Читать книгу Запрещенный ритуал – 3 - Дина Зарубина - Страница 8

– И куда же мы собрались? А поздороваться, поговорить? Уважить людей? А мы так ждали… Где еще двое? Мы вас на подходе срисовали, ну? – меня тряхнули за плечо.

Пришлось обернуться. Толстопузый красномордый пират с серьгой в ухе и красной косынке на голове довольно ухмылялся.

– Лапы убрал! Навстречу мужу побежали.

– А, там и муж на подходе? Ну, ничего, нас тут тридцать человек, поговорим по душам и с мужем, и с тобой. Мужа продадим в Оранне, если не хлюпик, и на тебя найдем желающих! Муж же с нами поделится?

– Кэп, она старая, – вступил недовольный голос.

– Зато наверняка умелая! – захохотал пират.

Куда не кинь, везде клин. Я оттолкнулась и прыгнула в море. Хотела купаться? Не захлебнись!

Вода показалась обжигающе холодной, но через миг вполне терпимой. Повезло сразу не налететь на скалу, не размозжить голову и не поломать ногу.

– Стой, дура! Не обидим! – Кричали с тропинки.

– Ага, аж два раза, – злобно выплюнула я соленую воду и поплыла к порту широкими саженками. Надеюсь, рыбаки тут всех акул давно выловили на суп. Я старалась держаться обрыва, но скалы приходилось огибать, чтоб не прибило волной, я быстро устала. Залезть на скалу? Что стоит пиратам на шлюпке подплыть и подхватить меня, как спелый плод? Небольшие волны впереди сменились вдруг гладкой полосой воды, и мне это ужасно не понравилось. Не такая вода, темнее вроде. А в следующий миг меня подхватило сильное течение и потащило прочь от берега.

Я тут же повернулась на спину и постаралась дышать ровно и размеренно. От паники умирают чаще, чем от воды. Плыть против течения бесполезно, если это тягун, то на глубине он теряет силу и из него можно выплыть, двигаясь параллельно берегу. А если какое-то особо коварное местное течение… то я обязательно встречу каких-нибудь рыбаков. Быстрое течение любят многие рыбы. Оптимизм и спокойствие! Я непременно выживу, потому что иначе просто и быть не может. Я прищурила глаза от солнца и максимально расслабилась. Монотонный плеск навевал сон.

***

– Утопленница? – старый Хорхе прищурился.

– Гнилая, вот и болтается на поверхности, – отозвался его напарник. – Оттолкни веслом, не надо нам тут мертвяков.

– Сам ты мертвяк, – отозвалась вдруг утопленника хриплым голосом.

Хорхе заорал и свалился в воду. Белые тонкие руки уцепились за борт.

– Прочь нечисть, прочь! Сгинь! – затрясся напарник, творя обережные знаки и отползая подальше от пытающейся влезть в лодку нечисти. Взрыв матерщины с воды помог вспомнить о товарище. Лодка закачалась и закрутилась на месте. Нечисть перевалилась через борт и обессиленно упала на дно, в чешую и рыбьи потроха.

– Да помоги же, болван! – крикнул Хорхе.

– Сам прыгнул, сам и залазь, – Дьен потянул руку и ухватил друга за воротник. – Струсил, да?

– Сам ты трус! Выкинем тварь за борт! Подсоби мне!

– Я те выкину! – просипела женщина и открыла глаза. – Попить дайте! Что вылупились?! Баб не видели?

– Вроде не нечисть, – задумался Хорхе и почесал в затылке. – Плавников нет и хвоста.

– Сирена, – авторитетно отозвался Дьен. – Щас заворожит и утопит.

– Да сдались вы мне сто раз, параноики хреновы, – утопленница откашлялась и села. – Воды найдется попить?

– Водка есть, – ответил Хорхе.

– Давай! – обрадовалась сирена. – Самое то после купания!

– Дурак ты, Дьен, видишь, баба это! Нешто нечисть водку будет пить!

Нечисть глотнула водки, крякнула, отерла губы и спросила, далеко ли Милограс. Ее начала бить крупная дрожь и Хорхе поделился брезентовым плащом.

***

Услышала я о настоящем чуде: подводной реке Бишаланга, вытекающей из карстовых пещер возле Милограса и несущейся по глубокому каналу прямо под волнами морского залива. Река пресная, с сильным и быстрым течением. Узнали о ней случайно, на каком-то из кораблей пропали запасы воды, зацвели на жаре. Матросы решили зачерпнуть морской. Вынули черпак, а вода оказалась пресной! Только фляги надо закидывать метра на два в глубину, а лучше три. Это уже позже определили опытным путем.

Поэтому рыба тут водится самая разнообразная, редкая, какой на всем побережье больше не сыскать. Но рыбалка тут опасная из-за ветра, туманов и диких хищных тварей. Нападают на рыбаков зубастые пятифутовые барракуды, впрыгивая в лодки. Хвостоколы норовят ударить ядовитым шипом. Спинороги могут прокусить руку зазевавшегося рыбака. Мясо спинорога ядовито3, поэтому их никто не ловит, разве что по ошибке. Поел свежей рыбки и будешь болеть несколько дней, а то и помрешь. Подкарауливают сомы и змееголовы, прячась в зарослях водорослей. Зато акул тут нет. Не нравится им такая слабосоленая вода. Я прямо облегчение испытала, услышав про это.

Суеверные рыбаки расспросили, что со мной приключилось и прониклись искренним сочувствием. И предложили переночевать в их деревушке, а уж на рассвете направиться в Милограс. Ветер будет попутный, и прилив поможет, там к обеду будем.

Сейчас смысла нет грести. Надо обогреться и поесть. Водку мы распили на троих, и я глотала ее, как воду, без малейшего признака опьянения. Вот ни в одном глазу! Пьяненькие рыбаки торопились меня познакомить с местным фольклором.

Подводная река – это путь в иной мир, его охраняют существа с рыбьими головами, а на дне имеется подводный город, где живут рыболюди и морские гномы, добывающие золото на дне. Там же дворец злобной морской владычицы, которая приказывает заманивать и похищать рыбаков, чтоб об них улучшать демографию, ибо морских дев много, а морских мужиков никто никогда не видал. Кто хорошо старался и угодил морским девам, тот возвращается на сушу, одаренный жемчугом и морским золотом. А кто плохо себя проявил, станет обедом и больше не вернется.

Я подумала, что наоборот, хороших производителей надо себе оставлять, а плохих выгонять, но не стала делиться этой мыслью с рыбаками. Зачем обижать отзывчивых людей?

Мне нагрели воды, чтоб смыть с себя соль и гребень, чтоб вычесать каких-то мелких то ли водорослей, то ли рачков, застрявших в волосах. Выдали просторную ночнушку, и я провалилась в сон, закутавшись в пропахшее рыбой одеяло.

На рассвете меня разбудили. Все тело противно ломило, из носа текло. Все-таки простыла. Как некстати!

Меня напоили горячим чаем и усадили в лодку. Я с большим недоверием смотрела на плотный молочный туман, лежащий на воде толстым одеялом. Как в таком ориентироваться? Хорхе зажег фонарь, но от него было мало проку, в трех шагах он превращался в размытое пятно.

– Не волнуйся, мы тут море знаем, как свой член, – порадовал меня Дьен, опуская руку в воду.

В тумане мы плыли довольно долго и это были крайне неприятные часы. Какие-то странные шорохи, стуки, отдаленные отголоски разговоров. Не удивительно, что тут существует столько легенд! Со страха чего только не придумаешь.

Солнце вскарабкалось повыше и начало припекать, туман рассеялся, стало значительно веселее. Проворные рыбешки выпрыгивали, резвясь, перелетали через лодку, разбрызгивая дождем воду.

– Уже близко, – обрадовал меня Дьен.

– О семье переживаю, они же с ума сходят, – тихо ответила я.

– Зато скоро с ума сойдут от радости! – ободрил Хорхе. – Тот скалистый мыс видишь? До него пара часов, а за ним уже бухта Грас.

– Что у них, гулянье, что ли? – поразился Дьен обилию лодок. – Не протолкнуться!

– Это, наверное, меня ищут, – оживилась я и встала в лодке, чтоб лучше видеть. Все-таки не каждый день весь город выходит в море на твои поиски. Яхты, лодки, шлюпы и шлюпки, промысловые, вспомогательные, военные и торговые суда рыскали по всему заливу. У меня даже глаза защипало.

Рыбаки налегли на весла.

Я уже видела маяк, шпиль ратуши и различала отдельные здания.

– Ох, и веселье сейчас начнется! – Хорхе любовно погладил жестяную дудку и издал сигнал.

Сиплый противный звук перекрыл крики чаек.

– Я вам свисток подарю, – пообещала, вытирая слезы радости.

– Щас залюбят, как бы лодку не потопили, – озабоченно пробормотал Дьен.

А вся армада ка-ак двинулась в нашу сторону! Люди кричали, подпрыгивали и махали флажками. Я опустилась на скамью (банку, по-морскому) и заплакала. Все силы из меня будто разом вышли.

– Чувствую себя королем на параде! – Хорхе смеялся и махал рукой подплывающим спасателям.

На маяке вывесили длинный флаг. Наверное, и световые сигналы подавали, я же в них не разбираюсь. Бухнул колокол на канцелярии начальника порта.

– Нашли! Нашлась, живая! – крики неслись по набережной.

– Марин, а ты кто? – вдруг спросил Хорхе. – Часом, не королева? Они же сейчас причал обрушат в воду!

– Княгиня, – всхлипнула я.

Дьен восхищенно издал затейливый боцманский загиб.

– Ты мне это потом повторишь, запишу, – попросила я.

– Да мне ж никто не поверит, что я с княгиней водку пил! – хлопнул картузом о борт Хорхе.

Нашу лодку взяли на буксир, от гвалта уши закладывало.

Бахнуло так, что я чуть в воду не свалилась, а военный корвет окутался дымками выстреливших пушек.

Мне что-то кричали, но я не понимала ни слова, выискивая знакомые фигурки среди встречающих.

– Мама! – Прорезался крик. На плече совершенно белого Морвана сидела Люси. Криса поднял на руки какой-то здоровяк.

Одна, две, три ступеньки… дальше мне идти не дали, подхватили на руки и понесли в родственные объятия.

Хорхе и Дьена хлопали по плечам, жали руки, и без труда завлекли в ближайшую таверну, куда сразу же набилась прорва любопытных.

***

– Что за шум в порту? – недовольно осведомился градоначальник, поднимая глаза от бумаг.

– Вчера к Столбам пират причалил, Кровавый Корсар, Эмилио Сумтот, – пояснил секретарь.

– Знаю, – нетерпеливо сказал начальник. – Веревка по нему давно плачет.

– Уже нет, – с гордостью сообщил подчиненный. – Повесили голубчика!

– Да ну?

– Изволите ли видеть, вчера княгиня Токка пошла с детьми на мыс…

– Делать дуре нечего, – буркнул мэр. – Всех убили? Есть, что хоронить?

– Дети удрали, а княгиня в воду прыгнула. Великая Бишаланга унесла ее в море, она же не знала, что там опасные воды. Дети подняли тревогу, два корвета бросились к мысу, заблокировали корсара, а фрегат «Русалка» расстрелял пирата в упор. Всех повесили.

– Отлично, – расцвел градоначальник. – Пиши приказ. Командам награды, капитану «Русалки» премию, семье княгини соболезнования. Пожалостливей там напиши про скорбь утраты и все такое.

– Не нужно, княгиня выжила. Рыбаки подобрали. – Секретарь собрал бумаги и выпрямился, ожидая указаний.

– Вот везучая кукла! – Выругался мэр. – Ну, раз княгиня, придется бал дать в ее честь.

– Она не желает светскую жизнь вести. Пока ни одного приглашения не приняла, только к баронессе Руббен в оранжерею ходила.

– Придется ехать к ней, – вздохнул мэр. – А она точно княгиня? Не самозванка?

– Точно, – кивнул секретарь. – Князь Токка в Курепсе, а она с ним в конфронтации. Болтают о разводе, но какая дура от титула откажется? Уехала к нам, сняла дом. Гильдия артефакторов на нее жалобы пишет. Биржу разнесла. Вроде народной героини стала, толпа радуется ее спасению.

– Черти ее принесли, – проворчал градоначальник.