Читать книгу Хитничья жила - Дина Серпентинская - Страница 4

Когда в понедельник в час дня синий «Форд» въехал на базу, «Девятка», «Нива» и «Хонда-Цивик» уже стояли в ряд. Начальник приезжал одним из первых, но сегодня припоздал, так как с утра пришлось побегать с Валентиной, устроить ее и на складе получить комплект спецовки. Теперь же, когда «невеста одета и обута», Козлов переключил внимание на карьер.

Он вышел из машины и позвал рабочих:

– Батырбек, Василий!

– Да, дядь Миша! – живо отозвались из кухни.

В дверном проеме показался человек, чья внешность соответствовала имени Батырбек, а за ним другой, Василий.

– Надо разгрузить продукты. Тащите все в кладовку, – распорядился Михаил Андреевич и открыл багажник.

Они взяли по два больших пакета и унесли в балок, где работяги-едоки вовсю звенели ложками и что-то громко обсуждали.

Вслед за Козловым из машины выбрались Сергей Михайлович – смотритель и два геолога: Дмитрий и Валентина.

Смотритель, бодренький пенсионер в очках и клетчатом картузе, был доверенным лицом директора: утром Валя видела, как тот пил кофе в его кабинете и называл его по имени – Антоном. Она не знала, кем они друг другу приходились, но, если один – Сергей, а другой – Валерьевич, понятно, что не сыном и отцом. Сергей следил за тем, как отбирают жилу, а после вызывал машину и лично доставлял все добытые камни в город. Антон доверил эту миссию ему, а не Козлову – и этот факт говорил о многом.

Второй же, Димка Чупин, ехал на заднем сидении рядом с Валей. Из разговора с ним она узнала, что тот окончил горный университет в этом году. Молодой геолог был невысокого росточка, со светлыми волосами и гладким, безусым лицом. Со стороны его могли принять за паренька-подростка, а в алкомаркете – запросить на кассе паспорт, что, по признанию Димки, случалось с ним частенько. Но он уже привык и относился к подобным ситуациям легко: на Валино «молодо выглядишь» ответил встречным комплиментом, мол, спасибо, знаю, и ты тоже сохранилась хорошо.

Когда они приехали на базу, Козлов велел перекусить и топать в карьер. Фронт работ он расписал еще в пути: первые три дня Валя стажируется у Димки, смотрит все породы, какие здесь встречаются, а затем документирует отдельную канаву и с ноября уже уверенно садится за шлихи. Димка в скором времени начинает руководить экскаватором, чтобы заменить начальника зимой. Все четко и понятно, не надо добираться своим ходом фиг пойми куда и мухлевать с замерами на буровой, подумала в дороге Валя.

В домике она переоделась в камуфляжную спецовку, переобулась в новые ботинки из грубой кожи, а следом, вооружившись ложкой и тарелкой, отправилась на разведку в местный ресторан «Ташкент».

Перед балком курили Батырбек с Василием. Завидев Валю, они расступились. За столом сидели Леха-экскаваторщик, какой-то незнакомый мужичок и Алик-джан. Они уже закончили с обедом и собрались сыграть партейку в дурака, но отложили карты в сторону и все как один уставились на нового специалиста.

– Здрасте! – приветливо сказала Валя.

В ответ с ней поздоровались, а незнакомый лысый мужичок спросил:

– А девушка у нас кто?

– Я говорил тебе: геолог, – встрял Леха. – Напомни, звать-то как тебя? Если не путаю, то Валя?

– Валентина, – поправила она с улыбкой, оглядела комнату и спросила со стеснением, выдающим новичка: – А где у вас еда?

Алик сразу подскочил с табуретки и поманил ее к плите, к большой кастрюле с супом, где в два половника наполнил ее миску.

Мужики подвинулись, и Валя села на край стола. Она принялась хлебать простенький суп из рыбных консервов вприкуску с белым хлебом.

– А я Евгений, Жека. Камазист, – представился ей лысый мужичок.

– Приятно. Я здесь уже была, так что знакома с вашими ребятами. Алик, Алексей, а там, если не ошибаюсь, Батырбек с Василием, – назвала она по именам. Рабочие навострили уши, как только речь зашла о них, и заглянули со двора.

– Я, по ходу, ездил за солярой, поэтому мы не пересеклись.

– Наверное, – пожала та плечами.

Со двора послышались шаги, и на пороге показались ее попутчики, переодетые в спецовки. Они пожали руки мужикам, те уступили место им и вышли из балка. Остался только Алик на своей бессменной вахте повара: он разлил остатки супа по тарелкам и нарезал свежий хлеб.

Гордеева доела и подождала товарища по молотку. На полный желудок стало клонить ко сну, глаза ее слипались. Ей было тяжелее, чем остальным, всем тем, кто утром выехал из города: в отличие от них, она встала в четыре утра, в пять села в электричку и в восемь вышла на вокзале в Екатеринбурге. В дороге толком не спала и теперь должна держаться бодрячком до вечера, а там пойти на боковую. Радовало одно: она оформлена и больше ей не нужно добираться пять часов с заездом в главный офис, когда из Вухлы до карьера ехать полчаса. В следующий понедельник, даст бог, нормально выспится и приедет, как и все, к обеду.

Через пятнадцать минут Димка закончил с обедом и повел ее в канаву.

Когда геологи спустились в карьер, там уже вовсю кипела работа. К удивлению Вали, железный «дятел» сменил оперение – а вернее, клюв – и вместо гидромолота орудовал ковшом, выгребая отбитую породу и перемещая ее в кузов КамАЗа для дальнейшей выгрузки в отвал. В тот день, когда начальник проводил экскурсию, работал только экскаватор, а сегодня подключился самосвал, и шум от техники усилился вдвойне.

– О как. Экскаватор ваш два в одном? – заметила Валя.

– Ага, все делает один. Работы на карьере не сказать что много… Так что обходимся и так, – ответил шагавший рядом Димка.

– Кстати! – вдруг вспомнила она. – Я приезжала на прошлой неделе, и ваши вскрывали жилу. Ну и как, что-то нашли?

– А, не, пустышка, дёмиков не оказалось. Одни оливиниты. Жека вывез все в отвалы.

– О как, обидно! Столько трудов, работы…

– Да бывает, – пожал плечами Димка с равнодушным видом. – Зато знаем, что в том месте нечего искать. Увидели, пустышка, и лезть глубже нету смысла. Андреич любит повторять, что в геологии отрицательный результат тоже результат.

– Так-то да, – согласилась Валя. – Если поиски не подтвердились, не нужно вкладываться в более детальную разведку. Это сэкономит время, деньги, силы, которые лучше направить на другие перспективные участки.

– Да, так и есть.

Они шли к дальнему южному борту, вдоль которого тянулась расчистка, углубляясь на полтора метра от поверхности карьера. Летом экскаватор прошелся здесь и выдолбил канавы, которые должны были подсечь основные жилы и проследить их направление.

Выходные выдались дождливыми, и молодой геолог знал, какой сюрприз их может ждать на месте, поэтому спросил у Валентины, не привезла ли та с собой купальник.

И точно, опасения подтвердились: канаву затопило так, что спуститься в нее можно было в сапогах-болотниках. Или же в плавках. Колышек с отметкой: «9 м» плавал в мутной глинистой воде в компании из пожелтевших листьев и засохших веток.

– Вот и приплыли… – сказала Валя при виде этой картины. А про себя понадеялась, что их не станут держать до пяти, а отпустят на базу.

А если нет, то что им делать здесь? Позвать рабочих, чтобы мотопомпой осушили эту лужу? Но те первым делом обслуживали экскаватор, ведь техника не должна простаивать без дела, а геологам не оставалось ничего другого, как ждать. Часы показывали без пятнадцати два, и все отлично понимали, что откачка воды займет немало времени и геолог не успеет много задокументировать до конца рабочего дня, а утром начинай по-новому, поскольку за ночь снова набежит грунтовая вода, получившая подпитку после сильного дождя. Предпринимать сейчас что-то бессмысленно, но все решения принимал начальник.

Гордеева вопросительно посмотрела на коллегу – он же, махнув рукой Козлову, крикнул:

– Андреич! Подойди сюда!

Через минуту Козлов стоял с ними над затопленной канавой и вспоминал известную «картину Репина».

– Реально приплыли… И что теперь делать, Андреич? – спросил Димка с озадаченным лицом.

– Как что, надевать плавки и нырять, – ответил бодрым голосом начальник. – Есть же в Азии ныряльщики за жемчугом? И у нас на Урале будут ныряльщики за демантоидом!

– Так покажи нам мастер-класс, как надо, – не растерялся Димка, озорник. – Ты первый, а мы следом за тобой!

Шутки шутками, но Михаил Андреевич признал тот факт, что откачивать воду сейчас нет смысла, Батырбек с Василием займутся этим с утра. Димке он сказал идти с ним к экскаватору, а Вале, раз ничем не занята, просмотреть документацию канав и другие материалы по месторождению. Спросил, где ей удобнее сесть, и отпустил ее на базу; она взяла у Димки полевой журнал и быстренько ушла.

В домике она засела за документацию. Вчитывалась в описание канав и всматривалась в их зарисовку. Глаза слипались, но она прогоняла сон как могла: в рабочее время спать было никак нельзя. Что о ней подумает начальник, если постучится в дверь и увидит, что геологиня дрыхнет среди бела дня, пока другие вкалывают в карьере? А ничего хорошего: решит, что к ним устроилась лентяйка, и поменяет отношение. Ей не хотелось выставлять себя не в лучшем свете, и, когда стало совсем невмоготу, она заставила себя прибраться в домике и как-то дотерпела до шести, до ужина.

А в восемь наконец легла в кровать. И перед сном произнесла чуть слышно: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте». Она не очень-то и верила в это нехитрое гадание, но каждый раз, ночуя в новом месте, по привычке повторяла заученные слова. Обычно сны ей не запоминались, но, может, в этот раз привидится жених?

Она была б не прочь его увидеть, кто он такой и как хоть выглядит.

* * *

На следующее утро геологи отправились в канаву и подождали, пока Батырбек с Василием заведут мотопомпу и откачают воду. Димка успел отрисовать девять метров в пятницу, а оставшиеся шестнадцать хотел добить сегодня, чтобы завтра взяться за новый интервал. Канав оставалось немного, и ему не терпелось скорее с ними закончить и приступить к стажировке у Козлова. Работа с экскаватором казалась интереснее, и понятно почему: там он ищет жилу и сам решает, где долбить, к нему прислушиваются и начальство, и мужики, а здесь копается, как крот, в холодной, грязной яме, один и не замеченный никем.

В канаве Димка размотал рулетку, замерил заново длину, двадцать пять метров, и поставил колышек с отметкой: «9 м» туда, где ему место – на девятый метр. Вслед за ним спустилась Валя; не успела геологиня сделать и шагу, как по самую щиколотку увязла в грязи. Хорошо хоть, что предусмотрительно надела не ботинки, а резиновые сапоги.

– Дим, а сколько метров в день сдаешь? Какая норма? – спросила она, осмотревшись по сторонам. По мокрым стенкам чуть слышно стекали струйки воды, под ногами шмякала грязевая жижа.

– Нормы нет. Меня никто не подгоняет. Ну а вообще выходит метров десять, – ответил ей коллега и следом пояснил: – Геология здесь сложная, все мято-перемято, породы сильно измененные, иной раз голову сломаешь, как это лучше обозвать. Видишь ту белую хрень? – и Димка ткнул молотком в стенку канавы. – Это зонка минерализации, где по идее сидит наш демантоид, и мы должны все эти прожилки отрисовать и описать. Но это еще полбеды: участок, сильно обводненный из-за грунтовых вод. У карьера глубина двенадцать метров, плюс у канавы метра полтора, так что заливает только так. Пойдут дожди – вообще начнется веселуха. Андреич хочет побыстрее все добить.

Валя понимающе кивнула: да, условия такие, что не позавидуешь. Там, где она работала, канавы копались на поверхности, а не в карьере, и были сухонькими. Летом, в пик жары, когда с геологов сходило семь потов в маршрутах, канавы становились спасительным укрытием, где можно было отсидеться в холодке, но превращались в грязевые ванны осенью, с наступлением дождей.

– А пробы, получается, не отбираешь никакие?

– Нет, только образцы на шлифы31.

– А шлифы куда?

– В отчет. Петрограф32 с нашей кафедры посмотрит и скажет точно, что как называть. Мы-то называем приблизительно – а как еще, когда сплошная измененка?

– Это точно, без ста грамм не разберешь, – согласилась Валя и пошкрябала жилу ногтем – она увидела какой-то интересный минерал и полезла в карман за лупой: – Скажи, а что встречается из рудных?

– Хромит, магнетит. Их здесь завались.

Валя посмотрела в лупу на черную вкрапленность, а затем достала маленький магнит на нитке. Проверила: тот притянулся, значит, магнетит.

Время до обеда пролетело незаметно. Сперва Димка расставил колышки, заготовленные с пятницы, а затем выбрался из канавы и сверху сфотографировал стенку и полотно33, пока опять не затопило. Каждое фото охватывало трехметровый интервал: от девяти до двенадцати метров, от двенадцати до пятнадцати и так далее. Димка показывал, а Валя поправляла палки, если те стояли косо: на фото все должно быть ровно, чисто и красиво. Как-никак пойдет в отчет.

В канаве он достал свой горный компас, замерил элементы залегания пород, в блокноте сделал пометки и набросал примерную зарисовку, чтобы затем перенести все в чистовик. Гордеева стояла рядом и набивала глаз на всю эту елгозинскую «зелень». Она знала, что расхождений в документации не должно быть, и если один геолог относит породу к серпентиниту, то и другой дает такое же название. Иначе будет путаница, а это ни к чему.

Вопросов, как документировать канавы, у нее не возникало. Требования были везде одни и те же: в Приморье и на Колыме Валя занималась тем же, чем ее коллега на Урале. Отличались сами породы, поэтому она внимательно смотрела и запоминала, с чем имеет дело в этот раз.

Без десяти двенадцать «карьерный дятел» перестал скрести по камню и мужики всей толпой поспешили на обед.

– Кстати, как тебе местный магазин? Ты там был? – спросила Валя по дороге.

– А, в смысле, деревенский? Да нормальный, – пожал плечами Димка. – Мы покупаем хлеб на базу, а еще там неплохая выпечка: булки, чебуреки. То, что привезешь из города, до пятницы не долежит, а там все свеженькое. Можем сходить после обеда, если хочешь, тут недалеко.

– Давай, я только за.

Так и договорились.

К их приходу в кухонном балке было не протолкнуться. Вспотевший Алик не отходил от плиты и, не выпуская из рук половник, накладывал в тарелку за тарелкой. Рабочие уселись за столом и за обе щеки уплетали макароны по-флотски. Те, кому не хватило места, шли обедать к себе. Димка предложил поесть и встретиться во дворе полпервого.

В условленное время Валя вышла из своего домика и вместе с Димкой отправилась в деревню. Геологи свернули с базы на проселочную дорогу и, пройдя немного, поравнялись с участком, где копались нелегалы. Вдруг кто-то выкрикнул:

– Димон!

Димка остановился и дружески махнул рукой. Недалеко от дороги, с краю небольшой прогалины, дымил костер, а вокруг него расселись трое мужиков, кто-то на поваленном бревне, а кто-то на пеньке. От костра пахло тушенкой, которую хитники разогревали на огне.

Один из них, с черной щетиной, в бандане, замызганной энцефалитке и таких же грязных сапогах-болотниках, сказал что-то своим и, встав с бревна, широким шагом пошел к геологам. При виде его Димка подался чуть вперед. Хитник приблизился почти вплотную и протянул натруженную руку, а после хлопнул Димку по-братски по плечу.

– Ну че, братиш, здорово! Как ты?

– Здорово! Да в порядке. Идем в магаз. У вас че, перекур?

– Да, курим, время обеда. А это кто с тобой? – чернявый посмотрел за Димкино плечо.

– А-а, Валя, наш геолог, – ответил Димка и обернулся, точно усомнившись, а правильно ли он ее представил. Должно быть, вспомнил, что начальник и мужики с карьера – все звали ее Валентиной.

– А я Тимур, – прищурившись, кивнул ей хитник.

– Приятно познакомиться, – сказала та.

Тимур достал из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и переключил внимание на своего приятеля.

– Димон, смотрел на той неделе бой в Лас-Вегасе? Макгрегор втащил Порье!

– Ага, красиво его уложил! Как кто-то написал в комментах: что будет, если не заплатить сантехнику, – весело заметил Димка.

– Ха, точняк! – подхватил, смеясь, Тимур. – Когда не оставил сантехнику на чай, – и оба живо и с азартом принялись обсуждать прошедший бой.

Гордеева стояла в сторонке и с любопытством разглядывала хитника. Прежде ей не доводилось видеть искателей камней вблизи.

Тимур и сам был как боец: крепкий и плечистый, с накаченными руками. Работа, которой он занимался, с лихвой заменяла тренажеры: попробуйте-ка вырыть шурф34 (не экскаватором, а вручную) и перемыть эту породу – хотите не хотите, а мышцы накачаете. Его загорелое лицо покрывала черная щетина, на вид он был не старше тридцати, но щуплый и безусый Димка казался совсем мальчишкой рядом с ним.

Валя всматривалась в мужественное лицо, в его живую мимику. Тимур это заметил и посмотрел ей пристально в глаза. Тогда Валя полезла в телефон проверить время и напомнила, что им пора идти.

…Пока шли в магазин, спросила Димку по дороге:

– То, чем занимаются эти ребята, ведь нелегально? Такие смелые: копаются у нас под носом, у поворота на карьер. Им что, не прилетит за это?

– А что им прятаться? Дёмик хоть и редкий, но гранат. А гранат не относится к драгоценным камням первого порядка35. Ныкаться надо тем, кто занимается изумрудами, александритами, – пояснил коллега со знанием дела. – Вот там без церемоний, закроют сразу по статье. А здесь на мужиков хоть и поглядывают косо, но по закону не придраться – пока что не придраться. Но вот увидишь: в будущем и с дёмиками все ужесточат…

* * *

В среду завершилась стажировка, и в четверг Валю ждала отдельная канава. Козлов велел рабочим осушить ее и, дождавшись этого, спустился с Валей посмотреть породы.

Они шлепали по грязевой лужице, скопившейся по полотну. Тяжелые бурые брызги оседали на сапогах.

– Ну что, Валентина, освоилась за эти дни?

– Да, вроде.

– Хорошо.

Он сколол пару образцов молотком и рассмотрел их через миниатюрную лупу с десятикратным увеличением, затем передал Вале, чтобы тоже посмотрела. Пройдясь вдоль стенки и изучив, чем она сложена, Андреич дал напутствие геологине.

– Смотри: здесь та же картина, что и на десятой канаве, – подытожил он. – Принципиально нового ничего не вижу. Идут серпентинизированные дуниты, а в них – небольшие прожилки и гнезда с карбонатом и хромитом. Если повезет, то встретишь демантоид. Теперь знаешь, где его искать.

– Хотелось бы. Хоть посмотреть, какой он здесь. На той канаве не попалось ничего… – сказала Валя раздосадованно и вместе с тем с азартом, знакомым каждому геологу. – Встречались жилы, но пустые. Без видимых камней.

– Увидишь, не переживай. В шлихах этого добра полно, – заверил Козлов, а Валя восприняла его слова как мотивацию здесь не засиживаться. – Давай-ка поскорее добьем эту канаву. В идеале за сегодня-завтра. Вполне реально сделать тридцать метров за два дня, что скажешь? А не успеешь до пятницы, за выходные на хрен все затопит, и в понедельник откачивай по-новому. Сама видишь, какие тут условия…

– Я постараюсь, Михаил Андреич.

– Молодец, – одобрительно похлопал по плечу начальник. – Тогда не теряем времени, работаем!

Андреич выбрался из канавы и зашагал к застывшему экскаватору и ждавшим распоряжений мужикам. Леха курил и смачно сплевывал, расточая сочный матерок. Батырбек с Василием переговаривались с ним на том же языке. Жека на КамАЗе с грохотом сгружал породы в дальние отвалы.

Грубая, живая болтовня, сдобренная крепким словцом, добавляла картинке производственный колорит и в то же время воспринималась со стороны комично.

Первое время Андреич пытался просветить работяг и научить их называть породы своими именами. Но Леха упорно продолжал их называть по-своему. И теперь Андреич плюнул и стал изъясняться с ним на понятном ему языке.

– Слышь, Леха! Идешь три метра по зеленой еболе до вон той вешки. А там начнется белая херня – ее не трогай!

– Да понял я, дядь Миша.

В канавах раздались смешки: специалисты покатились с такой классификации.

– Андреич, можно я буду так писать в журнале?! – выкрикнул Димка.

– Тебе – нельзя, – буркнул в ответ начальник.

Ему, по ходу, было не до смеха.

Вскоре Валя настроилась на работу и подумала о том, с чего бы ей начать. Первым делом она измерила длину рулеткой, расставила колышки, подписанные с вечера, и, позвав на помощь Димку (тот работал в канаве по соседству), сфотографировала тридцатиметровый интервал. Коллега поправлял ей колышки, а она показывала сверху, как их выставить ровнее.

Покончив с фотодокументацией, Валя спустилась в канаву и до обеда занималась тем, что разбивала интервал на отдельные подынтервалы. Конечно, если обобщить, то верно ей сказал Андреич: все это были измененные дуниты. Зеленые, с массивной текстурой. Но она старалась находить отличия и отделять одни породы от других. Проследила, что участками дунит сохранял первоначальный облик, и на него накладывалась лишь слабая серпентинизация, а участками был сильно измененный и переходил в серпентинит. Она искала эту условную границу и, признаться, находила не без труда.

В середине канавы ей встретилась зона разлома: темно-зеленый блок был разбит системой трещин и, как паутиной, пронизан тонкими, белесыми прожилками. Стукнув молотком и посмотрев на свежий скол, Валя обнаружила, что оливин в дуните заместился серпентином, и посчитала, что породу корректнее назвать серпентинитом. Прожилки толщиной в полсантиметра и более она поцарапала ножом. Проверила: а не прячется ли в них зеленый глазок? И с досадой обнаружила, что нет, не прячется.

Она вошла в азарт и прокопалась до двенадцати.

– Валь, ты идешь? – окликнул сверху Димка.

– Ага, погодь, сейчас, – ответила она, поправив выпирающий карман.

– Э-э-э, ты че там, дёмики копаешь? И мне отсыпь маленько!

– Ага, Димон, копаю. В карманы не влезают, – произнесла она с усмешкой и показала образец серпентинита: – Целая канава этого добра.

– Этого и у меня навалом. Вот если б дёмики…

– Димон, ты бы потише там! Сермех услышит – прибежит.

– Кто-кто?

– Сергей Михайлович – Сермех. У нас так в школе звали физрука.

– А-а… Не боись, не прибежит, – заверил Димка и сам спустился к ней в канаву: – Он убежал на базу на обед. А так сидит в балке, читает свои книжки: детективчики там разные, про зеков и ментов. Он у нас нечастый гость. А летом… Блин, ты не застала! Он ходил в такой дебилистической панаме – мы угорали все с него!

– Что за панама?

– По типу пляжной, с пальмами. У нас тут производство, все в робах, сапогах – а он как дачник, – насмешливо заметил Димка. – В лесок да под кусток. Шучу – по ягоды и по грибы. Работы у него здесь никакой. В карьер спускается, когда вскрывают жилу. А в остальное время ни о чем не парится – нормально так устроился мужик!

– А кто он? И кем приходится директору?

– А ты не знала? Отец его жены. Вроде как мент на пенсии. Следит за тем, чтобы никто не тырил камни. Еще стучит наверх о том, что происходит на неделе, бухают ли здесь мужики. Его за этим к нам заслали.

– А что, неудивительно. Кто-то ведь должен выполнять эту… хм… работу, – криво усмехнулась Валя.

– Ну так-то да…

Они заметили, что стало непривычно тихо. В карьере не осталось никого. У дальнего отвала мелькнули спины Жеки с Лехой – те ушли последними…

И геологи, взяв с них пример, тоже поспешили на обед.

* * *

Ударная работа не прошла бесследно, и Валя уложилась в срок. Она как знала, задокументировала весь интервал в четверг, ведь утром в пятницу ее ждала «картина Репина»: из-за ночного ливня вода в канаве поднялась на сорок сантиметров и затопила всю нижнюю часть стенки.

«Как тут не согласиться с Лехой? Е-бо-ла», – описала Гордеева одним словом.

Заметив, что Валя не спускается в канаву, Андреич поспешил узнать, в чем дело. Когда же подошел, то все увидел сам. Потоп был следствием дождливой ночи и никого не удивлял.

– Что будем делать, Валентина? – устало вздохнув, спросил Козлов.

Геологиня перевела взгляд с мутной лужи на начальника и с торжественным спокойствием ответила:

– А ничего, Михаил Андреич. Я уже отрисовала. Осталось перенести все в чистовик.

– Серьезно? – приободрился на глазах Андреич и с уважением сказал: – Ну, Валя, молодец! Значит, подстраховалась накануне? Предусмотрела риски? Вот это я понимаю: инженер.

– Я боялась, что опять затопит, и сделала вчера побольше, – объяснила та, смущенно улыбаясь. – Документация будет готова сегодня в конце дня.

– Отлично. Садись, где тебе удобно, – одобрительно кивнул начальник. – Оформляй свой полевой журнал. Ты молодец.

Андреич не обошел вниманием и Димку, поинтересовался, как успехи у него. Молодой специалист не хуже Вали успел отрисовать все тридцать метров и стоял над затопленной канавой, довольно потирая руки.

– Красавцы, – донеслось до Вали. – Что ты, что Валентина. Ну хоть не тратить время на откачку… Всегда бы так!

– Андреич, мы старались! – бодро ответил Димка.

Геологи устроились в балке (в одной комнате – Сермех, в другой – они) и к вечеру перенесли документацию в журналы. Самым сложным оказалось разобрать свою же писанину: сплошные сокращения и аббревиатуры – все в следах от грязных пальцев и засохших капель, набросанную в спешке зарисовку. Канавщикам потребовалось время, чтобы восстановить картину и грамотно все записать.

Их отвлек стук капель по стеклу. За окном рабочие накинули дождевики. Пятница клонилась к завершению, и все поглядывали на часы в ожидании того момента, когда можно запрыгнуть в машины и разъехаться по домам. За главных оставались Алик с Батырбеком – постоянные обитатели Елгозинского участка. Первый сторожил базу, второй – карьер.

Козлов всех распустил полпятого. На то, чтобы дойти до базы, переодеться из спецовок в обычную одежду и рассесться по машинам, хватило пятнадцати минут. Валя закрыла домик и села в синий «Форд» к Андреичу; рядом с начальником сидел Сермех, на заднем сидении пристроился Димон.

Они доехали до станции. Согласно расписанию, электричка «Екатеринбург – Вухла» прибудет через полчаса и простоит здесь три минуты.

Станция находилась на пригорке, в стороне от деревушки. Поблизости не наблюдалось никого. Из-за пасмурного неба и тайги, стоявшей непроглядной стеной, казалось, что уже стемнело, хотя и шел всего-то шестой час. Почти вплотную к рельсам подступали мрачные ряды из сосен-исполинов. У их подножия угрожающе застыли низкие березки – уродливые карлики с извилистым стволом.

– Ну что, дождемся вместе электричку? Тебя посадим и поедем, – предложил Андреич. Сермех и Димка согласились с ним.

Но Вале не хотелось их задерживать. Она прекрасно понимала: им всем не терпится приехать в город и, скорее всего, у каждого на вечер свои планы, а за полчаса, которые они здесь прокукуют с ней, легко преодолеют полпути. И ответила, мол, не волнуйтесь за меня, присяду вон на ту скамейку и почитаю книжку, а там и поезд подойдет. Зимой вот будем думать, как выходить из положения, ну а пока еще светло.

Андреич похвалил ее за смелость и, предупредив, мол, в случае чего звони, уехал.

Гордеева сошла с дороги. В одной руке она держала сумку с ноутбуком, в другой – пакет с вещами, которые везла за выходные постирать.

Дождь перестал, и все вокруг окутала влажная дымка. На платформе не было ни одной живой души. Валя поднялась по бетонным ступенькам и вытерла скамейку рукавом спецовки; присев на краешек, открыла в телефоне приложение для чтения электронных книг.

Она сидела на пригорке, спиной к дороге, лицом к путям, в джинсах и желтой куртке, ярким пятном выделяясь на фоне предсумеречной станции. Ей ничего не оставалось, как погрузиться с головою в чтение. Только бы не всматриваться в зловещие заросли, не рисовать в воображении Бабаек, какие там живут, и не шугаться при каждом подрагивании веток.