Читать книгу Двенадцатая карта - Джеффри Дивер, Нельсон Демилль - Страница 10

Высокий мужчина шел по Гарлему и размышлял о недавнем телефонном разговоре, который его одновременно окрылил, испугал и насторожил. Однако сейчас основным лейтмотивом звучала другая мысль: «Может, дела наконец-то налаживаются?»

Что ж, он давно ждал хоть небольшого толчка, чтобы снова встать на ноги.

Джаксу не очень везло в последнее время. Хорошо, конечно, что больше он не в тюрьме, но два месяца после освобождения выдались беспросветными: сплошная тоска и ни малейшего намека на то, что удача наконец-то плывет в руки. И вот сегодня в делах наметился сдвиг. Телефонный звонок насчет Женевы Сеттл сулил навсегда изменить жизнь.

Зажав в уголке рта сигарету, Джакс шагал по Пятой авеню в сторону парка Сент-Амброуз и наслаждался свежестью ясного осеннего дня. Не менее приятно было и то, что встречные обходят его стороной. Еще бы – неприветливое лицо, тюремные татуировки. А еще он слегка волочил ногу.

Одет он был как всегда: джинсы, потрепанная куртка армейского образца, грубые рабочие ботинки, заношенные почти до дыр. В кармане лежала солидная пачка денег, в основном двадцатками, нож с роговой рукояткой, сигареты и ключ от квартирки на Сто тридцать шестой улице, где в двух комнатушках имелись только кровать, стол, два стула, купленный с рук компьютер и посуда с распродажи – немногим лучше его недавнего обиталища в исправительном учреждении штата Нью-Йорк.

Джакс остановился и посмотрел по сторонам.

Да, вот и он – тощий, с кожей блекло-коричневого оттенка, на вид – от тридцати пяти до шестидесяти. Человечек стоял, привалившись к проволочной ограде парка. Рядом в пожухлой траве влажно поблескивало горлышко то ли пивной, то ли винной бутылки.

Закуривая очередную сигарету, Джакс подошел и спросил:

– Что, как оно?

Тощий недоуменно моргнул, посмотрел на протянутую ему пачку. Он явно не знал, чего ожидать, но сигарету взял. Сунул в карман.

– Ты Ральф? – продолжил Джакс.

– А ты кто?

– Друг Делайла Маршалла. Сидел с ним в одном блоке.

– С Лайлом? – Тощий немного расслабился, отвел взгляд от здоровяка, который запросто мог переломить его надвое, и, не отрываясь спиной от сетки, огляделся. – Его выпустили?

Джакс рассмеялся:

– Он всадил четыре пули в башку какому-то засранцу. Да скорее ниггера выберут в президенты, чем Делайла выпустят на свободу!

– Досрочно тоже освобождают! – Своим возмущенным тоном Ральф попытался скрыть, что проверяет Джакса. – Так что там слышно?

– Привет тебе от него. Сказал, что можно к тебе обратиться. За меня он ручается.

– Как же, как же – ручается. Ладно, скажи, что у него за татуировка?

К миниатюрному Ральфику с его миниатюрной бородкой понемногу возвращалась былая бравада, а вопросы он задал еще не все.

– Смотря какая, – сказал Джакс. – Имеешь в виду розу или клинок? И как я понимаю, у него есть еще одна около члена, хотя вблизи я ее не рассматривал.

Ральф серьезно кивнул.

– Как тебя звать?

– Джаксон. Алонсо Джаксон. Известен я просто как Джакс.

Это был его фирменный тег. Неужели Ральф впервые о нем слышит? Видимо, да. Обидно.

– Хочешь меня проверить? Валяй, звони Делайлу, только имени моего не называй, сечешь? Скажешь, что король граффити подходил побазарить.

– Король граффити, – повторил Ральф с явным недоумением. Наверное, думал, что Джакс любит побрызгать кровью, как краской из баллончика. – Может, и спрошу. Посмотрим. Ты, значит, освободился?

– Точно.

– А за что срок мотал?

– Вооруженный грабеж и незаконное ношение. – Потом, понизив голос, добавил: – Сначала шили две четверти, но доказали только грабеж.

Имелась в виду статья сто двадцать пятая пункт двадцать пять УК, предусматривающая наказание за убийство.

– А сейчас ты на воле. Ништяк.

Ну не забавно ли? Сначала Ральф весь трясется, а узнав, что Джакс – любитель порисовать кровью – отмотал срок за вооруженное ограбление, незаконное ношение оружия и покушение на убийство, заметно расслабляется.

Гарлем, мать его! Где еще такое увидишь?

Перед самым освобождением Джакс попросил Делайла помочь со связями на свободе, и тот посоветовал Ральфа. Объяснил, чем этот рахитик может пригодиться. «Он там в каждой бочке затычка, вроде хозяина улицы. Всегда в курсе всего, а если чего и не знает, так быстренько может выяснить».

Затянувшись поглубже, король граффити решил, что пора перейти к главному.

– Мне надо, чтобы ты кое-что для меня достал, – негромко сказал он.

– Ну да? И чего?

Другими словами – «чего именно тебе надо?» и «что я с этого буду иметь?».

Тоже понятно.

Джакс огляделся. Никого вокруг, только голуби и две округлые ладные доминиканочки в коротких топах и обтягивающих шортах, несмотря на прохладу. «Хай, папи», – с улыбкой сказала одна из них Джаксу, проходя мимо. Девушки пересекли улицу и свернули за угол, в свой район. Пятая авеню многие годы была разделительной полосой между Гарлемом черным и Гарлемом испаноговорящим – «эль баррио», так сказать. Пересекаешь Пятую авеню – и ты на «другой стороне». Все вроде бы то же самое, а Гарлем уже не тот.

Джакс провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду.

– Твою мать! – Долго же он кантовался в тюрьме.

– А то. – Ральф немного изменил угол наклона к забору и скрестил руки на груди, из-за чего стал похож на египетского фараона.

Джакс помолчал, затем наклонился и шепнул фараончику на ухо:

– Мне нужен ствол.

– Чувак, ты только откинулся, – после короткой паузы отозвался Ральф. – Если тебя обшмонают и найдут пушку, мигом упрячут назад за решетку. Да тебе еще целый год сидеть за ношение, если бы не досрочка. Далось тебе рисковать!

Джакс терпеливо сказал:

– Так сделаешь или нет?

Тощий снова немного подкорректировал свой наклон и посмотрел на Джакса:

– Все путем, чувак, но не знаю, где я там буду тебе чего искать. В смысле – пушку.

– Ну, тогда я не знаю, кому отдать вот это.

Джакс вынул из кармана пачку банкнот, отсчитал несколько двадцаток и протянул их Ральфу. Разумеется, не без оглядки. Здесь, в Гарлеме, у копов брови сразу вверх поползут при виде того, как один чернокожий башляет другому, даже если тот всего лишь жертвует пару баксов местной баптистской церкви.

Но сейчас брови вверх поползли у Ральфа, пока он, глядя на оставшуюся в руке Джакса пачку, засовывал деньги в карман.

– Вижу, с бобами у тебя полный порядок.

– А то. Да и тебе кое-что перепало… это вдобавок к возможности поиметь еще. Удачный у тебя сегодня денек. – Он спрятал пачку обратно в карман.

– Какая пушка нужна? – пробурчал Ральф.

– Небольшая, чтобы легко было спрятать, сечешь?

– Пять сотен.

– Две, дороже и сам найду.

– Не паленая?

Как будто Джаксу нужен был пистолет с отбитым на стволе регистрационным номером.

– А сам как считаешь?

– Тогда фиг ты двумя сотнями обойдешься. – Фараончик совсем осмелел. Еще бы: нужного человека, которого ты просишь что-то достать, так просто чикать не резон.

– Три, – предложил Джакс.

– Три с половиной, и по рукам.

Джакс согласился, затем, в очередной раз оглядевшись, сказал Ральфу:

– И еще кое-что. У тебя в школах прихваты есть?

– Смотря о каких школах речь. К тем, что в Куинсе, Бруклине, Бронксе, у меня подхода нет, другое дело школы здесь, на квартале.

Джакс мысленно усмехнулся: «на квартале» – что за дерьмо? Сам он вырос в Гарлеме и никогда больше нигде не бывал, кроме разве армейских казарм и тюремных бараков. Но «на квартале» – так в Гарлеме отродясь не говорили. В каком-нибудь Лос-Анджелесе или Ньюарке такое можно было услышать. Ну может, кое-где в Бруклине. Но Гарлем – совсем другая вселенная. Джакса задело такое отношение Ральфа. Впрочем, тот, наверное, просто насмотрелся тупых фильмов по телевизору.

– Нет, я про местные, – спокойно сказал Джакс.

– Могу прошуршать. – В голосе Ральфа прозвучало сомнение. Неудивительно, если учесть, что едва откинувшийся из тюрьмы уголовник, которому шили сто двадцать пятую, одновременно интересуется пистолетами и школами.

Джакс сунул тощему еще пару двадцаток, чем, похоже, значительно успокоил его совесть.

– Лады, что надо узнать?

Джакс вынул из кармана куртки листок бумаги и протянул его Ральфу. Это была распечатка статьи, которую он скачал с сайта «Нью-Йорк дейли ньюс» из раздела «Обновления горячих новостей».

Постукивая по листку толстым пальцем, Джакс сказал:

– Мне надо найти девчонку. Ту, про которую здесь написано.

Ральф прочитал текст под заголовком: «В центре города застрелен работник музея» – и поднял глаза на Джакса.

– О ней здесь ничего не сказано, ни где живет, ни в какую школу ходит – вообще ноль. Даже имени нет.

– Зовут ее Женева Сеттл. А насчет остального… – Джакс кивнул на карман, куда коротышка спрятал деньги. – За это и плачу.

– Зачем она тебе? – спросил Ральф, перечитывая листок.

Джакс помедлил немного, затем наклонился и поднес губы к уху фараончика.

– Некоторые любят задавать всякие вопросы, что-то вынюхивать и в итоге узнают много такого, чего знать совершенно не обязательно.

Ральф собрался еще что-то спросить, но передумал. Джакс, возможно, говорил про девчонку; с другой стороны, кровавый король граффити мог иметь в виду, что его уже достали эти вопросы.

– Позвони мне через часок-другой.

Продиктовав Джаксу номер своего мобильного, фараончик оттолкнулся от сетки, выудил из травы под ногами недопитую бутылку и зашагал прочь.

Роланд Белл медленно вел неприметный седан «краун-виктория» через центр Гарлема, где сетевые гиганты – «Патмарк», «Дьюэн Рид», «Попайз», «Макдоналдс» – соседствовали с магазинчиками, в которых можно было обналичить чек, внести коммунальный платеж, прикупить парик из натуральных волос, искусственные косички, образчики африканских промыслов, выпивку, мебель. Некоторые здания стояли в руинах, в других окна и двери были заколочены досками или упрятаны под металлические жалюзи, сплошь покрытые граффити. В стороне от оживленных улиц кучами валялся хлам, у стен домов и в канавах высились залежи мусора, а на пустырях зеленели заросли сорняков. Афиши и рекламные постеры зазывали в театры, дискотеки и на эстрадные представления. Стайками тусовались подростки; одни смотрели на патрульную машину настороженно, другие – откровенно вызывающе.

Но чем дальше Белл, Женева и Пуласки продвигались на запад, тем заметнее менялся городской пейзаж. Заброшенные здания попадались все реже; плакаты на заборах стройплощадок изображали идиллического вида особняки. Квартал, где жила Женева, граничил с парком Морнингсайд и Колумбийским университетом. Выглядел он ухоженно: обсаженные деревьями улицы, чистые тротуары. Даже старые здания казались крепкими и опрятными. Среди припаркованных во дворах машин, пусть и с противоугонами на рулях, попадались «лексусы» и «бумеры».

Женева показала на чистенький четырехэтажный дом с украшенным лепниной фасадом:

– Вот здесь я живу.

Белл остановился двумя подъездами дальше, прямо на проезжей части параллельно ряду стоящих вдоль тротуара машин.

– Гм, детектив, – сказал Рон Пуласки, – по-моему, она имела в виду тот дом.

– Знаю, – ответил Белл. – Однако предпочитаю не привлекать внимания к месту жительства человека, о безопасности которого мы заботимся.

Новичок покивал, словно повторяя слова про себя, чтобы получше запомнить. Совсем еще мальчишка, подумал Белл, столько его еще ждет впереди.

– Нас не будет несколько минут, а ты пока поглядывай, как тут дела.

– Так точно, сэр. А что я должен высматривать?

Посвящать новичка в организационные тонкости охраны свидетелей времени не было. Достаточно, чтобы он просто поторчал поблизости, пока они будут в доме.

– Плохих парней, – ответил Белл.

Патрульная машина сопровождения остановилась в указанном Беллом месте – прямо перед ними. Как только Женева отдаст письма, полицейский отвезет их Райму. Через минуту к ним присоединился еще один неприметный «шевроле» с двумя агентами из подразделения по «спасению задниц свидетелей». Они останутся здесь и будут следить за обстановкой вокруг здания. Когда Белл узнал, что преступник для отвлечения внимания стреляет в случайных прохожих, он запросил подкрепление. И людей для задания выбрал сам. Луис Мартинес – спокойный, крепкий на вид детектив, и Барб Линч – молодая женщина-агент, которая хоть и ходила еще в новичках, но обладала отличным чутьем.

Белл проворно выбрался из машины, застегивая спортивную куртку, под которой скрывались два пистолета. Он был неплохим провинциальным полицейским, а перебравшись в Нью-Йорк, показал себя неплохим детективом. Однако по-настоящему в своей стихии он ощущал себя, защищая свидетелей, наделенный талантом сродни охотничьему инстинкту. Он умел не просто выявить очевидное, например издалека засечь блики оптического прицела, отличить щелчок ствольной коробки от других звуков или заметить, как кто-то следит за свидетелем по отражению в витрине; он мог отличить беспечную походку от нарочито беспечной, разглядеть, что неудачно припаркованный автомобиль стоит так не случайно. Оценив расположение окон, мог сразу сказать: вот в том спрятался бы снайпер.

Сейчас ничего угрожающего Белл не заметил. Подав Мартинесу и Линч сигнал идти следом, он проводил Женеву к подъезду, представив своим агентам, и отправил их следить за обстановкой у дома. Женева открыла входную дверь с кодовым замком. Вместе с полицейским в форме они вошли внутрь и поднялись на второй этаж. Женева постучалась.

– Дядя Билл, это я.

Дверь открылась. На пороге стоял грузный мужчина лет пятидесяти с россыпью мелких родинок на щеке. Он улыбнулся и кивнул Беллу:

– Рад вас видеть. Я Уильям.

Детектив тоже представился. Они пожали друг другу руки.

– Ну как ты, родная? Ужас какой, что с тобой приключилось.

– Ничего, все хорошо. Вот только полиция будет пока за мной присматривать. Они думают, что тип, который на меня напал, может попытаться снова.

Круглое лицо мужчины озабоченно сморщилось.

– Будь оно все неладно. – Он махнул рукой в сторону телевизора. – Про тебя говорили в новостях.

– Ее назвали по имени? – Белл нахмурил брови.

– Нет, не назвали и не показывали. Потому что несовершеннолетняя.

– И на том спасибо… – Против свободы прессы Роланд Белл, конечно, не возражал, но считал, что иногда немного цензуры не помешает, особенно в том, что касается фамилий и адресов свидетелей. – Вы пока подождите в холле, а я осмотрю квартиру.

– Так точно, сэр.

Белл вошел и огляделся. Входная дверь запиралась на два засова и стальную щеколду. Передние окна выходили на такие же городские дома через улицу. Белл задернул на них все шторы. Кирпичная стена здания, на которую открывался вид из боковых окон квартиры, была глухая – снайперский огонь с той стороны исключался. Тем не менее Белл запер все створки, опустил жалюзи.

Квартира была большая. В коридор выходили две двери: одна в гостиную и другая, дальше по коридору, в помещение, где стояла стиральная машина. Белл проверил замки и вернулся в прихожую.

– Входите, – сказал он хозяевам. – Кажется, все в порядке, только не отпирайте двери и окна и не раздвигайте шторы.

– Есть, сэр, – ответил дядя Уильям.

– Я принесу письма, – сказала Женева и скрылась в направлении спален.

Убедившись, что внутри безопасно, Белл еще раз огляделся. Обстановка показалась ему холодной: белая мебель, все накрыто полиэтиленовой пленкой, много книг, картины, карибские и африканские статуэтки, сервант, заполненный дорогими на вид сервизами и хрусталем, африканские маски. Памятных личных вещей почти не было, как и семейных фото.

У самого Белла по всему дому стояли фотографии родных, в особенности двух его сыновей и многочисленных племянников из Северной Каролины. Несколько снимков жены. Из уважения к своей новой подружке Люси Керр (она служила шерифом в родном штате) он убрал те, на которых был снят вместе с женой, оставив только ее с детьми. (Люси, чьих фотографий в доме тоже было немало, заявила, что ценит такое отношение к покойной супруге. А она всегда говорила искренне.)

Белл спросил у дяди Уильяма, не замечал ли тот в последнее время незнакомцев вблизи дома.

– Нет, сэр, ничего такого не видел.

– А когда должны вернуться ее родители?

– Затрудняюсь ответить, сэр, она всегда сама с ними общается.

Минут через пять Женева вернулась и отдала Беллу конверт с двумя ломкими пожелтевшими листами.

– Вот, держите, – сказала она и после короткой паузы добавила: – Только поаккуратнее с ними, копий у меня нет.

– Ну что вы, мисс, вы плохо знаете мистера Райма – с уликами он обращается бережнее, чем со Святым Граалем.

Женева посмотрела на дядю:

– Из школы я сразу домой. – Повернулась к Беллу. – Я готова, можем ехать.

– Ну-ка, малышка, – сказал дядя Уильям, – я хочу, чтобы ты была вежливой. Помнишь, как я тебя учил: когда обращаешься к офицеру полиции, надо говорить «сэр».

Девушка глянула на него и невозмутимо ответила:

– Помнишь, как говорил отец? Человек должен заслужить, чтобы к нему обращались «сэр».

Дядя Билл рассмеялся:

– Вот вам моя племянница: всегда свое мнение наготове! За что мы ее так и любим. Дай-ка я тебя обниму.

Девушка нехотя позволила себя приобнять. Беллу это было знакомо: его сыновья тоже стеснялись, когда он пытался приласкать их в присутствии посторонних.

Выйдя на площадку, Белл передал полицейскому в форме конверт с письмами.

– Немедленно отвезите Линкольну Райму.

– Есть, сэр.

Полицейский ушел, а Белл связался по рации со своими людьми внизу. Когда те доложили, что на улице все чисто, он проводил Женеву вниз, быстро подвел к машине и усадил на сиденье. Тут же подскочил Пуласки и, открыв дверцу, запрыгнул в салон.

Заводя двигатель, Белл повернулся к девушке и сказал:

– Ах да, мисс, уделите минутку, посмотрите у себя в сумке: не найдется ли для меня какой книги, которая вам сегодня не понадобится.

– Книги?

– Да, какого-нибудь учебника.

Девушка порылась в сумке.

– Вот. «Социология» подойдет? Хотя та еще скукотища.

– Ну, читать я ее не буду. Хочу сделать вид, что заменяю кого-то из учителей.

Женева ухмыльнулась:

– Собираетесь косить под препода? Клево.

– Вот и я о том же. Ладно, а сейчас не желаете ли пристегнуться? Буду очень признателен. И тебя, новичок, это тоже касается.