Читать книгу Тайна за семью печатями - Джеффри Арчер - Страница 8

В шесть утра Натали, такая же звеняще-бодрая и решительная, как вчера, ждала его в фойе отеля. Когда они уселись на заднем сиденье лимузина, она раскрыла свою неизменную папку:

– Ваш день начинается с интервью с Мэттом Джекобсом на Эн-би-си, самым высокорейтинговым утренним радио-шоу в стране. Новость хорошая: вам выделили прайм-интервал, что означает, вы будете в эфире между семью сорока и восемью утра. Новость не очень хорошая: время вам делить придется с Кларком Гейблом и Мелом Бланком[9], голо сом Багз Банни и Твити Пай. Гейбл рекламирует свой новый фильм «Возвращение домой», в котором он снялся в главной роли с Ланой Тернер.

– И Мел Бланк? – переспросил Гарри, едва сдерживая смех.

– Он празднует десятилетний юбилей сотрудничества с «Уорнер бразерс». Итак, я прикинула, что с учетом пауз на рекламу вы будете в эфире от четырех до пяти минут, то есть от двухсот сорока до трехсот секунд. Не могу не подчеркнуть, – продолжала Натали, – как важно это шоу для запуска всей нашей кампании. За все последующие три недели у вас не будет ничего важнее. Сегодняшнее шоу не вознесет вас в список бестселлеров, но, если пройдет как надо, потом каждое популярное радиошоу страны пожелает заполучить вас.

Гарри почувствовал, как с каждой секундой его сердце ускоряет бег.

– Все, что от вас требуется – это под любым поводом упоминать свою книгу «Риск – благородное дело», – добавила она в тот момент, когда лимузин подъехал к Рокфеллеровскому центру, в котором располагалась студия Эн-би-си.

Ступив на тротуар, Гарри не поверил своим глазам. По обеим сторонам огороженного узкого прохода, ведущего к фронтону здания, теснились и кричали почитатели. Пока Гарри пробирался через толпы поджидавших зевак, ему не надо было объяснять, что девяносто процентов из них пришли поглазеть на Кларка Гейбла, девять процентов – на Мела Бланка и, возможно, один процент…

– А это кто? – крикнул кто-то, когда Гарри проходил мимо.

А может, и до одного процента он недотянул.

Когда Гарри благополучно вошел в здание, дежурный администратор проводил его в артистическую и объяснил тонкости хронометража:

– Мистер Гейбл будет в семь сорок. Мел Бланк следом за ним в семь пятьдесят, а вас мы рассчитываем выпустить к семи пятидесяти пяти, перед новостями.

– Спасибо, – поблагодарил Гарри, садясь и пытаясь успокоиться.

Мел Бланк влетел в артистическую в 7:30 и посмотрел на Гарри так, будто тот собирался просить у него автограф. Спустя пару мгновений появился мистер Гейбл в сопровождении своей свиты. Удивительно было увидеть идола в смокинге и со стаканом виски в руке в такой час. Гейбл объяснил Мелу Бланку, что это не утренний напиток, просто он со вчерашнего вечера не ложился. Сопровождаемый смехом, он стремительно исчез, и Гарри остался наедине с Мелом.

– Внимательно слушайте Гейбла, – сказал Мел, усаживаясь рядом с Гарри. – Как только загорится красная лампочка, никто, включая приглашенных в студию зрителей, не догадается, что он пил что-либо, кроме апельсинового сока, а к тому моменту, когда он замолчит, всем уже захочется посмотреть его новый фильм.

Мел оказался прав. Гейбл был профессионалом высочайшего класса и название своего нового фильма упоминал не менее двух раз в минуту. И хотя Гарри читал где-то, что они с мисс Тернер друг друга терпеть не могут, Гейбл говорил о своей коллеге так тепло, что убедил бы даже самого циничного слушателя в их задушевной дружбе. Лишь Натали выглядела недовольной, поскольку Гейбл не уложился в свое время.

В рекламную вставку в студию привели Мела. Выступал он, говоря голосами Сильвестра, Твити Пая и Багза Банни, и очень понравился Гарри. Но больше всего британца впечатлило то, что, когда Мэтт Джекобс задал явно последний вопрос, Мел как ни в чем не бывало продолжил говорить и украл из его ценного времени еще тридцать пять секунд.

Следующая рекламная пауза – и настала очередь Гарри отправляться на гильотину, где, чувствовал он, его лишат головы. Он сел напротив ведущего и нервно улыбнулся. Джекобс изучал внутренний клапан его книги «Риск – благородное дело», выглядевшей так, будто до этого ее ни разу не раскрывали. Ведущий поднял взгляд и улыбнулся Гарри:

– Как загорится красная лампа, вы в эфире.

Он опустил глаза на первую страницу, а Гарри взглянул на секундную стрелку настенных часов: без четырех восемь. Он прослушал рекламу «Нескафе», а Джекобс в это время набросал несколько слов в лежавшем перед ним блокноте. Рекламный ролик завершился знакомым перезвоном, и красная лампочка ожила. В тот же миг у Гарри все вылетело из головы, и мучительно захотелось очутиться сейчас дома за ужином с Эммой или даже перед лицом тысяч немцев на хребте Клемансо, а не перед аудиторией в одиннадцать миллионов американцев, уплетающих завтрак.

– Доброе утро, – сказал Джекобс в свой микрофон. – И какое знаменательное у нас нынче утро. Сначала Гейбл, затем Мел, а завершаем мы этот час утреннего шоу встречей со специальным гостем из Великобритании Гарри… – он быстро сверился с именем на обложке книги, – Гарри Клифтоном. Прежде чем мы поговорим о вашей новой книге, Гарри, можете вы подтвердить, что последний раз, когда ваша нога ступала на землю Америки, вас арестовали за убийство?

– Да, однако произошло это по ошибке, – пролепетал Гарри.

– Все так говорят, – сказал Джекобс, огорошив Гарри смехом. – Однако мои одиннадцать миллионов слушателей хотят знать, раз уж вы здесь, собираетесь ли встретиться с кем-либо из своих бывших приятелей-заключенных?

– Нет, я не за этим приехал в Америку, – начал было Гарри. – Я написал…

– Итак, Гарри, расскажите мне о вашем втором впечатлении об Америке.

– Великая страна. Жители Нью-Йорка встретили меня как старого друга и…

– Даже водители такси?

– Даже водители такси, – повторил Гарри. – А этим утром я повстречался с Гейблом.

– Гейбла хорошо знают в Англии?

– О да, он очень популярен, как и мисс Тернер. Я сам жду не дождусь выхода их нового кинофильма.

– Мы здесь их называем просто фильмами, Гарри, но, черт возьми… – Джекобс помедлил, бросил взгляд на секундную стрелку часов и сказал: – Гарри, так здорово, что вы при шли к нам на шоу, желаю вам удачи с вашей новой книгой. После нескольких слов от наших спонсоров мы вернемся в начале часа с восьмичасовыми новостями. А лично от меня, Мэтта Джекобса, – до свидания и отличного дня!

Красная лампа погасла.

Джекобс встал, пожал Гарри руку и сказал:

– Жаль, не успели поговорить о вашей книге. Классная обложка.

Сделав глоточек утреннего кофе, Эмма распечатала письмо.

Дорогая миссис Клифтон,

спасибо, что на прошлой неделе Вы посетили заседание комиссии. С удовольствием сообщаю Вам, что мы хотели бы продвинуть Ваше заявление на следующий этап.

Эмма хотела тут же звонить Гарри, но вспомнила, что в Америке глубокая ночь, а она даже не знала, в каком он сейчас городе.

Для Вас и Вашего мужа у нас несколько подходящих кандидатур, проживающих в Тонтоне, Эксетере и Бриджуотере. Я буду рад выслать Вам информацию по каждому ребенку, если Вы будете так добры дать мне знать, какой дом Вы предпочтете посетить первым.

Искренне Ваш,

мистер Дэвид Слейтер

Звонил Митчелл и подтвердил, что Джессика Смит все еще находится у доктора Барнардо в Бриджуотере, но может оказаться среди тех, кого планируют отправить в Австралию. Эмма взглянула на часы. Придется ждать: Гарри позвонит не раньше полудня, чтобы узнать новости. Затем она переключила внимание на второе письмо, на конверте которого красовалась десятицентовая марка. Не было необходимости рассматривать почтовый штемпель, чтобы понять, от кого оно.

Ко времени прибытия Гарри в Чикаго книга «Риск – благородное дело» получила тридцать третью позицию в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс», и Натали уже больше не клала ладонь ему на бедро.

– Рано паниковать, – заверяла она его. – Вторая неделя всегда самая важная. Нам надо серьезно потрудиться, если хотим к следующей субботе попасть в топ-пятнадцать.

Денвер, Даллас и Сан-Франциско отняли у них почти всю вторую неделю, и к этому времени Гарри окончательно убедился, что Натали из числа тех, кто не читал его книги. Некоторые шоу прайм-тайма отказывали ему в последнюю минуту, и все больше времени он отдавал автограф-сессиям в книжных магазинах один другого мельче, подписывая все меньше и меньше книг. Один или два владельца даже отказались пускать его по той причине, как объяснила Натали, что они не могли возвратить подписанные экземпляры издателю, поскольку тот классифицировал их как «поврежденный товар».

К моменту их приезда в Лос-Анджелес «Риск – благородное дело» дополз до двадцать восьмой позиции, а впереди оставалась лишь неделя. Натали была уже не в силах сдерживать свое разочарование. Она начала намекать, что книга недостаточно быстро покидает магазины. На следующее утро это стало окончательно ясно: спустившись к завтраку, Гарри обнаружил, что напротив него за столом сидит не кто по имени Джастин.

– Натали накануне вечером улетела в Нью-Йорк, – объяснил Джастин. – Вызвали встречать другого автора.

Ему не надо было добавлять, мол, какого-то более перспективного кандидата в список бестселлеров. Гарри не винил ее.

В течение своей последней недели Гарри передвигался по стране зигзагами, появляясь на шоу в Сиэтле, Сан-Диего, Роли, Майами и под конец – в Вашингтоне. Он начал расслабляться без неусыпного надзора Натали, постоянно напоминавшей ему о списке бестселлеров, и как-то умудрился упомянуть «Риск – благородное дело» более одного раза во время некоторых продолжительных интервью, даже если они проходили только на местных радиошоу.

Когда в последний день тура он прилетел обратно в Нью-Йорк, Джастин зарегистрировал его в мотеле при аэропорте, вручил билет экономкласса в Лондон и пожелал удачи.

Заполнив заявление в Стэнфорд, Эмма написала пространное письмо Сайрусу с благодарностями за все, что он сделал для нее. Затем переключила внимание на объемистый сверток с личными делами Софи Бартон, Сандры Дэвис и Джессики Смит. Беглого прочтения оказалось достаточно, чтобы понять, к какой кандидатуре более благосклонна заведующая, и, конечно, это была не мисс Джей Смит.

Что случится, если Себастьян согласится с заведующей? Или, хуже того, предпочтет кого-то из не упомянутых в списке? Эмма лежала, не в силах уснуть, и надеялась, что вот-вот позвонит Гарри.

Гарри хотел позвонить Эмме, но решил, что она уже спит. Он начал паковать вещи, чтобы заранее подготовиться к утреннему рейсу, затем прилег на кровать и задумался: как им убедить Себастьяна, что Джессика Смит не только станет ему прекрасной сестрой, но прежде всего, что он сам так решил.

Закрыв глаза, Гарри прислушался к равномерному постукиванию кондиционера, но вскоре почувствовал, что надежды хоть ненадолго забыться сном нет никакой. Он лежал на тонком комковатом матрасе: поролоновая подушка глубоко промялась под головой и нелепо закрыла уши. В номере такого отеля у него, разумеется, не было выбора между душем и ванной – имелась всего лишь раковина с постоянно капающей коричневатой водой. Не открывая глаз, он мыс ленно пробежался по событиям последних трех недель: кадр за кадром мерцали перед ним, как в немом черно-белом кино. Не было цветов. Какая абсолютно бесполезная трата времени и денег всех и вся! Гарри пришлось признаться себе, что он элементарно не годится для авторского тура и, если даже после бесконечных интервью на радио и в прессе он не смог поднять книгу в топ-пятнадцать, возможно, пришло время отправить на пенсию Уильяма Уорика вместе со старшим инспектором Дэйвенпортом и начать подыскивать более «земную» работу.

Директор школы Святого Беды совсем недавно намекнул, что они ищут нового учителя английского, но Гарри был уверен: он не годится и в педагоги. Джайлз как-то раз высказал благосклонное предположение, не стоит ли ему вступить в члены правления «Пароходства Баррингтонов», дабы представлять интересы семьи. Но, по правде говоря, ведь он не родственник, да и в любом случае всегда хотел быть писателем, а не бизнесменом.

Жилось в Баррингтон-Холле трудно. Книги по-прежнему не приносили достаточно денег, чтобы купить дом, достойный Эммы, и сердце больно кольнуло, когда однажды Себастьян наивно спросил его, почему он не ходит каждое утро на работу, как другие знакомые ему папы. Порой Гарри даже чувствовал себя альфонсом.

Сразу после полуночи Гарри улегся в кровать, отчаянно желая позвонить Эмме и поделиться с ней мыслями, но в Бристоле сейчас только пять утра, и он решил пока не спать, чтобы позвонить ей через пару часов. Он было собрался погасить свет, когда в дверь тихонько постучали. Он был готов поклясться, что повесил на ручке двери табличку «Не беспокоить». Гарри накинул халат, побрел через комнату к двери и открыл ее.

– Мои поздравления!

Гарри с удивлением смотрел на Натали – глазами она показала ему на бутылку шампанского в своей руке. На ней было нарядное обтягивающее платье на молнии спереди, словно приглашающей потянуть ее вниз.

– С чем же? – спросил Гарри.

– Я только что видела первый выпуск воскресной «Нью-Йорк таймс»: «Риск» на четырнадцатой позиции. У вас получилось!

– Спасибо вам, – проговорил Гарри, не вполне сознавая значимость ее слов.

– А поскольку я всегда была вашей самой преданной почитательницей, то подумала, вдруг вам захочется отпраздновать.

В голове его вдруг прозвучали слова бабушки Филлис: «Ты же сам понимаешь, что никогда не будешь достаточно хорош для нее».

– Замечательная идея, – сказал Гарри. – Только погодите минутку.

Он вернулся в комнату и взял с прикроватного столика книгу. Затем забрал у гостьи бутылку шампанского и улыбнулся.

– Если вы всегда были моей самой преданной почитательницей, значит пришла пора вам прочесть это, – сказал он, вручив ей «Риск – благородное дело».

А затем тихонько прикрыл дверь.

Гарри присел на кровать, налил себе бокал шампанского, снял трубку и заказал трансконтинентальный разговор. К тому времени, когда его соединили с Эммой, бутылку шампанского он почти прикончил.

– В списке бестселлеров моя книга заползла на четырнадцатое место, – чуть заплетающимся языком объявил он.

– Замечательные новости, – сказал Эмма, подавив зевок.

– А в коридоре стоит восхитительная блондинка с бутылкой шампанского и пытается высадить дверь моего номера.

– Не сомневаюсь, милый. Кстати, ты ни за что не поверишь, кто сегодня предлагал мне провести с ним ночь.