шевели ножками, – шепнул мне на ухо мужчина.

Со стороны сонного администратора гостиницы «Изоборск» в одноимённом городе мы выглядели как вполне счастливая молодая пара, решившая остановиться на ночь в люксе для молодожёнов. Вот только мой новоиспечённый супруг-киллер не просто обнимал меня, запустив ладонь под мою жилетку, а воткнул мне под рёбра свой профессиональный инструмент.

– Ты можешь состроить нормальное лицо завтра утром, когда мы будем выезжать? – спокойно начал он над моей головой, ведя меня по коридору к номеру. – Потому что если у тебя будет такая же мина, как сейчас…

– Для наёмника ты слишком много болтаешь, – процедила я сквозь зубы, перебивая его. – Может, придумаем другое применение твоим оральным талантам?

Я как-то резко оказалась прижата лицом к одной из дверей. Мужское тепло окружило меня, впечатав в гладкое дерево, покрашенное белой краской. Одна его рука, та, которая держала оружие, переместилась мне на живот; а другая легла на затылок и потянула за пряди. Невольно пришлось запрокинуть голову, потому что пятерню он сжал с такой силой, что я возмущённо зашипела.

– Так, моя хорошая, – прошептал мне на ухо ледяным тоном мой спутник. – Мне сказали тебя не трогать. Это прискорбно, особенно учитывая то, что я давно не знал женских ласк; а ты очень даже ничего. Открывай, – он ненадолго замолчал, наблюдая, как я вставляю ключ от номера в замочную скважину. – Но если будешь действовать мне на нервы, я рискну проверить твои оральные таланты, чтобы ты заткнулась.

– Я кусаюсь, – с хрипом произнесла я, зажмурившись от предчувствия, что сейчас он оторвёт мне часть волос вместе с кожей.

– Не сомневаюсь, – сказал он, повернув за волосы моё лицо к себе, нос к носу. – Ты всё поняла, или напомнить про наручники, кляп, багажник?

Я попыталась кивнуть, но у меня не получилось, потому что он рукой держал меня за загривок мёртвой хваткой. Шумно выдохнув, я робко пролепетала:

– Да.

– Что да? – проговорил он в мою щёку, убрав руку с моего живота и опуская ручку двери глушителем.

– Поняла, – заскулила я. – Пусти.

Он отпустил, и я фактически ввалилась в люкс, с трудом удержав равновесие. Чтобы отдышаться, мне пришлось упереться ладонями в колени, и встать в не совсем приличную позу. Дверь за моей спиной захлопнулась, щёлкнул выключатель, и просторный номер осветил тусклый свет ночника у кровати с кованым изголовьем.

Продолжая держать в одной руке оружие, он подошёл к креслу у окна и бросил на него мою сумку. Я выпрямилась и осталась стоять на месте. Во-первых, не было никаких указаний, а во-вторых… Ну указаний же не было?

– Мыться пойдёшь? – спокойно спросил он, сняв пальто и бросив его на кресло.

– С тобой? – Я удивлённо моргнула, уставившись на его спину, обтянутую чёрной рубашкой.

Если быть предельно точной – он весь был в чёрном. Наверное, это такая униформа у наёмников, чтобы кровью одежду не пачкать.

– Естественно. В ванной есть окно, вдруг сиганёшь в него. – Он повернулся ко мне и почесал висок дулом глушителя.

От этого небрежного жеста я вздрогнула.

– Ты чего застыла, как статуя? – невозмутимо спросил он, на этот раз почёсывая пистолетом подбородок.

– Может, уберёшь… – я кивнула на оружие в его руках, – эту штуку?

Он широко улыбнулся, и готова поклясться – красивее улыбки я в своей жизни ещё не видела. Как-то странно всё это: я, он, этот номер, пистолет и вообще…

Да что там. Он горячий, как ад (банально, но иначе не описать). И по нему действительно не скажешь, что он – наёмник. Такое лицо должно быть на обложках журналов, мелькать в голливудских блокбастерах. И дело не в чертах лица, они-то как раз не идеальные. Это что-то другое.

Есть всего два типа мужской красоты: смазливая красота и красота мужественная. Что-то во взгляде, в улыбке, в мимике, в энергии. Лёгкий прищур голубых глаз. Ухмылка одним уголком губ, из-за чего на щеке появляется ямочка. Интонации голоса: от шутливости и мягкости до холода арктических льдов. Я не знаю, как объяснить это словами, это вообще возможно только почувствовать.

– У тебя слюнка потекла, – насмешливо сказал он.

Я дёрнулась и поняла, что нагло разглядываю его с головы до ног. Я тряхнула головой и радостно убедилась в том, что пистолет исчез из его руки. Я ослабила напряженные плечи и огляделась ещё раз.

– Ты так и будешь в одежде стоять или разденешься? – раздалось откуда-то сбоку.

Повернув голову, я лишилась дара речи, потому что, как бы это сказать… он раздевался, расстёгивая пуговицы рубашки.

– За-за-зачем? – заикаясь, ответила я, наблюдая за движениями его пальцев.

– Я про верхнюю одежду, – ответил он. – Мне сказали тебя не трогать, если ты запамятовала.

Я молча сняла жилетку и сбросила сапоги. Глаза я старалась прятать, потому что он уже наполовину оголился и начал снимать брюки.

Кажется, я говорила, что он горячий, как ад? Так вот, это не точное сравнение. Ад вообще на его фоне так, тундра в Гренландии.

На левой груди красовался большой рисунок гор. Под ними были набиты жирные буквы «ММ». Логика подсказывала, что это римские цифры, обозначающие 2000 год. Я видела такие татуировки у людей Ратмира.

Бывший военный. Удивительно, что он так много юморит.

Помимо гор его левое плечо обхватывала арабская вязь, а на шее сбоку был выбит чёрный равнобедренный треугольник, опущенный одним углом вниз. На другом плече был шрам от пулевого ранения.

– Я в душ, ты идёшь со мной, – коротко бросил он, спокойно подходя к креслу.

Достав из кармана своего пальто те самые наручники, которыми он пристёгивал меня в машине, он так же спокойно подошёл ко мне и застегнул один из браслетов на моём запястье. – Да не трясись ты так, я не буду заставлять себя мыть, – он цокнул языком и усмехнулся уголком губ. – К батарее пристегну, чтобы ты не убежала. Поняла?

Я кивнула и последовала за ним, не в силах оторвать глаз от выпирающих вен на его плечах. И вообще от его рук. И от вырезанного неровными буквами слова на спине, между лопаток.

Лазарь.

Пока он мылся, я покорно сидела на полу с подвешенной рукой и отчаянно искала взглядом хоть что-то отвлекающее внимание от тела, скрывающегося за прозрачной дверцей душевой. Как назло, в ванной ничего подобного не было, поэтому я смотрела то на его силуэт, то на напольный кафель, изучая пятна на белоснежной замазке в плиточных швах.

Выйдя из душа, он, не стесняясь, подошёл ко мне в чём мать родила и стянул полотенце с полотенцесушителя, к которому я была пристёгнута. Обмотавшись и прикрыв свои причиндалы, он снова усмехнулся:

– Не думал, что шлюха Ратмира умеет краснеть.

Я тоже не знала, что умею.

– Не думала, что наёмные убийцы страдают эксгибиционизмом, – всё-таки ответила я.

Присев передо мной на корточки, он намотал одну дредину себе на указательный палец и потянул мою голову к своему лицу. Плечо вывернуло под неестественным углом, я поморщилась от стреляющей боли в лопатках и сцепила зубы. Он изучал меня несколько минут, периодически задерживая взгляд на моей правой щеке, а потом тихо сказал:

– Хорошенькая ты… – Сделав небольшую паузу, он отпустил мои волосы, и я вернулась в более удобное положение. – Жаль, – со вздохом произнёс он.

– Как всё-таки к тебе обращаться? – прошептала я.

– Моё имя написано у меня на спине, – усмехнулся он.

Лазарь, наши дни

– Прошу. – На пороге я мягко подтолкнул её в спину, и она вошла в прихожую.

Свет включился автоматически, как только мы подошли к крыльцу. Ольга обхватила себя руками, вероятно, чтобы унять дрожь в пальцах, и невольно вцепилась в мягкую ткань своего свитера. Бросив взгляд на своё отражение в зеркале, стоявшем в углу у входной двери, она быстро пригладила растрепавшиеся волосы рукой.

– Проходи на кухню, – сказал я, легонько подталкивая её в спину. – Ты ведь знаешь, где она?

Она ничего не ответила и молча пошла в заданном направлении, по пути сбрасывая туфли. Мне пришлось поднять их и отшвырнуть в прихожую, чтобы не мешались под ногами.

– Где у тебя аптечка? – неожиданно спросила она.

Я искренне удивился, глядя, как она открывает по очереди шкафчики и заглядывает в них.

– Твою руку, – сочла нужным пояснить Ольга, – нужно обработать.

Я вспомнил, что ладонь по-прежнему горит, и кивнул на дверь ванной комнаты:

– Над раковиной.

Она направилась в ванную, бросив через плечо:

– Сядь.

Я снова удивился. Вообще-то я у себя дома. С какой стати она командует?

Сесть я не успел, потому что мобильник завибрировал в кармане брюк. Вытащив его, я увидел номер Тимура и спросил:

– Ну что ещё?

– Ты уверен, что твоя девушка остановилась в «Прибалтийской» и в четыреста четвёртом номере?

– Она так сказала. – Я покосился на открытую дверь ванной. – В чём дело?

– Дело в том, что я здесь, в этом номере, и он занят другими людьми, – вздохнул Тим. – Лазарев, это всё странно.

– Согласен. Проверь у администратора, заселилась ли Морозова Ольга, из Эстонии. Если она не зарегистрировалась, убирайся оттуда.

– Понял.

Сбросив вызов, я положил мобильник на столешницу и устало потёр шею, в очередной раз поморщившись от боли. В этот момент на кухню вернулась Оля, держа в руках пластиковую коробку, которую я определил под домашнюю аптечку.

Она молча кивнула на стул у кухонного острова и поставила коробку. Открыв её, она начала рыться в бинтах, вате, пластырях и вытащила бутылочку с зелёнкой.

– Только попробуй, – буркнул я. – Этим ты меня не намажешь.

– Это очень хорошо дезинфицирует и заживляет раны, – ехидно заметила она. – Дай-ка руку.

– Возьми лучше водку из морозилки, она тоже неплохо дезинфицирует.

– Игорь, не будь как маленький, – усмехнулась Оля, открывая противную тёмную жидкость. – Это всего лишь зелёнка, и смоется она быстро.

– Я не могу идти на встречу с разукрашенной ладонью, – поморщился я.

– Давай забинтуем, – пожала плечами она, схватив меня за запястье и водружая мою ладонь на столешницу.

Я не нашёлся, что ответить, и решил сосредоточиться на своих ощущениях. Они были смешанными – это факт. С одной стороны, в тех местах, где она ненароком меня касалась своими прохладными пальцами, я чувствовал покалывания, как будто по коже гуляют мелкие разряды тока. С другой стороны, зелёнка нереально щипала, пока Ольга протирала ссадины смоченным в нехитром антисептике куском ваты.

– Больно? – Она наклонилась над моей ладонью и подула на неё, как будто я ребёнок.

– Терпимо, – ответил я.

– Забинтуем? – приподняв левую бровь, спросила моя медсестричка.

– Валяй. – Я махнул свободной рукой и ослабил галстук.

Она проследила за моими действиями и за тем, как я расстегнул верхние пуговицы рубашки.

– Перестал носить чёрное? – хмыкнула она, возвращаясь к моим боевым травмам.

– Нет надобности, – повторив её интонации, заметил я.

Ольга замолчала, сосредоточившись на бинте и моей зелёной, как у Халка, ладони. Я отвлёкся на её родинку, которая красовалась на правой щеке, на полную нижнюю губу, на изгиб шеи, на ключицы, выглядывающие из ворота её одежды. Несколько часов назад она появилась у меня в офисе и угрожала мне убийством; а я целовал эти губы и прикасался к тёплой, определённо очень тёплой и мягкой коже, которая пахнет розами и солью. От последних воспоминаний я ощутил дискомфорт, правда, не в руке, а в брюках, и постарался не очень обращать на это внимание.

– Готово, – сказала она, распрямляя плечи и просовывая хвостик бинта внутрь повязки.

Хорошо хоть не бантик завязала.

– Есть хочешь? – Я вспомнил, что пообедать мы так и не успели. – В холодильнике что-то должно быть.

– Не хочу, – покачала головой она, собирая лекарства обратно в коробку. – Игорь, в кого стреляли, и зачем ты привёз меня сюда? – спросила она, скрещивая руки на груди.

– Я не знаю, в кого стреляли. В твоей машине нашли труп; а в номере, который ты мне назвала, живут другие люди, – сказал я, наблюдая за выражением её лица.

Если она и удивилась и вообще испытала какие-то эмоции, то вида не подала. Я бы даже сказал, что её лицо стало бесстрастно. Взгляд просто застыл и впился в меня холодными иголками.

– Ты, случаем, не путаешь числа? – вырвалось у меня с усмешкой.

– Нет, – натянуто ответила она.

– Где ключи от твоей машины?

– В сумочке, навер… – Она запнулась. – Чёрт! Я оставила их в зажигании.

– Скорее всего, машину хотели угнать, – вздохнул я, поставив локоть на столешницу и подпирая щёку забинтованной рукой. – А теперь подумай, кто хочет тебя убить.

– Таких в живых не осталось, – сухо бросила она, обхватив себя руками за плечи.

– Кроме меня, – улыбнулся я.

– Возможно, – осторожно протянула Оля.

Я на секунду зажмурился, ощутив непривычную усталость от событий сегодняшнего дня, потом глубоко вздохнул и сказал:

– Ладненько. Сейчас иди наверх и ложись спать. Скоро приедет Тимур, мой помощник и по совместительству бывший мент, мы с ним обмозгуем.

– А мои вещи? – вдруг спросила она, выпрямившись как струна. – Если в моём номере чужие люди, то где мои вещи?

Встав со стула, я повернул её спиной к себе и подтолкнул в холл. Оля стала упираться и причитать:

– Там мои документы, одежда, косметика… – стонала она. – Там всё. Нужно найти мои вещи.

– Найдём или купим новые, Оль. – Я дотолкал её до лестницы. – Иди спать. Утром разберёмся.

Она послушно стала подниматься, шла как загипнотизированная, с поникшими плечами и опущенной головой.

Странная она. Очень странная. Для человека, который хладнокровно расправился с четырьмя мужиками, она как-то слишком трепетно относится к шмоткам. Или я ничего не понимаю и это какой-то бабский бзик?

Задуматься над этим я не успел, потому что во дворе загорелся свет. Тимур появился на пороге моего дома, осветив прихожую тусклым светом лампочки. Я поставил датчики движения на освещении, чтобы не нащупывать каждый раз выключатель, когда возвращаюсь с работы, а обычно это происходит затемно.

– Привет, – сказал он, по-хозяйски снимая куртку и разуваясь. – Ну и денёк сегодня.

– Не начинай. Пошли на кухню.

– Кофе угостишь?

– А как же, – улыбнулся я.

Кто ещё будет пить кофе в… Посмотрев на экран мобильника, я невольно присвистнул. Одиннадцатый час уже. Быстро летит день, когда ты лицом к лицу встречаешься с призраком из прошлого; потом этот призрак взрывает твою машину; а потом в вас стреляют прямо на людной улице.

– Ты чего такой смурной? – спросил Тим, усаживаясь у кухонного острова.

– Странный вопрос, – сморщился я. – В меня чуть три пули не всадили. Действительно, почему?

– Как будто тебе впервые, – фыркнул Тимур. – Ещё и машину взорвали.

– Ерунда. – Я включил кофеварку и достал кружки.

– Ты знаешь, кто это сделал? – Он уставился на мою забинтованную руку.

– Она, – пояснил я. – Спит наверху. – Я кивком указал местонахождение моей мстительницы.

– Ты рехнулся? – подскочил на стуле мой собеседник.

– Сядь и успокойся. Она не причинит мне вреда, просто припугнула.

В кухне запахло свежим ароматом ободряющего напитка.

– Я думаю, что стреляли в неё.

– Тогда ты вдвойне псих. Что это за баба и откуда ты её знаешь? – спросил Тимур.

– Пять лет назад у меня был заказ на неё, – ответил я, выключая умный агрегат, который выдал мне две аккуратные порции эспрессо. – Я доставил её заказчику и с тех пор не видел.

– И она, типа, мстит? – протянул Тим, ковыряясь в ногтях кончиком перочинного ножа, который он всегда носит с собой со времён второй чеченской кампании.

– Вроде того, – кивнул я, поставив перед ним кружку с кофе. – Если честно, будь я на её месте, я бы поступил точно так же.

Я пригубил свой ночной кофе. Тимур отвлёкся от своего маникюра и посмотрел на меня.

– Кто был заказчиком? – серьёзно спросил он.

– Ратный.

– Мать твою… – Нож выскользнул у него из руки, и он не успел его подхватить.

Металл звонко лязгнул о каменную кухонную плитку. После этого наступила гробовая тишина. Я снова отпил из кружки и посмотрел на Тимура.

– Это она его? – спросил он, опуская подробности.

– Судя по всему. – Я пожал плечами и прижался спиной к холодильнику.

– И зачем ты приволок её сюда? – Он приподнял бровь, перечёркнутую шрамом.

– За шкафом, – огрызнулся я. – Тим, не задавай тупых вопросов. Девчонку кто-то хочет грохнуть. Надо выяснить, кто и почему.

– Если она причастна к смерти Ратного и всей его братии…

– Я тебя умоляю, – перебил я. – Я уверен, многие пожали бы ей руку за это. Ты прекрасно знаешь, какой беспредел они творили.

Тимур снова поморщился и сделал большой глоток, опустошив свою кружку наполовину. Потом он отодвинул её и скрестил руки на груди.

– О’кей. Мы найдём того, кто хочет с ней расправиться. Может быть, даже придётся его устранить, – сухо резюмировал Тимур. – Что дальше? Повторишь судьбу Ратного? Пули в голове не хватает?

– С этим я разберусь сам. Что в гостинице?

– Глухо как в танке, – вздохнул он. – Морозовой Ольги не было в «Прибалтийской». Ни сегодня, ни вчера, ни две недели назад.

– Странно всё это, – протянул я, уставившись в окно, выходящее на задний двор.

Пора пригласить ландшафтного дизайнера, чтобы как-то изменить вид прилегающей территории. Канадский газон, круглогодично зелёный и ровный, мне наскучил. Ёлочки можно посадить, розарий разбить…

Почему-то захотелось, чтобы во дворе пахло розами.

– Да, странно, – выдернул меня из моих хозяйских раздумий голос старого военного товарища.

– Ладно, Тим. Утро вечера мудренее. Завтра начнём разбираться. Ты всё равно спишь по четыре часа, кликни завтра клич ребятам, пусть собирают информацию. На Ольгу, на Ратного, на всех. Раскопайте всё, что можно.

– Хорошо. – Он махом допил свой кофе и поднялся со стула. – Один вопрос: тебе не кажется странным, что в её машине находится труп?

– А что в этом странного?

– Машина записана на бабу, а грохнули мужика. Убийца должен был, как минимум, знать половую принадлежность жертвы, даже если не знал, как она выглядит, не думаешь? – спокойно спросил он, поднимая нож с пола и засовывая его обратно в карман джинсов.

– Мне в сегодняшнем дне всё кажется странным. Завтра, – я кивнул в сторону выхода, – всё решим завтра.

– Спокойной ночи, – сказал Тимур. – Пушку на всякий случай держи под подушкой. Мало ли что.

Подмигнув, он скрылся в холле, а потом послышался тихий щелчок закрываемой двери. Я допил кофе, убрал посуду в посудомойку, выключил свет и побрёл на второй этаж.

Решив устроиться в гостевой спальне, я втащил туда матрас, который предполагал использовать, когда куплю вторую кровать. Почесав затылок и устало зевнув, я понял, что дополнительный комплект белья придётся брать из спальни. Взвесив на чаше весов потребность в дýше и нужду во сне, я выбрал второе и тихонько прокрался в свою комнату, заодно решив проверить, как устроилась гостья.

Она спала в одежде, свернувшись клубочком, как маленькая девочка. Ну, или гремучая змея, готовящаяся к ядовитому укусу. Я тихо подошёл к шкафу, к которому пока не успел заказать двери, и потянулся к верхней полке, чтобы достать одеяло и подушку. Стянув их с тихим чертыханьем, я взял с соседней полки пододеяльник, наволочку и простыню и повернулся, чтобы удалиться.

И тут же замер, как вкопанный, потому что Ольга не спала. Более того, она стояла возле кровати, застыв как истукан, и смотрела на меня, не моргая.

Я попытался прочитать выражение её лица, но у меня не получилось. Только в отблеске лунного света, льющегося из окна, на котором до сих пор не было штор, я видел, что её глаза сверкают серебристым цветом и внимательно следят за мной.

– Я только бельё взять, – почему-то шёпотом извинился я.

Она ничего не ответила, только медленно-медленно кивнула.

– Спокойной ночи, – снова шепнул я, направившись к двери.

По затылку пробежал холодок, потому что её взгляд был прикован ко мне до тех пор, пока я не вышел из комнаты и не прикрыл за собой дверь. Если честно, она больше была похожа на лунатика в тот момент, чем на саму себя.

Вспомнив слова Тимура, я невольно фыркнул, но всё же спустился вниз, чтобы достать из сейфа пистолет. Засунув его за пояс брюк, вернулся в гостевую комнату, постелил себе постель, разделся и рухнул как подкошенный. Оружие я положил под подушку, как и советовал старый армейский товарищ.

Мало ли что.