Читать книгу Тайна за семью печатями - Джеффри Арчер - Страница 12

Приходская церковь Святого Андрея была полна. Когда-то Элизабет Харви венчалась здесь, а трое ее детей приняли крещение и первое причастие; теперь церковь наполняли ее родственники, друзья и почитатели. Это не удивило Джайлза, зато обрадовало.

Дань уважения преподобного мистера Дональдсона напомнила всем и каждому, как много Элизабет Баррингтон сделала для местного сообщества. Несомненно, сказал он, без ее щедрости восстановление церковного шпиля было невозможно. Далее он рассказал собравшимся, как много людей далеко за пределами этих стен получили пользу от ее мудрости и проницательности в ту пору, когда она была покровителем сельской больницы, и о роли, которую Элизабет играла, оставаясь главой своей семьи после смерти лорда Харви. Джайлз с облегчением отметил – как, без со мнения, и большинство присутствующих, – что викарий не упомянул его отца.

Его преподобие Дональдсон закончил свой панегирик словами:

– Безвременная кончина настигла Элизабет в возрасте пятидесяти одного года, но не нам подвергать сомнению волю Всевышнего.

После того как преподобный вернулся на свою скамью, Джайлз и Себастьян каждый прочитали отрывок из Священного Писания «Добрый самаритянин» и Нагорную проповедь, а Эмма и Грэйс продекламировали стихи любимых маминых поэтов. Эмма выбрала Шелли:

Грэйс же прочитала из Китса:

В то время как все тянулись из церкви, несколько человек поинтересовались, кто эта привлекательная женщина, идущая под руку с Джайлзом. Гарри же то и дело возвращался мыслями к предостережению Элизабет, словно что-то подсказывало ему: оное предчувствие вот-вот сбудется. Одетая в траур Вирджиния стояла по правую руку Джайлза, когда гроб Элизабет опускали в могилу. Гарри вспомнил слова тещи: «Я припасла в рукаве козырь».

После окончания похорон родственники и немногие близкие друзья получили приглашение в Баррингтон-Холл на мероприятие, которое ирландцы назвали бы поминками. Вирджиния тихо, но проворно скользила от одного скорбящего к другому – знакомясь, будто уже стала хозяйкой дома. Джайлз словно ничего не замечал, а если и замечал, явного неодобрения не выказывал.

– Здравствуйте, я леди Вирджиния Фенвик, – сообщила она, впервые встретившись с матерью Гарри. – А вы, простите?..

– Я миссис Холкомб, – ответила Мэйзи. – Мама Гарри.

– О, точно. Вы ведь официантка или что-то в этом роде?

– Я управляющая отелем «Гранд» в Бристоле, – поправила Мэйзи, словно разговаривая с надоедливым клиентом.

– А, ну да. Просто никак не привыкну к мысли, что женщины могут ходить на работу. Видите ли, женщины в моей семье никогда не работали, – промурлыкала Вирджиния и быстро ретировалась, прежде чем Мэйзи успела ответить.

– Вы кто? – спросил Себастьян.

– Леди Вирджиния Фенвик, а вы, молодой человек?

– Себастьян Клифтон.

– Ах да. Ну как, нашел твой папа наконец школу, в которую тебя примут?

– С сентября буду ходить в школу Бичкрофт Эбби, – парировал Себастьян.

– Неплохое заведение. Однако едва ли высший класс. Три моих брата учились в Хэрроу, как и семь последних поколений Фенвиков.

– А вы в какой учились? – поинтересовался Себастьян в тот момент, когда к ним подлетела Джессика.

– Себ, ты Констебла[17] видел? – выпалила она.

– Девочка, не перебивай, когда я говорю, – возмутилась Вирджиния. – Это очень грубо.

– Простите, мисс, – извинилась Джессика.

– Я не «мисс», ты должна всегда обращаться ко мне «леди Вирджиния».

– А вы видели Констебла, леди Вирджиния? – спросила Джессика.

– Ну разумеется, и он выгодно отличается от трех имеющихся в коллекции моей семьи. Но до нашего Тёрнера ему далеко. Слышала о Тёрнере?

– Да, леди Вирджиния. Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер. Возможно, величайший акварелист своей эпохи.

– Моя сестра – художница, – пояснил Себастьян. – И по-моему, так же талантлива, как Тёрнер.

Джессика хихикнула:

– Простите его, леди Вирджиния. У Себа, как частенько ему напоминает мама, склонность к преувеличению.

– Несомненно, – бросила Вирджиния и, оставив детей, отправилась искать Джайлза, поскольку почувствовала, что гостям пора расходиться.

Джайлз проводил викария до входной двери, и это послужило знаком для гостей: пришло время прощаться. Закрыв дверь в последний раз, он не сдержал вздоха облегчения и вернулся в гостиную к родным.

– Пожалуй, все прошло хорошо, насколько можно было ожидать в сложившихся обстоятельствах, – проговорил он.

– Кое-кто отнесся к этому скорее как к пирушке, а не как к поминкам, – заметила Вирджиния.

– Ты не против, дружище, – Джайлз повернулся к Гарри, – если мы переоденемся к ужину? Вирджиния имеет непоколебимые убеждения на этот счет.

– Надо хранить социальные нормы, – выдала Вирджиния.

– Мой отец был большим приверженцем социальных норм, – вставила Грэйс, и Гарри едва сдержал смех. – Боюсь, однако, вам придется обойтись без меня. Возвращаюсь в Кембридж: надо готовиться к коллоквиуму. Да в любом случае, – добавила она, – я одета на похороны, а не к званому обеду. Можете меня не провожать.

Когда Гарри и Эмма спустились к ужину, Джайлз ожидал в гостиной.

Марсден налил каждому сухого шерри, затем вышел из комнаты проверить, все ли идет согласно распорядку.

– Печальный повод, – проговорил Гарри. – Давайте выпьем за благородную даму.

– За благородную даму, – повторили Джайлз и Эмма, поднимая бокалы.

Именно в этот момент величаво вплыла Вирджиния.

– Вы, случаем, не обо мне говорите? – спросила она без намека на иронию.

Джайлз засмеялся, Эмма лишь залюбовалась изящным шелковым платьем, цветастое великолепие которого смывало прочь все воспоминания об утренних печалях. Вирджиния коснулась своего бриллиантового с рубинами ожерелья, дабы убедиться, что и украшение не ускользнет от внимания Эммы.

– Какое красивое, – вовремя заметила Эмма, а Джайлз подал своей даме джин с тоником.

– Спасибо, – ответила Вирджиния. – Оно принадлежало моей прабабушке, вдовствующей герцогине Уэстморлендской, которая завещала его мне. Марсден, – обернулась она к только что вошедшему дворецкому, – цветы в моей комнате начинают вянуть. Не могли бы вы поменять их до ночи?

– Разумеется, леди. Ужин подан, сэр Джайлз.

– Не знаю, как вы, а лично я умираю от голода, – заявила Вирджиния. – Может, пойдем? – Не дожидаясь ответа, она взяла Джайлза за руку и повела всех из комнаты.

За ужином Вирджиния потчевала их историями о своих предках, преподнося все так, будто те составляли хребет истории Британской империи. Генералы, епископы, члены кабинета министров и, конечно же, несколько паршивых овец, призналась она: в какой семье без урода? Вирджиния едва успевала перевести дыхание, не закрывая рта до окончания десерта. А потом Джайлз огорошил всех сообщением. Он постучал вилкой по фужеру, призывая к вниманию.

– Хотел бы поделиться с вами замечательной новостью, – объявил он. – Вирджиния удостоила меня великой чести, дав согласие стать моей женой.

Последовало неловкое молчание, которое прервал Гарри:

– От души поздравляю.

Эмме с трудом удалась вялая улыбка. Пока Марсден открывал бутылку шампанского и наполнял всем бокалы, Гарри не переставая думал, что Элизабет опустили в могилу за каких-то несколько часов до того, как Вирджиния исполнила ее пророчество.

– Само собой, как только мы поженимся, – подхватила Вирджиния, легонько коснувшись щеки Джайлза, – здесь произойдут кое-какие изменения. Но не думаю, что это станет большим сюрпризом, – сказала она, тепло улыбаясь Эмме.

Джайлз казался настолько завороженным голосом Вирджинии, что лишь одобрительно кивал в завершении каждой ее фразы.

– Джайлз и я, – продолжила она, – планируем переехать в Баррингтон-Холл вскоре после свадьбы, но ввиду грядущих всеобщих выборов церемонию придется отложить на несколько месяцев. У вас будет более чем достаточно времени подобрать себе жилье.

Эмма опустила бокал с шампанским и, не мигая, смотрела на брата, а тот прятал от нее глаза.

– Уверен, ты поймешь, Эмма, – проговорил Джайлз. – Мы с Вирджинией хотим начать супружескую жизнь в Баррингтон-Холле, где она станет хозяйкой.

– Конечно, – ответила Эмма. – Откровенно говоря, я буду только рада вернуться в Мэнор-Хаус, где провела столько счастливых лет в детстве.

Вирджиния метнула взгляд на жениха.

– Ах да. – Джайлз наконец решился. – Я собирался сделать Мэнор-Хаус свадебным подарком Вирджинии.

Эмма и Гарри переглянулись, но, прежде чем кто-то из них заговорил, Вирджиния прощебетала:

– У меня две старенькие тетушки, причем обе недавно овдовели. Им там будет так удобно…

– Джайлз, ты даже не задумался о том, что может быть удобным для Гарри и меня? – спросила Эмма, глядя в глаза брату.

– Ну, может, вы переедете в какой-нибудь коттедж в имении? – предположил Джайлз.

– Не думаю, что это будет правильно, милый. – Вирджиния накрыла его ладонь своей. – Мы не должны забывать, что я, дабы соответствовать статусу дочери графа, планирую иметь обширное домашнее хозяйство.

– А я не имею никакого желания жить в сельском коттедже, – процедила Эмма. – Мы в состоянии купить себе новый дом, спасибо.

– Не сомневаюсь, дорогая, – сказала Вирджиния. – Ведь Гарри, как уверяет Джайлз, довольно успешный писатель.

Эмма проигнорировала комментарий и, повернувшись к брату, спросила:

– Почему ты так уверен, что Мэнор-Хаус принадлежит тебе и ты можешь вот так им распоряжаться?

– Потому что некоторое время назад мама зачитала мне свое завещание. Я с радостью ознакомлю тебя и Гарри с его содержанием, если вы полагаете, что это поможет вам планировать свое будущее.

– Я не думаю, что уместно обсуждать мамино завещание в день ее похорон.

– Не хочу показаться черствой, милочка, – сладко улыбнулась Вирджиния. – Но утром я возвращаюсь в Лондон и там почти все время буду проводить в подготовке к свадьбе, поэтому лучше прояснить эти вопросы сейчас, когда мы вместе. – Она повернулась к Джайлзу с той же сладкой улыбочкой.

– Соглашусь с Вирджинией, – сказал Джайлз. – Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. И поверь, Эмма, мама сделала более чем достойное распоряжение о вас обеих – тебе и Грэйс. Она оставила вам десять тысяч фунтов каждой и поровну разделила между вами свои драгоценности. И Себастьяну оставила пять тысяч, которые он получит по достижении совершеннолетия.

– Как повезло мальчику, – сказала Вирджиния. – А еще она отдала свой «Шлюз в Кливленде» Тёрнера Джессике, однако картина останется в семье, пока девочке не исполнится двадцать один.

Услышав это, все поняли, что Джайлз поделился подробностями завещания матери со своей невестой, не позаботившись сначала рассказать о них Эмме или Грэйс.

– Исключительная щедрость, – продолжила Вирджиния, – учитывая, что Джессика даже не член семьи.

– Мы считаем Джессику нашей дочерью, – отчеканил Гарри. – И относимся к ней именно так.

– Сводная сестра – так, думаю, будет точнее, – промурлыкала Вирджиния. – И мы не должны забывать, что она сирота из дома Барнардо, и еврейка к тому же. Я ведь родом из Йоркшира, а там принято называть вещи своими именами.

– А я родом из Глостершира, – парировала Эмма. – И там принято коварную дрянь называть коварной дрянью.

Эмма поднялась со стула и покинула комнату. Впервые за вечер Джайлз выглядел смущенным. Гарри окончательно убедился: ни Джайлз, ни Вирджиния не знали, что Элизабет переписала завещание.

– Эмма немного переволновалась на похоронах, – заметил он, осторожно подбирая слова. – Уверен, к утру она отойдет.

Он положил свою салфетку, пожелал им спокойной ночи и вышел.

Вирджиния посмотрела на жениха:

– Ты был великолепен, зайка. Но должна заметить, какие же у тебя обидчивые родственники, хотя, наверное, неудивительно: они столько пережили… Боюсь, однако, ничего хорошего это в будущем не предвещает.