Читать книгу Лицо в зеркале - Дин Кунц - Страница 5
Глава 5
ОглавлениеСо стоянки Паломарской лаборатории, пока дождь и ветер рисовали и тут же стирали какие-то картины на ветровом стекле «Экспедишн», Этан позвонил на сотовый телефон Рисковому Янси.
Рискового при рождении нарекли Лестером, но свое имя он терпеть не мог. И Лес совершенно ему не нравилось. Он полагал, что такое сокращение звучит как оскорбление.
– Я ни в чем не меньше[6], чем ты, – как-то сказал он Этану, но дружелюбно.
Действительно, с ростом в шесть футов и четыре дюйма, весом в 240 фунтов, гладко выбритой, как бильярдный шар, головой, с шеей, шириной разве что чуть уступающей расстоянию между ушами, Рисковый Янси никак не тянул на мечту минималиста.
– По правде говоря, многого у меня больше, чем у некоторых. Скажем, больше решительности, больше юмора, больше колоритности. Превосхожу я многих как в умении неудачно выбрать женщину, так и в вероятности получить пулю в зад. Родителям следовало назвать меня Мор[7] Янси. С этим я бы еще смирился.
Когда он был подростком, а потом юношей, друзья называли его Кирпич, поскольку телосложением он напоминал кирпичную стену.
В отделе расследования грабежей и убийств за последние двадцать лет Кирпичом его не назвали ни разу. Попав на службу, он получил прозвище Рисковый, потому что его напарник, расследуя вместе с ним какое-то дело, рисковал ничуть не меньше водителя, перегоняющего из пункта А в пункт Б грузовик с динамитом.
Работа в отделе расследования грабежей и убийств могла считаться более опасной, в сравнении с работой лавочника, торгующего овощами, но детективы умирали на службе гораздо реже, чем, скажем, продавцы ночных смен дежурных магазинов. Если тебе хотелось постоянно испытывать ощущения, возникающие в тот самый момент, когда в тебя стреляют, для этого отделы борьбы с организованной преступностью, распространением наркотиков и противодействия терроризму подходили куда больше, чем рутинная работа по расследованию уже совершенного убийства.
Даже патрулирование улиц в форме несло в себе больше опасностей, чем работа детектива в штатском.
Так что послужной список Рискового был исключением из правил. В Янси стреляли регулярно.
Но удивляла Рискового не частота произведенных по нему выстрелов, а тот факт, что стрелявшие не знали его лично. «Будучи моим другом, ты бы подумал, что все должно быть наоборот, не так ли?» – как-то сказал он.
Сверхъестественная притягательность Рискового для летящих с большой скоростью пуль не являлась следствием безрассудности или неумения вести расследование. Он был опытным, первоклассным детективом.
По собственному опыту Этан знал, что вселенная не всегда функционирует согласно выверенному, как часы, причинно-следственному механизму, о чем с такой уверенностью заявляют ученые. Аномалии – обычное дело. Отклонения от заведенных правил, странные условия, несообразности.
И можно даже рехнуться, настаивая на том, что жизнь всегда проистекает в рамках некой логической системы. Иной раз не остается ничего другого, как примириться с необъяснимым.
Рисковый не выбирал преступления, которые ему приходилось расследовать. Как и другие детективы, он брался за то, что к нему попадало. По причинам, известным только тайному правителю вселенной, ему чаще приходилось иметь дело с любителями нажимать на спусковой крючок, а не со старушками, угощающими отравленным чаем своих друзей-джентльменов.
К счастью, большинство выпущенных по нему пуль в цель не попадали. Ранило его только дважды, и то легко. А вот у двух его напарников ранения были куда серьезнее, но ни один не умер и не остался калекой.
И теперь, когда Янси ответил после третьего звонка, Этан спросил:
– Ты по-прежнему спишь с надувной женщиной?
– Ты хочешь ее заменить?
– Послушай, Рисковый, ты сейчас занят?
– Только что придавил ногой горло одному говнюку.
– На самом деле?
– Фигурально. Если бы так было на самом деле, ты бы сейчас разговаривал с автоответчиком.
– Если ты едешь на задержание…
– Я жду результатов из лаборатории. Получу их только завтра утром.
– Тогда как насчет ленча? Ченнинг Манхейм платит.
– При условии, что мне не придется смотреть один из его хреновых фильмов.
– Нынче все у нас стали кинокритиками, – и Этан назвал знаменитый ресторан в западной части Лос-Анджелеса, где Лицо бронировал столик на постоянной основе.
– Там подают настоящую еду или бутафорию на тарелке? – осведомился Рисковый.
– Рассчитывай на чашки из цуккини, заполненные овощным муссом, молодые побеги спаржи и большой выбор соусов, – ответил Этан. – Надеюсь, тебе нравится армянская кухня?
– Тебе не жалко моего языка? Армянская кухня в час дня?
– Считай, что бывший коп попытался пошутить.
Отключив связь, Этан поразился тому, что голос его звучал, можно сказать, как всегда.
Руки тоже перестали дрожать, но страх холодной змеей ползал по внутренностям. И глаза, которые он видел в зеркале заднего обзора, не показались ему знакомыми на все сто процентов.
Включив «дворники», он выехал со стоянки Паломарской лаборатории.
С повисшим у самой земли серым небом утренний свет больше напоминал предвечерние сумерки.
Большинство водителей ехали с включенными фарами. И яркие блики бегали по темной, мокрой мостовой.
До ленча оставался час с четвертью, и Этан решил навестить живого покойника.