Читать книгу Люди с красными глазами. Роман - Джабраил Мусаевич Алиев - Страница 7
Часть 1
Глава шестая
ОглавлениеКогда Коркмасов и некоторые другие члены ревкома вернулись после встречи с Лениным из Москвы в Петровск, то решили созвать всех знакомых активистов на важное совещание.
Но сразу провести его не удалось. Вышло, так что мероприятие это смогли провести только в мае месяце 1921 года.
Собрались в железнодорожном клубе, что недалеко от вокзала.
Нужно было срочно обсудить подготовку к строительству канала.
Коркмасов твердыми, ровными шагами вышел на середину небольшого зала. Он поправил ворот сатиновой рубашки и мягким голосом обратился к присутствующим.
– Товарищи перед нами стоит большая задача. Нужно построить канал протяженностью почти 100 километров. Сразу скажу, что это нелегко. Но выполнить работу надо. Это нужно нам всем. Поэтому сейчас необходимо сделать серьезную подготовку. Товарищ Ленин обещал Дагестану мануфактуру, муку, стройматериалы, в том числе лопаты и кирки, а также семена для зерновых. Доставят также в Дагестан и три вагона бязи. Эта существенная помощь. Уже совсем скоро первые составы должны прибыть к нам. Но и мы со своей стороны обязаны приложить максимум усилий чтобы доказать себе и всему миру что большевики умеют работать. И что четко знают свои цели.
В зале одобрительно загудели. Коркмасов продолжил:
– Сейчас необходимо организовать новую группу глашатаев которые должны будут на лошадях ездить по селам и аулам и призывать народ выходить на большой субботник. С каждого двора по одному, а кто может и по два человека нужно выделить. Думаю, в августе уже начнем проводить работы.
– Успеем ли созвать и убедить народ? – спросил с некоторым сомнением Панкрат Федосеев.
– Обязаны успеть, – жестко заметил Коркмасов и обратился к Аликберу.
– Ты Шуртаев как раз и организуй это дело со своими ребятами.
Аликбер встал.
– Конечно. Я уже подобрал хорошую команду. Все они верные товарищи…
И тут кто-то с места громко пояснил:
– А ведь есть случаи нападения на глашатаев. Одного даже убили…
Джалалутдин Асельдерович прошелся от большого широкого окна к двери, а потом обратно и сказал:
– Я дам распоряжение о выдаче оружия. Но это товарищ Шуртаев под твою ответственность. Обо всех случаях докладывать лично мне.
Аликбер кивнул.
– Понятно.
Коркмасов добавил:
– Если не хватает людей, то попросите выделить вам несколько сотрудников ЧК. У нас с ними существует договоренность.
Наступила пауза. В звенящей тишине было слышно жужжание мухи, которая быстро перелетала от одного окна к другому.
На какое-то время она стихла, но потом вновь раздалось ее яростное жужжание. Кто-то осторожно привстал, и попытался выгнать муху в открытую форточку, но, увы, тщетно.
– Надеюсь, все уяснили свои обязанности, – оборвав тишину, раздался ровный, четкий голос Коркмасова.
– Да, конечно, – воскликнули присутствующие.
– В таком случае товарищи приступим к своим обязанностям.
* * *
Аликбер вызвал к себе Сайгида Пашаева и поставил перед ним важную задачу: провести агитацию в Шамхале, Костеке и Муцалауле.
– Возьми с собой еще людей. Мало ли что.
– А оружие дадите?
– Конечно. Выдам один маузер и две винтовки.
– Это хорошо.
Аликбер предупредил:
– К людям относитесь с уважением. Не забывайте и о том, что есть еще, и те, кто не доверяет советской власти. С таковыми надо осторожно разговаривать, чтобы знали, что мы зла на них не держим. Но есть и враги, которые открыто, выступают против нас. Вот с ними необходимо быть жесткими. С ними разговор особый. К тому же самому призывают товарищи из ревкома.
– Спасибо за доверие.
– А как же. Мы должны доверять друг другу. Иначе никакой работы у нас не выйдет.
* * *
Сайгид взял с собой еще двух бывших красных партизан: Аслан Тамадаева и Заур Магомедова.
Сначала было хотели разделиться и в указанные населенные пункты добираться по отдельности. Но потом передумали и решили держаться вместе.
– Так будет надежнее, – заверил Пашаев.
Когда прибыли в Шамхал народ сам собрался на главной улице, где был большой колодец. Обычно на этом месте и проводились разного рода собрания и митинги.
Здесь уже были наслышаны о том, что скоро начнется большой субботник по строительству канала. И не надо было что-то много объяснять. Люди сами стали задавать вопросы.
– Когда на работу?
– Будут ли выдавать хлеб?
– Сколько человек надо?
Пашаев и его соратники, держа лошадей под уздцы, отвечали подробно на все вопросы. А чего не знали, обещали узнать.
– Как же так что вы не знаете, сколько аршин бязи будут выдавать на человека, – спросил местный житель в старых холщовых брюках и в синей сшитой из грубой ткани рубашке.
Пашаев ответил:
– Сколько аршин будут выдавать, действительно не знаю. Но скажу, что без внимания не оставят никого. И бязь по возможности выдадут и хлеба тоже. А о том, что будет строиться канал, знает сам товарищ Ленин.
Раздался одобрительный гул. Пашаев напомнил:
– С каждого двора по одному человеку надо. А кто если может, то и по два человека. Поймите, ведь для себя будем работать, а не на капиталиста как раньше.
Шамхальцы вновь начали осыпать глашатаев вопросами.
– А городские? Они будут работать?
– Конечно.
– И женщины тоже?
– Да и женщины. В городе с фабрик и заводов люди пойдут на строительство. Активно будут помогать нам и комсомольцы. Многие из них желают выйти на работу уже сегодня. Об этом говорил и товарищ Коркмасов.
* * *
В Костеке тоже народ одобрительно отозвался на призыв выйти на работу. Здесь несколько человек поинтересовались, будут ли выдавать хоть какую – нибудь обувь. Один из них вышел вперед и, указывая на свои ноги в старых чарыках сказал:
– Ботинок нет. А в сапогах сейчас жарко.
– Это понятно, – кивнул агитатор Тамадаев. Об этом разузнаем. Но если не будет иной обуви, то можно пока и в сапогах.
А вот когда прибыли в Муцалаул, то здесь встретили глашатаев довольно сдержанно.
Люди не очень охотно выходили из домов. Наконец когда многие собрались, кто-то недовольно крикнул:
– Нам сказали, что лучше не ходить не на какие субботники. Что власть обманет нас…
Сайгид почувствовал, как волна негодования буквально закипает у него в душе. Голос его задрожал:
– Не верьте тем, кто распространяет такие подлые слухи. Это делают враги новой власти. Они не хотят, чтобы народу жилось хорошо. Надеются вернуть старый режим. Но этому не бывать, – почти ожесточенно крикнул Пашаев, и погрозил куда-то в пространство кулаком. Время эксплуататоров закончилось, Теперь будем только на себя работать…
Тут один из присутствующих протянул Тамадаеву маленький листок грубой желтой бумаги.
– Вот что я нашел у себя во дворе.
Тамадаев пробежался глазами и тронул за рукав гимнастерки Сайгида.
– Посмотри что пишут.
Пашаев прочитал записку, где слегка кривыми буквами было написано простым карандашом, о том, чтобы люди не выходили на субботник. Что новая власть якобы будет наживаться на простых жителях.
Сайгид передал листок, третьему агитатору Зауру Магомедову и глубоко вдохнув в легкие побольше воздуха громко воскликнул:
– Вот оно еще одно доказательство того что враги пытаются помешать нам строить новую жизнь. Товарищи о подобных вещах необходимо сообщать немедленно в местное отделение милиции.
– А у нас и милиции нет, – со смехом заявили из толпы.
– Как это? – удивился Пашаев.
Мужчина что был в холщовых брюках, сказал:
– Милиционер вроде как есть. Но он больше своим хозяйством занимается. Времени у него нет на нас.
Тут расталкивая людей, показался пожилой горец в летней слегка потрепанной черкеске. Обращаясь на аварском языке к Сайгиду, заявил.
– Я немало прожил на этом свете. Вот вы установили свою власть, но только не укрепляете ее. Ну, какой из Гурама милиционер? Он и не воевал толком. Да и боится он здешних беков. Он ведь один. У него нет поддержки. Шаткая еще ваша власть. Вот и не понятно есть она вообще или нет. А безвластие порождает хаос. Вы силу свою покажите. Тогда и будут уважать.
Пашаев, который владел несколькими дагестанскими языками, тоже ответил на аварском.
– Ничего отец все сделаем. Сегодня же доложу в ревком о том, что здесь происходит.
Пожилой горец усмехнулся.
– Поторопись. Не слышал разве о том, что месяц назад у нас здесь убили совсем молодого комсомольца. Вот так и будут убивать, ваших активистов пока порядок не наведете.
Люди угрюмо молчали. Сайгид тоже молчал. Но потом зло процедил:
– Всех не убьют. Им нас не сломать. Я более чем уверен в этом. А вас народ прошу поддержать совет по труду и обороне, который возглавляет сам товарищ Самурский и выйти на строительство канала. Вот увидите: жизнь станет лучше.
Был еще один пожилой человек, одетый в широкие галифе, и до невозможности выцветшую рубашку.
Он стоял и в упор, глядел на агитаторов, буравя их острым ядовитым взглядом, но почему- то все время молчал.
Сайгид ждал, что старик вот-вот заговорит. Но, увы. Несмотря на теплую погоду, был он в мохнатой папахе, которая частично закрывала ему глаза.
– Вы что-то хотите спросить? – наконец осведомился у него Пашаев.
– Да нет, не хочу, – спокойно и тихо ответил старик. – Я простой мельник. Смотрю на вас и пытаюсь понять, что же из себя, представляет эта ваша советская власть. Мне это как-то интересно. Но пока вот ничего не пойму. Комсомолию вы развели, а вот еды людям не хватает. У меня на мельнице работы уже почти нет.
– Ничего потерпите, скоро все будет, – попытался, обнадежит мельника Пашаев.
Старик только пожал плечами и с угрюмым выражением на лице зашагал вдруг уверенным шагом прочь от всех.
* * *
В Муцалауле провели целый день. Пытались доходчиво объяснить народу, что из себя все – таки представляет советская власть.
Здесь и заночевали в бывшей конюшне.
Утором, когда тронулись обратно в дорогу, Тамадаев с грустью произнес:
– Нелегко разговаривать с народом на местах.
Пашаев согласился.
– Да. И в этом есть и наша вина. Надо доложить в ревком, чтобы более решительно внедряли новые революционные устои в сознание народа.
– И штат милиционеров надо усилить, – добавил Заур Магомедов.
Пашаев не успел ответить, так как в этот момент вдруг раздались несколько выстрелов.
Дзинь – дзинь: просвистели пули совсем рядом. И тут же в ближайшей чаще колыхнулись ветви кустарников. Не успел Сайгид вскинуть свой маузер, как Заур Магомедов выпустил всю обойму из винтовки вслед исчезнувшему незнакомцу. Однако было непонятно, попал он в цель или нет, потому что из чащи не раздалось не крика ни стона. А сам Магомедов только потом заметил кровь на рукаве своей рубашки.
– Что задело? – спросил Тамадаев.
Магомедов молча, кивнул и, разорвав нижнюю часть рубашки, затянул ею рану.
Пашаев приказал:
– А ну за мной может, догоним.
Но все было тщетно. Враг успел скрыться в зарослях густой трудно – проходимой чащи.
Когда прибыли в город, то уже наступили глубокие сумерки.
Сайгид все как есть доложил Аликберу.
Шуртаев вздохнул:
– В группу глашатаев Ибрагимова тоже стреляли. К счастью не попали. Наверное, издалека, стреляли.
Оба замолчали и закурили.
Аликбер был сосредоточен. И вот он снова стал говорить. Слова произносились тяжело. Но он понимал, что говорить и объяснять надо. Без этого нельзя.
– Сейчас нам всем трудно. Никто и не говорил, что будет легко. Теперь тоже идет война. Но несколько иная. Я ее называю так: война из-за угла. Не знаешь, когда в тебя начнут стрелять. Вот так и идет становление нашей новой жизни. И сколько эта новая война продлиться, мы не знаем.
Сайгид докурил папиросу и сильно втоптал окурок в землю. Удивленно спросил:
– Все это понятно. Но как такое случилось, что в Муцалауле всего один милиционер. Ведь там еще есть недобитые подонки.
– Знаю, – тихо выдавил Аликбер словно не хотел чтобы его кто-то услышал.
Он снял фуражку и провел по вспотевшему лбу носовым платком:
– Коркмасов сказал, что ревком усилит отделение милиции новыми работниками. И будет так не только в Муцалауле. Но пока это пополнение проходит обучение в Темир – хан – Шуре. Обещали в скором времени перевести школу милиции сюда в Петровск.
– А нашли убийц комсомольца?
– Вот этого я не знаю, – признался Аликбер. Надо будет все разузнать.