Читать книгу Двенадцатая карта - Джеффри Дивер, Нельсон Демилль - Страница 11

В базах CODIS ДНК объекта 10-9 не обнаружили.

Когда прислали фрагменты пуль, извлеченные из тела доктора Бэрри, выяснилось, что они повреждены даже сильнее, чем те, что извлекли из ноги женщины. Проверка этих частиц по базам IBIS и DRUGFIRE результатов также не принесла. Пока никаких зацепок.

Удалось опросить нескольких сотрудников музея. Нет, доктор Бэрри никогда не упоминал, чтобы кто-то еще интересовался «Еженедельником для цветных» от 1868 года. Ничего не прояснили и записи телефонных звонков: все входящие звонки с главного коммутатора перенаправлялись на дополнительные номера кабинетов и никак не фиксировались. Проверка исходящих и входящих звонков на мобильный библиотекаря также ничего не дала.

Купер рассказал все, что узнал от владельца «Трентон пластикс» – одного из крупнейших производителей пластиковых пакетов в стране.

– Еще в шестидесятых один из филиалов компании Государственного страхования наладил выпуск пуговиц-смайликов – для поднятия морального духа сотрудников и в качестве рекламного хода. В семидесятых два брата нарисовали такую же мордашку, дополнив изображение надписью «Будь счастлив», – своего рода альтернатива «значку мира». К тому времени десятки компаний уже тиражировали смайлик на пятидесяти миллионах своих товаров ежегодно.

– В чем смысл этой лекции о поп-культуре? – пробурчал Райм.

– В том, что, если даже у эмблемки существует законный правообладатель, смайлики на пакетах сегодня штампует не один десяток компаний и отследить такую улику попросту невозможно.

И здесь тупик…

Купер, Сакс и Селитто послали запрос в десятки музеев и библиотек. Только в двух подтвердили, что к ним недавно обращался человек, интересующийся «Иллюстрированным еженедельником для цветных» за июль 1868 года. Новости обнадеживающие, так как вписывались в теорию Райма о том, что на Женеву напали именно из-за журнала. Однако ни в том, ни в другом учреждении нужного номера не оказалось, и никто не помнил, как звали звонящего и даже представился ли он. В других местах журнала тоже не отыскалось. Из Музея афроамериканской прессы в Нью-Хейвене сообщили, что раньше у них имелся полный комплект микрофиш, но тот бесследно исчез.

Райм с мрачным видом обдумывал эти новости, когда компьютер издал мелодичный звон и Купер объявил:

– Пришел ответ из ViCAP.

Щелчком клавиши он вывел текст сообщения на все мониторы в лаборатории. Сакс и Селитто встали у одного, Райм устроился напротив другого. Сообщение по зашифрованной электронной почте прислал детектив из лаборатории по изучению улик в Куинсе.

Детективу Куперу

Проанализировав предоставленную Вами информацию с использованием систем ViCAP и HITS[8], мы выявили два случая, сходных с Вашим.

Случай первый: убийство в Амарилло, штат Техас. Дело под номером 3451-01 (техасские рейнджеры).

Пять лет назад шестидесятисемилетний Чарльз Т. Такер, госслужащий на пенсии, был найден мертвым позади здания торгового ряда недалеко от своего дома. Его ударили сзади по голове тупым тяжелым предметом, предположительно для того, чтобы оглушить, и впоследствии линчевали. На шею жертвы преступник надел петлю, перекинул конец веревки через сук дерева и затянул удавку. Следы царапин на шее указывают, что несколько минут до наступления смерти мужчина оставался жив.

Элементы сходства с рассматриваемым делом:

• Жертву оглушили ударом по голове в области затылка.

• Подозреваемый был обут в прогулочные туфли 11-го размера, вероятнее всего, марки «Басс». Неравномерный износ одной подошвы предполагает, что правая ступня подозреваемого слегка вывернута наружу.

• Орудие убийства: веревка со следами крови. Волокна хлопковые, соответствуют присланным образцам.

• Мотив преступления сфальсифицирован. Характер убийства замаскирован под ритуальный. Под ногами повешенного по кругу были расставлены свечи, на земле начерчена пентаграмма. Однако изучение личности жертвы и анализ следов преступления позволили сделать вывод, что подозреваемый оставил улики с намерением пустить следствие по ложному следу. Истинные мотивы не установлены.

• Отпечатков пальцев обнаружить не удалось; подозреваемый действовал в латексных перчатках.

Дело не закрыто.

– И… второе? – спросил Райм.

Купер прокрутил страницу.

Случай второй: убийство в Кливленде, штат Огайо. Дело под номером 2002-24554F (полиция штата Огайо).

Три года назад в своей квартире был найден мертвым сорокапятилетний бизнесмен Грегори Тэллис, скончавшийся от огнестрельных ранений.

Элементы сходства с рассматриваемым делом:

• Жертву оглушили несколькими ударами по голове в области затылка.

• Отпечатки обуви подозреваемого идентичны подошвам прогулочных туфель марки «Басс». След правой ноги слегка вывернут наружу.

• Причина смерти: три выстрела в сердце предположительно из пистолета 22-го или 25-го калибра – аналогично данному случаю.

• Отпечатков пальцев преступника обнаружить не удалось; подозреваемый действовал в латексных перчатках.

• Убитый был раздет ниже пояса, в анальное отверстие вставлена бутылка – очевидно, чтобы представить характер преступления как гомосексуальное изнасилование. Криминалист из полиции штата Огайо заключил, что мотив фальсифицирован. Жертва должна была явиться в суд для дачи свидетельских показаний по делу против организованной преступной группы. Проверка банковских транзакций ответчика показала, что за неделю до убийства подсудимый снял со счета пятьдесят тысяч долларов наличными. Как была потрачена эта сумма, выяснить не удалось. Предположительно деньги выплатили наемному убийце, чтобы убрать Тэллиса.

Дело не закрыто, но приостановлено из-за утери вещественных доказательств.

Утеря вещественных доказательств, боже правый!.. Райм снова пробежал глазами текст на экране.

– Подброшенные улики для сокрытия истинного мотива. И вот теперь еще одно нападение с якобы ритуальной окраской. – Он кивнул на карту таро. – Удар в область затылка, удушение или расстрел, латексные перчатки, туфли «Басс», дефект правой ступни… Очень может быть, что это наш клиент. Если так, то мы имеем дело с двумя людьми: исполнителем и заказчиком… Ладно, мне нужна вся информация по обоим делам.

Купер сделал несколько звонков. В Техасе пообещали, что свяжутся, как только поднимут дело. Однако детектив из Огайо подтвердил, что запрашиваемые материалы, среди дюжины прочих дел, были утеряны, когда участок переезжал в новое здание. Да, проверить они, конечно, проверят. «Но, – добавил он, – я бы на вашем месте ни на что особенно не рассчитывал». Райм неодобрительно поморщился и велел Куперу с них не слезать.

Через минуту у Купера зазвонил сотовый.

– Алло, слушаю… Да, диктуйте.

Сделав какие-то записи на листочке бумаги, он поблагодарил собеседника и отключился.

– Новости из дорожной полиции насчет крупных шествий и ярмарок, из-за которых приходилось перекрывать уличное движение. Два мероприятия в Куинсе: одно организовано районной ассоциацией, другое – греческим землячеством. А также празднование Дня Колумба в Бруклине и мероприятие в Маленькой Италии. Последнее, на Малберри-стрит, самое масштабное.

– Надо отправить людей во все четыре места, – сказал Райм. – Пусть обойдут все универмаги, где установлены дешевые кассовые аппараты, продаются презервативы, клейкая лента и перочинные ножи, а под покупки выдают пакеты со смайликами. Снабдите их устным описанием нашего объекта, и пусть попытаются разузнать, не помнит ли его кто из служащих.

Райм смотрел на Селитто, который стоял, разглядывая что-то на рукаве плаща – очевидно, пятнышко крови после утренней стрельбы около музея. Толстяк-детектив не шевелился, а поскольку он был здесь старшим по званию, то звонить в техобеспечение и патрульную службу полагалось ему. Однако, судя по виду, он вообще не услышал сказанного.

Райм перевел взгляд на Сакс. Та кивнула и позвонила в управление, чтобы выделили людей. Положив трубку, она заметила, что Райм, хмурясь, разглядывает доску с уликами.

– Что-то не так?

Райм молчал, озадаченный тем же вопросом. И вдруг понял: он оказался в положении рыбы, выброшенной на берег…

– Думаю, одним нам здесь не обойтись.

Одна из главных трудностей, с которой сталкивается следователь, – ограниченность своего опыта. Любой криминалист хорош ровно настолько, насколько широки его познания о тех местах, где обитает подозреваемый… во всех аспектах – от геологии, социологии, истории до культурных традиций и основных занятий местного населения.

Линкольн Райм думал о том, как мало знает о мире, в котором живет Женева Сеттл, – Гарлеме. Да, разумеется, статистику он себе представлял. Большинство населения в равных долях составляли афроамериканцы (как давно укоренившиеся, так и вновь прибывающие) и темнокожие или светлокожие латиноамериканцы (главным образом выходцы из Пуэрто-Рико, Доминиканской Республики и Мексики). Дальше по списку шли белые и некоторое количество азиатов. Беднота, наркотики, банды, насилие… хотя пороки процветали в основном в трущобах. В целом же Гарлем был не опаснее некоторых кварталов Бруклина, Бронкса или Ньюарка. Церквей, мечетей, общественных и родительских организаций в Гарлеме насчитывалось больше, чем в других городских районах. Гарлем давно стал центром движения в защиту гражданских прав чернокожих, средоточием «черной» и латиноамериканской культуры. А сейчас там росло новое движение – «за инвестиционное равенство». Полным ходом реализовывались десятки проектов по реконструкции ветхого жилья, инвесторы всех национальностей поспешно вливали в Гарлем свои капиталы, желая воспользоваться бумом на рынке недвижимости.

Но то были лишь сухие факты из «Нью-Йорк таймс», статистика нью-йоркского полицейского управления. Они не подскажут, почему наемный убийца охотится за девочкой из Гарлема.

Райм отдал голосовую команду, и компьютерная программа послушно набрала телефонный номер отделения ФБР в центре Нью-Йорка.

– Деллрей слушает.

– Фред, это Линкольн. Нужна помощь.

– Мой добрый сотрудник из Вашингтона тебя не выручил?

– Выручил, еще как. Даже в Мэриленде не отказали.

– Рад слышать. Подожди минутку, надо кое-кого отсюда выпроводить.

Райм несколько раз бывал в офисе Деллрея. Чего только не было в берлоге этого высокого худощавого афроамериканца: множество книг (в том числе по философии), вешалки с разнообразной одеждой, которую он надевал на задания (что, правда, в последнее время случалось редко), и здесь же – фэбээровские костюмы от братьев Брукс, белые рубашки и галстуки в полоску. Обычно же Деллрей одевался, мягко говоря, странно: спортивные костюмы, свитера, толстовки. Из цветов предпочитал зеленый, синий и желтый. Хорошо хоть шляп не носил – в них он выглядел бы как сутенер из низкобюджетного фильма семидесятых.

Когда Деллрей вновь взял трубку, Райм спросил:

– Что там с угрозами по терактам?

– Сегодня утром поступил анонимный звонок насчет израильского консульства. То же, что на прошлой неделе. А мои осведомители ни черта не могут сказать. Ну да ладно, у тебя-то что опять?

– У меня ниточки ведут в Гарлем. Тебе там часто работать приходится?

– Так, иногда прохаживаюсь. Но я все-таки не энциклопедия – родился и вырос в БК.

– БК?

– Бруклин. Первоначально деревушка Брюкелен – фактория Голландской Вест-Индской компании. Кстати, первый официальный город в штате Нью-Йорк, если тебе интересно. Родина Уолта Уитмена. Но ты ведь не просто поболтать звонишь.

– Ты не мог бы выбраться из своей берлоги и немного пошаркать по улицам?

– Я, конечно, сойду за своего, но многого не обещаю.

– Тут у тебя передо мной одно преимущество.

– Точно-точно – я не разъезжаю в ярко-красном кресле с колесиками.

– Это можешь считать вторым своим преимуществом, – ответил Райм, у которого кожа была светлее волос новичка Пуласки.

От Женевы доставили остальные письма Чарльза Синглтона.

За долгие годы листы пожелтели и стали ломкими. Чтобы не повредить бумагу, Мэл Купер обработал сгибы и складки специальным раствором, затем поместил каждое письмо между тонкими листами из оргстекла.

К нему подошел Селитто:

– И что там у нас?

Купер вложил первое письмо в сканер и щелкнул кнопкой. По всей комнате на мониторах возникло изображение.

Дражайшая Вайолет!

В предгрозовой тишине этого раннего воскресного утра у меня есть считаные минуты, чтобы набросать тебе несколько строк.

С тех пор как мы, необстрелянные новобранцы, впервые собрались на острове Харта, наш 31-й нью-йоркский полк успел пройти через многое. И сегодня мы выполняем задачу поистине историческую – преследуем самого генерала Роберта Э. Ли с остатками его армии, отступающей после разгрома 2 апреля под Питерсбергом в Виргинии.

Сейчас его тридцатитысячное войско расположилось в самом сердце Конфедерации, и нашему полку в числе других предстоит отрезать ему путь к отступлению. А под натиском наших превосходящих сил, которыми командуют генералы Грант и Шерман, отступать – это все, что ему остается.

В час затишья перед бурей мы собрались на большой ферме. Вокруг – босоногие рабы в простых негритянских одеждах; их взгляды устремлены на нас. Одни стоят молча и безучастно смотрят, другие не сдерживают своего ликования.

Недавно к нам подъехал командующий и, спешившись, объяснил план сегодняшнего сражения. Потом процитировал по памяти слова мистера Фредерика Дугласа: «Если на чернокожем мундир армии США, на плече у него ружье, а в кармане запасные патроны, кто осмелится не признать, что он заслужил право называться гражданином Соединенных Штатов!»

Командующий добавил, что для него большая честь участвовать вместе с нами в кампании за восстановление единства страны.

31-й грянул такое громкое «ура!», какого мне еще слышать не доводилось.

И вот, милая, барабанная дробь и грохот орудий уже возвещают о начале битвы. Если строкам, что я пишу, суждено стать последними, знай, что я люблю вас с Джошуа несказанно. Держись покрепче за ферму, не отступай от нашего уговора, что мы только смотрители, но не владельцы, и ни за что не соглашайся ее продавать. Пусть земля в целости перейдет к нашему сыну и его отпрыскам, ибо спрос на ремесла насыщается и затухает, финансовые рынки непостоянны и только земля в нашем мире остается неизменной величиной. Со временем благодаря ферме мы обретем уважение тех, кто нас сегодня презирает. Она останется залогом спасения для наших детей и правнуков.

А теперь, любимая, я должен взять в руки ружье, дабы исполнить данный Богом завет: защитить и сохранить нашу святую отчизну.

Твой вечно любящий

Чарльз Аппоматтокс, штат Виргиния

9 апреля 1865 года

Сакс оторвала взгляд от экрана.

– Ну вот, на самом интересном месте…

– Вовсе нет, – сказал Том.

– Как это «нет»?

– Нам ведь известно, что оборону они удержали.

– Откуда?

– Оттуда, что девятого апреля, как раз в тот день, южане капитулировали.

– Курс начальной истории меня сейчас мало интересует, – оборвал их Райм. – Я хочу знать, что там у него за тайна.

– Об этом кое-что здесь, – отозвался Купер, пробежав глазами второе письмо и кладя его на столик сканера.

Дражайшая Вайолет!

Очень скучаю по тебе и Джошуа. Меня весьма ободрила весть, что твоя сестра оправилась от родильной горячки, и я благодарю Господа нашего Иисуса Христа за то, что ты была рядом и помогла ей пережить трудные времена. Однако, думаю, тебе лучше остаться пока в Харрисберге. Положение сейчас опаснее даже, чем во время войны.

За месяц твоего отсутствия многое произошло. С тех пор как я был простым фермером и учителем, жизнь моя изменилась невероятно! Я оказался вовлечен в дела сложные и опасные и вместе с тем, не побоюсь сказать, судьбоносные для всего нашего народа.

Сегодня вечером мы с соратниками вновь соберемся на Холмах Висельника. Место это все больше напоминает осажденный замок. Дни кажутся бесконечными, дорога изматывает. Жизнь моя состоит из тяжелых дневных трудов и тайных походов под покровом ночи. Мне постоянно приходится избегать тех, кто желает нам зла. А таковых немало, и не только среди бывших мятежников. Многие здесь на севере враждебны к нашему делу. В мой адрес часто несутся угрозы, как явные, так и завуалированные.

Сегодня утром меня опять разбудил кошмар. Я не помнил терзавшие меня во сне картины, но, пробудившись, снова заснуть уже не сумел. Лежал не сомкнув глаз до рассвета, размышляя о том, как тяжело хранить тайну. Как же я хочу поделиться ею с остальным миром, однако не сомневаюсь, что последствия, если тайна раскроется, будут весьма трагическими.

Прости меня за этот унылый тон. Я очень скучаю по тебе и сыну и ужасно устал. Завтра, бог даст, надежды снова окрепнут.

Твой нежно любящий

Чарльз

3 мая 1867 года

– Так-так, – задумчиво проговорил Райм. – Что ж за тайна такая? Видимо, она как-то связана со сходками на Холмах Висельника. «Судьбоносные для всего нашего народа» – наверняка речь о гражданских правах. Та же тема затрагивается в первом письме… И какие такие Холмы?

Его взгляд устремился на карту таро.

– Сейчас посмотрю. – Купер защелкал клавишами. Через минуту он объявил: – Так в девятнадцатом веке назывался район в Северном Вест-Сайде. Включал в себя Блумингдейл-роуд и Восемнадцатую улицу с окрестностями. Блумингдейл-роуд позже стала бульваром, а затем Бродвеем. – Он повернулся от экрана к Райму, приподняв одну бровь. – Совсем рядом отсюда.

– Еще что-нибудь есть?

Купер пробежал глазами по веб-сайту исторического общества.

– Да, карта местности от тысяча восемьсот семьдесят второго года.

Он развернул экран к Райму. Район охватывал большую территорию: крупные поместья, принадлежавшие нью-йоркским магнатам и финансистам, сотни домов поменьше.

– Взгляни-ка сюда, Линкольн. – Купер указал на точку рядом с Центральным парком. – Твой дом. То место, где мы сейчас находимся. Тогда здесь было болото.

– Подумать только!

– Единственная другая ссылка – на «Таймс» за прошлый месяц. В статье говорится об открытии нового архива в Фонде Сэнфорда. Это в старом особняке на Восемьдесят первой.

Райм представил себе большое здание в викторианском стиле рядом с отелем «Сэнфорд». Готической архитектурой и мрачным видом оно напоминало соседнюю «Дакоту», возле которой был убит Джон Леннон.

Купер продолжил:

– Глава фонда, Уильям Эшбери, выступил на церемонии с речью, заметив, насколько изменился Северный Вест-Сайд с тех пор, как звался Холмами Висельника. Больше ничего конкретного.

Слишком много разрозненных фактов, подумал Райм.

Тут компьютер Купера возвестил о приходе электронной почты. Техник прочитал сообщение и посмотрел на присутствующих:

– Так-так, послушайте-ка вот это… кое-что насчет «Иллюстрированного еженедельника для цветных». Сообщение от куратора колледжа имени Букера Т. Вашингтона в Филадельфии. В их библиотеке имелось единственное в стране полное собрание этого журнала, и…

– «Имелось»? – рявкнул Райм. – «Имелось»… Черт побери!

– На прошлой неделе комнату, где хранилась подшивка, уничтожил пожар.

– Есть информация насчет поджога? – спросила Сакс.

– Похоже на случайное возгорание: взорвалась лампочка, искры попали на бумагу. Никто не пострадал.

– Черта лысого это случайное возгорание! Пожар кто-то устроил!.. А куратор не поделился мыслями, где мы могли бы найти…

– Я как раз собирался сказать.

– Ну так выкладывай!

– В колледже сложилась общая практика сканировать архивные документы и сохранять их в электронных файлах формата pdf.

– Мэл, неужели ты наконец нас порадуешь? Или ты только душу травишь?

Купер несколько раз щелкнул клавишами и указал на экран:

– Вуаля! «Иллюстрированный еженедельник для цветных» от двадцать третьего июля тысяча восемьсот шестьдесят восьмого.

– Надо же! Давай, Мэл, читай. Не терпится узнать, сумел ли все-таки мистер Синглтон выплыть живым.

Купер постучал по клавишам. Спустя секунду он водрузил на переносицу очки, наклонился к экрану и начал:

– Ну что, поехали. Заголовок гласит: «Позор. Преступление вольноотпущенника. Ветеран гражданской войны Чарльз Синглтон предает наше общее дело своим вопиющим поступком».

«Во вторник, четырнадцатого июля, уголовным судом Нью-Йорка был выписан ордер на арест Чарльза Синглтона, ветерана Гражданской войны, по обвинению в злоумышленном хищении крупной суммы в золотых монетах, а также других средств из Национального образовательного фонда помощи вольноотпущенникам, находящегося на Двадцать третьей улице в нью-йоркском районе Манхэттен.

Мистер Синглтон сумел проскользнуть сквозь сеть полицейских нарядов, расставленных по всему городу, и, как предполагалось, сбежал в Пенсильванию, где проживает семья его свояченицы.

Однако рано утром во вторник шестнадцатого числа полицейский констебль заметил его идущим в сторону гудзонских доков.

Констебль поднял тревогу, после чего мистер Синглтон бросился бежать, а полицейский пустился в погоню.

Вскоре к преследованию подключились другие защитники правопорядка, а также старьевщики и рабочие-ирландцы, движимые гражданским долгом и надеждой на вознаграждение в пять долларов золотом тому, кто остановит злодея. Путь, который выбрал беглец, пролегал сквозь лабиринты трущоб в районе набережной Гудзона.

Напротив малярной мастерской на Двадцать третьей улице мистер Синглтон споткнулся и потерял равновесие. К нему быстро приближался верховой полицейский; казалось, исход погони предрешен. Однако беглецу удалось вскочить на ноги. Вместо того чтобы мужественно признать вину, он бросился бежать дальше.

На какое-то время он оторвался от преследователей. Но его преимущество оставалось недолгим. Негр-коммивояжер заметил беглеца с порога одного дома и призвал того остановиться во имя торжества справедливости, присовокупив, что осведомлен о преступлении мистера Синглтона, бросающем тень на всех цветных граждан страны. После чего добропорядочный сын своей нации, некто Уокер Лоукс, швырнул в мистера Синглтона кирпич. Однако мистер Синглтон увернулся от запущенного в него снаряда, снова выкрикнул, что невиновен, и устремился дальше.

Благодаря привычке к тяжелой работе вольноотпущенник оказался вынослив и бежал невероятно быстро. Однако мистер Лоукс дал знать о местонахождении беглеца, и другая группа бдительных полицейских преградила ему путь у причалов рядом с Двадцать восьмой улицей, недалеко от конторы буксирщиков. Обессилевший от погони, беглец привалился к рекламному щиту компании „Свифтшур экспресс“. Детектив, капитан полиции Уильям П. Симс, который два последних дня разыскивал беглеца, направил на мошенника пистолет и приказал ему немедленно сдаться.

То ли решившись на отчаянную попытку избежать правосудия, то ли осознав, что его настигла расплата, и желая покончить с жизнью, мистер Синглтон на глазах у многочисленных свидетелей прыгнул в воды Гудзона. Он что-то кричал, но слов его никто разобрать не сумел».

Райм перебил Купера:

– Это все, что успела прочитать Женева. Что там война! Вот от чего по-настоящему дух захватывает. Слушаем дальше.

– «Беглеца скрыли волны, и все решили, что он погиб. Взяв в одном из соседних доков лодку, трое констеблей начали обыскивать прибрежные воды, дабы удостовериться в смерти негра. В конце концов его обнаружили. Полуживой, он отчаянно прижимал к груди обломок доски и с наигранным, по мнению многих, исступлением выкрикивал имена сына и жены».

– По крайней мере, он выжил, – сказала Сакс. – Женева обрадуется.

– «Его осмотрел хирург, после чего преступника увели. Суд состоялся в прошлый вторник. Было доказано, что Чарльз Синглтон украл банкнот и золота на фантастическую сумму в тридцать тысяч долларов».

– Так я и думал. Мотив – пропавшие деньги, – перебил Райм. – Сколько это по сегодняшним меркам?

Купер уменьшил окно со статьей и, глянув в Интернете, принялся что-то записывать на бумажку. Закончив с расчетами, он поднял глаза.

– На сегодня сумма составила бы около восьмисот тысяч долларов.

Райм крякнул.

– И впрямь фантастическая сумма… Ладно, читай дальше.

– «Швейцар из заведения напротив здания фонда видел, как мистер Синглтон вошел в кабинет с черного хода и через двадцать минут вышел с двумя большими сумками. Вызванный полицией управляющий фондом обнаружил, что при помощи молотка и стамески, похожими на те, какими владел подсудимый, был взломан сейф марки „Экзетер стронгбау“. Орудия взлома позже нашли неподалеку от здания.

Далее были представлены свидетельства, что во время собраний в городском районе Холмы Висельника мистер Синглтон сумел войти в доверие к таким выдающимся личностям, как Чарльз Самнер, Таддеус Стивенс, Фредерик Дуглас и его сын Льюис Дуглас, якобы для того, чтобы защищать права нашего народа».

– Вот оно – собрания, о которых Чарльз говорит в письме. Значит, дело все-таки касалось гражданских прав. А имена… Должно быть, соратники, о которых говорится в письме. Видно, крупная рыба. Что дальше?

– «Однако, по словам прокурора, мистер Синглтон стремился не защитить права негритянского населения, а подробно узнать о хранящихся в фонде средствах, которыми он мог поживиться».

– Неужели это и была его тайна? – пробормотала Сакс.

– «Во время суда мистер Синглтон хранил молчание. Он заявил только, что не виновен и очень любит жену и сына.

Капитану Симсу удалось отыскать значительную часть украденного. Ходят слухи, что еще несколько тысяч долларов преступник спрятал в тайнике, местонахождение которого раскрыть отказался. При задержании у мистера Синглтона изъяли только сто долларов золотыми монетами».

– Вот тебе и сокровища, – пробурчал Райм. – Жаль, хорошая была теория.

– «Вину подсудимого доказали быстро. Зачитывая приговор, судья призвал его вернуть остаток похищенных средств, но преступник вновь отказался раскрыть местонахождение тайника, утверждая, что не виновен и что деньги, изъятые при задержании, подкинули ему после ареста. Тогда судья постановил конфисковать и продать собственность подсудимого, чтобы, насколько возможно, возместить нанесенный ущерб, а самого преступника приговорил к пяти годам заключения».

Купер отодвинулся от монитора.

– Собственно, вот и все.

– Неужели кому-то понадобилось прибегать к убийству ради того, чтобы скрыть эту историю? – спросила Сакс.

– Хороший вопрос… – Райм уставился в точку на потолке. – Итак, что нам известно о Чарльзе? Учитель и ветеран Гражданской войны. Владел фермой на окраине Нью-Йорка, где возделывал сад. Был арестован и осужден за кражу. Хранил некую тайну, раскрытие которой могло привести к трагическим последствиям. Посещал сходки на Холмах Висельника. Участвовал в движении за гражданские права, водил дружбу с крупными политиками и правозащитниками своего времени.

Райм подкатился поближе к монитору и посмотрел на экран. Связи между теми событиями и делом по объекту 10-9 он не видел.

У Селитто зазвонил телефон. Толстяк ответил, и брови его поползли вверх.

– Хорошо, спасибо. – Он отключился, посмотрел на Райма. – Есть!

– Что «есть»? – спросил Райм.

– Одна из команд по опросу свидетелей нашла магазинчик на Малберри-стрит в Маленькой Италии, примерно в половине квартала от места проведения ярмарки в День Колумба. Кассирша запомнила белого мужчину средних лет, который несколько дней назад купил как раз то, что было в наборе насильника. Из-за шапки.

– На нем была шапка?

– Нет, он ее купил. Вязаную спортивную шапочку. Продавщица вспомнила его потому, что он, примеряя, натянул шапку себе на лицо. Она заметила это в обзорном зеркале. Решила, что тот замышляет ограбление. Но мужчина шапочку снял, бросил в корзину с остальными вещами, расплатился и вышел.

Не иначе недостающий предмет за пять девяносто пять на кассовом чеке. Хотел убедиться, что подойдет в качестве маски.

– Вероятно, той же шапкой он стер отпечатки. Как его зовут, она знает?

– Нет, но может дать подробное описание.

Сакс оживилась:

– Сейчас сделаем фоторобот, и можно искать. – Она схватила сумочку, однако, дойдя до двери, заметила, что Селитто рядом нет, и обернулась. – Лон, ты идешь?

Селитто как будто не слышал. Когда она повторила вопрос, он заморгал и с кривой улыбкой убрал руку от щеки.

– Да, извини. Конечно, пойдем, прищучим ублюдка.

МУЗЕЙ АФРОАМЕРИКАНСКОЙ ИСТОРИИ

Набор насильника:

• Карта таро, двенадцатая в колоде: «Повешенный». Означает духовные поиски.

• Пакет с изображением смайлика.

• Отследить невозможно.

• Перочинный нож.

• Презервативы «Троян».

• Клейкая лента.

• Жасминовый запах.

• Неустановленный предмет стоимостью $5.95. Вероятно, вязаная шапочка.

• Кассовый чек из небольшого универсама в пределах Нью-Йорка.

• Покупка, вероятно, сделана в магазине на Малберри-стрит в Маленькой Италии. Подозреваемого по словесному портрету опознала сотрудница магазина.

Отпечатки пальцев:

• Подозреваемый был в латексных или виниловых перчатках.

• Проверка отпечатков, оставленных на предметах из набора насильника, по базе IAFIS совпадений не выявила.

Отпечатки принадлежат человеку с маленькими руками, вероятно женщине-продавцу.

Трасологические следы:

• Хлопчатобумажные волокна со следами человеческой крови. Удавка?

• Производитель не определен.

• Запрос по образцам крови отправлен в CODIS.

• Совпадений ДНК по CODIS не выявлено.

• Частицы попкорна и сахарной ваты со следами собачьей мочи.

• Вероятная связь с карнавалом или уличной ярмаркой. В управлении дорожной полиции запрошена информация о выданных разрешениях.

Получен ответ. Проводится опрос свидетелей вблизи от мест проведения мероприятий.

• Подтвердившееся место мероприятия – район Маленькая Италия.

Орудия преступления:

• Дубинка или ручной снаряд, используемый как оружие в боевых искусствах.

• Пистолет 22-го калибра производства «Норт американ армз», модель «Черная вдова» или «Мини-мастер».

• Самодельные пули с высверленной полостью; заполнены иглами.

Совпадений по базам IBIS и DRUGFIRE не выявлено.

Мотив:

• Не установлен. Изнасилование, очевидно, инсценировано.

• Истинной целью, вероятно, являлась кража микрофиши с выпуском «Иллюстрированного еженедельника для цветных» от 23 июля 1868 года и убийство Ж. Сеттл из-за проявленного ею интереса к статье из этого номера. Мотив не установлен. В статье рассказывалось о Чарльзе Синглтоне, предке потерпевшей (см. ниже).

• По словам убитого библиотекаря, кто-то еще интересовался той же статьей.

• Проверка записей телефонных звонков жертвы на месте работы.

• Результатов не принесла.

• Опрос сотрудников библиотеки касательно лица, интересовавшегося статьей.

• Результатов не принес.

• Поиск копии журнала.

• По сообщениям из некоторых архивов, кто-то еще проявлял интерес к статье. Личность интересующегося установить не удалось. Большинство копий журнала либо пропало, либо уничтожено. Сохранился один экземпляр (см. ниже).

• Заключение: жизнь Ж. Сеттл, вероятно, по-прежнему под угрозой.

Сходные случаи по результатам запроса в ViCAP и NCIC:

• Убийство в Амарилло, штат Техас, пять лет назад.

Схожий почерк: инсценирование картины преступления (убийство представлено как ритуальное, истинный мотив неизвестен).

• Убийство в Огайо три года назад.

Схожий почерк: инсценирование картины преступления (убийство представлено как сексуальное, но скорее всего, носит заказной характер). Утрачены материалы дела.

ПОРТРЕТ ОБЪЕКТА 10-9

• Белый мужчина.

• Рост 6 футов, вес около 180 фунтов.

• Голос непримечательный.

• Симулировал разговор по сотовому, чтобы подобраться к жертве.

• Носит светло-коричневые прогулочные туфли марки «Басс», 11-го размера; куплены не менее 3 лет назад. Правая ступня скошена наружу.

• Сопутствующий жасминовый запах.

• Темные брюки.

• Лыжная шапочка темного цвета.

• Для отвлечения внимания готов стрелять в случайных людей.

• Скорее всего, наемный убийца.

ПОРТРЕТ ЗАКАЗЧИКА НАПАДЕНИЯ

• На данный момент информация отсутствует.

ПОРТРЕТ ЧАРЛЬЗА СИНГЛТОНА

• Бывший раб, предок Ж. Сеттл. Женат, имел одного сына. В подарок от бывшего хозяина получил ферму в штате Нью-Йорк. Работал учителем. Стоял у истоков движения в защиту гражданских прав.

• В 1868 году осужден по обвинению в краже (по архивным материалам на похищенной микрофише).

• По собственному признанию, хранил некую тайну, которая, возможно, имеет отношение к текущему делу. Опасался, что, если тайну предать огласке, случится трагедия.

• Посещал собрания в нью-йоркском районе, ранее известном как Холмы Висельника.

• Возможно, участвовал в рискованных предприятиях.

Приписываемое преступление, по материалам «Иллюстрированного еженедельника для цветных»:

• Арестован детективом Уильямом Симсом по обвинению в краже крупной денежной суммы из нью-йоркского Фонда для вольноотпущенников. По свидетельским показаниям, Чарльза видели выходящим из здания вскоре после того, как был взломан сейф.

Неподалеку найдены принадлежащие ему инструменты – орудия взлома.

Основную часть похищенного удалось вернуть. Приговорен к пяти годам заключения. Дальнейшая судьба неизвестна. Считалось, что Чарльз использовал свои связи с лидерами движения, чтобы получить доступ к средствам фонда.

Письма Чарльза:

• Письмо первое, адресовано жене.

Тема: бунты против призыва в 1863 году, вспышка ненависти по отношению к чернокожим в штате Нью-Йорк, линчевания, поджоги.

Угроза собственности, принадлежащей чернокожим.

• Письмо второе, адресовано жене.

Написано накануне битвы при Аппоматтоксе в конце войны Севера и Юга.

• Письмо третье, адресовано жене.

Чарльз участвует в движении по защите гражданских прав. Получает угрозы. Обеспокоен необходимостью хранить тайну.