Читать книгу Христианство. Три тысячи лет - Диармайд Маккалох - Страница 225

Еще более необычно то, что Амвросий всегда побеждал. В 385 году он отказался отдать главный храм в городе омиям – противникам Никейского собора, по-прежнему имевшим мощное влияние при дворе в правление молодого западного императора Валентиниана II, несмотря на решения соборов в Константинополе и Аквилее в 381 году (см. с. 242). По мере того как борьба за власть в городе продолжалась, на следующий год Амвросий вдохновился на необыкновенный акт, чтобы отстоять свои права. Он ввел в действие другой большой новый храм и объявил, что сам он будет впоследствии похоронен в его средоточии, под алтарем. Такой поступок был для еще здравствующего епископа беспрецедентным, и даже Константин не дерзал обеспечивать себе подобное место для погребения. А императорскому двору Амвросий сообщил, что надеется на мученическую кончину и позаботился о подобающем месте воспоминания своего мученичества. Продолжая череду дерзких поступков, он заставил работников раскопать основание своего только что построенного храма, и те извлекли из-под земли тела двух мучеников времен Неронова гонения, уже с готовыми именами – Гервасий и Протасий, – «долго неведомых» и действительно первых из мучеников, какие когда-либо были известны в Церкви Милана. Торжественным парадом епископ обнес вокруг основных храмов города их кости, покрытые следами крови (возможно, если это было на самом деле подлинным открытием, кости цвета охры из доисторических захоронений). Последовали чудесные исцеления. Омии не могли конкурировать, а их власть в любом случае закончилась со смертью Валентиниана.[598]

После этих лет борьбы Амвросий был хорошо подготовлен, чтобы отстаивать свои права – или права церковной власти – против набожного сторонника Никейского символа веры императора Феодосия I. В наших глазах результаты выглядят двусмысленно. В двух изрядно контрастирующих ситуациях Амвросий, с одной стороны, заставил императора отменить приказ о компенсации иудейской общине в Месопотамии, чья синагога была сожжена воинствующими христианами, а с другой – успешно приказал императору совершить покаяние за его мстительность, после расправы, которую тот учинил над взбунтовавшимися жителями Фессалоник (современный г. Салоники в Греции).[599] Оба злодеяния произошли в сотнях миль от Милана, но благодаря этому стало ясно, что епископ церкви Вселенской может в действительности быть международным политиком. Когда Амвросий приходил, чтобы проповедовать на погребении сначала молодого и скорее незадачливого императора Валентиниана II, а позже – Феодосия, он без каких бы то ни было терзаний пренебрегал всеми условностями, требовавшими похвал таким мировым лидерам. Он представлял их как людей, подверженных ошибкам и страданиям, и особенно подчеркивал смирение Феодосия.[600]