Читать книгу Люди с красными глазами. Роман - Джабраил Мусаевич Алиев - Страница 6

Меджид подъехал к дому на подводе груженой дровами. Быстро расседлал лошадь и позвал жену.

– Эй, Барият ты, где выходи.

Во двор вышла женщина примерно сорока пяти лет в сером длинном платке.

– Что случилось?

– Ничего, дрова привез, надо выгружать позови Ахмеда.

Жена всплеснула руками:

– Сын ушел на речку.

– Ах, он такой-сякой. Ведь просил его ждать дома…

– Он и был, – стала защищать сына Барият. Да к нему друзья пришли, и он пошел с ними купаться.

– Да как, же так можно!? – вскричал расстроенный Меджид. Я специально просил его ждать дома, чтобы он готов был помочь разгрузить дрова.

– А зачем ты привез летом дрова? – искренне поинтересовалась супруга.

– Потому что именно летом надо готовиться к зиме. Вам женщинам этого никогда не понять.

Барият вздохнула:

– Я сама помогу выгрузить.

Муж и жена неторопливо стали выгружать. Однако через некоторое время прибежал и сын.

– Извини отец. Не думал, что ты так скоро приедешь.

– Приехал потому что есть новости. Помогай, выгрузим быстрее.

Когда разгрузили дрова, жена попросила сына:

– Разведи костер во дворе, сварим калмыцкий чай.

– Хорошо, – кивнул сын.

– А ты – обратилась она к мужу – расскажи, что за новости услышал в городе?

Меджид сделал серьезное выражение лица и, присаживаясь, на длинную, сколоченную из старых бревен скамью сказал:

– Я встретил Гапиза, он возвращался из города, так вот он сказал, что начинается большое дело…

– Какое? – нетерпеливо перебила жена.

Меджид с укоризной посмотрел на нее.

– Не торопи меня.

Чуть помолчал, недовольно еще раз взглянул на жену, и продолжил.

– Будут значит строить канал и всех кто может, призывают принять в этом участие. Листовки, везде говорят, расклеивают. Я вот думаю тоже поехать. Ведь сами страдаем без воды. А главное одним из руководителей, оказывается, является мой дальний родственник Шуртаев.

– Это не сын Зураба? – заваривая калмыцкий чай, спросила Барият

– Нет, ты, что, не помнишь. Это тот, который воевал против бичераховцев. Я говорю про Аликбера. Он же ведь был командиром. Одним словом большой человек.

– А жить ты, где будешь отец? – задал вопрос Ахмед, пытаясь поддерживать огонь под старой закопченной кастрюлей.

– Говорят, будут землянки строить.

– Правильно отец, если надо, то и в землянках будем жить, – радостно объявил сын. Я тоже поеду на стройку.

В это время во двор заглянул сам Гапиз. Человек он был грамотный. Когда – то учился в реальном училище в Темир – хан – Шуре. Но никогда об этом не распространялся. Потом воевал против белых. Состоял также в партии большевиков.

Он поздоровался и степенно присел на скамью. Скрутив из старой газетной бумаги самокрутку, слегка поучительно стал говорить, повернув голову в сторону юноши.

– Правильно Ахмед, что хочешь ехать на стройку. Но пока думаю, поедем мы с твоим отцом. Узнаем что там и как. А ты, наверное, должен остаться дома. Кому то ведь надо за хозяйством присмотреть. Твой старший брат живет ведь сейчас в Баку. Матери твоей одной трудно будет. А мы все-таки взрослые мужчины и сидеть дома, когда другие будут строить канал как-то нехорошо.

– Дядя Гапиз а какие новости еще в городе? – спросил Ахмед, разгоняя куском фанеры дым, разъедавший глаза.

Новости такие, что собираются очень большой дом строить, где будут фильмы разные показывать.

– Для рабочих?

– Для всех.

– А канал какой будет? Тоже большой? – продолжал спрашивать с интересом Ахмед.

– Конечно. Чтобы и летом и зимой вода там была. Только надо всем дружно работать. Иначе долго будем возиться.

Тем временем Барият накрыла на стол, который до этого вынесли из веранды. На столе появились черный хлеб, сыр, мед и сметана.

– Кушать садитесь, – громким голосом, пригласила она, разливая калмыцкий чай по пиалам.

Потом торжественным взглядом окинула столик, и осталась очень довольной собой как хозяйкой.

К этому времени заглянули во двор к Меджиду еще несколько соседей. Один из них по имени Кадыр сказал, обращаясь к Гапизу:

– Мы были у тебя, сказали, что ты здесь.

Гапиз кивнул, неторопливо поставил чашку с чаем на стол, и уверенным голосом сказал:

– Вот собираемся на стройку. Об этом и разговариваем.

– И мы о том же хотим поговорить, – подчеркнул Кадыр. А то слухов много, а точно понять не можем что к чему.

– Говорят, по селам ездят глашатаи, и объявляют конкретно о начале стройки, – высказал свое мнение другой гость по имени Батырхан.

– О том же говорили и в Петровске, – подтвердил данную мысль Гапиз.

Вдруг в это время к дому Меджида прибежал молодой человек в белой поношенной косоворотке, на которой были отчетливо видны свежие небольшие бурые пятна похожие на кровь. Весь запыхавшийся, он, прерывисто дыша, стал говорить что-то не совсем внятное.

Меджид громко спросил:

– Что случилось Закир?

Наконец мужчина слегка отдышался:

– Там Азим пьяный взял ружье и грозится убить жену. Я пытался остановить его, но он ударил меня прикладом по голове. Вот смотрите.

И Закир низко пригнув шею, показал сгустки запекшейся крови на голове, которые хорошо были видны сквозь светлые короткие волосы.

Мужчины встали со своих мест.

– А что произошло? – спросил снова уже Гапиз.

– Ничего? – в ответ крикнул Закир. Он ведь когда пьяный всегда такой. Я один не справлюсь, помогите…

Меджид вскочил на коня. Остальные мужчины побежали следом. За ними, несмотря на уговоры матери никуда не уходить заторопился и Ахмед.

* * *

Азим с коротким обрезом, наставленным на молодую перепуганную насмерть женщину орал во все горло.

– Проси прощенья несчастная!

– За что? – едва слышно лепетала жена.

Женщина была настолько напугана, что у нее сильно дрожали не только руки, но и плечи и колени.

– За то, что не уважаешь мужа. Зачем хотела уйти от меня? А? Спрашиваю же тебя?

Жена молчала.

– Для чего хотела уйти! – диким голосом кричал ошалевший от алкоголя Азим.

Чуть поодаль у покосившейся двери, что вела в длинную прихожую, стояли маленькие дети: мальчик и девочка и ревели от страха очень громко, размазывая слезы по пухлым белым щечкам.

Меджид едва поспев на лошади, тут же быстро спрыгнул на землю, и бросился на Азима. Не ожидавший такого ошеломляющего нападения пьяный мужчина немного растерялся. И видимо, поэтому не успел сделать против Меджида абсолютно никакого движения.

Меджид схватился за обрез и сильно дернул на себя. Оба споткнулись и упали. Трезвый Меджид оказался сильнее. Он удерживал пьяного Азима, пока не подоспели остальные.

Гапиз взял протянутое ему Меджидом ружье, покачал головой и хрипло прорычал:

– Клянусь Азим ты ненормальный. Разве можно так пугать жену и детей. Ты ведь был отличный красноармеец. Воевал храбро.

Азим, которого мужчины уже успели связать брючным ремнем, угрюмо оправдывался:

– Хотела уйти от меня. Дура она что ли? Куда хотела уйти…

– Нет, это ты дурак, – зло бросил Гапиз. Я бы тебя лично застрелил из этого обреза. Зачем пьешь много бузы? Ведь не подходит тебе. А если твоя жена в милицию заявит? Тебя же посадят. И дадут не меньше десяти лет. Вот сейчас же дай слово, что больше не будешь пить.

– Даю слово мужчины, – сквозь зубы не совсем уверенно пообещал Азим.

На минуту все замолчали. И неуютная, гнетущая тишина мрачно воцарилась вокруг.

– Однако оставлять его здесь надолго нельзя, – после невеселого молчания строго заметил Меджид. Мало ли что. Вдруг опять напьется.

– Это верно, но как быть, – спросил Гапиз.

– Поедет с нами на стройку, – вдруг твердо заявил Меджид. Ружье мы конфискуем. А жене его и детям я буду привозить продукты и одежду.

– Какая еще стройка? – воскликнул Азим, тщетно, пытаясь

освободится от стягивающего руки крепкого брезентового ремня.

– Там ты не сможешь пить, – нравоучительно заявил Гапиз. Если ты позволишь себе еще раз подобную выходку, то лично сам отведу тебя в милицию и буду свидетельствовать против тебя. Не позволим позорить наше село. Ты это понимаешь?

– Понимаю, – угрюмо буркнул Азим.

И неожиданно повернув голову к жене, стал просить прощения.

– Прости больше не повториться. Прости меня моя Гузель…

Но жена, обняв детей, сидела на земле как каменная и не обращала никакого внимания на мужа.

Гапиз удрученно качал головой. Было заметно, что он сильно расстроен неблаговидным поступком Азима.

Он сказал, обращаясь к Меджиду:

– Мы говорили, что поедем на стройку через неделю. Теперь я думаю надо сократить этот срок. Поедем через три дня. Нельзя его оставлять надолго без работы, вдруг опять что-то натворит. Как вы согласны, – повернулся он к другим мужчинам.

Они одобрительно закивали.

– Это хорошо, что он будет работать, – тихо сказала жена. Там может, не будет пить. А то устала я уже от его пьяных выходок. Поэтому и хотела уйти. Пусть сегодня спит в сарае. Я не хочу видеть его дома.

– Я же человек, а не скотина, – вскинув голову, возмущенным голосом заявил Азим. И ты женщина не имеешь права мне указывать, где я должен спать. Не забывайся и знай кто ты такая…

– Все хватит, – вдруг крикнул грубо Гапиз.

Он подошел к Азиму и, распутывая брезентовый ремень на его руках, не терпящим возражения, голосом объявил:

– Пойдешь ко мне. Поживешь у меня. Твоя жена много натерпелась…

Меджид вскочил на лошадь и сказал:

– Значит, все обсудили. Через три дня поедем на стройку. А сын мой Ахмед потом каждого коня отдельно приведет домой.

* * *

Все три дня Азим вел себя спокойно.

Он ходил навестить жену и детей вместе с Гапизом и снова просил прощения у нее. Гузель молчала, но потом все-таки сдержанно сказала:

– Посмотрим. Ты езжай пока на стройку. А там будет видно.

Азим закивал головой.

– Хорошо. Пусть так и будет.

Обратно по дороге Гапиз заметил Азиму.

– Скажи спасибо жене, что прощает тебя.

Тот хмуро молчал.

– И брось эти всякие штучки пьяные. На стройке ты должен быть примером для других. Ты ведь хорошо воевал. И даже часами был награжден. Так или нет?

Азим гордо объявил.

– Сам Кара Караев вручал…

– Вот и держись этого достойного положения.

– Все понял. Буду держаться.

– А откуда у тебя обрез?

– Так еще с фронта, – искренне пояснил Азим.

Гапиз внимательно взглянул на него, как – будто по-новому изучая, и строго сказал.

– Все-таки мы ружье тебе не вернем. Пойми нас правильно.

– Понимаю.

* * *

Тронулись в дорогу около десяти часов утра. Ушло также время на подготовку лошадей.

Их было восемь человек. Это были Меджид, Гапиз, Азим, Батырхан, Кадыр, Салават, Закир и Ахмед. Все верхом на лошадях.

Решили добираться до Петровска и там встретиться с Аликбером.

Несмотря на ранний час было уже жарко. Спасало то, что каждый взял с собой в кожаном мешочке достаточно воды. Такие выделенные из овечьих шкур мешочки были тогда почти у каждого горца отправляющегося в дальнюю дорогу.

Выжженная солнцем трава была наполовину желтой. Горячий воздух, словно огнем обжигал лица. Впрочем, там, где попадались, мелкие канавки с мутной водой трава была еще более-менее зеленой. И в таких местах сбившись в кучу, собирались коровы и овцы. И было непонятно где их хозяева. И есть вообще пастух у этих животных или нет.

– До города километров сорок, – сказал Гапиз. Это не так уж далеко. У каждой следующей канавы будем поить лошадей.

– А где остановимся в городе, – спросил Азим, стирая время от времени рукавом рубахи обильно стекающий по щекам пот.

– Остановимся в гостинице, – ответил Гапиз. Денег немного у нас есть. Так что беспокоиться не приходиться. А потом Аликбер объяснит, что делать дальше. Я его тоже хорошо знаю, когда- то воевали в одном отряде. Он душевный человек.