Читать книгу Казино Смерти - Дин Кунц - Страница 4

Когда ты получаешь электрический разряд в пятьдесят тысяч вольт, должно пройти некоторое время, прежде чем у тебя возникнет желание потанцевать.

На полу, в позе раздавленного таракана, трясясь всем телом, лишенный основных моторных функций, я попытался закричать, но изо рта вырывались только хрипы.

Боль пульсировала во всех нервных проводящих путях с такой силой, что мысленным взглядом я видел их так же отчетливо, как автострады на карте.

Я клял незнакомца на все лады, но с губ срывался неразборчивый писк. Точно так же, должно быть, пищала бы рассерженная песчанка[9].

Он наклонился надо мной, и я подумал, что сейчас он начнет меня избивать. Судя по его лицу, он обожал избивать людей. Особенно ногами, обутыми в сапоги с коваными мысками.

Мои руки подпрыгивали, кисти дергались. Я не мог защитить лицо.

Он заговорил, но слова его ничего не значили, ничем не отличались от звука атмосферных помех в радиоприемнике.

Он поднял щетку, и по тому, как он за нее ухватился, я понял, что он будет тыкать тупым концом мне в лицо, пока Человек-Слон в сравнении со мной не станет топ-моделью с обложки глянцевого журнала.

Он высоко поднял это ведьмино оружие. И уже собрался вогнать тупой конец мне в лицо, когда вдруг резко повернулся, посмотрел в направлении парадной двери.

Вероятно, что-то услышал, и эти звуки изменили его намерения, потому что щетку он отложил в сторону. Метнулся в прихожую и, несомненно, покинул дом через дверь черного хода.

Гудение в ушах не позволяло мне услышать те звуки, которые встревожили незнакомца, но я предположил, что прибыл чиф Портер со своими людьми. Я сказал ему, что тело доктора Джессапа лежит в главной спальне на втором этаже, но понимал, что он отдаст приказ обыскать весь дом.

Мне же крайне не хотелось, чтобы меня здесь нашли.

В полицейском участке Пико-Мундо только чиф знает о моих сверхъестественных способностях. И если я первым окажусь на месте преступления, многие копы укрепятся во мнении, что я совсем не тот, за кого себя выдаю.

Конечно, и в этом случае едва ли кто-нибудь из них смог бы прийти к выводу, что мертвые обращаются ко мне с тем, чтобы я восстановил справедливость (если вероятность такого умозаключения и существовала, то очень маленькая), но я предпочитал не рисковать.

Моя жизнь и без того настолько странная и сложная, что я, возможно, остаюсь в здравом уме, лишь придерживаясь минимализма во всем. Я не путешествую. Практически всегда хожу пешком. Не участвую в вечеринках. Не слежу за новостями моды. Не интересуюсь политикой. Не строю планы на будущее. С тех пор как в шестнадцать лет я ушел из дома, работал только поваром блюд быстрого приготовления. Недавно взял отпуск, потому что более не могу выпекать достаточно толстые оладьи или гамбургеры с хрустящей корочкой: слишком много других проблем.

Если бы мир узнал, кто я, что вижу и делаю, назавтра тысячи людей стояли бы у моей двери. Скорбящие. Мучимые совестью. Подозрительные. Полные надежды. Верящие. Настроенные скептически.

Они хотели бы, чтобы я стал медиумом между ними и их ушедшими близкими, настаивали бы на том, чтобы я взялся за расследование каждого нераскрытого убийства. Некоторые бы с радостью поклонялись мне, другие приложили бы все силы для того, чтобы доказать, что я мошенник.

Не знаю, смог бы я отвернуться от скорбящих, от тех, кто не потерял надежду. Если бы я таки научился отворачиваться от них, не уверен, что мне понравилась бы личность, в которую я бы в этом случае непременно превратился.

И однако, если бы я никому не смог отказать, они бы вымотали меня как своей любовью, так и ненавистью. Истерли между жерновами своих потребностей. Превратили бы в пыль.

И поэтому, боясь, что меня найдут в доме доктора Джессапа, я, извиваясь всем телом, елозя руками по полу, на спине пополз к двери кладовой. Боли я уже не чувствовал, но и контроль над телом полностью ко мне еще не вернулся.

Я словно превратился в Джека на кухне великана, ручка двери в кладовую находилась в добрых двадцати футах над моей головой. Ноги и руки по-прежнему не желали меня слушаться, я не знал, как мне добраться до нее, но как-то добрался.

Я мог составить длинный перечень того, что я сделал, сам не знаю как. Но всегда речь шла о самосохранении и выживании.

Очутившись в кладовой, я захлопнул за собой дверь. В замкнутом темном пространстве воздух пропитался резкими химическими запахами, которые я, пожалуй, ощущал впервые.

От запаха обожженного алюминия меня чуть не вырвало. Никогда раньше я не сталкивался с запахом обожженного алюминия, поэтому не мог сказать, как я его узнал, но не сомневался в том, что не ошибся.

Мой череп напоминал лабораторию Франкенштейна, в которой змеились электрические разряды. Гудели перегруженные резисторы.

Скорее всего, мне не следовало полагаться на достоверность рецепторов вкуса и запаха. «Тазер» мог временно вывести их из строя.

Ощутив влагу на подбородке, я предположил, что это кровь. Но, сосредоточившись, понял, что изо рта течет слюна.

Во время обыска кладовая не могла остаться без внимания копов. Я выиграл только минуту-другую, чтобы предупредить чифа Портера.

Никогда раньше предназначение кармана джинсов не казалось мне столь сложным для понимания. Обычно ты что-то туда кладешь, что-то оттуда достаешь.

А тут очень, очень долго я не мог засунуть руку в карман, словно кто-то умудрился его зашить. А когда моя рука все-таки попала в карман, мне никак не удавалось вытащить ее. Когда же я наконец ее вытащил, выяснилось, что забыл ухватиться пальцами за мобильник.

И тот самый момент, когда незнакомые химические запахи начали трансформироваться в более привычные – картофеля и лука, я достал телефон и откинул крышку. Все еще с текущей по подбородку слюной, но раздуваясь от гордости, нажал на кнопку с цифрой 3, чтобы в режиме быстрого набора соединиться с мобильником чифа.

Но, лично занимаясь обыском дома, он мог и не прервать своего занятия, оставив мой звонок без ответа.

– Я полагаю, это ты, – послышался голос Уайата Портера.

– Сэр, да, я здесь.

– Какой-то забавный у тебя голос.

– Мне точно не до смеха. Просто в меня разрядили «тазер».

– Что?

– Плохиш. В меня разрядил «тазер» плохиш.

– Где ты?

– Прячусь в кладовой.

– Это плохо.

– Все лучше, чем объяснять свое присутствие в доме.

Чиф всегда прикрывает меня. Понимает не меньше моего, что широкая общественность ничего не должна знать.

– Зрелище тут жуткое, – продолжил он.

– Да, сэр.

– Жуткое. Доктор Джессап был хорошим человеком. Жди, где сидишь.

– Сэр, Саймон, возможно, сейчас увозит Дэнни из города.

– Я перекрыл оба шоссе.

Пико-Мундо можно покинуть двумя путями… тремя, если считать смерть.

– Сэр, а если кто-то откроет дверь кладовой…

– Прикинься банкой консервов.

Он отключил связь, и я закрыл свой мобильник.

Посидел, стараясь ни о чем не думать, но, как и всегда, этот метод не сработал. На ум пришел Дэнни. Он, возможно, еще не умер, но там, где находился, его ничего хорошего не ждало.

Саймон Мейкпис, возможно, не был бы столь одержим Кэрол, будь она уродиной или даже простушкой. Тогда он не убил бы из-за нее человека, это точно. Двух человек, если считать доктора Джессапа.

До этого момента я сидел в кладовой один. А тут, пусть дверь и не открывалась, мне составили компанию.

Рука легла на плечо, но я этому нисколько не удивился. Я знал, что мой гость – доктор Джессап, который умер, но не мог обрести покой.