Читать книгу Всплеск внезапной магии - Диана Уинн Джонс - Страница 5

В больнице Глэдис явно знала все входы и выходы. Не снимая полиэтиленового дождевика, она шустро проковыляла по нескончаемому коридору к лифту. Марк шагал следом и думал, что, если бы не капли дождя на плаще, можно было бы решить, будто ее сюда вызвал какой-нибудь медиум. Неудивительно, что никто из встречных ее не замечал. Марк и сам наложил на себя такие же чары «Не смотри на меня», но это далось ему не без труда. В больницах ему всегда становилось остро не по себе. Они полны боли – и ее противоположности, бодрой бессердечности… А может быть, лучше сказать – жестокости?

Глэдис обернулась к нему только в лифте. Она была собранная и деловитая – почти что бодрая.

– Девочку привезли часов в пять утра, – сказала она. – Бедняжка сильно пострадала и послала зов. Только один. Потом замолчала и отозвала все обратно, будто ошиблась. Правда, у нее сейчас каждая капля силы на счету, просто чтобы не умереть. Хорошо хоть я успела зацепиться, пока она звала. С тех пор послеживаю за ней – и есть в ней что-то очень и очень странное. Честно говоря, когда ты появился, я была уверена, что это по ее поводу приехали. Ты застал меня врасплох. Нечасто я так ошибаюсь.

Марк только кивнул. Шахта лифта была словно срез многослойной боли, наполнявшей больницу. Лифт провез Марка сквозь ослепляющий материнский страх, сквозь скрежет сломанной кости, сквозь разъедающую кислоту внутренней опухоли, сквозь лихорадочные сны и на миг – какое счастье, что на миг, – сквозь вспышку мучений анестезированной плоти под скальпелем. Марку пришлось собрать все силы, чтобы отгородиться.

Когда он вышел из лифта и следом за Глэдис зашагал еще по каким-то коридорам, мимо коек, легче не стало. В этой больнице была, похоже, свободная планировка или что-то вроде: через каждые несколько шагов в углу с окнами стояло по нескольку коек. На подушках лежали искаженные лица. Там и сям в постелях сидели женщины и в сосредоточенном эгоцентризме смертельно больных жадно ели шоколадные конфеты или тупо смотрели на неумолчно болтавших посетителей. Место, куда направлялась Глэдис, тоже оказалось в углу. Его можно было принять за угол, где держат ненужное оборудование, если бы и там не стояла койка. И там у Марка словно гора с плеч свалилась. После напористой боли, наполнявшей больницу, настала такая блаженная тишина, что Марк даже не сразу понял, что происходит.

Глэдис кивнула ему:

– Чувствуешь? Видал когда-нибудь подобную защиту?

Только тогда Марк связал тишину с койкой, вокруг которой и стояло в основном все оборудование. «Как же я сам не догадался?» Он изумленно смотрел на обитательницу койки – совсем юную и маленькую. Чтобы блокировать такое количество боли, когда сам так слаб, нужно быть очень сильным практикующим магом. Марк думал, что знает всех на планете, кто обладает способностями такого масштаба. Однако худое исцарапанное лицо на подушке было ему незнакомо.

– Ну, кто же ты, лапочка? – вслух поинтересовалась Глэдис. Пухлые веснушчатые руки сомкнулись на свободной руке девушки в замок – мягко и нежно. Старуха засопела от сосредоточенности.

– Она откуда-то издалека, – проговорила она. – Плохо, плохо… Та машина, что наехала на нее, сильно ее, бедняжечку, помяла, весь тот бок, а они, дураки, обезболивающих пожалели. Ну вот… ну вот, тетушка Глэдис поставила вокруг тебя кое-какие блоки, солнышко, и теперь можешь пустить все силы на то, чтобы поправляться. – Она повернула голову и через плечо шепнула Марку: – Что скажешь о цвете лица?

Марк задумался. Исцарапанное, ободранное личико было синюшное, как всегда при тяжелом шоке. Осторожно, стараясь не задеть ссадины, он положил ладонь на худую щеку лежавшей без сознания девушки. От прикосновения из-под руки толчками повалило что-то едкое, серо-голубое, тошнотворное и до того мощное, что у Марка в животе стало нехорошо. Он убрал руку.

– Ее отравили. Не знаю, что за яд.

– Я тоже, – отозвалась Глэдис. – Час от часу не легче. А врачи, дураки, даже не заметили. Дай руку, посмотрим, что тут можно сделать.

И с этими словами она схватила его за руку. Некоторое время они вдвоем молча сосредоточенно вытягивали тошнотворные серо-голубые волны и сваливали их во все отстойники, готовые их принять, потом снова вытягивали и сбрасывали отраву, тянули и сбрасывали, пока отстойники не переполнились.

– Не знаю, что это, но доза огромная, – сказал Марк, – и большинство обычных отстойников его отторгает.

– Они сделали что могли, как и мы, – обиделась Глэдис. – Давай посмотрим, помогло ли. – Она ласково похлопала девушку по тощей руке. – Очнись, солнышко. Тетушка Глэдис пришла. Глэдис тебе поможет. Очнись, лапочка, расскажи Глэдис, что тебе нужно, она все-все сделает.

Глаза у девушки все это время были полуоткрыты. А теперь мало-помалу наполнились смыслом. Ослабевший, но натренированный разум ощупал сначала Глэдис, потом Марка.

– Мы тебя не обидим, зайчик, – сказала Глэдис.

Было ясно, что девушка это понимает. Губы что-то проговорили. Кажется, «Я его не покину». Но Марк, машинально вышедший на другой уровень бытия, перевел там эти слова и переглянулся с Глэдис. На самом деле девушка говорила «Да хранит вас Богиня».

– И вас она да хранит, – сказал он. – Откуда вы?

Губы девушки снова что-то произнесли. Глэдис одной рукой нежно держала девушку за запястье, а другой сжимала руку Марка и теперь волей-неволей потянула его за собой, и они вышли на более далекий уровень реальности – только там звуки обрели смысл. Там девушка манифестировалась в виде язычка пламени, который мерцал и потрескивал, но при этом был свеж и сладок.

– Владычицы Литы, – промерцало пламя. – Я забылась и выдала себя, и моя госпожа Марсения все узнала – узнала, любовь моя, любовь моя… все делалось не ради Братства – зло это было, зло, – и я хотела сбежать и предостеречь тебя, любовь моя… но она, наверное, отравила меня… И кругом западни… сама не знаю, как попалась… И любовь моя не подозревает ни о чем… мне надо предостеречь…

– А где они были, эти гадкие западни, солнышко? – спросила Глэдис. – Скажи Глэдис, и она их в клочки разнесет.

– Во всех ободьях Колеса, – промерцало пламя. – И между ними.

– Но откуда же? – ласково напирала Глэдис. – Откуда ты, солнышко?

– Мы соседи, – прошептало пламя. Это было уже тихое-тихое «уффф». – Из соседней вселенной… Братство изучает вашу… но это зло… – Потрескивающий язычок огня отчаянно заметался. – Мне надо предостеречь его…

И угасло. Глаза были все так же приоткрыты, но, похоже, ничего не видели. Зеленые зигзаги, которые выписывал огонек на экране, превратились в прямую зеленую линию.

– Пошли-ка отсюда, – отрывисто сказала Глэдис. – Сейчас к ней все сбегутся.

Мимо них в ту сторону как раз пробежала медсестра. Марк и Глэдис очень старались, чтобы их никто не заметил – ни она, ни все остальные встречные, – пока не очутились на парковке, где таксист терпеливо читал газету, разостланную поверх руля.

– Домой? – спросил он Глэдис. – Быстро вы!

– Люди разные бывают, – отозвалась Глэдис. – Волшебных палочек на всех не напасешься.

Таксист засмеялся.

На обратном пути Марк уснул, и ему снились мерзко сочащиеся микстуры и кромсающие ланцеты. Проснулся он, только когда Глэдис выгрузилась из такси возле своей ветхой калитки.

– Ну, как тебе? – пропыхтела старуха чуть ли не победоносно, когда они шли по размытой тропинке. – Я только в одном промахнулась – не сообразила, что вы с этой бедняжкой в одном окопе!

Марк кивнул. Жизнь раз за разом доказывала ему, что в волшебстве совпадений не бывает, и все же теперь он, невзирая на усталость, чуть не трясся от волнения, не в силах поверить очередному доказательству.

– Видишь? Я был прав.

– Я как только до нее дотронулась, сразу поняла, что она не из этого мира. Ты ведь тоже почувствовал, что она другая? И дело не только в незнакомой отраве.

Марк снова кивнул. Так было проще, чем признаваться, что когда он сам прикоснулся к девушке, это ему ничего не сказало, кроме того, что ее отравили.

Отпирая зеленую дверь, Глэдис бросила на него взгляд через плечо:

– Ляг поспи, пока я посмотрю, что к чему. Как бишь мне сказать Поли, где ты?

– В Бирмингеме, – ответил Марк. – Совещание затянулось. Но надо, чтобы она могла там со мной связаться. Я дал ей телефон. Лучше…

– Уж как-нибудь соображу, – отрезала Глэдис. – Еще не настал тот день, когда я не смогу запутать телефонные линии. Она поговорит с портье, который пообещает ей, что передаст тебе записку. Иди наверх. Тебе постелено в комнате справа.

Марк с облегчением побрел наверх по узкой скрипучей лестнице – он смутно помнил, что у него есть еще одна забота, но от усталости едва соображал, какая именно. Изменники, подумал он. Шпионы и западни. Да, вот оно что. Но он же предупредил Глэдис. Ей уж точно можно доверять, она все уладит. Он нашел комнату. Снял пиджак и туфли и рухнул на кровать, которая оказалась такая же узкая и скрипучая, как лестница. Заснул.

Заснул – и сны о препаратах и скальпелях вернулись к нему. Но потом на задворках этих снов запорхало что-то другое, словно птицы украдкой перелетали с ветки на ветку в густой листве. За нагромождениями больничного оборудования то и дело мелькала пятиугольная синяя крепость и причудливые башни, а иногда холмистая местность, неуловимо напоминавшая Средиземноморье. Наконец – будто листья один за другим облетели с дерева, оставив птиц на виду, – больничные картины рассыпались, а за ними все оказалось темно-золотисто-коричневое. Марк очутился где-то очень высоко, и там все было этого диковинного цвета. И он вместе еще с несколькими людьми проводил, похоже, инспекцию границ и оборонительных сооружений на этих границах. И с облегчением обнаружил, что оборона Британии несокрушима, будто янтарная стена. Все укрепления были целы – и все же у Марка возникло ощущение, что из-под них что-то сочится. Но когда он попробовал сосредоточиться на укреплениях Европы и далекой желтой, как камедь, Америки за спиной, то обнаружил, что инспекторы двинулись дальше – наружу и вверх, туда, куда никто до этого и не собирался. Похоже, что-то их возмутило до глубины души. Марк последовал за ними во сне, ничего не понимая, и вместе они дошли до границ вселенной.

То, как эти границы выглядели во сне, не поддается описанию, поскольку границ было много и все они гнулись, извивались и отчасти переплетались, будто толстые медовые радуги. Судя по всему, некоторые границы непостижимым образом занимали то же самое место, что и другие. У сна не оставалось выхода – пришлось упрощаться. Сначала стало похоже на ведро воды, в котором размешивают густую золотисто-коричневую краску. Но поскольку никто из наблюдателей и в этом не увидел никакого смысла, сон упростился еще сильнее, и они побрели по краям полей и одновременно берегам морей, которые расстилались во все стороны, и вверх, и вниз, и наискосок, и стоймя, и громоздились грудами – и получалось небо, и точно так же громоздились грудами и получались прозрачные янтарные пучины внизу. Марк во сне только диву давался. Он и не знал, что границ так много.

Обычно поля кончались просто как берег, но иногда были огорожены низкими стенами с калитками, а иногда – живыми изгородями или цепочками деревьев. Однако инспекторы шли по собственному берегу, пока не дошли до места, где пейзаж переменился: там были укрепления. Во сне это выражалось клубками колючей проволоки по всему периметру янтарного поля. Хотя проволока была темная и явно искусственного происхождения, в иные моменты она принимала обличье живой изгороди из гигантской ежевики. В полосу песка через равные промежутки были воткнуты знаки «Осторожно: мины!». Даже во сне Марк понимал, что это просто упрощенная до нелепости схема неведомой угрозы, которую он иначе вообще не смог бы себе представить. Они с прочими инспекторами мрачно осмотрели укрепления. Проникнуть на это поле было невозможно. Потом на глаза Марку попалась большая труба, которая уходила под колючую проволоку с того поля, где он стоял. И он различил, как вдалеке, за заминированным песком, труба изрыгает струю вещества из его поля туда, к себе, под прикрытие укреплений. Несомненно, именно это место он и искал.

Между тем кто-то из инспекторов заметил, что у укрепленного поля, похоже, есть спутник. Он висел вдали над самым центром поля. И был похож на извивающуюся янтарную линзу.

– Лапута, – сказал тот человек.

– Город Джеймса Блиша[1], – сказал кто-то еще.

Марк во сне достал бинокль и присмотрелся к далекой колеблющейся как-бы-линзе.

И обнаружил, что там-то и стоит та синяя пятиугольная крепость, хотя теперь ему было видно, что на самом деле это скорее не крепость, а город со стенами и плоским основанием, выстроенный из какого-то синего камня. Марк провел окулярами вдоль него и разглядел, что город древний и что в нем живут люди и смотрят на него в бинокли, очень похожие на его собственный…